— Тогда я попрошу вас смириться с присутствием миссис Педигрю, потому что она остается, — сурово отчеканил лорд Уинтердейл.
Анна прижалась ко мне — раздраженные голоса пугали ее.
— Что случилось, Джорджи? — спросила она. — Почему он сердится?
Лорд Уинтердейл с трудом перевел дух и сказал уже более спокойным тоном:
— Я не сержусь, Анна. Прости, если напугал тебя. Она застенчиво улыбнулась ему.
— Ты не голодна? — мягко поинтересовался он. — Может, хочешь чего-нибудь поесть?
— О да! — с готовностью откликнулась она. — А у вас пекут горячие булочки с маслом, милорд?
Горячие булочки с маслом Анна обожала — она могла поглощать их в любое время суток и в любом количестве.
— Должно быть, пекут, — ответил он. — Я попрошу Мэзона, он скажет кухарке. Сестра пока поможет тебе переодеться, а тем временем и ленч будет готов.
Анна кивнула, просияв.
Раздался стук дверного молотка — на сей раз это был лорд Генри Слоан. Он приехал отвезти нас с Кэтрин на концерт. Мне не потребовалось долго убеждать Кэтрин отправиться туда без меня, и если лорд Генри и был несколько разочарован моим отказом, то весьма умело это скрыл. Мое уважение к нему еще больше возросло, когда он отправился с Кэтрин на концерт своей матери-герцогини. Я же посвятила это время заботам о сестре.
Путешествие из Суссекса в Лондон утомило Анну, и после того как она поела, я уложила ее в постель немного вздремнуть. Когда я сошла вниз, лорд Уинтердейл ждал меня.
— Пройдемте в библиотеку, мисс Ньюбери, — сказал он. — Нам необходимо поговорить.
— Да, — со вздохом согласилась я. — Полагаю, что да. Мы заняли свои обычные места — лорд Уинтердейл за столом, а я — в кресле напротив.
— Почему вы ничего не сказали о своей сестре? — спросил он.
Я слегка пожала плечами.
— Я никогда не скрывала от вас, милорд, что у меня есть младшая сестра, которая нуждается в моей опеке. Я не сообщила о ее… недуге, потому что посчитала, что это в данном случае не важно.
— Нет, это важно, и вот почему, — возразил он. — Моя тетушка, как бы мне ни претили ее суждения, права в одном: младшая сестра, если она здорова, когда-нибудь подрастет и перестанет нуждаться в вашей заботе. Но с Анной все обстоит иначе. Она будет на вашем попечении всю жизнь.
— Меня это не пугает, — поспешно заявила я. — Я же люблю ее. Она для меня не обуза.
— Нет, обуза, да еще какая, — раздраженно перебил он меня. Я готова была вспылить, но он поднял руку, призывая меня успокоиться. — Да не кипятитесь вы. Я же не утверждаю, что вы не любите ее. Но моя тетушка права, когда говорит, что Анна может помешать вашим планам найти подходящего жениха.
Я нахмурилась.
— Не понимаю, каким образом. Вы же видели ее, милорд. Она же не буйная, слава Богу. Просто ведет себя, как четырехлетний ребенок.
— Да, но ведь ей не четыре года, мисс Ньюбери. Сколько ей лет на самом деле?
— Семнадцать, — неохотно призналась я.
— Семнадцать лет, а разум, как у четырехлетней. Это позорное пятно будет преследовать ее всю жизнь, мисс Ньюбери, как бы красива она ни была. Вот ведь ваш кузен назвал ее дурочкой прямо в лицо.
— Я бы убила его на месте, — яростно выпалила я.
— Да, я это понял по выражению вашего лица, когда миссис Педигрю рассказала об этом, — сухо заметил он. Я тяжело вздохнула.
