Я сняла платье и вместе с остальными вещами бросила его в шкаф, а затем надела ночную рубашку и скользнула в кровать.
Теперь можно было хладнокровно поразмыслить о случившемся, хотя мне вовсе не хотелось думать о листке бумаги в руках Карлтона. Текст этого послания намертво впечатался в мой мозг. Как они смели так лгать мне! Разве я могу теперь хоть кому-нибудь верить? Но в основном мои мысли были заняты моей капитуляцией. Карлтон очень умно все это подстроил. Он пришел ко мне, зная, что я ослабла от страданий. Мои иллюзии относительно моего брака рухнули в один момент, и он воспользовался случаем предложить мне нежное утешение и одурманил меня своим напитком (что это был за напиток?), лишив меня возможности сопротивляться, вызвав потребность найти в ком-то опору. Случайность? Нет. Он специально подстроил это. Идея, должно быть, пришла ему в голову, когда карета застряла в грязи и он понял, что члены семьи будут отсутствовать всю ночь. Он был коварен; он был хитер; и я сдалась.
Я пыталась отгонять вновь и вновь возвращающиеся воспоминания. Безумная, обжигающая радость… Тот же экстаз, что когда-то с Эдвином, но несколько иной… возможно, потому, что в отношениях с Карлтоном было нечто большее, чем любовная страсть. Это была какая-то смесь любви и ненависти, совершенно неуместная, и все-таки… и все-таки…
Теперь я немножко боялась самой себя. Как хорошо, что его не было там, когда я проснулась и поняла, что эта ночь перевернула мою жизнь!
Потом я вспомнила, что мой отец и мать воспылали страстью друг к другу в то время, как он был женат на моей тете Анжелет; и мама сумела описать свои переживания так, что они вызвали яркие эмоции и сопереживание.
Я была похожа не нее. Мне было нужно то, что называют наполненной жизнью. В течение всех этих лет после смерти Эдвина я жила в выдуманном мире. Теперь все прояснилось, и я поняла, что рано или поздно неизбежно должна была стать любовницей Карлтона.
А почему Карлтона? Почему я не приняла благопристойное предложение Джоффри? Видимо, инстинктивно я ощущала, что Карлтон — это мой мужчина. Его мужественность влекла меня. То, что он вызывал во мне чувство неприязни, не играло никакой роли. В постели мы были идеальной парой. Я только что в этом убедилась, а он, с его знанием жизни и женщин, знал это с самого начала. Он понимал, что брак со мной удовлетворит не только его амбиции, но и телесные потребности.
За одну ночь я стала взрослой. Возможно, мне следовало благодарить за это судьбу.
Раздался стук в дверь. Вошла горничная и принесла горячую воду.
— Доброе утро, госпожа! — отдернула она полог кровати.
Я ждала, что она как-нибудь отреагирует на произошедшие со мной изменения. Ведь я наверняка изменилась после таких переживаний. Но девушка всего лишь поставила на пол тазик с водой и подала мне записку.
— Хозяин Карлтон уехал сегодня очень рано, госпожа. Он оставил вам записку.
Мне хотелось немедленно прочесть ее, но я решила не проявлять излишнего любопытства.
Я зевнула, надеюсь, убедительно.
— Не слишком хорошее выдалось утро, Эм, — сказала я.
— Да, госпожа, дождь. Похоже, лило всю ночь напролет.
Да, стук дождя в окно… и я, лежащая рядом с ним… Не имеющая ни сил, ни желания двигаться… забывшая обо всем, кроме влечения к нему.
— Дай Бог, милорд с миледи и все остальные как-нибудь сумеют доехать до дому.
— Будем надеяться, Эм.
Она вышла, а я вскрыла записку. Она состояла всего из нескольких слов:
«Мне необходимо уехать ко двору. Вернусь в течение дня. К.»— .
Ни единого слова, говорящего о том, что произошло нечто чрезвычайное. Я почувствовала разочарование. Как он мог уехать вот так после всего случившегося? Неужели он намекал, что в этом не было ничего необычного и то, что мы стали любовниками, — вполне естественно? Ну конечно, он всегда именно это утверждал и теперь, наверное, торжествующе посмеивается!
Я разгневалась на него и на себя. Как я могла оказаться столь слабой, столь глупой?!
Я стала убеждать себя, что действовала под влиянием момента. Карлтон оказался рядом, когда мне было трудно. Кроме того, он сломил мое сопротивление своим напитком. Что же он дал мне? Это подействовало как какое-то ведьминское зелье. А может, это и было зелье? Конечно, трудно представить, чтобы Карлтон водился с ведьмами, и все же он был способен на что угодно.
Я умылась и оделась, благодаря судьбу, что мне не пришлось встречаться с ним утром.
Я была очень бледна, поэтому достала румяна, которые когда-то подарила мне Харриет, и немножко подкрасила щеки. Теперь стало лучше. Мне вспомнилось о том, как я любила Харриет, которая была для меня почти как сестра. Я была так расстроена, когда она уехала! Если бы я знала…
До чего же наивной и глупой я была! День тянулся долго, томительно. Ничего не происходило. Я стояла у окна и смотрела на капли дождя. Трава вся вымокла. Последние оставшиеся листья падали на землю, прикрывая газон бронзовым ковром.
