Знаю, как тебя радуют эти поездки в Лондон: ты возвращаешься оттуда посвежевшая…
Груз вины давил меня, но в то же время меня обрадовала возможность еще раз поехать в Лондон.
Я спросила Тамариск, не хочет ли она снова съездить к отцу, а она пожелала узнать, поедет ли с нами Джонатан. Я сказала, что не уверена в этом, подумав, что после последнего скандального визита он вряд ли проявит такое желание.
— А что случилось потом с той девушкой? — спросила Тамариск. — Все думают, Джонатан хотел что-то с ней сделать?
— Джонатан говорит, что он ничего не делал.
— Значит, не делал! Тогда откуда вся эта суета?
— Все уже улеглось. — Она топнула ножкой:
— Ничего не улеглось! Прадедушка Френшоу очень злой на Джонатана и теперь может не завещать ему Эверсли!
Откуда Тамариск знала о таких вещах? Должно быть, подслушивала у дверей, расспрашивала слуг? Я знала, что она склонна к этому. Девочка продолжала:
— Эта девушка сама пришла к нему в спальню, он не вызывал ее!
— Кто тебе это сказал?
— Неважно, — серьезно заявила Тамариск, — не в этом дело. Она пришла к нему, хотя он ее и не звал! А потом заявила, будто он порвал ее одежду. Она наврала!
— Все уже закончилось, не стоит больше волноваться.
— А я хочу знать правду! Я собираюсь заставить Пру Паркер рассказать правду!
— Пру Паркер пропала, мы ее больше не увидим.
— Но где-нибудь она есть!
— Послушай, ты хочешь поехать в Лондон и повидаться с отцом?
— Да!
— Тогда все в порядке, мы едем.
На этот раз вместе с нами поехали Дэвид и Клодина. Им не очень хотелось покидать Эверсли, но Дэвиду было необходимо закупить продукты. Питер уже был в Лондоне: он выехал за несколько дней до нас, как он сказал, по важному делу. Когда мы прибыли в дом на Альбемарлстрит, он уже ждал нас.
Я не могла подавить переполнявшие меня чувства: я соскучилась по Джейку, но было трудно оставаться наедине с ним, поскольку следовало присматривать за Тамариск. Совсем по-другому обстояли дела, когда Джонатан уделял ей львиную долю своего времени.
Джейк был рад видеть нас. Тамариск задала ему кучу вопросов о доме в Корнуолле, из чего можно было сделать вывод, что она собралась поехать туда. Не было сомнений в том, что отец сумел очаровать ее. А кого бы Джейк смог оставить равнодушным?
Когда Тамариск вышла из комнаты, у нас появилась возможность обменяться несколькими фразами.
— Когда? — спросил он.
— Это сложно! — ответила я. — Тамариск…
— Может быть, как-нибудь вечером…
— Вряд ли.
— Можем сказать, что отправляемся на концерт… в театр… Что с тобой?
— Дэвид и Клодина…
— Они не столь бдительны, как твоя мать. Временами мне казалось, что она… знает!
— Вполне возможно: она очень проницательна, особенно если это касается меня!
— Это становится невыносимым! — воскликнул Джейк. — Мы должны быть вместе! Я не могу сидеть здесь и ждать, когда ты сможешь приехать ко мне. Я придумаю какую-нибудь причину, по которой ты должна будешь находиться здесь!
— Нет, только не в этом доме. Это уж слишком!
— Мы остановимся на постоялом дворе, я сниму дом…
Я отрицательно покачала головой.
— Что же делать, Джессика?
— Самым разумным было бы проститься. Если бы Тамариск отправилась с тобой в Корнуолл, это было бы решением проблемы!
— И никогда… или лишь изредка видеть тебя?
— Нам ничего не остается, Джейк!
— Чепуха, ты любишь меня, я люблю тебя!
— Слишком поздно! Кто-то сказал, что жить — это находиться в нужное время в нужном месте! Для нас время оказалось неподходящим!
