Не снимая сапог, Джеми улегся. Через несколько минут он уже негромко похрапывал, и ему снились крепкое женское тело и глаза цвета подогретого виски.
Энни закрыла глаза, стараясь дышать глубже, но тошнота все еще впивалась когтями в желудок, вынуждая корчиться и задыхаться. Как ей могло стать настолько плохо, как только корабль вышел в море? Она бывала на борту других судов. Они с Израэлем часто выходили в море на шлюпке, и ее внутренности никогда не стремились вывернуться наружу. И когда они плыли на Либертию… Несмотря на то что тогда она была гораздо моложе, Энни не помнила, чтобы чувствовала себя так плохо, как сейчас.
Может, это от мысли, что она находится на борту пиратского судна? Или потому, что она так отвратительно грязна.
Энни глянула на рубашку и бриджи. Замызганные – вот что можно было о них сказать. Но ведь она решила, что грязь и мужская одежда должны были сохранить ее тайну.
Конечно же, ей надо было остаться неузнанной. Надо же было такому случиться, чтобы ее стошнило в проходе перед каютой капитана Маккейда.
Но нет худа без добра. Он ее не узнал. Нет, он увидел то, что ему хотелось видеть. Тощего парнишку, страдающего от морской болезни. Энни улыбнулась, несмотря на слабость. Но очередная волна тошноты заставила ее сморщиться и вызвала холодный пот. Прислонившись к занозистой перегородке, слишком слабая, чтобы добраться до гамака, Энни стала сомневаться, разумно ли было пробираться на пиратский корабль. На Либертии этот план казался идеальным. Она не доверяла пирату, следовательно, надо было за ним присматривать. И еще была проблема драгоценностей, которые она ему обещала. Драгоценностей у нее не было. И как, интересно, собиралась она за ним присматривать, если не могла оторвать глаз от проваливающейся палубы?
Джеми разбудил настойчивый стук в дверь, и он соскочил с койки, даже не успев открыть глаза. Когда же ему это удалось, он увидел, что сквозь заросшие солью стекла зарешеченного окошка пробиваются лучи вечернего солнца.
– Капитан. – Толстый матрос по имени Роджер просунулся в дверь. Он запыхался, и только подстегнутый капитанским «какого дьявола тебе здесь надо?» смог продолжить: – Справа по борту корабль!
– Это де Порто? – Джеми нацепил абордажную саблю и сунул пистолет в кожаный чехол, пристегнутый к нагрудному ремню.
– Преподобный не знает точно. Но он сказал, что издали похож.
Роджер еще не успел договорить, как Джеми уже выскочил в проход, ведущий к люку. Главная палуба ожила. Кругом бегали «обезьяны» – мальчишки, которые подносили к пушкам порох и снаряды. Кина раздавал людям оружие – мушкеты и сабли.
Преподобный стоял на верхней палубе, и когда Джеми в несколько прыжков поднялся по трапу, он передал ему подзорную трубу.
– Вон там, капитан.
Джеми направил трубу в указанном направлении, хотя теперь корабль был и так виден.
– Это не «Шлюха Франции». – Джеми пожал плечами. – Так что если теперь де Порто не ходит на другом корабле, похоже на то, что нам попался обыкновенный французский торговец. – Джеми с усмешкой обернулся. – Поскольку французы, как всегда, воюют с англичанами, не будет ли нашим долгом, долгом англичан – патриотов, освободить славного капитана от его груза?
– Даже если он окажется шотландцем?
Джеми расхохотался:
– Особенно в этом случае.
Хаос был ужасающим. Люди бегали кругом, заряжая пушки и размахивая саблями. Все это так напоминало Энни день, когда де Порто высадился на Либертии. Она боялась, что этот день никогда не изгладится из ее памяти.
Девушка прижалась спиной к мачте и закрыла глаза, пытаясь ничего не видеть и не слышать. Когда что-то ткнули ей в живот, она широко открыла глаза и инстинктивно схватила деревянный бочонок.
– Гляди веселее, парень! Не время мечтать о мамашиной титьке! – заорал хриплый голос.
Поддерживая тяжелый бочонок коленом, Энни оглянулась, стараясь понять, что надо делать.
– Сюда! – Она увидела мальчишку лет десяти, машущего ей тощими руками. – Ты что, оглох? – завопил он, когда она продолжала стоять как вкопанная.
– Нет, я очень хорошо слышу, – сказала она, пробиваясь по усыпанной песком палубе туда, где стоял мальчишка.
– Это лангридж. Железяки, – объяснил он, когда Энни ничего не ответила. – Раздирать паруса и веревки.
– Понятно.
Он искоса глянул на нее, нахмурив рыжие брови.
– Ты забавно разговариваешь.
– Вот как? Я хотел сказать… – Энни с беспокойством оглянулась вокруг. – Я еще не был в бою.
Мальчишка плюнул на ладони и потер их одну об другую.
– Мог бы и не говорить. Я думал, ты там наложишь в штаны.
– И не собирался. – Ее могло бы стошнить, но уж точно не это.
