В царстве зверей такие животные занимают свое место по праву. Они убивают ради того, чтобы жить. Но человека с такими наклонностями обычно называют монстром.Гейбриел похолодел. С его лица пропало всякое выражение.– Я понял, – проговорил он. – Монстр, значит?– Так, во всяком случае, мне показалось. Это хладнокровный и очень страшный человек. Если честно, я надеюсь, что мне никогда больше не придется встретиться с ним или с ней.Гейбриел ничего не ответил.От его облика исходила какая-то темная неподвижность. Это же Венеция почувствовала и тогда, когда наблюдала за убийцей, как тот покидал место преступления.– Спокойной ночи, мистер Джонс, – сказала она.– Спокойной ночи, Венеция.Она вышла в коридор и бросилась к лестнице, а потом полетела наверх по ступенькам, словно ее преследовал тот самый хищник, о котором она только что рассказывала Гейбриелу.
Добравшись до спальни, она с трудом перевела дух. Собственное отражение в зеркале потрясло ее. Волосы в беспорядке, платье расстегнуто, глаза превратились в темные бездонные озера.Такая откровенная чувственность могла шокировать кого угодно. А ведь такой ее видел Гейбриел!Венеция отвернулась от зеркала, поспешно разделась, облачилась в ночную рубашку, скользнула под одеяло и выключила свет. Прислушалась, не раздастся ли каких-то звуков в тишине дома.Она так и не услышала, как Гейбриел поднялся по лестнице. Но до нее донесся легкий шум сверху, и она поняла, что мужчина лег спать.Уже проваливаясь в глубокий беспокойный сон, она все-таки решила задать себе вопрос, мучивший ее с тех самых пор, как Гейбриел появился на пороге ее дома.Он ясно дал понять, что нуждается в ее помощи в каком-то темном деле. Может, попытка соблазнить ее – это лишний метод убеждения?В этот момент мучивший ее клубок эмоций неожиданно распутался, приняв строгие ясные очертания.Их отношения с Гейбриелом Джонсом приняли такое развитие, потому что она утратила полный контроль над ними.В Аркейн-Хаусе игра шла полностью по ее правилам. Она соблазнила Гейбриела, чтобы исполнить свою заветную мечту о романтической ночи.Теперь же Гейбриел сам пытается устанавливать правила. Нужно вести себя крайне осторожно. Глава 17 На лестнице послышались шаги. Гейбриел вытер с лица пену для бритья, отложил в сторону полотенце и прошел через крохотную комнатушку, заставленную вещами, чтобы открыть дверь.На пороге стоял Эдвард. Он уже занес руку, чтобы вежливо постучаться.– Доброе утро, – поздоровался Гейбриел.– Доброе утро, сэр. – Эдвард взглянул на него с неприкрытым любопытством. – Я смотрю, вы еще не успели одеться?– Да, не успел.– Миссис Тренч послала меня сообщить вам, что завтрак будет готов через несколько минут.– Спасибо. Так хочется полакомиться домашней едой! Я сейчас спущусь.Отвернувшись, он снял с крючка свежую сорочку.– Я вас подожду, – предложил Эдвард, протиснувшись в комнату. – Провожу в столовую.– Большое спасибо, – отозвался Гейбриел. – Боюсь, сам бы я ее не нашел.Застегивая рубашку, он наблюдал в зеркало за Эдвардом.Мальчик вертел головой, рассматривая вещи Гейбриела. Особенно его заинтересовали бритвенные принадлежности на умывальнике.– Папа хранил свои бритвенные принадлежности в кожаном футляре, очень похожем на ваш, – сказал Эдвард.– Правда? – Покончив с сорочкой, Гейбриел задумался, стоит ли ему повязывать галстук. Дома он обычно спускался к завтраку в рубашке с засученными рукавами, но то было холостяцкое жилье.– Да, – подтвердил Эдвард.– Ты, наверное, очень по нему скучаешь?