— Дорогая моя Джессика, мы должны это исправить! — Я покачала головой:
— Невозможно! Я не смогу предать Эдварда: он на меня полагается. Он и без того страдает, и я не могу обойтись с ним таким образом.
— Он все понял бы!
— Да, он все понял бы, но понимать — вовсе не значит быть менее оскорбленным. Эдвард очень ранимый человек. Я никогда не покину его.
— А что будет со мной? С нами?
— Каждый должен жить своей собственной жизнью так, как она у нас сложилась!
— Ты обрекаешь нас обоих на прозябание!
— У тебя есть дочь, славная девочка. Думаю, она сумеет тебя порадовать. А уж если она полюбит, то будет предана тебе беспредельно!
— Как предана Джонатану? А кому еще? — Я пожала плечами, а Джейк продолжал:
— Тебе? Тем людям, которые так много сделали для нее? Я согласен с тем, что она славная, и был бы счастлив завоевать ее преданность, но не о дочери идет речь. О тебе, моя любовь, моя Джессика!
— Значит, выхода нет! Возможно, время принесет какое-то облегчение.
— Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как жизнь проходит мимо! Я найду выход!
— Ты пугаешь меня, когда говоришь так! Мне кажется, ты можешь быть безжалостным!
— Возможно, ты права.
— Выхода нет, разве что рассказать все Эдварду, но на это я никогда не пойду!
— Узнав, он понял бы: это неестественно — обрекать тебя на такую жизнь!
— Это мой долг!
— Твой долг сильней твоей любви?
— В данном случае так и должно быть! — Джейк покачал головой.
— Я найду выход, — повторил он, — В комнату вошла Тамариск.
— Вы говорите обо мне? — спросила она.
— Тебе всегда кажется, что говорят о тебе: ты столь захватывающий предмет для разговоров?
— Да! — ответила она, и все рассмеялись.
Когда настало время уходить, Джейк, стоя в дверях, помахал нам рукой. Припоминая его слова, я задумалась. Уж очень решительно он говорил, что сумеет найти выход. Что он мог сделать? Было только одно решение: отправиться к Эдварду и попросить его освободить меня. Но я знала, что никогда не смогу быть счастлива, сделав это. До конца дней меня будет преследовать мысль об Эдварде.
Мы сворачивали на Блоурстрит, когда я заметила, что молодая женщина, которая шла в нескольких ярдах впереди нас, стала поспешно переходить дорогу. В эту же секунду Тамариск бросилась к ней. Женщина исчезла за углом. Тамариск побежала следом.
Что она собиралась делать? Я бросилась вслед за девочкой. Конечно, она знала дорогу на Альбемарлстрит, но как могла вот так, не сказав ни слова, убежать от меня?
Я свернула за угол. Женщина входила в какое-то здание, Тамариск следом. Я бросилась бежать что было сил: я узнала этот дом. Это был клуб «Фринтон», место, пользовавшееся дурной репутацией, где Джонатан проиграл пятьсот фунтов!
Я толкнула дверь и вошла. Холл был застелен ковром ярко-красного цвета, стены были белыми. За столом сидел человек и глядел на пробегавшую мимо Тамариск. «Куда вы?..» — начал он, заметив меня. Я не обратила внимания на него: мне нужно не упустить из поля зрения Тамариск, которая скрылась за какой-то дверью. Я последовала за ней.
В комнате были люди — двое мужчин и несколько женщин. Я изумленно уставилась на них. Одной из женщин была наша бывшая горничная Пру Паркер, но это была совсем другая Пру! Ее лицо было подкрашено, она была весьма неплохо одета: легкий плащ цвета морской волны, отделанный мехом, а перчатки гармонировали с обувью. Я поняла, что именно она была той женщиной, за которой бросилась Тамариск.