Почему он не возвращается? Как это похоже на него — уехать по делам. Я в это не верила. Где же он может быть? Неужели с какой-то женщиной? Меня охватил гнев. Я ненавидела ее… и его. Я больше никому не верила. Ах, Эдвин… Харриет… как вы могли? Как я теперь буду смотреть на Ли?
В середине дня к дому подъехал гонец. Я сбежала вниз, уверенная в том, что он послан Карлтоном.
Но это было не так. Гонца послала моя свекровь. Выяснилось, что дела с каретой обстоят гораздо хуже, чем казалось вчера: одно из колес было серьезно повреждено и требовало ремонта. Это значило, что им придется провести в гостях еще одну ночь. Если бы не этот дождь, все было бы гораздо проще. Так или иначе, завтра они приедут.
Настал вечер, а Карлтон все не возвращался.
Я была сердита не него. Он добился своего, — как всегда, по его словам. Значит, он хотел именно этого? Одной-единственной победы?
Я ужинала в одиночестве, точнее, делала вид, что ужинаю. Как это было непохоже на прошлый вечер! Я поняла, что мечтаю увидеть вновь его смуглое, умное, насмешливое лицо, мне хотелось слышать его голос и его подшучивания. Мне хотелось возражать ему.
Рано уйдя в свою комнату, я легла в постель и попыталась уснуть, но не могла. Я даже не могла читать, потому что вновь и вновь вспоминала вчерашние события.
Было уже около полуночи, когда открылась дверь и вошел Карлтон в просторной ночной рубашке.
Он смотрел на меня, а во мне боролись противоречивые чувства.
— Я не знала, что ты вернулся, — пробормотала я.
— А ты думала, я где-нибудь останусь? У меня было много дел, но я хотел быть с тобой. — Он задул свечу, принесенную с собой. — Она нам не понадобится, — сказал он.
Я пыталась сопротивляться, но он все равно оказался рядом и оттеснил меня к стене.
— Нам нужно поговорить.
— Знаешь, у нас впереди целая жизнь на разговоры, Арабелла. Весь день я думал только о тебе. Наконец-то… наконец-то… моя желанная…
Я рассмеялась.
— Очень странно слышать от тебя эти слова… Какая сентиментальность…
— Я могу быть сентиментальным, романтичным, даже глупым с единственной женщиной в мире — с тобой, Арабелла. Теперь ты знаешь об этом.
— Тебе не надо было приходить сюда, — сказала я.
— Нет иного места, где мне следовало бы быть.
Наверное, всякий человек время от времени удивляет сам себя.
Потом я, конечно, могла объяснять себе, что чувствовала себя очень несчастной и расстроенной и что мне просто необходимо было прекратить свои раздумья, впасть в забвение.
Во всяком случае, на этот раз мы обошлись без вина и без любовного зелья. Я была покорной… нет, не так… отзывчивой, хотя понимала, что утром буду презирать себя за столь явную уступку чувственной стороне своей натуры.
Проснувшись, я оказалась в постели одна. Так же, как и накануне, с наступлением дня я была поражена своим поведением ночью. Наверное, у меня было две натуры: одна — дневная, а вторая — ночная. Карлтон настолько занял мои мысли, что я даже перестала оплакивать предательство Эдвина. Что будет дальше? Ответ напрашивался сам собой: замужество.
Брак с Карлтоном, который явно желал его, чтобы, став отчимом Эдвина, продолжать управлять владениями Эверсли. Однажды я уже вступила в брак по расчету. Сделать это вновь? Да, но с Эдвином… я вспомнила те чудные мгновения, казавшиеся мне выражением чистой романтичной любви. Я вздрогнула. Нет, никогда больше не позволю, чтобы меня использовали в своих целях.
Когда я спустилась к завтраку, Карлтон уже сидел за столом.
Он улыбнулся мне.
— Доброе утро, дорогая Арабелла! Одна из служанок суетилась возле стола, и он продолжал, сделав незаметный знак бровью:
— Надеюсь, вам хорошо спалось?
— Благодарю вас, да, — ответила я.
— Дождь наконец прекратился. Давайте после завтрака прогуляемся в саду, если вы не возражаете.
— С удовольствием, — ответила я. Когда мы отошли от дома, он сказал:
— Арабелла, теперь вопрос не в том, согласна ли ты, а в том, когда именно мы поженимся.
— Я не уверена, что мы поженимся.
— Что?! Надеюсь, ты не захочешь оставаться моей любовницей?
Я почувствовала тот же гнев, что и раньше. Он умел будить во мне это чувство. Вместо страстного любовника, который мог быть романтичным и сентиментальным, передо мной стоял циник, придворный хлыщ, человек, всегда вызывавший во мне возмущение.
— Давай забудем о случившемся.
— Забыть о самых изумительных ночах в моей жизни?! Нет, Арабелла, ты требуешь от меня слишком многого!
