Калеб решительно повел ее дальше; и вместе они пережили тот великий миг, когда две души сливаются в одну, две половинки объединяются в целое…
Глава 34
Стоя у бельевой веревки, Келли глубоко вздохнула, подняв лицо к солнцу.
До чего же прекрасна жизнь! Зима, так страшившая ее раньше, оказалась на деле великолепным сном. Когда в трубе завывал ветер, а по крыше стучал холодный дождь, она находила убежище в объятиях Калеба. Вместе со снегопадом пришло Рождество. Земля накрылась белоснежным пушистым одеялом. Праздник Рождества они отметили вдвоем, обменявшись подарками – парой перчаток, отороченных мехом, для Калеба и серебряным медальоном в форме сердечка для Келли. Потом супружеская чета мирно поужинала при свете свечей и занималась любовью в мерцающих отблесках камина. Это было лучшее Рождество, которое когда-либо справляла Келли.
Затем совершенно внезапно наступила весна.
Все это похоже на чудо, радостно думала Келли, нежась в теплых солнечных лучах. Всего несколько недель назад она была твердо убеждена, что тучи навсегда закрыли солнце, и вот теперь мир снова возрождался к жизни. Свежая травка покрыла прерии зеленеющим ковром, море ярких весенних цветов затопило поля и луга. Деревья, заново одевшиеся в зеленые одежды, наполнились громким писком птенцов.
Свиноматка принесла десять толстеньких розовых поросят; повсюду желтыми комочками сновали пушистые цыплята. Одна из кобыл родила двух жеребят-близнецов. Чудо – но оба выжили. За домом весело резвились ягнята.
Иногда, по вечерам, супруги видели олененка, на неверных ногах идущего следом за матерью-оленихой к речке. «Скоро и наши телята окрепнут, – думала Келли, – и придется заняться их отловом и клеймением».
Теперь, убедившись в любви Калеба, Келли изгнала из сердца ревность и даже время от времени приглашала в гости Энжелу. Она больше не видела в ней соперницу и даже жалела ее. Несколько раз она пыталась выяснить у Энжелы, кто отец ее ребенка, но та сразу замыкалась в себе. Энджела не раскрыла свою тайну даже Калебу.
Уютно устроившись в гостиной, женщины штопали одежду или шили распашонки для малыша Келли, обсуждая друг с другом недомогания и боли, сопровождающие беременность, оплакивая свои расплывшиеся фигуры, жалуясь на рыхлость груди, тошноту и резкую смену настроения.
Келли призналась, что очень опасается родов.
В ответ Энжела поведала, что ее больше беспокоят сплетни горожан и то, что ей придется растить ребенка одной в безжалостном мире, который никогда не простит ей опрометчивого поступка.
Обе жаловались на то, что в закрытом помещении их бросает в жар.
Келли уронила снятое с веревки белье в корзину, стоящую у ног. Из-за своего живота она теперь все делала на ощупь. До родов осталось совсем немного, ребенок должен появиться на свет в начале мая. Будущая мать раздулась, как дом, сделалась такой громоздкой, что не могла самостоятельно надеть туфли. Ей уже не верилось, что она когда-нибудь похудеет. Конечно, не стоило показываться сейчас на людях, но она во что бы то ни стало хотела купить новую шляпку, отделанную рюшем, и материю на одеяльце для малыша. Келли хотелось поесть чего-нибудь, что не было бы приготовлено ею самой, хотелось повидаться с Фанни.
Итак, ясным весенним утром Калебу пришлось-таки сопровождать в Шайенн свою жену и Энжелу. На Келли были платье с высокой, под грудью, талией и широкая накидка, скрывающая фигуру от шеи до лодыжек. В таком одеянии беременность была практически незаметна.
Энжела скрыла будущее материнство под свободным платьем и шалью.
