– Неужто вы и в самом деле такого высокого мнения о себе? Вы не допускаете даже возможности, что мне не приятно к вам прикасаться? – язвительно осведомилась она. – Может, я и переспала, как вы изящно выразились, с половиной английской армии, но с вами я спать не желаю, и лишь ваше чудовищное самомнение мешает вам признать, что я нахожу вас отвратительным.
– Отвратительным?
Поглаживая подбородок, он, казалось, всерьез задумался над ее словами.
– Я полагаю, всякое на свете случается. Как говорят, все когда-то бывает в первый раз.
Она презрительно фыркнула, но он лишь усмехнулся в ответ.
– Должен сказать, что хотя за эти дни мне не так уж часто выпадала приятная возможность к тебе прикасаться, я как-то не заметил особых признаков отвращения с твоей стороны. К тому же, Кэт, даже если бы это было правдой, настоящая мастерица своего дела не стала бы давать волю собственным чувствам. Отказывать клиенту только потому, что испытываешь к нему отвращение? Для уважающей себя шлюхи это непозволительная роскошь, особенно в условиях крайней необходимости. А ты моя дорогая, уж позволь тебе заметить, находишься именно в таких условиях, – и Бэрк улыбнулся с фальшивым сочувствием.
На секунду она остановила на нем взгляд, невольно отмечая про себя его несомненную и даже несколько подавляющую мужскую красоту. Он смотрел на нее благожелательно, но в его насмешливых голубых глазах ясно читался вызов. О, как бы ей хотелось бросить правду ему в лицо! С каким наслаждением она сказала бы этому надменному негодяю, что скорее пойдет в тюрьму и даже на виселицу, чем уступит ему! У нее не было ни малейшего сомнения в том, что он собирается исполнить свою угрозу и передать ее английским властям завтра же, если она не отдастся ему сегодня. С приглушенным возгласом отчаяния она отвернулась от него и отошла к окну.
Схватившись за подоконник и уставившись невидящим взглядом на залитый дождем двор, Кэтрин попыталась напрямую ответить на мучивший ее вопрос: почему ей так трудно согласиться и переспать именно с этим англичанином? Неделю назад она едва не легла в постель с подполковником Молем, с одним из самых отталкивающих мужчин из всех, кого ей когда-либо приходилось встречать. Это было бы ужасно, нет, просто чудовищно, и все же она пошла бы на это. Ведь в тот страшный час ее подогревало воспоминание о преступлениях, совершенных соотечественниками Моля в ее стране, о том, что они сотворили с ее отцом, а еще раньше – с Майклом и Рори. Ей хотелось сделать что-нибудь, чтобы отомстить за их смерть. Что же изменилось с тех пор? Неужели решимость покинула ее? Почему теперь даже ради спасения собственной жизни ей так трудно решиться на тот же самый шаг?
Ответ пришел с ослепительной ясностью, как вспышка молнии. Переспать с Молем – это было равносильно выстрелу, хладнокровно и прицельно выпущенному по врагу в ходе ее личной войны против англичан. Это была бы военная вылазка, а не проявление любви. Она могла логически обосновать необходимость своего поступка, представить его не как низость, а как исполнение патриотического долга. Но с Джеймсом Бэрком все иначе. О, нет, она вовсе не влюблена в него, он вызывает в ней одно лишь презрение. Но, помоги ей Бог, есть в нем что-то такое, что ее волнует. Она и подумать не могла, что ей когда-нибудь доведется испытать подобное чувство. От одного звука его голоса с нею начинало твориться нечто необъяснимое, его близость заставляла ее трепетать. Ублюдок! Кэтрин вспомнила о поцелуе, которым он насильственно наградил ее вчерашним вечером на глазах у всех постояльцев, и колени у нее задрожали. Это было выше ее понимания. Будь он проклят! То, что она едва не совершила с подполковником Молем, было делом чести, считала Кэтрин, но то, что она испытывала к Джеймсу Бэрку, покрывало ее позором.
Проклиная Бэрка и свою собственную нестойкую плоть, Кэтрин попыталась успокоиться. Потом она прокляла свою трусость, потому что отвергнуть его предложение и взглянуть в глаза последствиям было не в ее силах. Она приняла решение.