— Наверное, он сделал их пребывание в доме совсем уж невыносимым, если Нэнни отважилась увезти Анну из Уэлдона. Позвольте, милорд, выразить вам свою признательность за то, что вы согласились приютить у себя Анну и Нэнни. — Я потерла виски — у меня от всех этих треволнений разболелась голова. — Я всегда боялась, что не смогу предоставить Анне надежный кров.
Голубые глаза твердо смотрели мне в лицо.
— Ваш отец не оставил вам средств к существованию?
Я криво улыбнулась:
— Ни пенни. Он завещал поместье, которое является майоратным и уже заложено за долги, моему кузену. Нам с Анной ничего не досталось.
— Ваш кузен женат?
— Нет. Должна признаться, он оказывал мне весьма недвусмысленные знаки внимания, но одна мысль о том, чтобы стать женой этого человека, терпеть его ненавистные объятия… — Я передернулась от отвращения. — Когда я нашла бумаги отца, которые он использовал с целью шантажа, я решила, что лучше рискнуть — мне нечего терять.
Он приподнял бровь и спросил:
— Это тот самый кузен, у которого рот, как у рыбы?
— Да, — коротко ответила я. Он откинулся на спинку кресла.
— Так с кем из лондонских джентльменов вы познакомились за это время? Кто из них вам понравился? — задал он прямой вопрос. — Лорд Генри Слоан?
— Да, он приятный молодой человек, — согласилась я. — Возможно, ему не мешало бы вести себя чуть серьезнее, но в остальном он очень милый собеседник.
Лорд Уинтердейл забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. У него были красивые руки с ухоженными ногтями. Я всегда обращала внимание на чужие руки, потому что мои ногти вечно были обкусаны.
— Слоан не богат, но ожидается, что он унаследует скромное состояние своего дядюшки, — сказал лорд Уинтердейл.
— Да, и мне он говорил то же самое, — призналась я.
Лорд Уинтердейл снова задумчиво побарабанил пальцами и продолжил допрос:
— А как насчет Борроу? Он состоятельный джентльмен и, кстати, первым попросил леди Сефтон представить вас ему.
— Лорд Борроу слишком крупный мужчина, — сказала я. — Анна будет его бояться.
Он удивленно вскинул бровь:
— А какого роста джентльмен вам подойдет, мисс Ньюбери?
— Примерно, как… как вы, милорд, — сказала я. — Достаточно высокий, но не устрашающе громадный.
Он коротко усмехнулся, а затем спросил:
— А Стэнхоуп? Вы, кажется, танцевали с ним вчера раз или даже два?
— Да, — ответила я и тут же вспомнила, что и он сам дважды танцевал с сестрой мистера Стэнхоупа.
— У Стэнхоупа неплохой доход, — сообщил мне лорд Уинтердейл.
— Мне он показался человеком холодным. Анне требуется человек сердечный — он должен относиться к ней с теплотой.
— Вот вы и окружите ее теплой заботой, мисс Ньюбери. От вашего супруга требуется только любезное обращение. Он предоставит Анне кров — чего еще вы можете от него требовать?
Должно быть, по выражению моего лица он понял, что я не согласна с ним, потому что грубовато заметил:
— Вам не следует быть чересчур разборчивой. Девушки без приданого, у которых на руках такая обуза, как ваша сестра, не очень-то ценятся на ярмарке невест — пусть даже они и хороши собою.
Это были жестокие слова, но, к сожалению, это была правда.
У меня невольно задрожали губы, и я прижала ладонь ко рту и притворно закашлялась, чтобы он не заметил, что я вот-вот расплачусь.
Он переложил какие-то бумаги у себя на столе и переменил тему:
— Вчера в клубе «Олмэкс» я видел Чарли Говарда с супругой. Вы с ним, случайно, не встречались? Я прикусила губу.
— К несчастью, он меня отыскал. — И я рассказала ему о своем разговоре с мистером Говардом за куском несвежего пирожного в столовой «Олмэкса». — Похоже, вы были правы, милорд, я совершила непоправимую ошибку, уничтожив эти свидетельства. Но теперь уж ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано.
