– Он ваш, – отрезала Келли, – только учтите, что дом, в котором вы изволите проживать, – мой. И я хочу, чтобы к вечеру вы из него убрались!
– Но… – Сдержавшись, Энжи процедила полным яда голосом: – Отлично, я уеду. И заберу с собой Калеба.
Сглатывая слезы ярости, Келли быстро подошла к ближайшей конюшне и наняла повозку и кучера, чтобы добраться до ранчо. Тыльной стороной ладони она вытерла глаза. Будь проклята эта женщина, проклята на веки вечные! Пусть получает своего Калеба, да она его уже получила!
Плечи девушки уныло поникли. Что она будет делать, если Калеб уедет? За исключением некоторых простых вещей, которым научил ее Калеб, Келли абсолютно ничего не понимала в том, как вести хозяйство на ранчо. Сколько же ей еще предстояло узнать!..
Келли гордо выпрямилась на сиденье. Нет, не нужен ей Калеб Страйкер! Она подберет кого-нибудь на должность управляющего. Большого Джорджа, например. Или сама справится, почему бы и нет? Тут она едва не рассмеялась. Кого она пытается обмануть? Ковбои ни за что не станут слушаться ее, даже если она будет отдавать их со знанием дела, что довольно сомнительно.
Когда наемная повозка доставила Келли домой, там ее уже поджидал Калеб. С того вечера, как с визитом явился Ричард, они почти не общались. Он очень отдалился, и Келли сделала вывод, что он охладел к ней окончательно. Калеб по-прежнему делал ежевечерние доклады, стоя на пороге и упорно отказываясь заходить в дом. Перестал называть хозяйку по имени, избегал дотрагиваться до нее, не смотрел на нее тем дерзким взглядом, от которого ее прежде охватывало пламя желания и подгибались колени. Неужели они стали совсем чужими, как будто не было между ними сладостной близости той дождливой ночью?
– Что-нибудь случилось? – спросила Келли, кивком головы поблагодарив кучера.
– Этим утром заходил Ричард Эштон. Хотел увидеться с тобой.
– А… что ему было нужно?
– Понятия не имею. Я полагал, ты сама знаешь.
– Пока не знаю. – Келли решительно направилась к дому. – Это все?
– Да.
На скулах Калеба, заждавшегося Келли, играли желваки. Он с великим трудом подавлял желание схватить девушку в охапку и хорошенько встряхнуть. Боже, как он был зол на Келли, но еще больше на себя, поскольку не знал, как преодолеть пропасть, разделяющую их.
– Я встретила в городе Энжелу, – резко сказала Келли, – и велела ей сегодня же покинуть ранчо.
– Почему?
– Потому что она мне не нравится.
– Ревнуешь?
– Что за глупости!
– Зачем же тогда выгонять ее? Ты же знаешь, что ей некуда податься.
– Уверена, что она сможет найти работу в каком-нибудь салуне. Правда, в этом случае тебе придется оплачивать время, которое ты будешь с ней проводить.
Калеб грубо выругался. Напуганная внезапной вспышкой ярости в его глазах, Келли отпрянула. Но тут же разозлилась сама.
– Что с тобой? – с притворной улыбкой спросила она. – Неужто она не стоит того, чтобы ты проводил ее до города?
Калеб свирепо взглянул на Келли и сжал кулаки. Злость охватила его, и он не мог вымолвить ни слова.
– Я хочу, чтобы она убралась отсюда к вечеру, – отчеканила Келли, проскользнув мимо Калеба, прежде чем он успел что-нибудь возразить.
Спустя минуту во двор на взмыленном коне въехала заплаканная Энжела.
– О, Калли, – всхлипнула она, падая ему на руки, – мне придется уехать.
– Знаю.
На миг он обнял ее, а в голове мелькнула мысль: не стоит ли отказаться от гордячки Келли и принять то, что с такой щедростью предлагала Энжела?
– Ну что же мне теперь делать? – повторяла она, вытирая глаза. – Куда деваться?
– Ладно, что-нибудь придумаю. Иди домой и собирайся. Вечером увидимся.
Энжи сквозь слезы улыбнулась.
– О, Калли, даже не знаю, что бы я без тебя делала. Он подсадил ее в седло и пожал руку.
– Поезжай, увидимся позже.
– Обещаешь?
– Угу.
– Ты так добр ко мне, – проникновенно сказала Энжи и, наклонившись вперед, поцеловала Калеба. – До вечера.
