— По какому праву вы здесь находитесь? — заорал Гарри.— Гарри, этот джентльмен — мой гость. Прошу тебя быть сдержаннее.— Неужели ты уже забыла моего брата? Со дня его смерти прошел всего год.— Нет, — виновато ответила Аврора. — В какой именно день он погиб, я запамятовала, но его самого никогда не забуду.— А этот что делает здесь среди ночи?Аврора набрала в грудь побольше воздуху и мысленно досчитала до пяти.— Ты не имеешь права задавать мне вопросы, мой юный друг, но если тебе это так интересно, Ник… Мистер Деверилл — мой родственник. А теперь я хочу задать тебе пару вопросов. Что ты делаешь в Лондоне? Среди ночи?Гарри немного присмирел.— Я убежал из дома, Рори. Мама стала невыносимой. Прошу тебя, позволь мне остаться с тобой. Глава 14 Он касался меня с пугающей нежностью, словно сердце мое, как и все остальное, принадлежало ему. — Итак, Гарри, скажи, как тебе удалось добраться до Лондона? — спросила Аврора, когда все трое, Гарри, Аврора и Николас, сели в кухне за стол, за которым обычно ели слуги. Николас вел себя как ни в чем не бывало, уходить не собирался, и Авроре ничего не оставалось, как терпеть его — не скандалить же с ним при слугах.Гарри уплетал за обе щеки цыпленка, закусывая яблочным пирогом.— В наемной карете — той, что возит пассажиров. Вначале внутри, с остальными, а потом на козлах, кучер даже дал мне поводья, но ненадолго — пассажиры запротестовали. Было так здорово! — с набитым ртом рассказывал Гарри.— Один? Из Суссекса? Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергал? Тебя могли ограбить или…— Да нисколько это не опасно. В карете, я хочу сказать. Вот когда мы остановились на постоялом дворе и я стал спрашивать дорогу, тут я, признаться, струхнул. Народу было полно, но трое мужчин, с виду разбойники, так странно на меня смотрели. Они даже попытались меня задержать, но я оставил их с носом.Авроре стало нехорошо при мысли, что могло случиться с ребенком в городе, кишащем разбойниками. Но Гарри, словно читая ее мысли, гордо произнес:— Я не какой-то там простак, Рори. Могу о себе позаботиться. И постоять за себя, когда надо. Хотя узел с вещами они у меня все же украли. — Гарри погрустнел. — Там был мой любимый корабль.— Корабль? — полюбопытствовал Николас. Мальчик бросил на него настороженный взгляд: неизвестно, заслуживает ли незнакомец доверия.— Флагманский корабль капитана Нельсона «Победа». Он был сделан из жести. Мне его подарил брат. — Вспомнив о Джеффри, мальчик с упреком взглянул на Аврору. — Дэнби не хотел меня пускать. Не поверил, что я — граф Марч, поскольку в последний раз он видел меня, когда я только учился ходить. И некому было подтвердить мои слова.Аврора прекрасно понимала, что в глазах ребенка выглядит развратницей, но виновато опускать глаза и краснеть — лишь подтверждать худшие из его предположений. Аврора сняла плащ, пригладила волосы и строго спросила:— Мама знает, что ты убежал из дома? Гарри улыбнулся:— Сейчас, наверное, уже знает. Я оставил ей записку, сообщив, что еду в Лондон и буду жить у тебя.— Гарри, твоя мама сходит с ума от тревоги.— Я знаю. Потому и убежал. Она прямо-таки трясется надо мной. Я задыхаюсь дома, Рори. Последнее время она только и говорит о Джеффри. Не было у меня сил больше терпеть.— Ее можно понять, Гарри, ты у нее один остался.— Но она из дома меня не выпускает! Боюсь, так будет всегда. Даже когда я вырасту. Так и буду маменькиным сынком, пока не заживу своим домом. Мне так паршиво, Рори!— Гарри, где ты набрался таких слов?