Костюм дотторе. Только его и было видно, все окружение тонуло во мраке.
Уж не привиделась ли ей эта фигура?
Таинственный дотторе кивнул ей. Сердце Джордан сильно забилось. Инстинкт понуждал ее бежать со всех ног, но ноги не слушались. Она продолжала стоять, боясь шевельнуться, слушая, как колотится сердце.
Затем дотторе повернулся и пошел. Отсюда ей казалось, что он парит над мостом, и капюшон его плаща развевается на ветру.
Вот тогда она побежала. Как только она оказалась на тротуаре, потонувшем во мраке, родился знакомый свистящий звук. Джордан успокаивала себя, что слышит собственное дыхание и только.
Джордан чувствовала себя странно, будто в другой реальности. Ей казалось, что мимо нее пролетают птицы — много, десятки, и каждая проносится все ближе к ней, едва не задевая ее волосы, уши. Писк, шелест, нашептывания…
Джордан пыталась сверяться с картой на бегу. Ей нужно как можно скорее оказаться на свету. Темный проулок сменился аллеей пошире, тоже не слишком хорошо освещенной, но все же…
Неяркий свет рассеивался туманом, создавая ощущение чего-то призрачного и тревожного. Там, в конце аллеи, виднелся размытый силуэт церкви. Джордан остановилась. Церковь внушала страх, и в то же время ее страшно тянуло заглянуть туда. Тянуло буквально, не фигурально…
Джордан посмотрела на карту. Траттория находилась справа от нее.
Она собралась вернуться к церкви, но какая-то сила, неодолимая, способная противостоять той, что манила ее туда, заставила Джордан повернуть прочь.
Она увидела огни маленькой траттории. Свет падал на тротуар, освещая путь.
Джордан пошла на свет, следуя изгибу узкой улицы, которая вела к входу в тратторию.
Перед Джордан возникла средневековая арка, соединяющая два очень старинных здания. Еще до того, как она успела нырнуть под арку в темноту, она заметила на другой стороне Роберто Капо. Он яростно мотал головой.
— Не ходите сюда! Уходите! Разворачивайтесь и держитесь левой стороны, там остановка вапоретто! Уходите!
Внезапно ей отчетливо послышался трепет крыльев. Тени под аркой растягивались, растекались, словно черные потоки, гнались за ней.
Ничего страшного, просто тени от домов, говорила она себе, и они меняются в зависимости от освещения!
Но Роберто велел ей бежать. А тени вытягивались и в противоположном направлении тоже. Внезапно ей показалось, что черная волна накрыла Роберто Капо… Как гигантский вал чернильно-черного злобного океана.
Или как крыло громадной иссиня-черной птицы…
И тогда она повернулась и побежала прочь.
Карта выпала у нее из рук. Она не стала останавливаться, чтобы поднять ее. Она не оглядывалась. Она чувствовала, что черные крылья настигают ее, тени подкатываются, и она должна успеть отдалиться от них раньше, чем…
Она почувствовала леденящий холод на затылке. Словно костлявый льдисто-холодный палец протянулся к ней из мрака и коснулся ее. Сейчас он вытянется, лианой обовьет ее горло, утащит ее назад во тьму…
Не чуя под собой ног, обезумев от страха, она метнулась влево, как ей сказал Роберто.
И вот тогда, как жена Лота, она обернулась.
Там стоял дотторе, на том пятачке, где недавно стояла она, рядом с аркой, за которой она увидела Роберто Капо.
Джордан стояла не шевелясь и смотрела.
Дотторе приподнял маску. Лицо его оставалось в тени. Он полез за чем-то в карман.
За ножом? Кто он? Психопат? Венецианский Джек Потрошитель?
Но он достал из кармана не нож, а сигарету и спички. Джордан стояла и смотрела, надеясь разглядеть его лицо, но он наклонил голову, закрывая пламя от ветра.
Ножа у него не было.
И все же почему-то в его руках даже невинная сигарета казалась ужаснее, чем острый как бритва нож. В его движениях заключалось нечто такое, что наводило на мысль о его страшной силе, при которой этому человеку (человеку ли?) не нужен нож, не требуется никакого грозного оружия, чтобы пытать, разрушать, убивать. Она могла бежать или оставаться на месте — не важно. Убежать от него она все равно не сможет. Он настигнет ее, как бы быстро она ни бежала.
Джордан заставила себя дышать медленнее, взывая к доводам разума, заклинала себя стряхнуть оцепенение.
Она попятилась, но тут снова встала как вкопанная.
Новая угроза.
У нее за спиной.
Она ничего не видела, она только почувствовала тень, надвигающуюся сзади. Тень нависала, окутывала, походила на безводный водопад, в котором вместо воды — чернота, чернота гуще, чем сама ночь. Водопад, казалось, готов поглотить ее. Ужас, не шедший ни в какое сравнение с тем, что она испытывала раньше, захватил ее. Джордан, не в силах тронуться с места, стояла, дрожа всем телом. Она и рта не могла открыть.
Она видела, как вокруг нее сгущается мгла.