9
С напускной небрежностью опершись локтем о колено, Бэрк наблюдал за Кэтрин, пока она стояла, слегка прислонившись к подоконнику, и чертила длинным пальцем узоры на стекле. Сколько безыскусной грации было в ее позе! Откуда что берется? – подумал он. Кем бы она ни была, он мог бы запросто и безо всякого стеснения взять ее с собой куда угодно, даже ко двору, не сомневаясь, что любой лондонский щеголь с готовностью станет расшибаться в лепешку, лишь бы свести знакомство с нею. Но вот что с нею будет, когда она предстанет перед военным судом? Самому Бэрку было все равно, лазутчица она или нет. Доведись ему оказаться среди судей, он скорее сам пошел бы на виселицу, чем позволил бы хоть на день отправить ее в тюрьму. При одной мысли об этом ему становилось не по себе, и он невольно старался не думать о том, что ее ожидает в ближайшие несколько дней. По всей вероятности, она все-таки не участница заговора, а просто хорошенькая авантюристка, привыкшая использовать то, чем ее столь щедро одарила природа, чтобы выжить. Бэрк не сомневался, что через несколько минут загадка тем или иным образом разъяснится, однако его ставили в тупик собственные чувства. Конечно, было бы лучше, если бы ей удалось его убедить: тогда он, в свою очередь, смог бы с чистой совестью заявить военным властям, что она не пособница якобитов и не представляет никакой угрозы мирному правлению короля Георга. И все же в глубине души, вопреки собственным желаниям и даже невзирая на очевидные факты, он продолжал безрассудно надеяться, что она не шлюха.
Замечтавшись, Бэрк не сразу заметил, что Кэт повернулась к нему лицом и смотрит на него, полузакрыв глаза, с томной улыбкой, которой он никогда раньше не видел. Он вопросительно приподнял бровь. Вместо ответа она медленно двинулась ему навстречу – так медленно, что он расслышал шуршание нижних юбок. Подойдя на расстояние вытянутой руки, она остановилась. Как опытная искусительница, подумал Бэрк. Его губы скривились в презрительной полуулыбке. Так вот оно как, милая Кэт, подумал он, ощущая в душе странную смесь разочарования и нарастающего волнения.
Кэтрин же остановилась вовсе не для того, чтобы раздразнить его аппетит. Ей пришлось заново собрать в кулак всю свою решимость, покинувшую ее за время многомильного перехода от окна к столу. Она чуть не отшатнулась, завидев презрительный взгляд на его гордом лице и чувствуя, что готова его ударить. Но нет, в этой игре требовались более тонкие приемы. Если ей удастся его соблазнить, если у него не останется сомнений, что она именно та, за кого себя выдает, тогда к завтрашнему утру она будет свободна. Эта мысль придала ей смелости, и Кэтрин почти уверенно вступила в V-образное пространство, образованное его ногами.
Она положила руки ему на плечи, едва касаясь кончиками пальцев кожи над воротом рубашки. Тут ей пришлось в спешке опустить взгляд, чтобы он не успел заметить желания, неожиданно вспыхнувшего в ней при одном лишь легком прикосновении к нему. Боже милостивый, подумала Кэтрин, да что ж со мной такое творится? С огромным трудом удержав руки на месте, она заставила себя вновь встретиться с ним глазами. Так, теперь надо изобразить томный взгляд соблазнительницы. Благодарение Богу, он хоть на время оставил эту свою несносную улыбочку, век бы ее не видеть! Задержав дыхание, Кэтрин наклонилась к нему и запечатлела на его губах легкий, почти целомудренный поцелуй. После этого она собиралась снова отпрянуть и окинуть его еще одним обжигающим взглядом, но ее глаза безвольно закрылись сами собой. Потеряв счет времени, она застыла, наслаждаясь прохладным и упругим ощущением его губ, его теплым дыханием у себя на щеке. А потом… что ей еще оставалось делать, как не провести кончиком языка по его все еще сомкнутым губам, в то же время обводя пальцем контур его уха? Очень скоро ей захотелось большего. Сама себе поражаясь, она втянула его язык; теперь уже невозможно было сказать, кто кого целует. Она обвела руками его шею, она прижалась грудью к его груди, теряя голову в приливе почти нестерпимого желания. Оно накатило стремительной волной и вдруг отхлынуло столь же внезапно, оставив после себя болезненную пустоту, когда до нее дошло, что он пока еще не сделал ни единого движения, чтобы прикоснуться к ней. Если бы она в эту минуту опустила взгляд и увидела его руки с побелевшими костяшками пальцев, судорожно вцепившиеся в край стола, ее гордость была бы удовлетворена. Но так как она ничего не заметила, ей оставалось лишь заключить, что ее тонкая тактика на него не действует и пора переходить к более откровенным приемам.
Слегка откинувшись назад, девушка заглянула ему в лицо в надежде найти хоть какие-то признаки волнения. В его глазах появилось туманное, мечтательное выражение, (это уже было нечто новенькое!), а щека подергивалась. Но Кэтрин лишь во второй раз в жизни прикасалась к мужчине и по неопытности не могла решить, как толковать эти признаки: одержала она победу или нет? Отчаяние придало ей смелости. Взяв его руку, она, робея, поднесла ее к своей груди. Ей показалось, что ноздри у него затрепетали, но она была не вполне уверена в этом. А потом его пальцы медленным, ищущим движением скользнули по лифу ее платья. Наслаждение было таким острым, что ее глаза опять закрылись сами собой, а соски напряглись под его рукой. Она застонала и покачнулась.