— От Тома, нашего управляющего. Ты собираешься устроить мне разнос, Рори? Ну что же, валяй, но домой я все равно не вернусь. И не уговаривай меня, бесполезно. Не разрешишь мне жить у тебя, поищу другое место.Аврора пребывала в нерешительности. Она хотела помочь Гарри, и не только потому, что очень его любила. Она чувствовала себя перед ним виноватой — очень редко навещала его. А ведь именно сейчас он так в ней нуждался. Сначала утрата любимого брата, на которого он молился, потом чрезмерная опека матери, видевшей в нем свою единственную отраду. Она понимала, почему Гарри взбунтовался, но поощрять его не считала этичным.Аврора хотела что-то сказать, но Гарри ее опередил;— Я не задержусь у тебя надолго, Аврора, не волнуйся. Я давно хотел поступить юнгой на корабль и драться с лягушатниками, как Джеффри.— Что?— Отправлюсь в плавание. Просто мечтаю о приключениях. А мама не пускает меня даже на речку половить рыбу. Боится, как бы я не утонул, как Джеффри.— Я знаю кое-что о море и о том, каково это — быть юнгой, — осторожно заметил Николас.— В самом деле? У вас американский акцент.— Я и есть американец, но что такое британский военный флот, знаю не понаслышке. У меня служат немало матросов, которых, кого силой, а кого обманом, заставили служить на британских военных кораблях. Те, кто выжил, никогда не забудут службу на британском военном судне.— Так вы капитан?— Нет, владелец флотилии.— Флотилии? Вот это да! Николас улыбнулся:— Знал бы ты, что тебя ждет на военном судне, обошел бы его стороной. Уж лучше на торговый корабль, раз не мыслишь себе жизни без моря.— Гарри не пойдет ни на военный, ни на торговый корабль, — строго заявила Аврора, бросив на Николаса укоризненный взгляд.Но Гарри уже закусил удила.— Я сказал, что пойду на флот, Аврора, значит, пойду! Николас покачал головой:— Так дело не пойдет, Гарри, Во-первых, нельзя доводить мать до нервного срыва, во-вторых, никто не возьмет тебя на корабль. Ты не подготовлен к службе, да и рекомендательного письма у тебя наверняка нет.— А что, нужно письмо?— Если хочешь заниматься чем-то более интересным, чем драить котлы в кубрике, обязательно нужно. Кто-то должен за тебя поручиться. К тому же необходимо взять с собой на корабль кое-что из вещей, а для этого нужны деньги.— Деньги у меня есть, и немало.— Зачем же тебе служить юнгой? Ведь ты можешь купить корабль и нанимать на работу других. Поверь, это куда приятнее, чем с утра до ночи драить палубу.Гарри широко улыбнулся. Предложение Николаса показалось ему заманчивым.Николас ответил улыбкой. Наблюдая за ними, Аврора испытывала противоречивые чувства: ей хотелось прижать мальчика к себе и расцеловать и в то же время она завидовала Нику, он сразу нашел с мальчиком общий язык. Возможно, узнал в нем себя в его возрасте. И все же какое коварство! Увлечь мальчика несбыточными мечтами о собственном корабле и прочей чепухой!Но у Гарри уже разыгралась фантазия.— Будь у меня собственный корабль, я мог бы отправиться к берегам Франции и шпионить за лягушатниками, как Джеффри!— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнула Аврора.— Он был на той яхте с секретной миссией, — с таинственным видом прошептал Гарри. — Джеффри взял с меня слово, что я никому ничего не скажу.Аврора не склонна была этому верить. Джеффри, этот тихий книгочей, едва ли мог взяться за такую опасную и рискованную работу. Скорее всего Гарри сам сочинил эту сказку и даже поверил в нее, чтобы бессмысленная гибель брата в морской пучине приобрела героическую окраску. Но если ребенок сочиняет легенды о покойном брате — значит, что-то в жизни у него не ладится. Очевидно, он нуждается в друге и наперснике сильнее, чем она могла предположить.