Она смотрела на пляску теней, уверенная в том, что и дотторе видит то же, что видела она.
Да, и он все видел. Он попятился словно от нее.
Она услышала эхом отраженные слова Роберто Капо.
Беги!
И она побежала. Не переставая насмехаться над собой. Она как идиотка убегала от тени!
Нет, не от тени. От зловещего дотторе, от обретшего форму теней зла, крадущегося за ней по улицам Венеции. Венеции, пребывавшей в блаженном неведении.
Джордан выбежала на широкую площадь. Остановка вапоретто как раз перед ней. И люди. Целые семьи, группы туристов, деловые люди. Господи, она с трудом смогла отдышаться! Легкие горели, икры болели так, будто их искололи ножом. Еще немного, и сердце бы лопнуло.
И все из-за того, что человек в маске дотторе закурил сигарету!
Она испугалась просто туриста, любителя карнавала, одного из многих, кому пришелся по сердцу костюм средневекового доктора. Одного из многих любителей маскарада…
Теперь к ней вернулась способность мыслить рационально. Тяжело дыша, она встала в очередь на вапоретто. Все, кто находился там, выглядели абсолютно нормально. Никто ничего не боялся. Люди разговаривали. Женщина, извинившись перед Джордан, обошла ее, присоединившись к своим знакомым. Джордан вдруг поняла, что, вместо того чтобы встать в конец очереди, зашла в самую гущу толпы.
Может, страх рождает страх? Может, все — игра ее больного воображения? Что на самом деле она видела?
Мужчину в костюме дотторе, зажигавшего сигарету.
Но как насчет Роберто Капо, предупредившего ее криком? Полицейского, кричавшего ей, чтобы она бежала прочь?
Прибыл катер, и она зашла на борт, с запозданием вспомнив, что не взяла билет и не знает, куда он идет.
К счастью, народу было много. Никто не попросил ее показать билет. После того как вапоретто сделал первую остановку, Джордан на ломаном итальянском спросила, идет ли корабль до площади Св. Марка.
— Да, да, — ответили ей. — До «Даниэль». Джордан поблагодарила пассажира. Судно часто останавливалось, люди заходили и выходили, и Джордан поймала себя на том, что больше не доверяет собственным ощущениям. Право, не повредилась ли она рассудком, в самом деле? Она словно смотрела на совесть сделанный фильм ужасов. Пока фильм идет, ты леденеешь от страха. По вот пленка закончилась, включили свет, и запах воздушной кукурузы и звуки человеческой речи прогоняют страх. Ей так понравилось сравнение, что она мысленно ухватилась за него, стараясь припомнить ощущения досконально. Возможно, они помогут ей не соскользнуть окончательно в бездну безумия.
Но она видела Роберто Капо, и он велел ей бежать! Вапоретто наконец причалил у отеля. Джордан направилась к входу, но посреди улицы вдруг остановилась. Столько людей! И, кажется, все отлично себя чувствуют. Неужели во всем городе ее одну заботил тот факт, что в канале выловили отрезанную голову?
Джордан попросила ключи, но, не дойдя до лестницы, заметила Рагнора. Он сидел в холле и читал газету. Перед ним стояла пустая чашечка из-под кофе. По-видимому, он здесь уже довольно давно.
Он увидел ее, сложил газету, нахмурился и встал. Когда она подошла к нему, он без предисловий спросил:
— Где вы, черт возьми, пропадаете?
Джордан приподняла бровь.
— Не ваше дело.
Ваш кузен вне себя от волнения. Джордан почувствовала укол совести.
— Они спали, когда я уходила.
— Я волновался.
— Сожалею. Но вас я тоже не видела. — Джордан почувствовала, что краснеет. Горячая волна накрыла ее лишь оттого, что он был рядом. Для нее он ни на йоту не утратил своей привлекательности, хотя никаких тайн в физическом смысле после вчерашней ночи между ними не осталось. По сути, та ночь близости еще сильнее привязала ее к нему.
Но она никого не нанимала себе в телохранители, и, как бы ей ни нравилось находиться рядом с ним, оставалось еще немало других тайн, которые требовали разгадки. Она не хотела, чтобы он знал о полицейском участке, где она побывала. Не хотела она делиться с ним и только что испытанным ужасом, чувствуя себя мотыльком, летящим на огонь. Огонь искушал без меры, но в отличие от мотылька она знала, что пламя грозит опалить ей крылья.
— Вы ужинали?
— Мне надо навестить Джареда и Синди.
— Они поужинали и пошли спать.
— Уже? И вы утверждаете, что они за меня волнуются?
— Я сказал Синди, что, если вы не появитесь в ближайшее время, я сам пойду вас искать. Но все же позвоните им в номер. Ей будет приятно узнать, что вы вернулись.
Джордан последовала его совету. Синди взяла трубку. Голос у нее казался усталым.
— Что-то не так?
— Не знаю. Может, грипп. Я спала все утро, а сейчас снова чувствую себя разбитой. Но ты, как ты могла! Мы смертельно за тебя боялись!
— Я гуляла. Вспомни, Венеция — безопасный город. А полицейские носят оружие.
