— Когда?— Сегодня вечером. Приходи ко мне.— В спальню?— Это единственное место, где нам действительно никто не помешает. Я оставлю окно открытым.Аврора поехала вперед, желая поскорее прервать флирт Равенны с Холфордом, поглощенная мыслями о предстоящем разговоре, не зная, что сказать Николасу в ответ на его шокирующие откровения.Аврора уже битый час мерила шагами спальню. Пробило полночь, а Николаса все не было.Аврора пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Она должна убедить его неопровержимыми аргументами. Пусть поймет, что она не желает жить с ним под одной крышей, быть у него под каблуком и вообще хочет оставаться независимой.Она не отдаст с таким трудом обретенной свободы. Не позволит себя уговорить. Пора ставить точку в этой истории.Аврора не тешила себя мыслью, что это будет легко. Но она просто обязана убедить его вернуться в Штаты.А что, если ее аргументы разобьются вдребезги?Взгляд ее случайно упал на зеркало. В тусклом свете лампы женщина в зеркале показалась ей совсем незнакомой. Раскрасневшаяся, с рассыпавшимися по плечам волосами, видной рубашке, дерзко открывающей грудь… Она чувствовала, как соски упираются в ткань, и это ощущение будило в ней желание. Возможно, она допустила ошибку…Аврора вздрогнула, услышав движение за спиной. Нервы были напряжены до предела, она обернулась. Николас был уже в спальне. Он сидел на подоконнике и смотрел на нее.Взгляд его скользнул по рубашке, задержался на полной груди. Аврора невольно попыталась закрыться руками.— Не уверена, что в этом разговоре есть смысл, Николас, — собравшись с духом, начала Аврора. — Я уже говорила тебе, что мы не сможем быть вместе.Николас спрыгнул с окна, подошел к кровати, прислонился к столбику балдахина.— Да, говорила, но ты тогда была в шоке. Еще бы, увидеть меня живым. Я не давил на тебя, считал, что тебе надо привыкнуть к новой ситуации.— Ну что же, я все обдумала. И мои чувства не изменились.— Зато мои изменились, — тихо сказал он.— Не могу понять почему.— Потому что я лучше узнал тебя.Аврора отвернулась — его чувственный взгляд мешал ей сосредоточиться.— Думаю, мы могли бы ужиться, — сказал Николас, не сводя с нее глаз.— Это невозможно даже представить.— Но почему?— Причин много, не знаю, с какой начать.— Назови хотя бы одну.— Хорошо. Впервые в жизни я могу поступать как хочу. Зачем же мне отказываться от собственного счастья?— Но мой вариант лучше.— Лучше? Что может быть лучше независимости? Николас усмехнулся. Однажды он уже через это проходил.— Если бы ты действительно желала независимости, то без колебаний уехала бы со мной в Америку. И там обрела бы настоящую свободу, не то что в твоем косном обществе с его кастовостью и дурацкими кодексами.— Но не в качестве твоей жены. Жена — существо бесправное в любой стране. Хоть в Англии, хоть в Америке. Хватит с меня жизни под диктатом отца, я не хочу повторения.Николас нахмурился:— Не думаю, что имею хоть какое-то сходство с твоим отцом.— Не думаешь? Но ты такой же настырный, как и он. И наверняка такой же безжалостный. Ты готов на все, лишь бы добиться своего…— Я не намерен давить на тебя. Иначе просто потребовал бы вернуться со мной в мою страну: ты все еще мне жена.— Но сейчас, похоже, ты не оставляешь мне выбора.— Отчего же? Принуждать тебя я не стану. Аврора облегченно вздохнула.— Мне кажется, ты видишь все в мрачном свете. Аврора перестала ходить по комнате.— В Америке я стану целиком и полностью зависима от тебя. Никакой свободы. Как у птицы, посаженной в клетку. А что, если тебе вновь взбредет в голову странствовать по свету? А я останусь одна в чужой стране?— Я же говорил, что не собираюсь больше скитаться по свету.— А если тебе прискучит оседлая жизнь, что мне тогда делать? — В голосе ее звучала мольба. — Ты предлагаешь мне рискнуть всем, что я имею, и уехать с тобой. Но как я могу на это решиться?Николас поморщился, словно от боли. Он не знал что ответить и продолжал смотреть ей в глаза — два синих бездонных озера.— Ты думаешь только о плохом. Подумай о хорошем. — Я думала… и вот что хочу тебе сказать. Моя нынешняя жизнь может показаться скучной, но по крайней мере я знаю, чего ожидать. Кроме того, у меня есть обязательства. Перед Равенной… перед Гарри…— У меня есть две сестры, которых ты могла бы опекать, за что и я и они были бы тебе весьма признательны.— А как насчет твоей матери? Ведь она может не захотеть, чтобы в доме появилась еще одна женщина.— Моя мать — не проблема. Во-первых, у меня есть собственный дом, во-вторых, она будет счастлива приобрести в твоем лице дочь. Ты не представляешь, как она жаждет увидеть меня женатым. — Аврора молчала, и Николас пошел в наступление: — У меня в Виргинии отличные кони. Я куплю тебе целую конюшню. К тому же мне принадлежат тысячи акров земли, по которой ты можешь скакать верхом в свое удовольствие.