Джордан сидела к сцене лицом. Она сняла маску, вытерла пот с лица и взбила волосы. На сцену вышла отлично сложенная молодая женщина. Ее похожий на неоновое свечение наряд оказался почти прозрачен. Длинные волосы черны как смоль. С потолка вдруг опустился нейлоновый шнур. Медленно, чувственно, женщина приблизилась к шнуру. Схватив его, она с потрясающей ловкостью взобралась повыше. Зацепив конец за лодыжку, она начала двигаться под музыку. Гимнастка с потрясающей легкостью принимала совершенно немыслимые позы. Казалось, что она пластичнее самого шнура. Публика наблюдала за представлением не дыша. Весь зал смотрел завороженно.
Девушка замерла в шпагате, свет стал чуть приглушеннее, музыка приняла иное, более мрачное звучание. Атмосфера накалилась ожиданием. На сцене появился юноша в золотистом наряде, таком же полупрозрачном, как у его партнерши. Он уцепился за шнур, поднялся повыше и начал свое представление. Затем оба гимнаста словно слились в одно. То, что выделывали их тела, не поддавалось пониманию. Музыка изменилась — ритм стал четче, быстрее. Спустившись на сцену, гимнасты стали исполнять четкий акробатический танец. Затем музыка вновь стала медленной и чувственной. Движения гимнастов отличались техничностью, но кроме того, они были одухотворены чувственностью и эротизмом. Никто не смел ни кашлянуть, ни хрустнуть фольгой. Только музыка слышалась в огромном зале.
Джордан была заворожена представлением не меньше других. Но где-то в середине номера она вдруг почувствовала чье-то присутствие. Словно кто-то дыхнул ей в спину, прошелестел, прошептал в темноте. Джордан не решилась обернуться сразу, но когда обернулась, увидела Рагнора. Он сидел рядом и смотрел на танцоров, но знал, что она заметила его появление.
— Совершенно непостижимая гибкость, не так ли? — прошептал он.
Джордан не заметила, чтобы он пошевелился или сменил позу, но ей показалось, что он стал еще ближе. Она была уверена в том, что он обращался к ней одной. Он говорил тихо, глубоким баритоном. Затылок обдало теплом, словно он ласкал его своим дыханием.
— Возможности человеческого тела и ума продолжают потрясать, когда уже все испробовано.
Внезапно взгляды их встретились, и ради того, чтобы продлить это мгновение, Джордан принялась с ним спорить.
— Ничего сверхъестественного. Вероятно, они тренируются с детства, вот и достигли такой потрясающей гибкости и слаженности.
Он лениво улыбнулся.
— В вас говорит практический ум. Но в том, что они создают с помощью цвета и музыки… есть какая-то магия, не правда ли?
Он творил тепло, которое проникало в нее, распространялось по телу.
— Я бы сказала, что они великолепные исполнители, и освещение подобрано удачно, и музыкальное сопровождение прекрасное.
— Значит, вы не чувствуете магии, эмоционального притяжения? — Он не шевелился, но опять стал еще ближе.
— Естественно, я чувствую красоту.
— А вы действительно способны почувствовать красоту?
— Может, вы продолжите семантические игры с кем-нибудь другим? — раздраженно ответила она. — Да, красоту можно почувствовать. Красоту нежной души, красоту поступка.
Он снова смотрел на гимнастов, и на губах его играла все та же улыбка.
Она раздраженно вздохнула.
— А как насчет магии? — внезапно спросил он.
— Чувствую ли я магию? Нет, — прошептала она. Магия? Нет, скорее дискомфорт от того, что он находился так близко. Дискомфорт от ощущения, что он касается ее, при том, что каждое движение гимнастов было заряжено эротизмом. Представление возбуждало. Очень возбуждало, но именно такого воздействия и добивались танцоры. Джордан вдруг заметила, что многие в зале обмахиваются веерами. Словно хлопают крылья. И шепчутся. Вкрадчивый шепот пронесся по залу. И еще Джордан заметила, что мужчины склонили головы к своим женам. Или любовницам. Или знакомым, с которыми повстречались здесь же, только что, или просто к незнакомкам с лицами, закрытыми масками.
Если бы он прикоснулся к ней, инстинкт заставил бы ее склонить голову к нему на плечо, положить руку ему на колено. Ей бы понравилось почувствовать его пальцы у себя на затылке, нежно массирующие кожу. Касание тыльной стороны ладони к щеке… Нет, больше! Его одежда, разбросанная по полу, ее рука у него на груди…
В зале стало невыносимо жарко. Джордан поискала рукой бокал. Ей было все равно, что пить. Подошла бы и вода, лишь бы она была холодной.
Он подал ей бокал. Она даже не заметила, как он оказался в его руке. Руки их соприкоснулись на мгновение, но их касание обожгло ее, словно он сам огонь. Одним глотком она выпила весь бокал. Голова страшно закружилась. Она была готова упасть к нему в объятия, и ей стало все равно, что он о ней подумает. Они смотрели глаза в глаза, и в его глазах она видела смех, уверенность, глубину и холод бездны, которая манит, затягивает… Да!
