Я лежала в постели. И видела колыбель своего ребенка, колыбель-качалку, в которой лежали младенцы этого семейства в течение двух последних сотен лет.
Я была рада тому, что мне предоставили хоть несколько минут одиночества, так я была переполнена чувствами, которые было трудно скрыть. Преследовавшие меня страхи развеялись, и теперь я знала правду: она поражала, удивляла, но была неопровержимой.
Вернулся Джейк.
— У бедняги не было ни крошки во рту в течение последних двадцати четырех часов, — сказал он.
Джейк подошел к кровати и, взяв меня за руку, улыбнулся.
— Ну что ж, теперь ты знаешь: я этого не делал!
— Джейк, я так рада!
— Я чувствовал, что ты подозреваешь меня, но все-таки вышла за меня замуж! Я был оскорблен этим подозрением, но одновременно утешал себя: «Джессика любит меня по-настоящему. Она вышла за меня замуж, несмотря на то, что считает меня способным совершить убийство». А что еще нужно мужчине, кроме того, чтобы его любили именно таким, какой он есть, пусть даже отягощенного грехами!
— Прости, Джейк!
Он поцеловал мне руку.
— Ты прощена, — пробормотал он. — Теперь у меня нет никаких обид! Я всегда буду помнить о том, что ты любила меня настолько сильно, что приняла таким, какой я есть, поставила на карту свое будущее… ради того, чтобы быть со мной! Этого было для меня вполне достаточно. А теперь, когда ты узнала правду, то будешь любить меня еще больше, да?
— Нет, это невозможно, поскольку и до этого я любила тебя так, как только можно любить!
— Хорошо сказано, — заметил Джейк. — Потом вдруг встал и направился к колыбели, так как — я была уверена — не хотел раскрывать передо мной всю глубину своих чувств. — Знаешь, мне кажется, дочь пошла в меня!
— Ну что ж, — сказала я, тронутая так же, как и он, — могло быть и хуже!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50