Лорд Уинтердейл нахмурился.
— Каковы ваши планы до конца недели? — спросил он. Я дала ему подробный отчет.
— Вы обязательно встретите Марша на балу у Ренгэмов, — сообщил он мне. — Леди Марш и леди Ренгэм давние подруги, и Марши наверняка посетят бал. Когда, кстати, он состоится? В понедельник?
— Да, милорд, — подтвердила я.
— Я поеду с вами, — заявил он. — Марш отменный негодяй, и я не допущу, чтобы вы встретились с ним один на один. — Глаза его угрожающе сверкнули. — Вряд ли, конечно, он осмелится угрожать вам в присутствии почти всего лондонского общества, но все же я считаю, что вам лучше встретить его вместе со мной.
Я улыбнулась ему.
— Благодарю, милорд. — И, робко усмехнувшись, заметила:
— Последнее время я часто произношу эту фразу, не правда ли?
— Это вносит приятное разнообразие в наши беседы, — любезно промолвил он. — Мне редко приходится выслушивать слова благодарности.
Он встал — несомненный знак того, что наш разговор окончен и мне следует удалиться.
— Прошу, не стесняйтесь обращаться за помощью к моей экономке, если вам что-нибудь понадобится для Анны.
— Да, милорд, — сдержанно произнесла я и тоже встала. — Благодарю вас, — повторила я и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Но, остановившись у двери, взглянула на него. Он снова сидел за столом и смотрел на гору бумаг, наваленных перед ним. И мне опять показалось, что он самый одинокий человек на свете.
Я тихо прикрыла за собой дверь и отправилась наверх — к Анне.
Глава 10
Кэтрин вернулась с концерта, сияя от радости. Она по секрету сообщила мне, что лорд Генри сказал своей матушке, что Кэтрин музицирует, и герцогиня попросила ее что-нибудь сыграть перед гостями.
Меня это не удивило, поскольку именно я посоветовала лорду Генри так сделать.
— Можешь представить, как я переволновалась, Джорджи, — говорила мне Кэтрин. — Я же ничего не приготовила и не упражнялась целую неделю. Я так боялась опозориться.
— Я уверена, ничего такого не случилось, — возразила я.
— Да, я, конечно, играла не так хорошо, как могла бы, но слушатели были очень снисходительны, — ответила она. Глаза ее сверкали за стеклами очков, словно звездочки. — И меня попросили сыграть еще одну пьесу.
Я улыбнулась.
— Кэтрин, тебе непременно надо стать членом Лондонского музыкального общества. Это твое призвание. Она подавила тяжелый вздох.
— Но, к несчастью, мама так не считает, Джорджи. Она хочет, чтобы я блистала на балах и вечеринках.
— А были на этом концерте молодые люди? — спросила я.
Кэтрин покачала головой.
— Из тех, кто моложе пятидесяти, — сыновья герцогини и больше никого.
Поскольку на светских раутах появлялся только лорд Генри, я заключила, что второй сын герцогини еще ребенок. Эта новость не сулила никаких надежд, и я вздохнула.
А Кэтрин радостно продолжала:
— Герцогиня дает еще один концерт на следующей неделе и пригласила меня принять в нем участие.
— Это просто чудесно, — тепло промолвила я, а про себя подумала, что леди Уинтердейл не осмелится запретить Кэтрин играть на фортепиано, если узнает, что ее пригласила сама герцогиня.
Последующие несколько дней прошли относительно спокойно. Когда я бывала дома, Анна всегда находилась рядом со мной. Я понимала, что она не чувствует себя в безопасности на новом месте.
Леди Уинтердейл заявила, что не желает, чтобы Анна появлялась в гостиной в часы утренних визитов, когда мы с Кэтрин принимали своих посетителей, и я не стала с ней спорить. Я решила, что не вправе мешать Кэтрин подыскать выгодную партию, и попросила Нэнни, чтобы та оставалась с Анной наверху между одиннадцатью и часом.
