— Любопытно?
— Я хотела сказать «интересно» или, если хочешь, «странно»! Но с Баррингтонами мы тоже познакомились при необычных обстоятельствах, и они переехали в Грассленд.
— Не думаю, что он захочет жить в Эндерби: не слишком уж это привлекательный дом.
— Это так. Но кое-что другое может его привлечь…
— Что ты имеешь в виду?
— Я думаю, что он очень заинтересовался тобой!
— Мама! Ты неисправимый романтик!
— А что здесь такого: ты молода и очень привлекательна!
— Это с твоей, материнской точки зрения.
— Во всяком случае, он весьма интересный человек! Надеюсь, мы еще встретимся с ним.
После ее ухода я стала размышлять. Странным оказался этот день. Я вновь и вновь вспоминала ужасные минуты в комнате на Грант-стрит. Казалось, это был сон, если бы не Питер Лэнсдон. Я никак не могла перестать думать о нем.
Неудивительно, что я уснула с большим трудом, и, похоже, видела его во сне. Когда я проснулась, первой моей мыслью было: «Увижу ли я его вновь?»
Как изменилась жизнь в нашей округе, и всего за несколько последних лет! Вначале меняется что-то одно, за ним другое, третье, и вдруг оказывается, что все полностью изменилось. Ну, скажем, не совсем все, поскольку в Эверсли как раз мало что изменилось. Но вот Грассленд, где когда-то жила странная миссис Трент со своей внучкой, стал теперь домом обычного семейства Баррингтон. Тетя Софи умерла, и в Эндерби сейчас жил Питер Лэнсдон.
Мои родители не думали, что он решит приобрести этот дом, я же втайне надеялась на противоположное. Я начинала думать, что он влюбился в меня с первого взгляда, и сочла это весьма романтичным и льстящим мне. Он заинтересовался мной с самой первой минуты, заметив у «Зеленого человека»; он расспрашивал нашего кучера; он узнал, где расположен наш дом на Альбемарл-стрит, и, к счастью, следил за мной, когда произошла вся эта история на Грант-стрит.
Именно благодаря ему между ним и всей нашей семьей, которая не знала, как отблагодарить его, возникли теплые отношения. Так что я вовсе не была удивлена тем, что Питер Лэнсдон решил снять Эндерби на три месяца, чтобы, по его словам, «поразнюхать вокруг», и была почти уверена, что он приехал сюда ради меня.
Мне очень нравилось его общество, и мы часто виделись. Мать взяла его под свое крыло, обеспечив слугами. Она часто приглашала его в гости, и даже моему отцу нравилось беседовать с ним. Амарилис же считала его просто очаровательным — одним из самых приятных мужчин, которых ей доводилось встречать, — так она, во всяком случае, говорила.
Семейство Баррингтон относилось к Питеру с меньшим энтузиазмом, по моему мнению, его считали возможным соперником Эдварда. После прибытия Питера Лэнсдона я часто задумывалась об Эдварде. Рядом с Питером я ощущала приподнятость, а в обществе Эдварда я чувствовала себя уютно, но не более.
В то время Эдвард был очень озабочен тем, как идут дела на его фабрике, и был полностью поглощен ими. Более того, он подолгу отсутствовал. Его родители очень беспокоились за него, как и Клер Карсон. Я думаю, она была довольна появлением Питера Лэнсдона, что подтверждало мои подозрения о ее влюбленности в Эдварда.
Жизнь стала очень интересной с тех пор, как Питер поселился в Эндерби. Я была весьма благодарна ему за то, что он отправился в такую даль, чтобы быть возле меня, и полагала, что это вызовет во мне ответные чувства. Я все ждала того волнения, которое связывала с ощущением влюбленности, того самого, которое я чувствовала, когда видела цыгана Джейка, танцующего вокруг костра. Мне следовало бы повзрослеть, — напоминала я себе. Вскоре мне предстоит выйти замуж, от меня этого ждут. Я решила, что мне повезло, — два соискателя руки, и пожалела Амарилис, у которой не было ни одного!
Конечно, мне следовало выбрать Питера: обстоятельства нашего знакомства были столь романтичны! Бедный Эдвард, его сердце будет разбито! Мне было очень жаль его, потому что он мне тоже нравился, и менее всего я хотела бы обидеть его. Возможно, он женится на Клер? Это было бы решением, устраивающим всех. С самого начала Питер с восторгом отнесся к идее приобретения Эндерби. В первый раз он приехал вместе с нами в Эверсли, и мать пригласила его погостить пару дней.
Он не уставал возносить хвалу нашему дому. «Великолепный образец елизаветинской эпохи», — он называл его. Ему хотелось узнать как можно больше обо всем нашем семействе.
— Именно этого не хватает тем, кто решает обосноваться за границей, — сказал он. — как я вам завидую!
Питер внимательно изучил портреты в фамильной галерее и задал несколько вопросов, касающихся их. Он объездил все имение с Амарилис и мной и был любезен с нами обеими.