Но это было не все: девушка, стоявшая рядом с Пру, тоже была знакома мне! Именно она когда-то притворялась слепой. Да, возле Пру Паркер стояла девушка, заманившая меня когда-то в пустой дом!
Но самым большим потрясением для меня оказался мужчина, вставший из кресла и глядевший на меня с потрясением. Это был Питер Лэнсдон!
Повисло молчание, которое длилось, казалось, бесконечно. Похоже, все присутствующие не верили своим глазам и пытались привести в порядок свои мысли. Первым заговорил Питер.
— Джессика? — пробормотал он.
Я не отвечала, переводя взгляд то на него, то на этих женщин.
— Как, как ты попала сюда? — запинаясь, проговорил он. — Здесь тебе не следует находиться!
— В этом я уверена!
— Я должен объяснить тебе кое-что…
— Не должен, а обязан!
Питер подошел ко мне. Теперь он был спокоен. Все остальные продолжали хранить молчание.
— Я отведу вас с Тамариск домой, — сказал он. Тамариск закричала:
— Я хочу забрать с собой ее! — она указала на Пру. — Она врет! Это она, а не Джонатан!
— Да, да! — согласно закивал Питер. — Я уже все выяснил! Я отведу вас домой и там все расскажу!
Я вдруг все поняла: Питер участвовал во всем этом! Он знал «слепую» девушку; знал Пру; знал эти клубы, в которых происходили Весьма странные события! На что же я наткнулась?
Питер взял Тамариск и меня за руки. Тамариск закричала:
— Ты должен все рассказать! Ты должен рассказать дедушке Френшоу! Джонатан не виноват! Пру должна идти с нами! Она должна сознаться!
— Предоставь это мне, — проговорил Питер. — Я все объясню! С Джонатана будут сняты подозрения!
Это удовлетворило Тамариск. Я молчала, ошеломленная, не веря Питеру. Мы вышли на улицу. Питер начал объяснять:
— Я отыскал эту девушку, чтобы помочь ей. Оказалось, она заранее продумала все это, чтобы скомпрометировать Джонатана! Конечно, с ее стороны это был шантаж!
— Теперь все в порядке! — воскликнула Тамариск. — Жалко, здесь нет Джонатана! А когда мы приедем домой, расскажем ему? И расскажем всем? Это я нашла Пру! Правда, я умная? Я узнала ее по походке, правда, она выглядела по-другому, но я ее узнала!
Мы вошли в дом. Тамариск тут же побежала рассказывать Дэвиду и Клодине о случившемся. Они ошеломленно выслушали объяснения Питера, который спокойно рассказал о том, как он разыскал Пру Паркер и допросил ее. Она призналась, что пыталась скомпрометировать Джонатана, чтобы выудить у него деньги, а потом испугалась и убежала. Питер сказал, что решил спасти ее, пока девушка не втянулась в позорный образ жизни. Он уже подыскал ей место в приличном доме и договорился о встрече в клубе, где она сейчас работала, чтобы сообщить об удаче. Именно с этой целью Питер, по его словам, и находился в клубе в тот момент, когда вбежали мы.
— Я увидела ее, — повторяла Тамариск. — Я узнала ее, Джессика! Ведь правда?
— Ты очень зоркая, Тамариск!
После того, как обсудили эту историю, Клодина заявила, что они с Дэвидом собираются в гости и возьмут с собой Тамариск. Я сказала, что предпочту остаться дома.
Как только они вышли из дому, в комнату вошел Питер. Он оценивающе взглянул на меня, а затем спросил:
— Ну, что ты думаешь обо всем этом?
— А существуют ли какие-нибудь склады вообще? — воскликнула я. — Существует ли импорт рома и сахара?
— Конечно!
— Но не это, как я догадываюсь, является основным твоим бизнесом! Твоя специальность не торговые дома, а публичные, не так ли?
— Мне никогда не нравился этот термин!
— О чем ты хочешь говорить со мной?