Но три дня спустя после своего приезда Анна появилась в дверях гостиной в сопровождении лорда Уинтердейла.
— Сегодня чудесная погода, мисс Ньюбери, и я решил взять вашу сестру в Грин-Парк — посмотреть на доярок и коров, — сказал он мне. — Мы скоро вернемся.
Четверо джентльменов в гостиной привстали со своих мест и восхищенно разглядывали Анну. Я посчитала, что в данной ситуации лучше отказаться от официальных представлений.
— Замечательно, — радостно подхватила я. — Тебе понравятся коровы, Анна, — они такие милые.
Анна посмотрела на Кэтрин.
— Я оставила в твоей комнате сюрприз, Кэтрин, — сказала она. Ее бирюзовые глаза сияли. — Я его сделала сама.
— Правда, Анна? Чудесно! — сказала Кэтрин. — Мне не терпится его увидеть.
— Экипаж ждет вас, милорд, — донесся голос из холла.
— Идем, Анна, — сказал лорд Уинтердейл. — Нельзя заставлять лошадей ждать.
К моему удивлению, Анна весело кивнула и серьезно заметила:
— Я знаю. Фрэнк тоже всегда так говорит.
Он легонько тронул ее за локоть, поворачивая к двери, и она доверчиво взяла его за руку. Я слышала, как она расспрашивала его о коровах, когда они уже выходили из дома.
После их ухода в комнате воцарилось неловкое молчание. Леди Уинтердейл была вне себя.
Лорд Уинтердейл в очередной раз умудрился ее взбесить. Я была более чем уверена, что он нарочно появился в гостиной вместе с Анной.
Первой нарушила молчание Кэтрин.
— Интересно, что за сюрприз приготовила мне Анна?
— Боже правый, — промолвил лорд Борроу. — Так это ваша сестра, мисс Ньюбери?
— Да, — ответила я.
Тут в разговор вмешалась леди Уинтердейл и принялась объяснять, что детское поведение Анны — результат несчастного случая, а вовсе не наследственная болезнь.
— Такая красивая девушка, — заметил лорд Генри Слоан. — Как жаль, что с ней случилось такое несчастье.
— Да, — согласилась я. — Но тут уж ничего не поделаешь. Она не причиняет особенных хлопот. Просто взрослый четырехлетний ребенок — вот и все.
Лорд Генри явился, чтобы пригласить меня покататься с ним в Гайд-парке, и поскольку он выразил сочувствие к горестной судьбе Анны, я предложила ему взять ее с нами в парк. Я беспокоилась, что Анна мало гуляет.
Но лорд Генри был не в восторге от моей идеи.
— Вы же знаете, в эти часы в парке особенно многолюдно — все поминутно останавливаются и беседуют друг с другом, — сказал он. — Если мы возьмем вашу сестру в Гайд-парк, это вызовет ненужные разговоры. Не думаю, что это удачная мысль, мисс Ньюбери.
Выражение моего лица было слишком красноречивым, потому что он поспешно пояснил:
— Да и кроме того, в моем фаэтоне не хватит места для троих. — Тут он просиял от своей находчивости и добавил:
— Но вы можете отправить ее покататься в закрытой карете Уинтердейлов. Там предостаточно места, и это позволит ей наблюдать великосветский парад, не испытывая чувства неловкости от бесконечных расспросов.
— Да, возможно, вы правы, — безучастно промолвила я. — Анна робеет с незнакомыми людьми.
— Тогда я заеду за вами в пять, как договорились? — с готовностью подхватил он.
— Нет, — ответила я. — Я поеду с Анной.
В половине пятого, когда я играла с Анной в бирюльки в желтой гостиной, в комнату вошел лорд Уинтердейл, одетый в темно-коричневый сюртук с тремя рядами карманов и огромными перламутровыми пуговицами и голубой жилет с желтыми нашивками — знак принадлежности к клубу «Фор-Хаус».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38