– Ну, нечего обижаться. В первый раз со всяким может случиться. – Он прижался острым локотком к стоявшей рядом пушке. – Поставь это здесь. Может, и не понадобится. Не думаю, чтобы та посудина очень сопротивлялась.
Энни посмотрела на сужающуюся полоску кобальтово-синей воды, разделявшую корабли.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, не наверняка. Но я повидал достаточно и знаю, что капитанам обыкновенно наплевать на груз. Если они его теряют, так им все равно, только была бы свинина пожрать да подушка поспать.
– Вот как? – Энни протиснулась за пушку и отвернулась взглянуть на море, когда капитан быстро прошел мимо.
– Ну да, – ответил мальчишка, презрительно глядя на нее. – Мы их предупреждаем, и они сдаются.
– Выглядит довольно просто.
– Ага. – Мальчишка улыбнулся, показывая дыру на месте передних зубов, и протянул руку: – Джо. А ты кто?
– Энни… ди. Энди. – К облегчению девушки, Джо вроде не заметил, как она чуть не выдала себя. Она ухватила его руку и тряхнула и тут же чуть не выпрыгнула за борт, когда по судну прокатился громкий выстрел.
– Это предупреждение.
Теперь рядом с пушкой очутился здоровенный пират, голый до пояса, в полосатых шароварах. Он держал в руках длинную жердь. Джон объяснил, что это шомпол. Он ждал, пока капитан вызывал бриг, находившийся теперь в пределах слышимости. Энни взглянула на верхнюю палубу, где стоял капитан. Он снова крикнул, и на этот раз ему ответили с сильным французским акцентом.
– Вы будете иметь удовольствие передать ваш груз капитану Маккейду и его команде или отправиться к рыбам в гости. Что вы предпочитаете?
После небольшой паузы шлюп «Гиблое дело» огласился дикими приветственными криками, когда флаг с королевской лилией медленно пополз вниз по флагштоку.
– Теперь придется потрудиться, – сказал Джо, дружески ущипнув Энни за руку. – Да не волнуйся, вечером будет лишняя порция грога.
Что вряд ли было хорошей новостью для Энни, как она поняла позже, сидя на палубе в уголке между бочкой и бухтой каната. Джо втиснулся рядом с ней и, дружелюбно ухмыльнувшись, отхлебнул здоровенный глоток из побитой жестяной кружки.
– Я тебе говорил, что будет не так уж плохо.
Энни кивнула, потягивая грог и пытаясь сдержать гримасу. То, что Джо называл «не так уж плохо», состояло в том, чтобы перебраться по натянутым между «Гиблым делом» и плененным французским кораблем канатам и взваливать себе на плечи бочонки с солониной. У нее болели те места, о существовании которых она раньше и не подозревала, даже когда подходила ее очередь работать на заготовке сахара. Изнеможенно вытянув ноги, она так мечтала о мягкой постели и чистых простынях, что даже подумывала, не подойти ли к толпе пиратов, веселившихся на верхней палубе… но сразу отбросила эту мысль.
Капитан был там вместе с чернокожим и с тем, кого он называл преподобным. Рядом развалились другие, имен которых она пока не знала. Что бы они подумали… что бы подумал капитан… если бы она, оказавшись среди них, сорвала с себя скрывающую ее волосы вязаную шапочку, от которой у нее чесалась шея? Предложили бы они ей постель поудобнее, чем первое попавшееся место на переполненной палубе?
Скорее всего нет, разве что в капитанской каюте, будучи придавленной телом Джеми Маккейда. А на это она вовсе не была настроена.
– Никакого боя сегодня, – сказал Джо, и Энни снова повернулась к нему. Он отпил еще и рыгнул. Потом с улыбкой удовлетворения на тощем веснушчатом лице откинулся на канаты. – Но думаю, не так уж это плохо.
– Полагаю, что нет. Джо хмыкнул:
– Ну и смешно ты говоришь.
Втянув шею в воротник драного шерстяного жакета, Энни умолкла. Почему она все время забывает говорить более низким голосом? Но при следующих словах Джо она поняла, что ей надо следить не за голосом.
– Ты ходил в школу?
– Немного, – правдиво ответила Энни. – Но это было не по мне.
– Да, я знаю. – Джо поднял голову, глядя на россыпь звезд над головой. – Вот такая жизнь мне нравится. Никто тебе не указывает – сделай то, сделай это. И жратвы хватает. – Его голос изменился. – И ногами никто не пинает.
– Ногами? – Энни приподнялась, но при свете свечи, заткнутой между досок, заметила настороженность на лице Джо.
Он снова засмеялся мягким хрипловатым смехом, к которому она уже привыкла, проведя большую часть дня в его обществе.
– Мой старик был скор на ногу.
– Твой отец бил тебя ногами?
– Ну, только если мне не удавалось увернуться, – ответил Джо с наигранной бравадой и выставил вперед подбородок. – Теперь мне на него плевать. Удрал, как только представился случай.