Два часа спустя Калеб был готов признать, что денек удался на славу. Они попили кофе с пирожными в ресторанчике Дайера, потом навестили Фанни. Келли, как и задумала, приобрела яркую шляпку, украшенную шелковыми цветами, красивыми оборками и страусиным пером, и несколько метров хлопчатобумажной ткани и ватина.
Энжела купила коробку ароматизированной пудры и муслин для нового платья, которое просто необходимо было сшить, чтобы скрыть расплывающуюся талию.
Теперь троица шествовала по 16-й улице. Келли взглянула на витрину кондитерской Добсона и задумалась: что купить – леденцы или лакрицу.
Глубоко вздохнув, Калеб поклялся себе никогда больше не ездить за покупками в город с двумя беременными женщинами.
Келли как раз решила остановиться на леденцах, как вдруг Энжела приглушенно вскрикнула, схватила Калеба за руку и спряталась за его спиной.
– Что случилось? – спросил метис.
– Не хочу, чтобы он видел меня! – воскликнула Энжела.
– Кто?
– Ричард.
– Ричард? – Калеб нахмурился. – Ты имеешь в виду Эштона?
– Да.
Лицо Страйкера помрачнело, когда он увидел направлявшегося к нему Эштона. Калеб скользнул взглядом по побледневшему лицу Энжелы. Наконец все встало на свои места.
– Он отец ребенка, не так ли? Вдова нехотя кивнула.
– Когда? Где?
Энжи вспыхнула от смущения.
– В особняке.
– Что?! В особняке? – воскликнул Калеб. – Так ты воспользовалась моим домом для встреч с этим пронырой?
– Я… мы… То есть, понимаешь, он хотел Келли, я хотела тебя, вот мы и встретились, чтобы придумать какой-нибудь способ разлучить вас. А потом это произошло, ну… просто так получилось. – Энжи сконфуженно пожала плечами, решив не признаваться, как долго в действительности длилась эта связь.
Она обернулась к Келли за поддержкой и повторила:
– Так получилось.
– Ты его любишь? – спросила Келли.
– Нет! Я ненавижу этого подонка! Пожалуйста, Калли, сделай так, чтобы он убрался отсюда. Я не желаю его видеть.
Не дожидаясь ответа, Энжела нырнула в дверь кондитерской Добсона.
Когда Ричард подошел к ним вплотную, Келли взяла мужа под руку.
– Прочь с дороги, Страйкер, – грубо рявкнул Эштон.
– Она не хочет с тобой разговаривать.
– Это тебя не касается.
– Вот тут ты не прав – меня это очень даже касается. Энжи мой друг, и я за нее отвечаю.
Откинув голову, Эштон пренебрежительно посмотрел на Калеба.
– В чем дело, метис? Тебе мало одной белой женщины?
Страйкер шагнул вперед, глаза его недобро сузились от гнева.
– За эти слова я могу и убить.
– Можешь попробовать позже. А сейчас – прочь с дороги. Мне нужно поговорить с миссис Бристол на личную тему.
– Она не хочет тебя видеть, – повторил Калеб, чеканя каждое слово.
– Если не возражаешь, я бы хотел услышать это лично от Энжелы.
Калеб упер руки в бока, чувствуя, как с каждой секундой нарастает ярость.
– Келли, зайди-ка в кондитерскую.
– Калеб, не надо!
– Делай, как сказано. Нам с Эштоном нужно уладить одно незаконченное дельце.
На губах Эштона заиграла кривая усмешка.
– К твоим услугам в любое время в любом месте.
– Здесь, – коротко бросил Калеб. – Сейчас. Келли взвизгнула, увидев, что Эштон замахнулся на Калеба. Но он промахнулся. Кулак Калеба вылетел вперед, как змея в броске. Раздался неприятный хруст, и из носа Эштона хлынула кровь. Ричард отпрянул назад, и Келли с облегчением решила, что драка закончена.
Но не тут-то было. Калеб бросился на Ричарда и снова ударил его кулаком в лицо. Мужчины упали на ступени, обмениваясь ударами, катаясь взад-вперед по улице. Мгновенно вокруг собралась толпа зевак.
