Девушка, может, тоже хочет! Черт возьми! Бакари обычно произносил около десяти слов в месяц. Значит, в сентябре он уже выполнил свою норму. Ну и отлично! Филипп не жаждал услышать что-нибудь еще.
Он повернулся к Эндрю:
– Попробуй только сказать что-нибудь.
– И не собираюсь, Бакари уже все сказал. И использовал при этом совсем немного слов. Редкий талант, ты не находишь?
– Тебе его явно не хватает.
– Как скажешь! Я отправляюсь спать. – Он пошел наверх, но на площадке обернулся и, дурачась, отдал Филиппу честь: – Желаю тебе сладких снов, мой милый.
Да уж, сладкие сны! Судя по тому, как напряжено тело и беспорядочны мысли, сна в ближайшем будущем ждать не приходится. Решив, что глоток бренди ему не помешает, Филипп зашел в свой кабинет и плеснул в бокал золотистого напитка. Он уже подносил его к губам, когда его взгляд упал на письменный стол. Рука застыла в воздухе. Филипп не верил своим глазам.
Один из журналов с записями лежал, раскрытый посередине стола, несколько других угрожающе громоздились на самом краю. Филипп был уверен, что не мог оставить их так – он слишком ими дорожил. Поставив бокал на буфет, он подошел поближе.
Журнал был открыт на странице, покрытой зарисовками иероглифов и чертежом гробницы, найденной под Александрией. Он внимательно осмотрел его, не нашел никаких повреждений и поставил обратно на полку.
Филипп задумчиво хмурил брови. Неужели кто-то из слуг рылся в его вещах? Должно быть, так, потому что ни Эндрю, ни Бакари ни за что бы не притронулись к журналам без его разрешения и обязательно вернули бы их на место.
Но зачем слугам понадобилось это делать? Вероятно, из любопытства. Это можно понять, но завтра утром придется разыскать виновника и разобраться в происшествии. Дело было не только в том, что он не любил, когда роются в его вещах. Дело в том, что для него эти журналы были бесценны, и он не хотел, чтобы они потерялись или были повреждены из-за чьего-то любопытства.
Филипп взял стопку остальных журналов, собираясь вернуть их на полку, но неожиданно заметил лежавший под ними листок бумаги, написанный торопливым незнакомым почерком. Он с удивлением поднял его и прочитал:
«Ты будешь страдать».
Филипп нахмурился и потрогал буквы пальцем. Чернила еще не высохли.
Записка была написана недавно, совсем недавно. Но кто написал ее? Кто-то из домашних? Или в особняк проник посторонний? Он быстро подошел к большому французскому окну и подергал за ручку. Окно оказалось закрытым. Каким образом можно попасть в дом? Странно, что ни Эндрю, ни Бакари, ни, очевидно, другие слуги никого не заметили. Он вспомнил, что Бакари не было внизу, когда он вернулся домой – тот занимался собакой, а входная дверь не была заперта. Филипп провел рукой по лицу. На сколько времени Бакари оставил ее без присмотра? Черт возьми, в дом мог зайти кто угодно. Если он уже не находился в нем...
Филипп еще раз прочитал записку: «Ты будешь страдать».
Что за дьявол ее написал? И зачем?
Дрожащая рука поднесла бокал с бренди к губам. «Еле успел. Еще немного, и все бы пропало. Теперь придется быть осторожнее». От глотка крепкого напитка стало тепло. Еще несколько глотков, и рука перестала дрожать. Теперь она сжимала кинжал. В холодной блестящей поверхности отражалось пламя свечи.
«Твое слишком быстрое возвращение помешало мне, Грейборн. Но я все равно найду то, что ищу. И когда это произойдет – твоя жизнь будет кончена».
