Чем могу помочь?— Лорен? — То ли вздох, то ли шепот.— Да…На другом конце принялись фальшиво напевать «Девушку из Буффало»:
Эй, зеленые глазки, поиграем вдвоем.Эй, зеленые глазки, поиграем вдвоем.
— Нравится мое исполнение, Лорен?— Кто это?Лорен повернулась и поискала глазами Ника.— Профессионал. Занимаюсь тем, что разбиваю сердца. Наверное, и твое миленькое маленькое сердечко придется разбить. Ну как, боишься?— Ничуть, — солгала она и съежилась, услышав его хохот. Смех стих так же неожиданно, как начался.— Хочешь послушать еще одну песню? — прошептал он.Лорен не ответила. Ник метнулся к ней, она слышала доносившиеся сверху шаги, краем глаза заметила Пита, наблюдавшего за ней из столовой, и все же не могла шевельнуться, оглушенная бесплотным телефонным голосом. Побелевшие от напряжения пальцы с такой силой сжали трубку, что Нику пришлось силой выдирать ее, чтобы тоже послушать. Только сейчас до Лорен дошло, что все звонки, по-видимому, записываются, иначе ее не просили бы ждать, прежде чем ответить. Ей, наверное, нужно было бы потянуть время, вызвать его на разговор, но, Господи, от этого омерзительно вкрадчивого голоса ее затошнило!— А вторая песня так же глупа, как та, что вы сейчас пели? — бросила она.— О нет, эта вам точно понравится. Оригинальная и такая искренняя.В трубке щелкнуло, и воздух сотрясли душераздирающие женские крики, от которых кровь стыла в жилах. Ничего ужаснее Лорен не слышала. Если бы Ник не удержал ее, она рухнула бы на пол. Нечеловеческие вопли все продолжались, минуту, другую, вечность! Она не сознавала, сколько прошло времени, прежде чем раздался второй щелчок и все смолкло.— Ну что? Собираетесь умолять меня оставить ее в покое? Поздно. Я уже ее оставил. В могиле. И даже положил сверху небольшой камень, чтобы точно знать, где она похоронена, на случай, если придет в голову снова ее вырыть. Иногда мне это нравится, знаете ли. Интересно проверить, что с ними стало. Но эта… эта была всего лишь жалкой заменой тебе, Лорен. Надеюсь, ты готова поиграть со мной?Желчь подступила к горлу. Во рту разлилась горечь.— Поиграть? Во что? — выдавила она, пытаясь изобразить скучающую снисходительность. Пусть думает, что ей до смерти надоели и он и его разговоры.— Прятки. Ты прячешься, я ищу. Согласна?— Не желаю иметь с вами ничего общего.— О, конечно, желаешь!— Нет, — твердо объявила Лорен. — Я еду домой. Он пронзительно завизжал, непонятно, от злости или восторга. Вырвав трубку у Ника, Лорен презрительно выкрикнула:— Давай попробуй меня достать, болван! Глава 14 Бывают в жизни вещи, от которых просто невозможно отказаться, вроде стакана ледяного лимонада в душный, нестерпимо жаркий денек или растерянной леди на обочине шоссе, явно умоляющей о помощи. Жаль только, что это такая же леди, как он — рыцарь на белом коне. Позже он даже пожалел, что потратил на нее столько драгоценного времени.Правда, нечего зря терзаться, ведь запись пригодилась, да еще как! Возможно, драгоценное время вовсе не было потрачено даром. Черт побери, наконец-то они поняли, на что он способен. Ничего не скажешь, он настоящий профессионал, человек слова!Интересно, сколько им потребуется, чтобы ее найти? Идиоты, ведь он только что адреса не сообщил! Бедняжка Тиффани!Он торжествующе расхохотался. Просто не смог сдержаться. Сучонке так и не пришлось воспользоваться своим новым телефоном, которым она хвастливо размахивала перед его носом. Что же, мобильник пригодился ему, чтобы связаться со своей милашкой. Он даже постарался остаться на линии достаточно долго, чтобы легавые вынюхали, на чье имя зарегистрирован телефон.Он удостоил Тиффани приличных, по его мнению, похорон. Оставил в мелкой яме у обочины дороги, среди пыльных кустов, скрывших могилку от посторонних глаз. Рано или поздно полицейские, эти тупые ослы, отыщут ее и с первого взгляда поймут, что перед ними девка.Он сначала разбил, а после украл ее сердце. Столь неожиданный порыв беспокоил его пару минут, пока он не сообразил, что по своей обычной осторожности наверняка не оставил в фургоне ни капли крови. Эти новые мешки на молниях — просто чудо. Реклама на этот раз не врала. Нужно не забыть послать компании благодарственное письмо.Грязь, вот кто она такая. Грязь и мерзость. Именно поэтому он не взял ничего в память о ней. Хотел поскорее забыть.Обычно, когда объект был достаточно достойным, он некоторое время лелеял мысль сохранить его и выдрессировать. Но эта… с первого взгляда видно, что ею пользовался всякий кому не лень, и он немедленно вычеркнул ее из списка живых. Замена должна быть чистой, невинной, юной и обожающей. О да, именно обожающей, или о длительных отношениях не может быть и речи, ни в коем случае!