Саксон поднял ее на руки и отнес на кровать. Затем подошел к двери в комнатку Руби и положил руку на задвижку. Взглянув на девушку через плечо, он подмигнул ей и запер дверь. Теперь никто, даже королева, не смог бы им помешать.
Саксон уселся на кровать и взял лютню. Мэллори протянула руку и ущипнула струну. Раздался резкий звук. Оттолкнув ее ладонь, Саксон пробежался пальцами по струнам, извлекая на свет мелодию, которую, девушка твердо верила, она никогда не забудет. В ней сливались радость и страстное желание – чувства, бушевавшие сейчас в ее груди.
– Что это за песня? – прошептала Мэллори.
– Не знаю. Мотив сам складывается, когда я играю.
– Он звучит как цурун, – прошептала девушка.
– Что такое цурун?
– Чистый звон тетивы, пославшей стрелу в полет. – Мэллори улыбнулась. – Точнее, тот звук, когда лучник забывает о себе, о мишени и о стреле.
– Это глупо.
– На самом деле нет. – Мэллори провела рукой по его спине, затем по плечу и принялась исследовать крепкие мускулы его груди. Склонившись к нему, она прошептала: – Когда лучник, не помня себя, забывает о мишени и о стреле, значит, они неразделимы. Они становятся одним целым!
Саксон отложил в сторону лютню и хмуро посмотрел на нее.
– Теперь я понял, ты изо всех сил стараешься запутать меня.
– Не надо слишком напрягаться, чтобы запутать тебя, Саксон. – Мэллори рассмеялась и поцеловала его в щеку, затем добавила: – Но на самом деле я всего лишь пытаюсь тебе рассказать, что узнала от своей наставницы в аббатстве Святого Иуды. Она родом с Дальнего Востока, из заморской страны, лежащей далеко за пределами Персидского царства. В ее стране существует поверье, что разум повелевает телом, но лучше всего, когда и разум, и тело действуют согласованно, освобождая лучника от ограниченности того и другого.
Саксон покачал головой.
– Ты все больше и больше сбиваешь меня с толку.
Повернувшись к нему, Мэллори обхватила ладонями его лицо.
– Может быть, легче тебе показать. Закрой глаза и поцелуй меня!
– С удовольствием!
Когда он склонился к ней, она слегка отодвинулась. Он открыл глаза и нахмурился.
– Ты подвинулась!
– Да, но ты все еще можешь меня поцеловать.
– Когда у меня закрыты глаза, а ты меня сторонишься? Как мне найти тебя?
Мэллори погладила его по щеке.
– Я здесь потому, что ты очень хотел этого. Ты так часто представлял себе этот момент, что должен точно знать, как все произойдет.
– Ты так думаешь?
– Да. Потому что сама часто мысленно воображала себе это. Попытайся снова. Ты этого хотел. Хочешь и сейчас. Осознай, что происходит, и позволь своим чувствам вывести тебя за пределы видимого.
Закрыв глаза, Саксон некоторое время сидел молча. Затем наклонился вперед. Мэллори снова отодвинулась, но он отыскал ее губы. Его пальцы зарылись ей в волосы, распуская косы, и тяжелые черные пряди заструились вокруг них, когда губы их встретились. Он завладел ее ртом и не прерывал поцелуя, пока она не задохнулась.
Только тогда он слегка приподнял голову и прошептал:
– Я осознаю, что ты способна вывести мои чувства за пределы видимого.
– Саксон…
Он закрыл ей рот поцелуем.
Пальцы ее впились в его сильные плечи, когда он опрокинул ее на кровать и прижал к мягкой постели. Она обхватила его руками и закрыла глаза, полностью отдаваясь своим чувствам. Когда он ладонями накрыл ее груди, неясное томление переросло в неистовое желание.
Он тихо рассмеялся и приподнял ее, усадив между колен.
– Мне больше нравится то платье, которое расстегивается спереди, – прошептал он, распуская шнуровку на спине.
– Это платье больше соответствует моде.
– К дьяволу моду! – Он стянул с нее один рукав и провел языком вдоль обнаженного плеча.
Вздохнув, Мэллори запрокинула голову, чтобы он мог добраться до шеи. Затем откинулась на подушки и потащила его за собой. Саксон пальцем подцепил вырез платья и одним быстрым движением спустил платье вместе с рубашкой до талии. Их пальцы сплелись, и, прижав кисти ее рук к кровати, он скользнул языком вниз, между ее грудей, а затем затянул сосок левой груди в рот. Его усы и борода щекотали ее, словно сотни крошечных пальцев. Она крепко сжимала его ладони, обуреваемая незнакомыми чувствами, и его легкий смех ощущался подобно палящему ветру на ее влажной коже. Платье удерживало ее на кровати, прижатое его коленом, находившимся между ее ног.
Когда Мэллори попыталась освободить руки, он крепче прижал их к кровати.
– Отпусти меня! – потребовала девушка.
– Еще не время! – Он загадочно улыбнулся ей. – Я так долго ждал этого момента, что собираюсь заставить тебя обезуметь от желания, как ты сводила меня с ума с тех пор, как пригрозила пронзить своей стрелой.