Глава 7
« Лондон тайм с »
«Как нам стало известно , свадьба леди Сары Маркем и лорда Грейборна все-таки не состоится двадцать второго чис ла сего месяца , как об этом было объявлено ранее. Причина тому – бракосочетание леди Сары с бароном Уэйкрофтом. Почему же было принято столь скоропалительное решение? Вряд ли можно с уверенностью утверждать , что поводом по служило пресловутое проклятие лорда Грейборна , в которое нелегко поверить нашим образованным читателям. Скорее можно поверить в то , что он использовал его как предлог для того , чтобы избежать нежелательных брачных уз. Что ж , лорд Грейборн не первый мужчина , который готов на все , лишь бы остаться холостяком. Однако столь упорное нежелание назвать своей женой самую красивую и популярную дебю тантку этого сезона наводит на определенные размышления. А что же сама леди Сара? Разумеется , это проклятие не мо жет считаться единственной убедительной причиной , по ко торой она отвергла лорда Грейборна и предпочла простого барона будущему герцогу. Вероятно , не так уж безоснователь ны упорные слухи о том , что долгие годы , проведенные вда ли от родины , неблагоприятно сказались не только на ум ственных , но и на некоторых физических способностях Грей борна. Нам остается только гадать , на что надеялась мисс Чилтон-Гриздейл , задумав столь неудачный во всех отноше ниях союз».
Мередит закрыла глаза и опустила лицо на ладони. Она заранее знала, что известие о внезапном замужестве леди Сары даст пищу для новых слухов и сплетен, но не ожидала, что все будет так ужасно. Мередит задевали не столько нападки в ее собственный адрес – в конце концов, они были вполне основательны, – сколько гадкие намеки на якобы истинные причины разрыва. Боже милостивый, одного взгляда на лорда Грейборна должно быть достаточно, чтобы убедиться в его полном физическом и психическом здоровье. Как больно должны ранить его эти мерзкие слухи! Гнев и сочувствие переполняли душу Мередит.
– Вижу, вы уже прочитали «Тайме», – раздался голос Альберта.
Мередит подняла голову и посмотрела на него невидящими глазами:
– Да, к сожалению.
– Очень мне не нравится, что вы так огорчаетесь, мисс Мэри. У вас будто синяки под глазами.
Синяки? Мередит быстро подошла к зеркалу. Да, Альберт прав. Хотя она и собиралась хорошенько выспаться сегодня, ночь оказалась бессонной и беспокойной. И дело вовсе не в сплетнях. Нет, ее мысли были заняты лордом Грейборном и теми удивительными чувствами, которые он в ней пробудил. Разум убеждал избегать его общества, а сердце трепетало в ожидании встречи. Обычно ей легко удавалось загнать в самый дальний уголок души свои женские мечты и желания, но с тех пор как она встретила лорда Грейборна, они сопротивлялись все упорнее.
Мередит упрямо выпрямилась.
– Хотя ситуация и выглядит довольно безнадежной, я думаю, мы сумеем обернуть все эти сплетни себе на пользу. Человеческая натура так устроена, что к завтрашнему дню в Лондоне не останется ни одной женщины, которая хотя бы из любопытства не захочет посмотреть на лорда Грейборна. Эти женщины и придут на прием, который леди Бикли устраивает в его доме, а там – раз... – Мередит щелкнула пальцами, – и отыщется подходящая невеста.
К сожалению, ее монолог не произвел желаемого эффекта.
– Надеюсь, что так и будет, мисс Мэри.
– Разумеется, а сейчас я хочу попросить тебя о помощи, Альберт. Я знаю, что сегодня утром ты собирался отправиться с Шарлоттой и Хоуп в парк, но не мог бы ты отложить эту прогулку и пойти со мной на склад?
– Искать этот потерянный камень?
? Да.
Подозрительно прищурив глаза, Альберт смотрел на Мередит так, словно хотел прочесть ее мысли. Она попыталась изобразить безразличие, но Альберта ей никогда не удавалось обмануть.