Потом вместе с матерью мы отправились осматривать Эндерби. Было любопытно, что он подумает о доме, который выглядел мрачным, особенно зимой.
Я внимательно следила за Питером, пытаясь понять, какое впечатление на него произведет холл, этот угрюмый старый холл с галереей для менестрелей и с высокой сводчатой крышей.
— Здесь своеобразная атмосфера, — заметил он. — Не столь величественная, как в Эверсли, но все же по-своему благородная.
Мы поднялись по лестнице и осмотрели спальни.
— Довольно большой дом для одинокого джентльмена, — сказала мать.
— Да, это семейный дом, — согласился он.
— Это дом, которому нужны люди! Его последняя обитательница, моя родственница, жила здесь вдвоем со служанкой. Перед этим дом довольно долго стоял пустым.
— Надеюсь, вы не боитесь привидений? — спросила Амарилис.
— Не думаю, что мистер Лэнсдон чего-нибудь боится! — улыбнулась мать.
— Чего-нибудь я, наверное, боюсь, — ответил он, — но уж никак ни привидений!
— До чего интересно осматривать старый дом! — произнесла Амарилис Следует признаться, мне никогда не нравилось это место!
— Вы пытаетесь отговорить меня? — спросил Питер.
— О нет, нет… решать, конечно, вам. Вообще, я думаю, одно и то же место по-разному действует на разных людей.
— Вы, действительно, подумываете о возможности приобретения этого дома?
— Он расположен как нельзя лучше для моих целей. — Питер открыто улыбнулся мне и Амарилис.
— Значит, вы решили осмотреть окрестности, собираясь прикупить земли?
— Думаю, это просто идеальное место!
— Конечно, — сказала мать, — покупать поместье — непростое дело! Принять окончательное решение можно только пожив некоторое время в этих местах.
Мы прошлись по комнатам.
— Как их много! — проговорил Питер.
— А кроме всего прочего, есть страшно интересная вещь — переговорная труба, соединяющая спальню и кухню! Нужно непременно показать ее вам! — сказала я.
— Очень любопытный дом! Хотелось бы взглянуть на него еще раз, если можно.
— В любое время! — ответила мать. — Девушки проводят вас, хотя, возможно, вы предпочтете сделать это в одиночку? Когда мне нужно принять решение, я предпочитаю делать это в уединении.
Весь день мы обсуждали Эндерби.
— Вы говорите мне лишь о недостатках этого места! — заметил Питер.
— В общем-то, в нем нет особых достоинств, так что рассказывать нечего, — ответила я.
— Есть, по крайней мере, одно!
— Какое же?
— У меня будут очаровательные соседи!
Еще до отъезда он принял решение арендовать на некоторое время Эндерби. Я была уверена в том, что он сделал это не потому, что ему понравился дом. Просто он влюбился в меня и хотел жить рядом.
Питер въехал туда перед Рождеством. Это не доставило ему особых хлопот, поскольку дом был обставлен и находился в том виде, каком его оставила тетушка Софи. Мы проводили много времени в Эндерби, а Питер часто бывал у нас в Эверсли. Мы с Амарилис помогали ему украшать дом к Рождеству, а он настоял на том, что примет нас в День подарков, поскольку приехал, как-никак, на Рождество.
Мать сказала, что Эндерби в праздничном убранстве выглядит очень трогательно. Когда здесь жила тетушка Софи, ничего подобного не устраивалось, а до этого дом был и вовсе заброшенным. Мы принесли полено для Сочельника и повесили возле двери рождественскую корзинку, раздобыли падуб и омелу и украсили дом плющом.
Были приглашены Баррингтоны, и мне показалось, что миссис Баррингтон не очень довольна, поскольку в канун Рождества она собиралась устроить праздничный вечер у себя и пригласить нас.
Когда мы танцевали в Грассленде с Эдвардом, он напомнил мне о своем предложении, но я вновь ответила, что еще не приняла решения. Он казался довольно хмурым, видимо, был озабочен тем, что в моей жизни появился Питер Лэнсдон. Мне было жаль Эдварда и хотелось утешить — ведь сейчас у него была тяжелая пора. Но я не знала, как потактичнее отказать ему.
В этот раз Клер Карсон решила, наконец, заговорить со мной:
— Какой привлекательный мужчина — ваш новый друг из Лондона!
Я согласилась.
— Интересно, надолго ли он задержится в Эндерби?
— Он еще присматривается к тому, чем заняться после возвращения в Англию: недавно он продал свои владения на Ямайке.
— Как интересно! Я полагаю, вы выйдете за него замуж?
Я покраснела:
— Почему вы так решили?
— Мне показалось, что он хочет именно этого… так же, как и вы!
— Значит, вам известно больше, чем мне.
Она рассмеялась, а я вдруг вспомнила, что это с ней бывает очень редко.
— Я буду удивлена, если этого не произойдет! — ответила она.
Я подумала про себя: «Неужели так заметно? Или просто Клер сильно этого хочет?»