Он уже проделывал это раньше и сумеет добиться снова.Взрыв дикой ярости застал его врасплох, вал злобы накатил с такой силой, что он едва не врезался в идущую навстречу машину. Он скрипнул зубами, опустил глаза и, увидев, что чуть не раздавил рулевое колесо, вынудил себя расслабиться. Столько времени и усилий выброшено на ветер! Потрачено зря! Он создал идеальную подружку, и когда она умерла, его скорби не было предела.Ему совсем не улыбалась мысль снова искать и дрессировать ее достойную преемницу, но больше откладывать невозможно. Скоро придется начать все заново, даже если это означает тщательную и бесконечно долгую подготовку. Придется позаботиться о каждой мелочи, каждой крошечной детали. И расследование. Скрупулезное расследование. Прежде всего необходимо узнать о ней все, буквально все. Кто ее родные и друзья, кто ее хватится, кому она до лампочки. Потом следует создать вокруг нее мертвое пространство, поссорить со всеми близкими людьми. И только когда он наконец увезет ее, начнется настоящая работа. Ей предстоит сидеть под замком и подвергаться медленному, мучительному процессу тренировки. День и ночь. Ночь и день. Он будет жесток и неумолим, пока она не станет той, которая ему нужна. Да. Тут не избежать боли, мучительной боли, но она поймет и простит его, как только он ее укротит и превратит в идеальную союзницу. Ту, которая будет боготворить его. Ноги целовать.Он поморщился и тряхнул головой. Черт, он так и не успокоился, не пришел в себя. Ярость медленно накапливалась, терзала внутренности, как сотни голодных пиявок. Нет, так нельзя. Он не имеет права давать волю злобе. Не сейчас.Он глубоко вздохнул и попытался думать о чем-нибудь приятном.Маленькая Тиффи оказалась такой же доступной, как выглядела. Ее не пришлось даже уговаривать забраться в его фургон. Нет, она тут же распахнула дверцу и впорхнула внутрь, задрав юбку по самое некуда. Хотела показать, что не носит трусиков. Никакой скромности. Господу одному известно, какую заразу она уже успела подцепить. Ему пришлось мыться три раза, чтобы избавиться от ее вони.Кстати, нужно рассказать интернетовским приятелям, что резать шлюх вовсе не такой уж кайф, как они воображают.А как она ругалась, умоляла, грозила! И все зря! Ничего у нее не вышло.Конечно, он тащился, разделывая девку, но все-таки не испытал настоящего упоения победой, истинного восторга, которого ему так недоставало теперь. Понятно почему. Нечистая тварь!— Эй, зеленые глазки, поиграем вдвоем… О Господи, как противно начинать все снова! Как он это ненавидел! Столько времени! Столько труда!— Успокойся, успокойся, — прошептал он. — Все это уже бывало раньше, значит, сможешь сделать снова.Но он еще не был готов взвалить на себя такой груз. За долгие годы он усвоил, что никогда не стоит начинать новый проект, не закончив предыдущего.Впереди блеснул знак поворота на Холи-Оукс, и он, как примерный водитель, немедля включил поворотник и сбавил скорость.— Эй, зеленые глазки, я иду за тобой, иду за тобой, иду за тобой.У него было свое кодовое название для Холи-Оукс. Незавершенка. Глава 15 Игра началась.Холи-Оукс наводнили агенты ФБР с заданием подготовить достойный капкан для маньяка. Джулз Уэссон, руководитель подразделения, устроил штаб-квартиру в просторном, выгодно расположенном коттедже, принадлежавшем аббатству и находившемся в восьми кварталах к югу от центра города, у самой оконечности Шедоу-Лейк. Уэссон, окончивший Принстон по специальности психопатология, по слухам, должен был стать преемником Моргенштерна, разумеется, когда тот пожелает уйти на покой и если сам Уэссон к тому времени получит степень доктора. Однако почти все агенты были уверены, что зловредные сплетни распускает сам Уэссон. Он слыл педантичным, придирчивым, упрямым занудой, причем на удивление чванливым и высокомерным, если учесть тот факт, что люди, работавшие под его началом, имели куда больше опыта и знаний.Джо Фарли и Мэтт Файнберг, один — рядовой агент из Омахи, штат Небраска, а другой — специалист по электронной слежке из Куонтико, были высланы вперед, чтобы познакомиться с соседями Лорен и обезопасить подступы к дому. Обоим было приказано считать здание местом потенциального преступления.Агенты понимали, что раствориться в людской массе и сделаться незаметными вряд ли удастся. В таких городках, как Холи-Оукс, где все друг другу знакомы, на чужаков смотрят с подозрением, а агенты не хотели выделяться, как клоуны в похоронной процессии. Правда, их предупредили, что в аббатстве сейчас работают реставраторы, прибывшие из других мест, поэтому они предусмотрительно натянули рабочие комбинезоны. Фарли прибавил к костюму бейсболку и черный рюкзак. Файнберг тащил ящик с инструментами. Никто не обратил на них никакого внимания. Никто, кроме Бесси Джин Вандермен.