Эдвард кивнул и ненадолго замолчал. Гейбриел надел шелковый галстук и завязал его красивым узлом. Эдвард внимательно наблюдал за процессом.– Папа был инвестором, – неожиданно выпалил он.– Правда?– Он часто путешествовал в Америку, а когда бывал дома, брал меня с собой на рыбалку и показывал много интересных вещей.– Для этого и существуют отцы, – сказал Гейбриел.– А зять тоже может так делать?Гейбриел взглянул на мальчика.– Да, может.Эдвард просиял.– Я знаю, что вы не мой настоящий зять, это секрет. Но раз уж мы все равно притворяемся, не могли бы вы показать мне те вещи, которые папа не успел?– Почему бы и нет? – отозвался Гейбриел.– Отлично, – улыбнулся Эдвард. – Вы не беспокойтесь, сэр. Как я уже говорил, я умею хранить секреты.– Да, я знаю.– С тех пор как умерли мама с папой, я научился как следует притворяться, скрывая папин секрет, – с гордостью проговорил Эдвард. – Так что теперь мне будет несложно.– Ясно.– Папа жил на два дома.– Что-что? – переспросил Гейбриел.– Ну, так говорят о человеке, у которого две жены.– Ах, он был двоеженцем? – мягко проговорил Гейбриел, вспомнив фотографию этого великана, висевшую в кабинете у Венеции.«Это многое объясняет», – подумал он.– У папы были жена и несколько детей в Нью-Йорке, куда он ездил дважды в год. Мы узнали об этом только после того, как папа с мамой погибли во время крушения поезда. А раз папа был двоеженцем, то мы с Венецией и Амелией не его настоящие дети.– Так нельзя говорить, Эдвард. Каковы бы ни были отношения между вашими родителями, вы, несомненно, их настоящие дети.– Тетя Беатрис говорит, что мы какие-то… нелегальные, что ли, – запнулся Эдвард.– Незаконнорожденные?– Да, точно. Так вот, после того как мама с папой погибли, мистер Клитон сбежал с причитавшимися нам деньгами. Тетя Беатрис говорит, что это настоящая катастрофа, потому что приличный стабильный доход мог бы смягчить позор в глазах общественности. Она еще говорит, что если бы не талант Венеции, мы оказались бы на улице.Гейбриел и так знал, что Венеция содержит всю семью, но теперь он понял, почему на нее легла такая огромная ответственность.– Кто такой мистер Клитон? – осведомился он.– Папин управляющий. Он украл наше наследство. Папа всегда говорил, что, если с ним что-нибудь случится, мы сможем быть спокойны хотя бы в финансовом отношении. Но вышло совсем не так, потому что мистер Клитон забрал все наши деньги и исчез.– Ублюдок! – выругался Гейбриел.– Да, я знаю, что я ублюдок. – Нижняя губа мальчика задрожала. – Так ведь называют незаконнорожденных детей? Тетя Беатрис, Венеция и Амелия не знают, что я знаю это слово, но я слышал, как тетя говорила Венеции, что именно так меня будут называть, если узнают, что папа не был по-настоящему женат на маме.Гейбриел опустился на колени перед мальчиком.– Я имел в виду мистера Клитона, а не тебя, Эдвард.Эдвард нахмурился.– Мистер Клитон тоже незаконнорожденный?– Не знаю, но это не важно. Я не так выразился. Быть незаконнорожденным вовсе не грех. Это данность, которую надо принять. Это то же самое, что получить от рождения рыжие волосы или голубые глаза. От этого не зависит характер человека. Понимаешь?– Да, пожалуй.– Обрати внимание, говорю тебе сейчас только то, что сказал мне мой отец, когда я был в твоем возрасте. Ты должен запомнить мои слова, потому что это очень важно.– Да, сэр.– Не важно, что твой отец не был официально женат на твоей матери. Ты не несешь ответственности за его поступки. Ты отвечаешь только за себя. Каждый человек в ответе за свою честь. И ты тоже. Вот что имеет значение.