– Отпусти!
Он снова рассмеялся и передвинул колено выше. Девушку охватило еще более сильное, нестерпимое желание, и она задрожала. Вскрикнув, она вырвала руки и вцепилась в его тунику. Сильным движением она опрокинула его на спину и, сжав его ладони, удерживала под собой, как он только что удерживал ее. Грубая ткань его туники терлась о ее обнаженную грудь при каждом лихорадочном вдохе.
Просунув руки ей под платье и обхватив ладонями ягодицы, он с силой прижал ее бедра к своим, но тело ее не желало оставаться спокойным. Оно хотело двигаться, касаясь его тела, приглашая его присоединиться к ней в этой беззвучной песне, не имевшей мелодии. Саксон продолжал раздевать ее, спуская платье все ниже и ниже, ласково поглаживая ладонями ее тело.
Одежда упала к ее ногам, девушка не успела даже отодвинуть ее в сторону. Саксон быстрым движением опрокинул Мэллори на спину, и она снова оказалась под ним. Саксон все еще оставался в одежде, и Мэллори сама его раздела. Когда она погладила его широкую грудь, Саксон тихо застонал от удовольствия и вновь завладел ее губами.
Мэллори провела ладонями по его бокам. Нащупав сморщенный рубец под ребрами с правой стороны, она охнула и отдернула руку. С болью смотрела она на огромный шрам, длиной с ее ладонь, от запястья до конца среднего пальца.
Саксон склонился к ее лицу.
– Это пустяки, любимая!
– Пустяки? Тебя едва не рассекли надвое! Как это случилось?
– Моему брату нужен был кто-нибудь, чтобы потренироваться перед первым турниром. Я понял, почему никто не станет с ним связываться.
– Потому что он непобедим?
Саксон рассмеялся.
– Потому что он порочен. Он проткнул меня копьем не тогда, когда мы сражались лицом к лицу, а когда я пытался помочь ему удержаться на коне.
Мэллори изумленно уставилась на него, затем рассмеялась. Не потому, что история показалась забавной. Он ведь мог умереть от такой раны. Она смеялась потому, что он выжил и теперь обнимает ее.
Когда он снова поцеловал ее, девушка забыла о прошлом – и его, и своем. Она хотела только упиваться этим моментом, когда они вместе и она может изучать каждый изгиб, каждую частичку его крепкого тела. Осмелев, она опустила ладони на его бедра. Изменения, произошедшие в его теле, завораживали ее. Когда она коснулась твердой пульсирующей плоти, он застонал и погладил внутреннюю поверхность ее бедра. Медленно продвигаясь вверх, рука его достигла средоточия ее нарастающего желания.
У Мэллори перехватило дыхание, когда Саксон проник в ее лоно пальцем, покрывая поцелуями живот. Стиснув его плечи, она извивалась всем телом, пока не испытала острейшее наслаждение. Словно откуда-то издалека, она услышала собственный крик.
Открыв глаза, Мэллори увидела, что Саксон склонился к ней, глядя в лицо. Он с трудом мог дышать, как и сама она несколько мгновений назад, и когда его колено скользнуло меж ее ног, она раздвинула их. Она собиралась рассказать ему, что чувствует, но слова застряли у нее в горле, когда он вошел в нее.
Все, что происходило до этого, было всего лишь прелюдией его вторжения в нее, этих скользящих ритмичных движений, с каждым разом усиливающих стремление полностью отдаться сладостному безумству. Мэллори опустила руку и нежно погладила вонзающийся в нее твердый стержень. Саксон со стоном выкрикнул ее имя. Движения его ускорились, и она с силой вцепилась в его плечи. Губы их слились, и он содрогнулся, взорвавшись в ее теле. Ей показалось, что он что-то крикнул, но она не расслышала, потому что в тот же миг забилась в экстазе, деля его с ним.
Мэллори проснулась от тихих звуков музыки. Открыв глаза, она увидела, что первые лучи восходящего солнца уже заглядывали в окно, где на подоконнике сидел Саксон, одетый в одну только тунику. Поставив босую ступню на подоконник, он играл на лютне.
– Доброе утро! – пропел он, продолжая играть.
– Сегодня самое прекрасное утро! – Мэллори приподнялась, опершись на локоть, ничуть не беспокоясь о том, что покрывало соскользнуло вниз. В течение ночи Саксон изучил каждый дюйм ее обнаженного тела, и ей в голову не приходило прятаться от его оценивающего взгляда. – Утро, после изумительной ночи!
Он встал, не прекращая играть ту самую мелодию, которую наигрывал прошлой ночью, перед тем как показал Мэллори, какую потрясающую песню могут создать два тела, соединившись вместе. Девушка прослушала ее до конца.
– Ты закончил ее! – прошептала она. – Меня восхищает музыка, которую ты сочиняешь!
– Я пишу музыку только в порыве вдохновения. – Он поцеловал ее обнаженное плечо. – А ты и вправду вдохновляешь меня, любимая!