Аврора потерла висок.— Дело не во мне, а скорее в тебе. Ты посмотри на себя. Ты пытаешься вырвать меня из мира, который, по-твоему, меня не удовлетворяет. Хочешь спасти меня, потому что это у тебя в крови. В этом весь ты.— Дело не только в моих природных склонностях.— А мне кажется, именно в них. — Аврора замялась. — Ты будешь хранить мне верность, Николас?Он ответил не сразу.Она вымученно улыбнулась:— Что, если тебе приглянется другая женщина? Сейчас ты хочешь меня, но где гарантия, что ты будешь хотеть меня через год, через два? Ты сам в этом не уверен.Николас размышлял над ее словами. Она говорила не только о физической близости, но еще и о духовной. Готов ли он заключить с Авророй союз душ? Вверить ей свою жизнь?— Ты не любишь меня, — тихо сказала Аврора. — Ты вообще не понимаешь значения этого слова.— А ты? Ты понимаешь?— Я понимаю. Любовь — это нежность и самопожертвование. Легкость в общении, ощущение близости. Общие мысли, общие интересы. Теплота в отношениях. Ничего этого между нами нет.— А страсть?— Возможно, но страсть плохой советник в браке. Ты меня хочешь, не сомневаюсь. Но это не любовь.— Хочешь сказать, что тебе нет до меня дела? Она молчала, собираясь с мыслями.— Хочу сказать, что была бы дурой, если бы позволила себе прикипеть к тебе сердцем. Я не хочу снова носить по тебе траур, скорбеть, когда ты умрешь. А этого не избежать при твоей жажде приключений.— Я не могу обещать, что не умру, Аврора. Никто не может этого обещать.— Нет, но ты мог бы попытаться сохранить свою жизнь — избегать опасности. Однако ты продолжаешь рисковать собой, несмотря на все мои мольбы уехать из страны… — Она заглянула ему в глаза. — Ты уедешь, Николас?Он молчал.Аврора сделала глубокий вдох.— Очень хорошо. Я дам тебе то, чего ты хочешь.Она коснулась пояса на талии. Глаза их встретились. Аврора распустила узел, и халат упал с ее плеч.У него перехватило дыхание. Она стояла перед ним обнаженная.— Что ты делаешь, Аврора? — дрожащим голосом спросил он.— Хочу, чтобы ты почувствовал себя победителем. Если я отдам тебе свое тело, ты, возможно, оставишь меня в покое.— Я не за этим сюда пришел.— А зачем? Разве не этого ты добивался несколько недель кряду? Минутного удовольствия?— Я хотел мою жену. — Рот его скривился в болезненной улыбке, но глаза не улыбались. — Если бы я стремился лишь удовлетворить свою похоть, у меня не было бы проблем, — Он подошел к ней. — Я хочу от тебя больше, чем просто физической близости. Хочу, чтобы ты истосковалась по мне. Чтобы не могла дня прожить без меня.Она задыхалась.— Я не хочу тебя, Николас, — солгала она.— Не хочешь? — Он коснулся ее шеи, провел пальцем по затвердевшему соску… — Я бы не сказал, что ты безразлична, — ласково прошептал он и направился к окну.В следующий момент он, не проронив ни слова, исчез в ночи.Он опять одержал победу.Дрожащими руками Аврора подняла с пола халат, накинула на плечи и опустилась на кровать.Николас прав. Она не безразлична к нему. Ее пугает сила чувств, которые он в ней разбудил. Одного его прикосновения достаточно, чтобы вывести ее из состояния равновесия.Аврора поежилась. Николас спросил, способна ли она к нему привязаться. Но беда в том, что это уже произошло.Именно по этой причине она и боялась брака с ним, не говоря уже о громадном различии между ними. Было бы непростительной глупостью полюбить человека, который мог в любую минуту погибнуть.Когда она думала, что Николаса казнили, скорбь ее не знала границ, хотя они едва успели узнать друг друга. Как она будет страдать, если по-настоящему полюбит его, а он, что вполне вероятно, погибнет?Или бросит ее? Он не обещал хранить ей верность. Вообще не ответил на ее вопрос.Не исключено, что Николас увлечется другой, как это случилось с его отцом, и оставит ее или же останется с ней, верный клятвам, данным у алтаря, но возненавидит за то, что она связала его по рукам и ногам.Аврора вздрогнула как от боли. Она не хотела подобной участи. Нет, ее страхи отнюдь не беспочвенны.Взгляд ее упал на дневник, оставленный на столике возле кровати. И Аврора почувствовала, как укрепляется в ней решимость. Она не хотела повторить судьбу француженки, страдать, потеряв любимого. Читая последние страницы дневника, Аврора не переставая плакала. Сказка имела несчастливый конец.Так же как и любовная связь матери Равенны и отца Николаса. Теперь ясно, почему Элизабет Кендрик зачитала книгу до дыр — она повторила судьбу француженки. Страсть их была всепоглощающей, но следом пришли боль и страдания.