– Рад за тебя. – Энни глотнула еще из своей треснутой кружки. При всей его крепости напитку не удалось смыть неприятный привкус от рассказа Джо. Она, конечно, знала, что существуют плохие люди. Вийен де Порто и его команда. Джеми Маккейда тоже можно было отнести к этой категории, но чтобы отец?.. Такое было невозможно вообразить. Отец Энни был так же мягок и добр, как и его брат Ричард. Генри, как и ее опекун, был человеком образованным, много читавшим и размышлявшим над прочитанным и жившим ради своих книг. Он никогда не сказал ей резкого слова, а чтобы ударить ее – об этом не могло быть и речи.
– Ну, на «Гиблом деле» такое нечасто бывает.
– Что нечасто? Бьют? – Мысли Энни обратились к ужасному дню, когда она узнала, что ее родители погибли на море, так что она не сразу сообразила, что имел в виду Джо.
– Эге. – Джо осушил кружку. – Капитан Джеми этого не терпит.
– Приятно слышать.
Джо кивнул, потом повернулся в сторону развалившихся у грот-мачты пиратов. Они распевали песню, не знакомую Энни, и она с трудом могла разобрать слова. Судя по сопровождавшим песню крикам и хохоту, она была довольно неприличной. Изредка различимых слов было достаточно, чтобы щеки Энни порозовели, хотя она уже успела кое к чему привыкнуть благодаря Израэлю.
Снова взглянув на Энни, Джо с кряхтением уселся и уперся костлявыми локтями в столь же костлявые колени.
– Раз уж у меня больше опыта и все такое, так хочу тебя предупредить.
– О чем?
– Некоторые из них не такие добросердечные, как капитан.
Добросердечный? Вот уж она не подумала бы, что это подходящее определение для Джеми Маккейда, но совет Джо звучал так искренне, что Энни промолчала и придвинулась, чтобы лучше его слышать.
Хотя поблизости никого не было, он понизил голос до шепота.
– Держись подальше от Стими.
– Стими? – Это имя она слышала раньше. – А что он делает?
Джо отпрянул, как будто получив пинок от своего отца.
– Просто держись подальше. – Он прищурясь посмотрел на нее, и Энни подумала, не разгадал ли он ее маскарад. И если так, то что ей делать? Но он только пожал плечами и снова откинул голову на канат.
– Вряд ли ты ему понравишься такой грязный. Грязный? Энни обвела взглядом группу пиратов, никто из которых как будто не был чище ее, и ощутила укол раздражения, но сразу же постаралась его подавить. Видит Бог, не хотела бы она понравиться какому-нибудь пирату. Она собиралась держаться от всех них подальше.
Следующие несколько дней показали, что это не так просто сделать.
«Гиблое дело» – одномачтовый шлюп, быстрый и тесный. На нем вряд ли нашлось бы несколько квадратных ярдов свободного места, и его обитатели, казалось, все время натыкались друг на друга. Стоило Энни обернуться, и рядом обязательно оказывался один из пиратов, проводивших время на палубе задрав ноги на сложенный парус. Под палубой было еще хуже: ужасающая теснота, никакого уединения, и сохранять ее пол в тайне с каждым днем становилось все труднее.
Джо всегда держался поблизости. Несмотря на свою грубость, он оказался хорошим приятелем. Но Энни так хотелось скинуть шапчонку и хорошенько вымыть волосы. Однако о мытье на борту судна как будто никто не задумывался. Как и о починке или содержании палубы в порядке.
Энни занималась своим делом – наполняла пожарные ведра, – когда, повернувшись, увидела перед собой усыпанное оспинами лицо человека, о котором ее предупреждал Джо. Она вздрогнула от неожиданности, пролила морскую воду себе на шаровары и забрызгала его.
Пират так быстро схватил ее за руку, что она не успела ее отдернуть.
– Смотри, что делаешь, парень, не то надаю по заднице!
Энни сразу узнала этот голос. Он принадлежал человеку, который схватил ее в таверне в Нью-Провиденсе. Было темно, и ее мысли были заняты поисками капитана Маккейда, так что она не смогла хорошо разглядеть того негодяя. Но теперь она его узнала по характерному тембру и презрительному тону.
И испугалась, что и он так же вдруг может узнать ее. По плечам девушки струился пот, лужицей собираясь внизу спины, прежде чем впитаться в ее шерстяные подштанники. От жакета, который она не снимала, чтобы скрыть свои формы, стало еще жарче; он как будто притянул к себе весь жар карибского солнца.
Стими наклонился к ней, сузив глаза и оскалив зубы, и Энни низким, каким только могла, голосом еле выговорила:
– Мне очень жаль, сэр. – Ей не требовалось изображать дрожь в голосе.
– Жаль, вот как? – Он крепче вцепился в нее. – Ну, может, тебе понравится, если я пройдусь рукой по твоей заднице.
– Нет. – Вырываться было бесполезно, но Энни все же попыталась. Ее тошнило от его запаха, прикосновений, от него всего.
– Упрямый, а? – сказал он, хватая ее за другую руку. – Мне в моих мальчиках это нравится. – Он яростно тряхнул ее, и Энни перестала дергаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37