– Да, сэр.Гейбриел поднялся, положил руку Эдварду на плечо и повел его к выходу.– А теперь, когда мы все выяснили, можно и позавтракать.– Да, пойдемте скорей. – Эдвард широко улыбнулся. Теперь он выглядел намного счастливее, чем вначале. – Обычно по средам мы едим на завтрак только яйца в масле и тосты, но миссис Тренч говорит, что раз в доме теперь появился мужчина, у нас будет еще и копченый лосось. Она считает, что мужчинам необходима сытная пища.– Миссис Тренч – мудрая женщина.Они вышли из комнаты и спустились по узкой лестнице вниз.На лестничной площадке Эдвард вдруг поднял глаза на Гейбриела.– Вы так и не сказали, как надо говорить правильно, сэр.– О чем именно?– О мистере Клитоне. Вы назвали его ублюдком, но потом сказали, что не так выразились.– Верно.– А как же тогда правильно?Гейбриел задумался над своим долгом зятя.– Я скажу тебе правильное слово. Но имей в виду, что джентльмен никогда не произносит таких слов в присутствии дам. Понятно?При мысли о том, что у него теперь появится настоящий мужской секрет, Эдвард загорелся от нетерпения.– Да, сэр, я обещаю никогда не повторять его в присутствии тети Беатрис и сестер.– И в присутствии миссис Тренч тоже. Эта почтенная леди заслуживает такого же уважения, как твои тетя и сестры.– Хорошо. При миссис Тренч я тоже не буду его произносить.– Правильно было бы назвать мистера Клитона «сукин сын».– Сукин сын, – повторил Эдвард, чтобы получше запомнить. – То есть его родила собака-девочка?– Нет, – возразил Гейбриел. Не будем оскорблять собак-девочек. Глава 18 – Значит, вчера во время выставки вы обнаружили тело мистера Бертона? – Беатрис прижала руку к груди и покачнулась в кресле. – Говорите, его убили? Господи, мы погибли!Отчаяние в ее голосе заставило Гейбриела оторваться от копченого лосося. Гейбриел взглянул на Беатрис, сидевшую на другом конце длинного стола. Он не собирался садиться во главе стола, но миссис Тренч ясно дала понять, что ему следует занять то место, которое в приличном обществе отводится для главы семьи. Через несколько минут в столовую вошла Венеция, одетая в черное платье, и почему-то он сразу понял, что занял ее привычное место.– Не думаю. До такого дело не дойдет, – проговорил он и перевел взгляд на Эдварда. – Передай, пожалуйста, клубничный джем.– Да, сэр, – не прожевав яйцо, отозвался Эдвард и услужливо протянул Гейбриелу баночку. – Сэр, а как выглядит убитый человек?– Эдвард, – строго проговорила Беатрис, – довольно! О таких вещах не принято говорить за столом.– Но вы же сами завели этот разговор, тетя Беатрис.Беатрис вздохнула.– Ешь яйцо и не вмешивайся в разговоры взрослых.Эдвард послушался, но Гейбриел знал, что он ловит каждое произнесенное слово. Разве можно пропустить такую пикантную тему, как мертвецы?– Тетя Беатрис, – твердо проговорила Венеция, – не впадайте в панику. Ситуация находится под контролем.– Откуда ты знаешь? – возмутилась Беатрис. – Речь идет о большом скандале. Если станет известно о том, что вчера на выставке ты обнаружила труп, сплетням не будет конца.– Боюсь, это уже ни для кого не секрет, – сказала вошедшая в столовую Амелия, размахивая свежим номером «Флайинг интеллидженсер». – Попробуйте отгадать, кто написал заметку?Венеция поморщилась и потянулась за кофейником.– Мистер Отфорд?– Именно! – Амелия села возле Эдварда. – Увлекательное чтение, если не сказать больше. Думаю, сегодня утром все читают только ее. В конце концов, на фотографических выставках не часто находят трупы.