Аврора прикусила губу. Она не пойдет по пути этих женщин. Не поддастся желанию. Устоит перед искушением. Не позволит Николасу разбить ей сердце. Глава 16 Я отчаянно боролась с инстинктами, которые он во мне будил. Но с кем именно я боролась — с ним или с собой? Аврора не выходила у Николаса из головы, когда вечером следующего дня лорд Клифтон пригласил его на спектакль, устроенный для избранного общества, в котором участвовали лучшие балерины Лондонской оперы. Ни один из мужчин не остался равнодушным к их чарам, однако Николас под благовидным предлогом ушел раньше всех.Он удивился, заметив, что Клифтон вышел следом за ним.— Ни к чему тебе лишать себя удовольствия из-за меня, дружище, — сказал Николас, когда они спускались по парадной лестнице.— Признаться, я не в восторге от спектакля, — ответил Клифтон. — Давно потерял вкус к подобного рода представлениям. — Клифтон кивком указал на стоящий у подъезда экипаж. — Могу я подвезти тебя до отеля? Или еще куда-нибудь? Может, в игорный клуб?— Я возвращаюсь в отель, но предпочел бы пойти пешком. Если хочешь, присоединяйся.— Пешком? Что за странная идея!Николас похлопал себя по животу и выдавил улыбку.— Жизнь беспечного джентльмена сказывается на моей фигуре.— Заставляет тебя искать приключений…— О нет, ни в коей мере.— Надеюсь, ты понимаешь, что рискуешь жизнью, прогуливаясь возле « Ковент-Гарден»?Николас приподнял трость:— Она вполне может заменить шпагу. Надо же как-то оживить вечер.Клифтон задумчиво наклонил голову:— Приключений я не жажду, но разделить твою скуку могу.— Спасибо, но хочу предупредить: настроение у меня не самое лучшее.— У меня тоже, так что давай прогуляемся.— У тебя есть причины для хандры? — спросил Николас.— Не делай поспешных выводов, мой друг. Все дело в том, что годы уходят, а жизнь тускнеет. Даже грех приедается. Каким бы сладким он ни был.Николас деликатно промолчал. Клифтону едва ли исполнилось тридцать, но жизнь бретера и повесы изрядно его отрепала.Клифтон отпустил экипаж и зашагал рядом с Николасом.— Если честно, настроение у меня на нуле из-за деда, — вдруг сказал Клифтон.— Я слышал, Вулвертон плох.— Совсем плох. Едва ли месяц протянет.— Вы в добрых отношениях?— Вовсе нет. Он жуткий тиран. Мы уже несколько лет не разговариваем, притом что я его наследник. — Клифтон сжал зубы. — Ни слезники не пророню, когда старый ублюдок сдохнет.— Тогда ты станешь герцогом?— Увы, да.Николас молча ждал разъяснений.— Я вовсе не жажду принять на себя ответственность, к которой обязывает титул. Но рано или поздно приходится прощаться с юностью.— Верно, — согласился Николас, прекрасно понимая, на что намекает Клифтон.Какое-то время приятели шли молча, поглощенные своими мыслями. Первым прервал молчание Клифтон:— Насколько я понимаю, твои ухаживания за собственной женой ни к чему не привели?— С чего ты взял? Клифтон усмехнулся:— Ты похож на тигра, которого заперли в клетку. Прости за бестактность, но, по-моему, пора действовать решительно.— Что ты имеешь в виду?— Тебе никогда не приходило в голову ее похитить? Николас с саркастической ухмылкой приподнял бровь.— Ты ведь не думаешь, что я приглашу на роль похитителя тебя, Клифтон? В последний раз твое участие в похищении кончилось дуэлью, на которой ты пристрелил лучшего друга.— Это была ошибка, и я искренне о ней сожалею. Но ведь я не предлагаю ничего аморального и даже противозаконного. Увезти жену в укромное местечко ради того, чтобы предаваться там страсти — что в этом дурного? Ты муж и имеешь на это право.— Ты разбудил во мне любопытство. А что именно ты предлагаешь?— Тихое любовное гнездышко, которое, как мне кажется, стимулировало бы леди Аврору.— У тебя есть что-нибудь на примете?— У меня есть в Беркшире дом — уединенный, с вышколенными слугами, привыкшими держать язык за зубами. Я лично еще не встречал женщину, которая не поддалась бы его экзотическим чарам.Николас не торопился с ответом, и Клифтон решил развить мысль:— К тому же тебе стоило бы покинуть на время Лондон. Синклер, кстати, сегодня спрашивал о тебе. Он заметил несомненное сходство между тобой и американцем, который был членом нашей лиги три года назад.— Да, он мог бы меня узнать.— Ты рискуешь, оставаясь в Лондоне, на виду.— Я знаю.Тем более обидно рисковать жизнью, когда риск неоправдан. Он прибыл в Лондон, дабы исполнить волю отца, перед которым чувствовал себя в неоплатном долгу, и что же? Судоходная компания брошена на произвол судьбы, сестры и мать — тоже. Убедить Аврору уехать с ним — дело почти безнадежное. Может, стоит испробовать это последнее средство, а заодно поберечь самого себя?— Спасибо за щедрость, Клифтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34