Зажегся свет, и зал ожил, взорвавшись громом аплодисментов.
Джордан держала в руках пустой бокал из-под шампанского. Стул его стоял совсем не так уж близко к ее стулу. За столом смеялись и разговаривали люди, и Синди нежилась в объятиях Джареда. Он наклонился к ее уху и шептал ей что-то такое, отчего глаза ее сверкали, а на губах играла улыбка.
Джордан вскочила со стула, напугав Рафаэля, сидевшего рядом с ней.
— Я увидела подругу, — солгала она. — Извините. Джордан хотела подойти к бару и взять стакан воды, но на полпути ее остановила женщина в костюме эпохи Возрождения. Джордан едва не вскрикнула от неожиданности, но женщина заговорила, и недоразумение разъяснилось.
— Джордан, я — Тифф. Тифф Хенли! Я подумала, что это ты, когда увидела твой костюм, но не решилась подойти — а вдруг не ты, ты же была в маске. Просто классный прикид!
— Тифф, привет, как поживаешь? Ты тоже выглядишь великолепно. Красивый костюм.
— Спасибо, костюм сделан на заказ. Но, честно говоря, рядом с твоим он теряется. — Тифф быстро окинула Джордан взглядом. — Сидит как влитой. Не иначе винил? Тебе, наверное, очень жарко?
— Невыносимо.
— Может, тебе стоит выйти на воздух? Попить чего-нибудь? Роберто, не подашь воды синьорите?
Джордан посмотрела на того, к кому обратилась Тифф. Она должна была давно заметить полицейского Роберто, того самого, что встретила в магазине. Он протягивал ей пластиковый фужер с минеральной водой.
— Добрый вечер, — с улыбкой сказал он Джордан по-английски.
Она ответила на итальянском, принимая бокал.
— Может, вы хотите прогуляться? — предложил Роберто. — Снаружи гораздо холоднее.
— Прохладнее, — поправила его Тифф с улыбкой.
— Не надо, спасибо, — запротестовала Джордан. — Зачем вам уходить из зала…
— Я сам с удовольствием прогуляюсь, — перебил ее Роберто.
— Давайте, давайте, погуляйте! — замахала рукой Тифф, потянувшись к бокалу шампанского. — Значит, завтра пьем кофе вместе?
— Конечно, — согласилась Джордан.
Роберто повел ее к выходу, пробираясь в лабиринте столов. Полная луна светила уже высоко, желтым камнем зависнув над шатром. Старинные здания, окаймлявшие площадь, отбрасывали тени, так что шатер казался единственным островком света в море мрака. Должно быть, Роберто угадал ее мысли, понял, что Джордан не хочет находиться в темноте, и повел ее к каменной скамье посреди площади, туда, где было относительно светло, и зажег сигарету. Джордан села, следуя его приглашающему жесту, Роберто остался стоять. Он лишь поставил ногу на скамью и, опираясь локтем о колено, заговорил:
— Больше… нет проблем? Джордан покачала головой.
— Никаких.
— Я счастлив. Я люблю свой город. Венеция красива. Такого города нет нигде в мире.
Джордан еще ничего не успела сказать в ответ, как Роберто кто-то окликнул. Джордан обернулась на голос. Другой полицейский, знакомый ей по прошлой ночи, шел к ним.
— Привет, Роберто! Привет, мисс Райли.
Казалось, коллега Роберто совершенно забыл о той неприязни, что испытывал к Джордан во время прошлого их общения. Он поднял руку, давая понять, чтобы не вставала, и, положив руки ей на плечи, по итальянскому обычаю расцеловал в обе щеки. Джордан лишь кивнула в ответ.
Альфредо Манетти, так звали коллегу Роберто, что-то быстро сказал своему приятелю. Джордан не поняла ни слова.
— Мисс Райли прекрасно проводит время, — ответил Роберто по-английски.
— Я рад. Вам понравилось представление? — спросил у нее Альфредо.
— Понравилось. Ни крови, ни вспоротых животов.
— Артистический бал совсем не такой, как балы у графини. Приятное развлечение для всех. Вы знаете, что бы там ни говорили, графиня тоже где-то здесь. Она категорически отрицает то, что ей может быть весело с простолюдинами, но в зале я видел библейскую Изабель в весьма красивом костюме. Бьюсь об заклад, то была графиня.
— Вечеринка выдалась на славу, — проговорила Джордан и встала. — Простите меня, но я хотела бы вернуться в зал. Праздник идет к концу.
— Конечно, конечно. Джордан обратилась к Роберто:
— Спасибо за прогулку. На воздухе действительно гораздо прохладнее.
Джордан не стала ждать ответа и сразу пошла к шатру. Билетер уснул у входа. Джордан прошла мимо него в зал. Ей пришлось двигаться против течения — многие уже покидали зал. Кто-то из толпы схватил Джордан за руку. Она вздрогнула.
— Джордан, я взяла твою маску, — уведомила ее Линн Мэллори. — Все пошли танцевать, за столиком никого не осталось. Если тебе она больше не будет нужна сегодня, я ее возьму с собой.