– Конечно, пойду. Но ведь вы не только затем меня зовете, чтобы что-то там искать? Этот парень, Грейборн, он что, вел себя не как джентльмен? Позволял себе вольности? Я вас предупреждал, чтобы вы не доверяли ему.
Как объяснить Альберту, что она не доверяет не лорду Грейборну, а себе?
– Лорд Грейборн вел себя безукоризненно, однако то, что я остаюсь с ним наедине на складе, могут посчитать неприличным. Нам и так хватает сплетен. Не хочу, чтобы их стало еще больше.
Альберт успокоился:
– Значит, я буду вроде как опекать вас?
– Вот именно, а заодно и поможешь в поисках. А я попрошу Шарлотту, чтобы она положила в корзину побольше сыра и хлеба, и в парк пойдем все вместе после работы.
– Тогда я скажу Шарлотте, что планы изменились, – кивнул Альберт и вышел из комнаты.
Мередит вздохнула с облегчением. Теперь ей не придется несколько часов подряд оставаться наедине с лордом Грейборном. Сердце попыталось протестовать, но разум решительно заставил его замолчать. Так нужно. И так и будет. Другого пути нет.
Филипп сложил газету и с отвращением бросил ее на стол, накрытый для завтрака.
– Что, так ужасно? – раздался голос входящего в комнату Эндрю.
– Нет, ничего особенного, – пожал плечами Филипп, – не считая того, что меня называют лжецом, идиотом и импотентом.
– Последний пункт, пожалуй, особенно неприятен.
– Да уж.
Черные глаза Эндрю ехидно блеснули.
– Ба! Может, этим и объясняется то, что вчера ты не поцеловал ее в экипаже?
– Эндрю, ты знаешь, что может быть хуже геморроя? – любезно осведомился Филипп.
? Что?
? Ты!
Сокрушенно пощелкав языком, Эндрю подошел к буфету, положил себе щедрую порцию яичницы и обжаренных ломтиков бекона, а потом устроился за столом рядом с Филиппом.
– Послушай, я тут подумал, – Филипп старался, чтобы его слова звучали как можно беззаботнее, – может, ты сегодня пойдешь со мной на склад?
– Вместо того, чтобы продолжать поиск в музее? – Эндрю удивленно поднял голову от тарелки. – Почему?
– Ну, ты же сказал, что в музее будет работать Эдвард, а мне на складе не помешают лишние руки.
– А разве мисс Чилтон-Гриздейл не придет сегодня?
– Не знаю, мы ни о чем не договаривались вчера.
– Но думаешь, она может прийти?
– Не исключено. Но она не поможет мне открывать тяжелые ящики, и у нее недостаточно опыта.
Эндрю задумчиво жевал, потом, проглотив последнюю порцию яичницы, прикоснулся к губам салфеткой.
– Все понятно. Ты просто боишься оставаться с ней наедине.
Черт возьми! Неужели он действительно разучился скрывать свои чувства? У Филиппа было такое ощущение, словно он сделан из прозрачного стекла. Отрицать было бесполезно.
– Да, – кивнул он.
Эндрю опустил голову, но Филипп успел заметить снисходительную усмешку, промелькнувшую на его губах.
– Ну что ж, буду рад помочь. Тем более, подозреваю, что день окажется необычайно интересным.
С помощью Эндрю Филипп снимал тяжелую деревянную крышку с ящика, когда вдалеке хлопнула входная дверь. Он с досадой отметил, что его пульс зачастил при звуке голоса мисс Чилтон-Гриздейл, спрашивавшей, здесь ли он.
– Да, я здесь, – крикнул Филипп и обнаружил, что внезапно осип. Он поспешно откашлялся и попробовал еще раз: – Там же, где вчера.
Послышался негромкий разговор и звуки приближающихся шагов – легких женских и других – тяжелых и неровных. Должно быть, мужчина, подумал Филипп. Похоже, хромой.