И она станет ему другом. Хотя бы потому, что чувствует себя в долгу перед ним. Гарри все время крутился рядом, пока Джеффри ухаживал за ней. Помешанный на лошадях, он под любым предлогом напрашивался к Эверсли, чтобы бывать у них на конюшне. И считал, что Аврора лучше разбирается в лошадях, чем его брат. Она, а не Джеффри, выбирала ему его первую лошадку.Она всегда думала о нем как о младшем братишке, и он в самом деле был бы ее младшим братом, если бы судьба не отняла у нее Джеффри. К тому же Аврора знала, что такое родительский деспотизм. Оставалось только одно — позволить Гарри пожить у нее. По крайней мере до той поры, пока он не оставит дурацкую мысль убежать на корабль в поисках приключений.Гарри сладко зевнул, и Аврора сказала ему, чтобы шел спать. Утро вечера мудренее.— Ты не отошлешь меня домой? — в тревоге спросил Гарри.— Пока нет, но напишу твоей маме, что ты у меня. И попрошу у нее разрешения оставить тебя здесь на некоторое время.— Ты молодец, Рори! — Гарри вскочил и бросился Авроре на шею.Аврора не могла сдержать улыбки.— Кажется, ты сказал, что потерял свои вещи? Надо найти тебе ночную рубашку.Словно по волшебству на пороге появился Дэнби.— Ты не проводишь мальчика в спальню для гостей?— Будет сделано, миледи.Гарри пошел было следом за Дэнби, но Аврора остановила его.— Одну минуту, мой маленький лорд. Я думаю, ты должен извиниться перед мистером Девериллом.Гарри неохотно обернулся к Николасу:— Извините за грубость, сэр.— Ты прощен, — весело сообщил Николас.— Если я пообещаю хорошо себя вести, вы расскажете мне о кораблях?— С радостью, — с улыбкой ответил Николас.— Спасибо. — Гарри посмотрел на Аврору. — Он не так уж плох, Рори.Гарри ушел, и Николас, пристально глядя на Аврору, спросил:— Он зовет тебя Рори?— Когда Гарри был совсем маленьким, он не мог произнести моего имени и называл «Рори». Извини его. Вообще-то он славный мальчишка.— Я вижу. — Николас помолчал. — Ты отлично с ним ладишь. Из тебя получилась бы хорошая мать.Глаза их встретились, и Аврора мысленно спросила себя, не подумал ли он о том же, о чем она. Каких детей они произвели бы на свет, если бы их браку суждена была долгая жизнь?Аврора мысленно отругала себя за подобные мысли. Надо быть дурой, чтобы мечтать о настоящем союзе с таким, как Николас. Он не из тех, кто готов отдать сердце одной-единственной женщине. Любовь для него — игра, увлекательное приключение. Он способен удовлетворить страсть любой женщины, но дальше этого не пойдет.И раз он не способен на более глубокие чувства, как долго сможет продержаться возле нее? Пока опасность не позовет? И что тогда делать ей, оставаться у разбитого корыта с разбитым сердцем?Нет, с горечью сказала себе Аврора, никаких детей от Николаса у нее не будет…И тут она вспомнила: Николас здесь, в ее доме, потому что она обещала разделить с ним постель. Боже мой…Она сразу напряглась и, чувствуя на себе его ласкающий взгляд, заерзала на стуле.Сегодня она едва не отступилась от своего решения держать Николаса на расстоянии. И хотя неожиданный приезд Гарри создавал для Авроры дополнительные проблемы — мальчик стал еще одним существом мужского пола, внезапно вторгшимся в ее жизнь, — он оказался очень даже кстати. Появился предлог выпроводить Николаса.— Тебе, наверное, лучше уйти, — пробормотала она.— Час назад ты думала иначе.