— Возьми, пожалуйста. Вы уже уходите?
— Да, завтра опять на работу. Карнавал продолжается.
Линн выглядела усталой, но счастливой.
Где все? Танцуют?
Наверное. Джаред и Синди ведут себя прямо как молодожены после того, как насмотрелись на акробатов! Слава Богу, что потом выступали клоуны, а то нам, тем, кто возвращается домой без пары, совсем было бы тяжко. Анна Мария… Я думаю, что она уже ушла. Рафаэль, когда я видела его в последний раз, танцевал еще с одной королевой. Они сравнивали свои наряды и драгоценности.
— Спасибо, Линн. Спокойной ночи.
— Увидимся завтра?
— Конечно. Завтра я пью кофе у Тифф, но где-нибудь ближе к вечеру обязательно заскочу.
Линн весело помахала Джордан рукой на прощание и пошла к выходу. Джордан продолжала путь к своему столику. Кто-то снова схватил ее за руку.
— Вы убежали от меня, — услышала она бархатный голос Рагнора.
Он снова был в костюме эпохи Реформации в Англии — пуританские строгие черные бриджи, черная хлопчатобумажная рубашка и стеганый жилет. Волосы его казались особенно светлыми на фоне черного одеяния, а льдисто-голубые глаза горели так ярко, что вполне могли бы составить альтернативу освещению танцевальной площадки. Плащ с капюшоном — непременный атрибут едва ли не каждого карнавального костюма здесь, в Венеции, — дополнял его наряд.
— Вы убежали, — повторил он.
— Я не убегала. Я едва заживо не испеклась в своем костюме. Пришлось выйти подышать.
Джордан только сейчас поняла, что он ведет ее к танцевальной площадке.
— Уже поздно…
— Вы снова хотите убежать?
Джордан сама не заметила, когда начала танцевать. Музыканты опять играли свинг. Рагнор оказался неплохим танцором.
— Действительно, уже поздно…
— Я думаю, что вам следует спасаться бегством. Отправляйтесь домой.
— Да, я бы хотела вернуться в отель…
— Я имел в виду то, что сказал. Возвращайтесь домой. В Штаты. В свой маленький уютный домик на юге.
Джордан недоуменно подняла бровь. Она только что сделала крутой поворот, следуя ритму танца, и слегка задохнулась. Когда она вновь оказалась к нему лицом, она громко бросила ему:
— Вы непростительно грубы.
— Боюсь, что ваше пребывание здесь приносит беду.
— Я приношу кому-то беду? Женщина, обладающая властью и влиянием, устраивает у себя в доме отвратительное представление, а я создаю проблемы? Вы защищаете графиню?
— Нет, нисколько. Но я думаю, что вы должны уехать. Я не могу представить себе, как вы оказались там, где оказались, в то время как…
— Меня туда пригласили. Вот и все.
— Заметьте, многие из тех, кто был приглашен, в тот зал не попали.
— Откуда вы знаете, где я была? Вы же сказали, что вас там не было.
— О произошедшем говорит вся Венеция.
— Я в курсе. Но все в прошлом.
— В самом деле? За вами наблюдает полиция.
— Отлично. Я ничего предосудительного не делаю.
— Но вы разозлили графиню.
— Знаете ли, мне в самом деле на нее наплевать.
— А зря.
— Я американка. И мы не привыкли заискивать перед европейской знатью.
Он закрутил ее в танце. Прекрасный момент, чтобы выскользнуть и исчезнуть.
Но выскользнуть не удалось. Ладони его были крупными, а пальцы длинными. И в руках чувствовалась пугающая сила. Он крепко держал ее, хотя, казалось, совершенно не заметил того, что ей захотелось сбежать. Когда же наконец закончится песня?
— Мне дали понять, — продолжала она разговор, — что вы не любите графиню, но, очевидно, ее мнение так же важно для вас, как и для многих других.
— Совершенно не важно, — с вызовом ответил Рагнор.
— Тогда я вас не понимаю, — пожала плечами Джордан.
— Вы просто должны уехать домой. Иначе вы навлечете на себя опасность.
— Отчего же? Графиня наймет киллеров? Она связана с преступным миром?
— Вы хотите узнать мое частное мнение? Да, связана.
Уверена, что здесь я в абсолютной безопасности. Как вы заметили, полиция следует за мной по пятам.
— Я совсем не уверен в том, что вам стоит полагаться на полицию.
— Не хотите ли вы сказать, что полиция заодно с преступниками?
— Я никогда бы такого не сказал.
— Тогда о чем вы вообще говорите? — спросила она повышенным тоном.
— Что вы в опасности! Уезжайте домой!
— С какой стати я в опасности? Я…
— Потому что вы слабая.
Джордан все же перестала танцевать. Она просто встала посреди площадки. Она не собиралась никуда бежать.
— Да, я невысокого роста и вес у меня не слишком велик, но, уверяю вас, я вовсе не так немощна, как вам кажется.
— Насколько я понимаю, вы недавно пережили трагедию и страдаете…
— То, что я пережила, не повредило мой рассудок, смею заметить. Я была обручена с полисменом, хорошим человеком;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48