Петтигрю проводили Рождество в Эверсли. Мой отец очень любил встречаться с Джонатаном. Конечно, ведь он был наследником, а мой отец из тех, кто любит заглядывать далеко вперед. Он питал к Джонатану своеобразные чувства — некую смесь зависти и восхищения, полагаю, оттого, что видел во внуке многие собственные черты.
Питера Лэнсдона очень интересовали родственные связи в нашем семействе:
— Все так сложно. Постоянно приходится вспоминать, кто есть кто. Мне, например, кажется странным, что Джессика ваша тетя, Амарилис!
— О да! — согласилась Амарилис Это давало ей такое чувство превосходства, когда мы были детьми, что можете быть уверены — она пользовалась этим преимуществом!
— Джессика всегда будет пользоваться преимуществом!
Мы шли домой из церкви пешком. Было рождественское утро, и у меня в голове продолжали звучать рождественские гимны, которые я обожала. Я была такой счастливой, что мне хотелось петь. Я сказала:
— Можно подумать, что я жадная и хитрая! Вы, действительно, так обо мне думаете?
Питер повернулся ко мне и взял за руку:
— Простите, я хотел лишь сказать, что вы полны энергии и желания наслаждаться жизнью, что, собственно говоря, естественно!
— Это правда! — подтвердила Амариллис. — Джессика, как бы это выразиться поточней, уверенная, что ли! Я же склонна колебаться, более доверчива, возможно — глупа?
— Я не позволю вам говорить о себе такие вещи! — теперь Питер обратил все внимание на нее. — так же, как и Джессика, вы очаровательны!..
— Хотя мы совсем разные, — она.
— Вы обе… такие, как надо!
— Вы хотите сказать, что мы — совершенство, — сказала я, — но это не соответствует действительности… даже в отношении Амарилис!
— Я продолжаю настаивать на своем мнении!
— Возможно, вам придется изменить его, когда вы познакомитесь с нами поближе.
— Я уже достаточно хорошо знаю вас!
— Люди вообще не знают друг друга по-настоящему…
— Вы имеете в виду так называемые тайники души? Ну что ж, возможно, именно поэтому люди так интересны. Вы это имели в виду?
— Возможно…
— Я все еще немножко «плаваю» с. вашими родственными отношениями. Кем является этот энергичный юный джентльмен?
— Вы имеете в виду Джонатана?
— Да, Джонатана. Кем он вам в точности приходится?
— У моего отца от первого брака были сыновья-близнецы — Дэвид и Джонатан. Джонатан женился на Миллисент Петтигрю, и юный Джонатан — это их сын. Дэвид женился на дочери моей матери от ее первого брака — Клодине, и Амарилис — ребенок от этого брака!
— Стало быть, Амарилис и Джонатан — кузены?
— Да, а я прихожусь тетей Джонатану и Амарилис!
— Правда странно, какие сложные отношения мы умудрились выстроить? — спросила Амарилис.
— Мой отец любит, когда Джонатан приезжает сюда, — сказала я. — Я уверена, в один прекрасный день он унаследует Эверсли — конечно, после смерти Дэвида.
— Не нужно говорить об этом! — тихо бросила Амарилис.
— Это будет еще не скоро. Ведь, в конце концов, это случится со всеми нами! — беспечно заметила я.
— А у Петтигрю нет имения, предназначенного Джонатану?
— У них есть прекрасный дом, но это не поместье в полном смысле этого слова, — ответила Амарилис.
— Для Джонатана, разумеется, предназначен Эверсли, — вновь вмешалась я. — Мой отец настоит на этом. Ему повезло, что сыновья оказались столь разными. Дэвид всегда интересовался делами имения, а его брат Джонатан, похоже, не имел к этому ни малейшей склонности. У него всегда была куча каких-то таинственных дел, и умер он насильственной смертью… Думаю, именно по этой причине! Возможно, Джонатан вырастет похожим на своего отца?
— Моя мать говорит, что он очень напоминает отца, — Амарилис.
— Ваш отец производит впечатление человека, который точно знает, чего хочет, — сказал Питер, — и наверняка умеет этого добиться!
— Вы совершенно правильно охарактеризовали его! — ответила я. — Не знаю, что будет, если Джонатан не оправдает его надежд. Отец всегда говорил, что жалеет о том, что у Дэвида не было, кроме тебя, Амарилис, еще и сына. Он очень любит тебя, но предпочел бы, конечно, чтобы ты была мальчиком. Он считает, что сын Дэвида был бы… ответственным человеком!
— Вот видите? — воскликнула Амарилис У меня репутация человека, который легко поддается чужому влиянию!
— Это не совсем так, — ответила я. — Амарилис умеет быть твердой, но склонна идеализировать людей!
— Какой милый комплимент отпустила тетушка своей племяннице! — улыбнувшись, сказал Питер. Он взял под руки нас обеих, и мы пошли к дому.
Питер распрощался с нами и отправился в Эндерби, пообещав участвовать вечером в празднике.
Собралась очень веселая компания, когда за рождественский стол уселись семейство Баррингтон с Клер Карсон, Питер Лэнсдон, семья Петтигрю и все наши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50