Келли, беспомощно прижав руки к груди, наблюдала за дракой. У Калеба текла кровь изо рта, носа и рваной раны на щеке от огромного перстня с ониксом, который Эштон носил на правой руке.
Вот Калеб стукнул Ричарда в спину – раздался хруст, но тот извернулся и ударил Калеба в лицо. Келли только вскрикивала, бросая в толпу умоляющие взгляды в тщетной надежде, что что-нибудь остановит кровавую драку, но мужчины наблюдали за дерущимися с нескрываемым возбуждением, а женщины – с едва сдерживаемым восторгом. Шерифа видно не было.
Несмотря на то, что была в ужасе от происходящего, Келли не могла не восхищаться своим мужем. Казалось, он находил удовольствие в драке; глаза его горели жаждой мщения, а ударов Эштона он, казалось, совершенно не чувствовал. Лицо, рубашка, костяшки пальцев были в крови, но Калеб этого не замечал, целиком поглощенный противником. Тяжело дыша, метис схватил Ричарда за грудки и поднял на ноги. Господи, в страхе думала Келли, сколько же это будет длиться? Противники выглядели измотанными и едва держались на ногах, но ни один не думал сдаваться.
Наконец Калеб с торжествующей ухмылкой занес кулак, но тут по лестнице кубарем скатилась Энжела и принялась колотить его по спине.
– Прекрати! – пронзительно заорала она. – Оставь его! Ты что, не видишь, что он выбился из сил?
– Уйди отсюда, Энжи! – сквозь зубы процедил Калеб.
– Оставь его в покое. Ну, пожалуйста!
– Нет! Черт возьми, он оскорбил Келли!
Набрав полную грудь воздуха, Калеб вытер лицо рукавом рубашки.
– Он грозил мне ружьем. Черт, возможно, это он совершил поджог. Того и гляди, поднимет стрельбу на ранчо.
Калеб стряхнул с плеча руку Энжелы.
– Отстань!
Ричард Эштон потряс головой, чтобы прийти в себя.
– Что ты там мелешь, идиот краснокожий? – задыхаясь, пробормотал он. – Я не имею никакого отношения к этому пожару.
– Не ври, паршивый пес!
Ричард слизнул капающую из носа кровь.
– Я не лгу, – проговорил он с достоинством, на которое мог рассчитывать при данных обстоятельствах. – Ты городишь полную чушь. Зачем бы мне понадобилось поджигать ранчо?
– Из мести, – коротко бросил Калеб. Ричард покачал головой и почти простонал:
– Я этого не делал.
Какое-то время мужчины напряженно вглядывались друг в друга, потом Калеб глубоко вздохнул, с силой выпустил сквозь зубы воздух и внезапно разжал кулак. Ворот рубашки Эштона освободился. Калеб отступил на шаг.
– Ладно, я тебе верю.
Эштон рухнул на колени. Энжела, рыдая, опустилась рядом с ним и приложила к его окровавленному рту изящный носовой платочек.
Калеб бросил мрачный взгляд на толпу, которая не собиралась расходиться, и сказал:
– Пойдем, Энжи.
– Я не могу его оставить.
– Что?
– Я ему нужна.
Обхватив Ричарда за талию, Энжела помогла ему подняться на ноги, не переставая квохтать над ним, как несушка над цыпленком. Эштон, с разбитыми, опухшими губами и сломанным носом, представлял собой великолепный объект для насмешек.
– Так ты идешь с ним?! – все еще не веря, спросил Калеб.
Энжи кивнула и счастливо улыбнулась, когда Ричард обнял ее за плечи.
– Мы собираемся пожениться, – сообщил Ричард, морщась от боли, когда дотронулся до груди.
– О, Ричард! – воскликнула Энжела. – Это правда?
– Истинная правда. – Он взял у нее платок, пропитанный кровью, и прижал его к носу. – Пойдем-ка домой, Энжи.