— Венеция безопасный город, и все же… — Синди осеклась. — Я не знаю. Мне просто отчего-то страшно, когда я не знаю, где ты.
— Со мной все в порядке.
— Отлично. Идешь куда-нибудь ужинать с Рагнором?
— Не знаю. Наверно.
— Ну, хорошего вам вечера. И, пожалуйста, не срывайся с места завтра, не сообщив, куда идешь. Хорошо?
Джордан так и подмывало сказать, что ей уже больше двадцати одного года, что она жила самостоятельно в Чарлстоне, что она знает итальянский пусть и не слишком хорошо, но вполне достаточно, чтобы сориентироваться на местности, но искренне озабоченную Синди не хотелось обижать.
— Синди, мне не нравится твое состояние. Может, тебе следует показаться врачу?
— Я так и сделаю, если не начну чувствовать себя лучше. Впрочем, я не могу сказать, что больна, только странное изнеможение.
— И все же лучше проконсультироваться с врачом, — настаивала Джордан.
Синди пообещала внять совету и попросила не вешать трубку: Джаред собирался ей что-то сказать.
Синди вздохнула, вновь взяв трубку:
— Он говорит, чтобы ты была осторожнее с Рагнором. Не доверяй ему и не пускай его к себе в номер.
Джордан не стала говорить ей, что предупреждение несколько запоздало.
— Я собираюсь поужинать с ним, и все, — ответила Джордан. Она не солгала. Как она могла спорить с Джаредом, если и сама точно не знала, что чувствует в отношении своего нового знакомого?
— Поужинать, — повторила Синди и перешла на шепот: — Что до меня, то я думаю, что лучшей пары тебе в мире не найти!
— Спасибо. Ладно, ложись спать.
Повесив трубку, Джордан вернулась к Рагнору. Он снова принялся за чтение газеты.
— Все в порядке. Они легли спать.
— Итак, вы не против поужинать.
— Не против. Дайте мне минутку, я хочу подняться к себе в номер.
Он слегка нахмурился, не вполне одобряя ее намерение. Сложив газету, он встал, собираясь пойти вместе с ней.
— Я сейчас спущусь, — опередила его действия Джордан и поспешила к лестнице, словно боялась, что он ее остановит.
Джордан чуть не бегом влетела в номер. Быстро проверила, нет ли для нее сообщений. От полицейского из Нового Орлеана пришло еще одно письмо. Написанное просто, кратко и по сути.
«Пожалуйста, звоните мне в любое время».
Джордан хотела позвонить немедленно, но решила, что не стоит задерживаться. Завтра около полудня она позвонит. В Штатах, конечно, будет еще очень рано, но ведь он сам просил звонить в любое время.
К тому же в полдень по тем или иным причинам все, кого она знала, обычно спят.
Джордан быстро умылась, переодела жакет и открыла дверь. Рагнор ждал ее в коридоре.
— Я уже начал волноваться. Джордан раздраженно вздохнула.
— Почему все здесь постоянно за меня волнуются?
— Я уже говорил. Вы можете натворить бед. Он молчал по дороге в ресторан, расположенный всего в сотне шагов от отеля. В небольшом зале оказалось много людей, на улице тоже.
Джордан чувствовала себя в полной безопасности. Они заказали вина и обменялись шутками с официантом, который, кажется, хорошо знаком с Рагнором. Затем заказали поесть. Когда принесли вино вместе с антипасто, Рагнор вытащил газету из кармана синего замшевого пиджака. Он развернул ее, разгладил и показал на рисунок.
— Узнаете этого человека?
Джордан во все глаза смотрела на изображение. Заголовки ничего ей не говорили, она смогла разобрать лишь слово «смерть».
— Я никогда не видела этого человека. Почему вы спросили?
— Рисунок сделан специалистами в полиции. Так мог выглядеть мужчина, чью отрезанную голову нашли в канале. Джордан вгляделась в рисунок пристальнее.
— Нет, я никогда его не видела, — медленно покачала она головой. — Я уверена, что никогда.
— Они полагают, что он славянин.
— Я его не знаю. А вы?
Рагнор покачал головой. Джордан почему-то была абсолютно уверена в том, что он говорит правду.
— Нет, — ответил он.
— Как вы думаете, за что его убили?
— Я не знаю.
В его искренности сейчас она засомневалась. Но тут Рагнор наклонился к ней и взял за руку.
Не ходите в город одна.
— Одну минуту. Вы пытаетесь мне сказать…
— Я говорю, чтобы вы не ходили одна.
— Вы никогда ничего не объясняете.
— Я не могу объяснить.
— Почему? У вас что, обет молчания?
— Что-то в этом роде.
— Вы говорите загадками.
— Давайте побеседуем о чем-нибудь другом.
— Хорошо, давайте поговорим о вас.
— Нет, о вас.
Принесли спагетти. Джордан попробовала. Блюдо оказалось на редкость вкусным. Рагнор знал Венецию и знал, в какой ресторан следует ходить.
Джордан пригубила вино, не сводя глаз со своего спутника.
— Я — открытая книга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48