Бэрк вскочил на ноги и крепко схватил ее за плечи, больше не пытаясь притворяться равнодушным. Когда он повернул ее спиной к себе, Кэтрин на мгновение ужаснулась. Ей показалось, что он решил отвергнуть, оттолкнуть ее, но вскоре выяснилось, что он хочет лишь занять более удобное положение, чтобы просунуть руки ей за корсаж. Он обхватил ее груди словно живую драгоценность, его ласки вынудили ее ахнуть и откинуть голову назад, ему на плечо. Его рот накрыл ее губы с такой еле сдерживаемой страстью, что ее кольнула иголочка страха, и окружавший (как ей казалось) их обоих ореол ослепительно белого света немного померк в ее глазах. Внезапно ощутив ягодицами несомненное свидетельство его мужского возбуждения, Кэтрин испугалась еще больше. Она замерла на грани между страстью и паническим ужасом, а перед мысленным взором подобно взмаху кроваво-красного полотнища промелькнуло страшное воспоминание. Но Бэрк осыпал ее губы быстрыми, по-кошачьи вкрадчивыми поцелуями, своими ловкими пальцами он легонько пощипывал ее сосок, как искусный музыкант, перебирающий струны любимой лютни, а другой рукой медленно очерчивал круги у нее на животе, оставляя ощущение расходящегося по всему телу тепла. Под его умелым натиском страх постепенно рассеялся, уступив место одному лишь чистому, ничем не омраченному желанию. Кэтрин задрожала всем телом, из ее груди вырвался чувственный стон. Захватив губами ее верхнюю губу, он провел языком по нежной, чувствительной плоти, оказавшейся в плену. Она опять застонала, дрожа от наслаждения, а тем временем его язык, проникая все дальше, начал неторопливо исследовать потайные глубины ее рта. Опьяненная страстью, Кэтрин перестала дышать. Если он сейчас же не прекратит, ее ноги просто подломятся. Когда ей показалось, что она больше не выдержит ни секунды, Бэрк отпустил ее и вновь повернул лицом к себе.
– Дай мне посмотреть на тебя, – его голос прозвучал непривычно отрывисто и хрипло.
Кэтрин не сразу поняла, чего он хочет, но почти тотчас же горячая волна краски залила ей лицо и шею. Тем не менее она, не колеблясь, начала расстегивать платье. Пальцы у нее тряслись, но она не стала даже спрашивать себя, заметил он или нет. Обнажив руки, девушка стащила платье с бедер, и оно соскользнуло на пол у ее ног. В голове смутно промелькнул вопрос: правильно ли она все делает? Может, проститутки как-то иначе раздеваются на глазах у клиентов? Ей казалось, что выбранный ею путь – самый простой, впрочем, ей уже было не до подобных соображений. Она наклонилась, чтобы снять чулки, потом распустила шнуровку нижней юбки и грациозно переступила через ворох шелка, присоединившийся к платью на полу.
Оставшись в одном белье, Кэтрин старательно вытянула руки по швам. Щеки горели от стыда, ей неудержимо хотелось прикрыть наготу. Протекла мучительно долгая пауза, а у нее все не хватало духу поднять глаза и посмотреть ему в лицо. Может быть, теперь он придет ей на помощь? Она бросила на него быстрый взгляд исподлобья и, увидев обжигающий синий лед в его глазах, поняла, что помощи ждать бесполезно. Бэрк пожирал ее взглядом, но его поза свидетельствовала о том, что он отнюдь не намерен торопить события. Наконец, так и не сумев унять дрожи в пальцах, девушка потянула за ленточки, вплетенные в тонкую ткань сорочки, и обреченным движением высвободила плечи. Последние покровы упали на пол, и Кэтрин осталась совершенно обнаженной.
Бэрк как будто оцепенел, завороженный ее волшебной красотой. Отблески огня из камина играли на ее коже, отбрасывая причудливые тени и окутывая мягкие очертания тела бледным янтарным сиянием. Ее прелестные груди напоминали спелые плоды, его ладони все еще хранили ощущение их упругой тяжести. Ему были видны проступающие под кожей хрупкие ребра. Кожа на бедрах казалась молочно-белой и нежной, как щечка младенца, очень скоро ему предстояло узнать, такова ли она на самом деле. Девушка была так прекрасна, что больно было смотреть, но он не мог отвести восхищенных глаз, запоминая каждый изгиб, пока наконец его взгляд не остановился на золотистом треугольнике волос у нее между ног.
Кэтрин поежилась, несмотря на согревающий тело жар камина. Неподвижность Бэрка заставила ее похолодеть. Собрав воедино последние остатки гордости, она вскинула подбородок и тихо спросила:
– Значит ли это, что вы меня не хотите, майор Бэрк?
Только теперь Бэрк очнулся и пришел в себя, Одним махом преодолев разделявшее их расстояние, он пылко обнял ее, и его пальцы вплелись ей в волосы.
– Думаешь, я не хочу, Кэт? Ты и вправду так думаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59