Ей нравилось, когда он называл ее любимая. Откинувшись на подушки, Мэллори улыбнулась, когда Саксон поставил лютню рядом с ее луком и растянулся рядом с ней на постели.
– Я не смогу задержаться, как мне хотелось бы, – сказал он. – Надо подготовиться к свадьбе брата.
– Ты можешь сделать это здесь. – Она лениво положила руку ему на плечо. – Прикажи принести сюда свои вещи.
– Значит, мне придется наблюдать, как ты прячешь свою красоту под тяжелыми шелками и украшениями? – Он покачал головой. – Сомневаюсь, что смогу спокойно вынести это!
– Но тогда ты сможешь снова меня раздеть.
– Отличная мысль! – Он игриво усмехнулся и обнял ее под покрывалом, прижимая к себе. – Хотелось бы мне иметь больше времени, прежде чем уйти и встретиться с братом, который наверняка уже рвет и мечет. Я не хочу заниматься с тобой любовью наспех.
– Мне нравится ход твоих мыслей, Саксон Фицджаст! – сказала Мэллори, пробежавшись пальцем вдоль его носа. – Одно ты мне так и не объяснил: почему тебя назвали Саксон?
Положив голову ей на плечо, он ответил:
– Думаю, у нас достаточно времени для рассказа.
– Любому хватило бы, но трубадуру…
Посмеиваясь, он поцеловал ее в шею.
– Имя мое уходит корнями в очень далекие годы из истории нашей семьи, еще до того, как датчане впервые обрушились на берега Англии с той стороны пролива. Ещо времена прапрадеда моего прапрадеда страну терзала постоянная угроза с севера. Каждый год, как только дни становились длиннее, появлялись викинги. Они поднимались на своих кораблях вверх по рекам, требуя золота и женщин у мужчин, которые пасовали перед ними. Но один человек оказался мудрее всех его окружающих.
– Твой предок?
– Как ты догадалась?
Мэллори улыбнулась и обняла его.
– Это ведь ваша семейная история, разве не так?
– Именно так. И прапрадед моего прапрадеда видел, как датчане берут все, что только пожелают, пуская в ход боевые топоры и острые клинки. Прапрадед моего прапрадеда был стар и многое повидал на своем веку. Он стал свидетелем того, как его жена и все их дети, и даже большинство их внуков умерли на его глазах, когда в его владениях свирепствовала зимняя лихорадка, еще более жестокая и беспощадная, чем воины-викинги. Выжила только единственная внучка. Он очень не хотел, чтобы она погибла, но как мог старик ее защитить? Ему пришла в голову мысль, которую, как он понимал, все остальные назвали бы безумной. Но терять ему было нечего.
Когда викинги в очередной раз напали, мой предок, взяв с собой белый флаг, отправился поговорить с их вождем. Он не знал, примут ли они этот флаг во внимание, но они приняли. Его встретил вождь викингов и выслушал его предложение. Прапрадед моего прапрадеда обещал отдать свою внучку и земли вождю викингов, если тот примет его условия. Они были просты. Во-первых, викинги обязуются прекратить набеги на этот участок побережья Англии. Во-вторых, вождь викингов должен жениться на внучке моего пращура по христианскому обряду и хорошо с ней обращаться до конца ее дней. Когда прапрадед моего прапрадеда умрет, что должно было скоро случиться, англосаксонский титул ярла и все его земли перейдут к вождю викингов.
Вождь викингов согласился, потому что, увидев внучку моего предка, он отдал ей свое сердце за ее красоту и добрый нрав, а также благоразумие, не уступавшее мудрости ее деда. Набеги на побережье прекратились, как только они обвенчались. Когда старый дед умер, викинг стал уважаемым ярлом, управлявшим своими землями мудро и по совести. В честь старика он назвал своего первенца Саксоном и завещал, чтобы в каждом последующем поколении непременно был сын по имени Саксон, что обеспечит процветание и почет семье.
– Но ведь ты второй сын.
– У меня был старший брат, которого так назвали, но он умер после рождения Годарда. Когда появился на свет я, это имя дали мне.
– Твой старший брат умер в момент между твоим рождением и рождением Годарда? Если вы близнецы…
– Мы все трое родились в одно время. Тройня. – Он повернулся, чтобы взглянуть в окно, и боль зазвучала в его голосе. – Мой старший брат умер в тот же день, а наша мать – на следующий. Она пожелала, чтобы древняя традиция продолжалась, поэтому меня назвали Саксоном. Мне говорили, что ей нравилась эта история.
Мэллори повернула к себе его лицо.
– Это чудесная история! Ты непременно должен положить ее на музыку, чтобы воздать должное своей матери и предкам.
– Может быть, когда-нибудь я это сделаю. – Он остановился, когда зазвонили колокола. – Но сейчас, несмотря на то что я сказал раньше, я думаю, есть другая история, которой я хотел бы продолжать наслаждаться, история, которую мне не хотелось бы закончить. Только нужно иметь достаточно времени для… – На губах его снова появилась игривая улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38