Калеб беззвучно выругался, наблюдая, как они уходят.
– Она назвала его подлецом, трусом, сказала, что не желает больше его видеть…
– Энжи любит его, – улыбаясь, промолвила Келли. – Женщины, когда по-настоящему влюблены, всегда говорят странные вещи. Тебе следовало бы это знать.
Открыв ридикюль, Келли достала прелестный носовой платок из ирландского льна, подарок Фанни, и, насколько это было возможно, стерла кровь с разбитого лица Страйкера. Ей казалось, что муж выглядит так, словно его только что лягнул мул. Нос, левая щека и нижняя губа распухли и кровоточили, на правом глазу красовался сине-черный синяк. «Ох уж эти мужчины!» – печально подумала она.
– Что ж, пора домой, там я тебя хорошенько отмою. Покачав головой, Калеб пошел по улице вслед за женой.
– Ох уже эти женщины! – тихо бормотнул он себе под нос. – Ни за что на свете не смогу понять их!
Глава 35
Калеб сидел на стуле в кухне городского особняка и время от времени морщился от боли, когда Келли слишком сильно дотрагивалась до ссадин на лице ваткой с дезинфицирующим раствором. Наконец она попросила его опустить разбитые пальцы в тазик с холодной водой.
– Ты не говорил, что подозреваешь кого-то в совершении поджога.
– Просто не хотел тебя волновать.
– Но кто бы мог это сделать?
– Понятия не имею.
– Но ведь наверняка это был тот же человек, что стрелял в тебя?
– Так. – Келли смочила карболкой костяшки пальцев, и он ругнулся. – Хватит, – решительно сказал метис, отдергивая руку, – лечение оказалось намного больнее, чем сами царапины.
– Скажи, Калеб, а ты не предполагаешь…
– Что?
– Ну, возможно, за последние восемь с небольшим лет ты мог нажить врагов.
Калеб проворчал:
– Возможно? Я бы сказал, чертовски вероятно!
– Стало быть, кто-то пытается таким образом отомстить.
– Я думал об этом.
– И ты не знаешь, кто это мог быть?
– Нет. Я за время службы убил многих. Предполагаю, у большинства остались родственники.
– А раньше кто-нибудь пытался с тобой поквитаться?
– Неоднократно, – признался метис.
У Келли все внутри сжалось, когда она вспомнила о многочисленных шрамах, покрывающих его спину и грудь, – следы огнестрельных ранений.
Заметив беспокойство, мелькнувшее в глазах жены, Калеб взял ее за руку.
– Не беспокойся, дорогая, все это пустяки.
– Пустяки?! – Она высвободила руку. – Какой-то неизвестный стрелял в тебя, поджег конюшню и… о Боже, перерезал подпругу. А потом появилась гремучая змея в твоем спальнике…
В глазах Келли метался ужас. Только сейчас она поняла, что все эти происшествия – не случайность.
– О, Калеб!.. – Расширившимися от страха глазами она уставилась на мужа, впервые осознав весь кошмар происходящего.
– Келли, я смогу о себе позаботиться.
Он притянул ее поближе и спрятал лицо в ложбинке между ее грудей.
– И о тебе тоже, – добавил он. Но как же, спрашивал он себя, как защитить любимую от врага, не имеющего лица и имени?
В особняке они провели несколько дней. Келли представилась редкая возможность отдохнуть; не нужно было хлопотать по хозяйству, можно было подолгу спать и все время проводить с Калебом. А он, в свою очередь, ходил с женой за покупками, водил ее в рестораны на ленч и обед.
Однажды они забрели в книжную лавку Джорджа Нолта. Келли приобрела «Портрет леди» Генри Джеймса, а Калеб купил книжку об индейцах. В магазине Онхауза и Донована Калеб заказал себе новые сапоги; Келли купила красивый капор, после чего супруги отправились ужинать в ресторан Кэппа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45