Спустя несколько секунд из-за ряда ящиков показалась мисс Чилтон-Гриздейл в сопровождении Альберта Годдарда, причем последний напоминал грозного стража, охраняющего драгоценности короны.
Сегодня она надела простое коричневое платье, очевидно, подготовившись к грязной работе. Когда ее ярко-голубой взгляд встретился с взглядом Филиппа, ему показалось, что что-то тяжелое ударило его в солнечное сплетение. Она же, напротив, осталась совершенно спокойной и холодно приветствовала его кивком головы.
– Лорд Грейборн, – вежливо проговорила Мередит и повернулась к Эндрю, стоявшему в стороне. К досаде Филиппа, ее лицо выразило живейшее удовольствие: – Мистер Стентон, я рада снова видеть вас.
– Я тоже очень рад, мисс Чилтон-Гриздейл. Мередит немного отступила, и вперед, сильно хромая, вышел Годдард.
– Разрешите представить вам моего друга мистера Альберта Годцарда, который любезно согласился помочь нам в поисках. Альберт, это мистер Стентон, коллега лорда Грейборна.
– Рад снова видеть вас, Годдард. – Улыбаясь, Филипп протянул молодому человеку руку.
К его удивлению, Годдард смерил его свирепым взглядом, и Филиппу даже показалось, что его рука останется висеть в пустоте.
– Лорд Грейборн, – бросил Альберт враждебно и все-таки неохотно ответил на рукопожатие.
Филипп заметил, что приветствие, обращенное к Эндрю, звучало гораздо дружелюбнее.
– Я думаю, мы с Альбертом вместе разберем один ящик, и я покажу ему, как это делается. Если вы, конечно, не возражаете, лорд Грейборн.
– Разумеется.
Действительно, прекрасный план. Он означает, что им почти не придется разговаривать друг с другом. И что работа теперь пойдет гораздо быстрее. Почему же, черт возьми, он не рад?
Они разошлись по своим рабочим местам, и вскоре Филипп обнаружил, что вместо того, чтобы внимательно проверять содержимое ящика, он напряженно прислушивается к звукам тихого разговора между Альбертом и мисс Чилтон-Гриздейл, иногда прерываемого ее коротким грудным смехом. Он так увлекся этим занятием, что не заметил подошедшего Эндрю, который уже пару минут с интересом наблюдал за ним. Наконец Филипп повернул голову и вздрогнул, оказавшись нос к носу со своим другом.
– Какого черта ты подкрадываешься, Эндрю? – сердито воскликнул он.
– Подкрадываюсь? Да я битых пять минут стою здесь и пытаюсь привлечь твое внимание. Где ты был? В очередной пустыне?
– Да. – Только на этот раз пустыня простиралась вокруг мисс Чилтон-Гриздейл.
Эндрю наклонился к Филиппу.
– И что ты скажешь об этом друге? – шепотом спросил он, кивнув головой на пару, работавшую по другую сторону прохода.
– Это ее дворецкий, – тоже шепотом ответил Филипп, притворяясь, что изучает бронзовую лампу.
– Друг и дворецкий, – произнес Эндрю задумчиво. – И к тому же он влюблен в нее.
– Что ты сказал?
– Он в нее влюблен. Неужели ты сам не видишь? Филипп взглянул на мисс Чилтон-Гриздейл и Альберта, и возражение замерло у него на языке. Потому что все указывало на то, что его друг прав. То, как Годдард смотрел, улыбался и заботился о Мередит, говорило само за себя. Он не скрывал своих чувств. «Я люблю эту женщину и сделаю все, что в моих силах, чтобы не дать ее в обиду».
– Да, теперь я вижу, – тихо произнес Филипп. – Похоже, и ей Альберт небезразличен, – с болью признал он.
– Возможно, – Эндрю многозначительно посмотрел на него, – но мне кажется, что она привела его сегодня с собой по той же причине, по которой ты пригласил меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43