Пока агент Файнберг медленно обходил двухэтажное дощатое сооружение, которое Лорен гордо именовала домом, и выискивал вероятные укромные местечки, где мог бы спрятаться маньяк, агент Фарли поставил рюкзак на ступеньку крыльца, поднялся, и помедлил у двери, натягивая перчатки. Фарли недаром славился, умением открыть и закрыть любой замок. Вот и сейчас он применил простейшую отмычку, пластиковую карточку «Америкен экспресс», без которой никогда не выходил из дома. Ровно через пять секунд замок поддался.Ровно через пять минут в дом влетел шериф Ллойд Маговерн, поднятый на ноги соседкой, зрение у которой, слава Богу, было в порядке в отличие от ее сестрицы. Заметив, как подозрительный приземистый тип с толстой красной шеей вломился в дом бедной девочки, она немедленно позвонила в полицию.Говоря по правде, Фарли был куда более расстроен вмешательством шерифа, испортившим такую великолепную сцену будущего преступления, чем пистолетом, которым тот размахивал.Ллойд, почесывая лысину и благоразумно не убирая оружия, начальственно заорал:— Руки вверх, парень! В Холи-Оукс закон — я, так что сдавайся, да побыстрее!В этот момент сзади бесшумно появился Файнберг и тронул шерифа за плечо. Тот с перепугу вообразил, что имеет дело с вооруженным бандитом, и, бросив пистолет, поспешно поднял руки.— Я… я… ничего… — заикаясь, бормотал он. — Берите что хотите, парни, только меня не трогайте.Файнберг, красноречиво закатив глаза, встал перед шерифом и протянул руки ладонями вверх. Сообразив наконец, что предполагаемый взломщик безоружен, Ллойд поспешил поднять пистолет.— Ладно! — довольно протянул он, немного оправившись. — Так что вы тут делаете? Вы просто идиоты, если надеетесь чем-то здесь поживиться. Оглядитесь как следует и увидите, что Лорен не держит ничего ценного. Я точно знаю, что у нее нет ни видео, ни музыкального центра, а телевизору не меньше десяти лет. Хлам! Больше сорока долларов за него не дадут, и, уж конечно, не стоит за него идти в тюрьму. Насколько я могу знать, она беднее церковной мыши. Счета в банке у нее нет, и пришлось брать кредит, чтобы заплатить за магазин.— Откуда вам известно, сколько лет ее телевизору? — полюбопытствовал Фарли.— Гарри сказал. То есть Гарри Ивенс. Он мой троюродный брат. Недавно пытался продать Лорен новехонький телевизор. Знаете, картинка в картинке. Но она не захотела и попросила его починить старый, тот, что купила на распродаже. Если хотите знать, просто выкинула денежки на ветер!— А в банке у вас тоже родственник? — ехидно осведомился Файнберг. — Иначе откуда пронюхали про заем?— Что-то в этом роде, — кивнул Ллойд. — Кстати, должен напомнить вам, мальчики, что из всех троих только я вооружен, так что не обязан отвечать на ваши вопросы. Давайте колитесь, вы грабите Лорен?— Нет, — заверил Файнберг.— В таком случае что вы тут делаете? Может, вы ее родня из Франции?Фарли, родившийся и выросший в Бронксе, так и не смог избавиться от грубого простонародного акцента и говорил в точности как мафиози в плохом гангстерском фильме.— Верно, — умудрился бросить он с самой серьезной физиономией. — Мы из Франции.Шериф мнил себя человеком проницательным и старался, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Вот и сейчас надулся, как индюк, торжествующе озирая агентов.— Я так и думал, — напыщенно объявил он, убирая пистолет. — Уж больно странно слова выговариваете. Ну ничегошеньки не понять.— Говоря по правде, шериф, мы оба с востока, поэтому и не привыкли к здешнему наречию. Мой друг пошутил, сказав, что мы из Франции. Мы друзья брата Лорен, — пояснил Файнберг. — Подрядились сделать кое-что в аббатстве, и отец Том попросил забежать и прочистить ее раковину.— Она засорилась, — поддакнул Фарли, Только сейчас шериф заметил рюкзак.— И что же, собираетесь провести здесь ночь?— Возможно, — сообщил Фарли, — зависит от того, сколько тут работы.— Но Лорен здесь не хозяйка. Она всего лишь снимает помещение.— Она скоро будет.— И вы; мальчики, считаете, что можно спать в одном доме с незамужней девушкой, которая к тому же вам не родня? Терпение Файнберга лопнуло.— Перестань звать меня мальчиком! Мне тридцать два года.— Тридцать два, вот как? Тогда объясни, почему взрослый человек носит скобки? Никогда такого не видел.Скобки были заключительным этапом восстановления челюсти, раздробленной четыре года назад при неудачной операции, но Файнберг не собирался делиться этими сведениями с человеком, которого считал полнейшим идиотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48