— Просто я оказалась жертвой пагубного влияния лунного света — на меня нашло безумие. К тому же я не знала, что появится Гарри.— Значит, ты намерена воспользоваться им как щитом, как удобным предлогом, чтобы отречься от той страсти, которую питаешь ко мне?— Но, Николас…— Ты обманываешь себя, Аврора. Притворяешься, будто не знаешь, что тебе нужно в жизни.— Неправда, мне и в голову не могло прийти, что Гарри убежит из дома и появится здесь. У меня есть перед ним определенные обязательства. Джеффри погиб, но он хотел бы чтобы я о нем позаботилась.Николас выжидающе смотрел на нее.— Непростительно лечь с тобой в постель в годовщину гибели Джеффри.— Непростительно хоронить себя заживо. Ты должна наконец забыть своего жениха и жить собственной жизнью. Аврора отвела взгляд.— Не так просто забыть того, кого любила. Ты никогда не поймешь, что для меня значило потерять Джеффри. Он был для меня не только женихом: он был моим близким другом едва ли не с колыбели. И после того как умерла моя мать… — Голос Авроры дрогнул от слез.Когда мать скоропостижно скончалась, Джеффри стал ее единственным утешением, но вскоре погиб и он. Ей казалось, сама судьба скосила ее под корень в самом расцвете лет, зато… она научилась смиренно переносить несчастья — от судьбы не уйдешь.Аврора поднялась из-за стола.— Я не намерена вступать с тобой в спор, Николас. Надеюсь, ты найдешь дорогу до двери.Она уже повернулась, чтобы уйти, но тут услышала его вкрадчивый голос:— Аврора…Она боялась оглянуться. Он подошел сзади.— Не отвергай меня. — Она ощутила на волосах его дыхание.К горлу подступил комок.Прислонившись спиной к его твердой, мускулистой груди, она вдруг поняла, как он опасен. Желание болью пронзило ее, билось в ней, заполняло все ее существо. Она хотела, чтобы он остался, но не могла этого допустить. Не имела права.— Было ошибкой приглашать тебя ко мне, — прошептала она. — Я не хочу близости с тобой, не хочу, чтобы это случилось вновь. Я не могу.— Почему? — Рука его скользнула вверх, накрыла ее грудь. — Мы муж и жена. Что еще нужно, чтобы стать любовниками?— Ради чего? — Голос ее дрогнул. — Ради минутного удовольствия?После долгого молчания Николас ответил:— А что в этом плохого?Аврора закрыла глаза и едва не издала стон. Она чувствовала его теплое дыхание на щеке, его ладонь на груди.— Ты, Николас, — задыхаясь, проговорила она, — несешь в себе зло. Ты был бы последним мужчиной, которого я по собственной воле выбрала бы в любовники. Ведь это мука быть привязанной к человеку, готовому рисковать ради самого риска. С меня довольно смертей. Сначала мать, потом Джеффри… Я не хочу больше страдать.— Зачем же страдать?— Но ты упрекаешь меня в том, что я не даю волю чувствам. Возможно. Но чувства сначала приносят радость, а потом боль.— Согласен. Но неужели ты хочешь прожить жизнь без радости, без страсти, без восторга? Зачем тогда вообще жить?Она молчала, и он прижался губами к ее макушке.— И у тебя хватит сил влачить столь жалкое существование?Он взывал ко всему потаенному, запретному, что было в ней. Аврора в отчаянии покачала головой. Она не должна поддаваться этой пагубной страсти, должна бороться с этим безумием. Она и так зашла слишком далеко, позволив Николасу околдовать ее своими чарами.Надо покончить с этим прямо сейчас, пока не поздно.— Я не хочу страсти, — с мольбой в голосе произнесла она. — Мне нужен только покой.— Не верю. Я помню, какая ты в постели. И не позволю тебе забыть нашу первую брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34