— Я хочу выяснить, к какому заключению ты пришла?
— Я много думала… по поводу нашего с тобой знакомства, и мне многое стало ясно! Надеюсь, ты не собираешься пичкать меня вымышленными историями, поскольку я все равно тебе не поверю!
— Знаю: ты весьма строптива, я очень скоро убедился в этом! Понимаю, ни в какие истории ты не поверишь, так что выдумывать их пустая трата времени!
— Ты жулик и авантюрист!
— Напрасно было бы отрицать это!
— Ты решил породниться с моей семьей, узнав, что мы богаты!
Питер кивнул.
— Встреча на постоялом дворе была случайной?
— Да, там я узнал, кто твой отец, да и вообще многое о вашей семье.
— Понимаю, и ты решил, что его дочь будет лакомым кусочком! Ты рассчитывал именно на это? Мой отец довольно богатый человек, и у него много связей в Лондоне. Это ты тоже предусмотрел?
— Конечно!
— Потом был случай со «слепой» девушкой! Это одна из девушек твоих «торговых» домов?
— Мы исходили из существующих возможностей! Можно сказать, это выводило нас на исходную позицию!
— Каким удачным совпадением было то, что ты оказался там в тот самый день со своей приманкой!
— О, у меня было предусмотрено несколько возможностей, я только находил подходящий момент!
— Это было необычным знакомством, обставленным так, чтобы завоевать мое расположение! Преуспев в этом, ты начал ухаживать за мной!
— Это было приятно: я всегда считал тебя очень привлекательной!
— Спасибо, но потом ты обратил внимание на Амарилис?..
— Ты оказалась крепким орешком: слишком энергичной и любопытной. Я решил, что очень быстро начнешь во все совать свой нос!
— Зато Амарилис очень покладиста, поэтому ты и выбрал ее!
— А ты в пику нашей помолвке обратила свой взор на джентльмена, который теперь является твоим мужем! Конечно, напрасно ты не вышла из игры после того, как он был искалечен, но в этом виновата только ты сама.
— И, начав распоряжаться приданым Амарилис, ты увеличил свою долю участия в этих, по-видимому, весьма доходных предприятиях?
— Они действительно доходны: Амарилис, выйдя за меня замуж, увеличила свое состояние!
— А оно все еще остается ее состоянием?
— С этим я очень осторожен! Я действительно использовал ее деньги, но не забирал их. Если бы твой отец или кто-нибудь из членов семьи решил заглянуть в мои деловые бумаги, они не смогли бы меня ни в чем упрекнуть: я чист!
— Как это достойно! Любопытно, что сказала бы Амарилис, узнав, на какие цели использованы ее деньги?
— Она никогда не узнает об этом, она — очень благополучная жена и мать! Думаю, лучше пусть все так и останется.
— Теперь я понимаю, почему Джонатан попал в клуб «Фринтон», понимаю, от кого пришло анонимное письмо! А потом ты подстроил эту историю с Пру Паркер: ты решил очернить Джонатана в глазах моего отца!
— Да, ведь теперь у нас есть маленький Питеркин — мужчина, наследник по прямой линии! Я позабочусь о том, чтобы он справился с делами в Эверсли лучше, чем смог бы это сделать Джонатан!
— Это чудовищно! — воскликнула я. — подумать только, тебя разоблачила Тамариск!
— Это дитя всем надоело! Будем надеяться, что она, в конце концов, отправится к своему папаше!
— Ты удивляешь меня! Так спокоен! Не боишься разоблачения?
— Только не с твоей стороны!
— Что ты имеешь в виду? Посмотрим, что скажет мой отец, когда узнает, каким образом ты сколотил состояние! Ты — сводник, а я всегда считала это одним из самых недостойных занятий! Думаю, тебе не хотелось, чтобы отец узнал о том, что ты проделал с Джонатаном? И тем не менее… похоже, ты считаешь, что я буду хранить твои тайны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50