— Ты, как всегда, насмехаешься надо мной — Нет, я говорю серьезно. По возвращении дяди я поделюсь с ним добрыми новостями. Он будет рад Я знаю, он давно считает, что брак между нами был бы идеальным решением всех проблем Эверсли.
— Мне надоело быть пешкой в игре Эверсли.
— Не пешкой, дорогая. Я уже говорил тебе, что ты — королева.
— Ну, пусть фигура… которой двигают, как хотят. Я вовсе не уверена в том, что хочу за тебя замуж.
— Арабелла, ты поражаешь меня. Зная, что я никогда, никогда не забуду…
— Ты обманул меня. Ты ошеломил меня… а потом дал мне что-то выпить. Что это было?
Он рассмеялся, удивленно приподняв брови.
— Это мой секрет, — сказал он.
— Я не приняла решения, — ответила я, отвернувшись.
— По крайней мере, есть надежда — После того, что случилось…
— И вновь случится.
— Я не хочу этого.
— Арабелла, ты опять обманываешь себя! Тот напиток не содержал никаких магических чар. И все-таки ты…
— Ах ты… ты…
Он взял мою руку и поцеловал ее.
— Сегодня вечером, когда они вернутся, мы им скажем?
— Нет, — ответила я.
— Но теперь, по крайней мере, ты не думаешь о моем сопернике Джоффри?
Я о нем не думала, но не могла удержаться от искушения поддразнить Карлтона.
— В таком случае, — продолжал он, — могли бы возникнуть неприятности. Не вздумай считать происшедшее случайным инцидентом Как только мы окажемся наедине, это вновь повторится. Мы связаны, как солнце и луна…
— И в нашей паре ты играешь, видимо, роль солнца?
— Какая разница, кто есть кто? Я говорил о том, что нас связывает. Мы не могли не стать любовниками. Это было ясно с самого начала. Я это знал. Я хотел тебя. Я даже подумывал, не стоит ли свести тебя в беседку и показать, как именно погиб твой муж.
— Прекрати!
— Извини. Ты возбуждаешь во мне самые худшие стороны моей натуры… и самые лучшие, ибо ты вреднейшая женщина на свете… и все-таки я обожаю тебя.
Я смягчилась, как было всегда, когда он проявлял свои чувства. Мне хотелось сказать ему: «Да, я выйду за тебя замуж. После всего случившегося я должна выйти за тебя замуж». С другой стороны, слишком уж это было удобно для всех них, а узнав о жестоком обмане Эдвина, как я могла быть уверена в том, что Карлтон не обманывает меня точно так же?
— Мне нужно время, — сказала я, — время подумать.
— Тебе это все еще нужно?
— Да, нужно, и я буду думать.
Я повернулась и пошла к дому.
Во второй половине дня вернулась загостившаяся компания. Они продолжали переживать свое приключение и были неспособны говорить еще о чем-либо. Я слушала их весьма рассеянно, поскольку не могла не быть изумлена всем происшедшим со мной за время их отсутствия.
Вечером ко мне в комнату зашла Карлотта и сказала:
— Что-то произошло. Ты выглядишь по-другому.
— Неужели? — деланно удивилась я, оглядывая обстановку спальни и кровать, которую мы прошлой ночью разделяли с Карлтоном, как будто там могло находиться что-то, способное выдать нас.
— Как именно? — спросила я. Она покачала головой.
— Не знаю… но ты кажешься возбужденной и в то же время…
— Да? — я старалась выиграть время, думая о том, что именно она могла заметить.
— Не знаю. Просто ты другая.
— Поначалу я была очень обеспокоена тем, что вы не вернулись, и лишь поздно вечером мне сообщили о вашем приключении.
— Да, Карлтон сказал, что ты будешь беспокоиться, и поэтому ему необходимо вернуться домой.
— Он успокоил меня, — сказала я. — Ну что ж, скоро мы вернемся в Эверсли. Должна сознаться, мне не терпится увидеть детей.
Карлотта согласилась со мной и больше не возобновляла разговор о том, как я выгляжу, но я заметила, что время от времени она бросала на меня испытующие взгляды.
Перед самым ужином прибыл гонец. Возникло некоторое замешательство, ибо он был одет в ливрею королевского слуги.
Производя восстановительные работы после пожара, рабочие обнаружили стены времен нашествия римлян и мозаичные тротуары, что вызвало изумление короля. Он знал, что Карлтон неплохо разбирается в этих вопросах, и предлагал ему незамедлительно прибыть ко двору. Он хотел обсудить с ним находки, а на следующий день посетить места раскопок.
У Карлтона, конечно, не было выбора, и он немедленно выехал.
Мы вернулись в Эверсли. Наше отсутствие продлилось дольше, чем было намечено, и дети искренне обрадовались нам. Я рассказала им о большом пожаре, и они с округлившимися глазами слушали подробности о падающих зданиях, проваливающихся крышах и расплавленном свинце, текущем по улицам.
— А у нас здесь будет пожар? — с надеждой спросил Ли.
— Будем молить Бога, чтобы этого не случилось, — резко ответила я.
Я не жалела о том, что Карлтона отозвали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49