– Мы обречены, – простонала Беатрис. – Мы будем вынуждены выехать из этого замечательного дома и продать галерею. Мы потеряем все.Гейбриел посмотрел на Амелию.– Прочти, пожалуйста.– Конечно. – Амелия прокашлялась:– «Невероятное происшествие на фотографической выставке.Во вторник вечером на выставке фотографов было обнаружено тело Гарольда Бертона. Он проживал в Гринстоун-лейн.По официальной версии, мистер Бертон, не добившийся успеха в профессии и имевший большие долги, решился на самоубийство, приняв смертельную дозу цианистого калия.Труп был случайно обнаружен миссис Джонс, известным фотографом. Ее супруг, мистер Джонс, был с ней в этот момент. Напомним, что мистер Джонс только недавно вернулся в лоно семьи. Целый год его считали погибшим.Стоит ли говорить о том, что произошедшее событие негативно отразилось на ходе выставки. Миссис Джонс, чьи потрясающие снимки вызвали восхищение посетителей, была явно очень расстроена. Преданный супруг проводил ее домой.Гилберт Отфорд».
– Откуда он это взял? – возмутилась Венеция. – Такое впечатление, что я была на грани обморока!– А мне кажется, он очень хорошо сказал насчет «преданного супруга», – заявила Амелия, отложив в сторону газету. – Я согласна с мистером Джонсом. Не думаю, чтобы из-за этой заметки у нас могли возникнуть серьезные проблемы. Я даже не удивлюсь, если это привлечет новых клиентов. Людям станет еще интереснее познакомиться с загадочным фотографом-вдовой.– Бывшей вдовой, – мягко поправил Гейбриел.– Да, конечно, – кивнула Амелия, накладывая в тарелку яйца. – Простите, сэр, я совсем забыла о вашем чудесном возвращении. Это ведь последнее важное событие в истории таинственной миссис Джонс.– Рад был помочь, – сказал Гейбриел.Беатрис непонимающе нахмурилась.– Ничего не поняла. – Она посмотрела на Гейбриела. – Им же сказали, что мистера Бертона убили.– К такому выводу пришли мы с Венецией, – ответил он.– Но в газете черным по белому написано, что он сам наложил на себя руки.– Верно. – Гейбриел пробежался глазами по заметке, взяв еще кусочек лосося. – И здесь ничего не говорится о человеке, которого Венеция заметила на лестнице. Интересно, интересно… Полиция специально решила замолчать некоторые детали? Вероятно, убийца должен подумать, будто его преступление прошло незамеченным. Или они в самом деле полагают, что Бертон совершил самоубийство?– Возможно и другое объяснение, – сказала Венеция. – Мистер Джонс, мы с вами вчера думали исключительно о себе. Мы забываем, что в здании находился человек, которому было важно не допустить связанного с убийством скандала.– Разумеется, – согласилась Беатрис. – Это Кристофер Фарли, спонсор выставки. Мистер Фарли – очень влиятельный человек, как в обществе, так и в артистических кругах. Не удивлюсь, если он употребил свое влияние, чтобы полиция опубликовала информацию о самоубийстве, а не об убийстве.«Как бы там ни было, – подумал Гейбриел, – одной проблемой меньше».Тот факт, что репортеру не было ничего известно о человеке, которого заметила Венеция, мог только означать, что убийца пока пребывал в неведении.Венеция задумчиво посмотрела на него.– Какие у вас планы на сегодня, мистер Джонс?«Интересно, долго она будет обращаться ко мне со столь подчеркнутой вежливостью?»– Я составил список дел. – Гейбриел достал из кармана лист бумага и положил на стол. – Сначала я дам вам негатив с изображением сундука, который вы сделали еще в Аркейн-Хаусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32