Взглянув через ее плечо, Калеб тихо выругался: через окно за ним наблюдала Келли. Лицо ее стало бледным, глаза наполнились слезами. Некоторое время она смотрела ему прямо в глаза, потом отвернулась и опустила занавеску.
Уже стемнело, когда Калеб подъехал к старому дому. Энжела с несчастным видом сидела на краешке потертого коричневого дивана.
– Ты готова ехать? – с ходу спросил он. В ответ она попыталась храбро улыбнуться.
– Была бы готова, если бы знала, куда ехать.
– Ты можешь пока остановиться в моем городском особняке.
– Нет, Калли, не могу.
– Есть идея получше?
Она медленно покачала головой.
– В таком случае поехали.
Багаж у нее был небольшой, лишь чемодан да пара коробок с одеждой и личными вещами. Вся мебель принадлежала «Рокинг-С», а безделушки, украшавшие дом, она взяла с собой: они были собственностью ее матери.
Калеб взял вожжи и тронул лошадь. Энжела прижалась к нему и сказала:
– Холодно.
– Держи. – Страйкер снял куртку и накинул Энжеле на плечи. – Так лучше?
– Да, спасибо.
– Энжи, что ты собираешься делать дальше?
– Не знаю. Может быть, буду жить с матерью.
– А может, отправишься на восток?
Энжи сморщила носик.
– Не думаю. – Скользнув взглядом по гордому профилю Калеба, Энжи незаметно усмехнулась. Ни за какие коврижки не отправится она на восток или куда-нибудь еще. – Видимо, придется подыскивать работу здесь. Между прочим, Калли, тебе не нужна экономка?
Калеб фыркнул и криво ухмыльнулся. Раньше он так же нанимал Келли для помощи по хозяйству… И вот чем это обернулось.
– Мне придется поступить на службу, чтобы заработать на пропитание, – промолвила Энжела тихим голосом. – Если ты не наймешь меня, я найду кого-нибудь другого, кто это сделает.
– Договорились.
– Ты будешь часто приезжать в город?
– Не знаю.
– Скажи, Калеб, а почему бы тебе не остаться там со мной? Ты не нужен Келли, и ты это знаешь сам. Так почему не уезжаешь с ранчо? О, Калли, нам будет так хорошо вместе! Я сделаю для тебя все что угодно. Правда, все что угодно!
– Энжи…
– Подумай об этом, ладно?
Метис кивнул, понимая, что если не согласится, она от него не отстанет. А может, Энжела права? Может, ему действительно нужно уехать с ранчо? Келли его отталкивает и, возможно, не примет никогда.
Когда они приехали в Шайенн, было уже поздно. Калеб помог Энжи сойти со ступенек коляски, выгрузил ее пожитки и внес их в дом.
Энжи ходила за Калебом, открыв рот, когда он показывал ей дом. Ей никогда раньше не приходилось бывать в таком грандиозном особняке. Она всю жизнь мечтала о чем-то подобном и всегда завидовала людям, которым посчастливилось жить в подобной роскоши. И вот она здесь. Если повезет, то останется тут навсегда.
– Устраивайся, – бросил Калеб. – Если тебе что-нибудь понадобится, загляни в магазин Брюстеров и скажи, чтобы покупки записали на мой счет.
– Калли! Как благородно с твоей стороны!
– Ну я просто не могу допустить, чтобы ты умерла с голоду.
– Однако ты ничем мне не обязан.
– Энжи, ты мой друг. Причем единственный. Они стояли в холле перед спальней, которую выбрала для себя Энжела. Она кокетливо взглянула на метиса, маня его сиянием зеленых глаз.
– Мне хотелось бы стать больше, чем твоим другом, Калли, – прошептала она и, приподнявшись на цыпочки, прижалась губами к его губам.
Сначала он не отвечал, затем обнял Энжи, притянул ближе. Она была такой теплой и так полна желания. Губы ее были мягкими, податливыми, приглашающими. Нежное тело словно умоляло его, прижимаясь бедрами к его чреслам. Приятно держать в объятиях женщину, которая не отрицает, что хочет тебя, которая не говорит «нет», подразумевая «да».
Чувствуя, что Калеб готов уступить, Энжи прильнула к нему и тихо застонала от страсти, когда ее пальцы заскользили по сильным мышцам его спины. Наконец-то, подумала она, настал момент, о котором она так мечтала!
Внезапно Калеб отстранился от нее и отступил назад.
– Нет, Энжи, я не могу.
– Почему? Я хочу тебя, и я знаю, что ты тоже хочешь меня.
Страйкер пристально смотрел на нее. Желал ли он Энжи, или жаждал лишь ее теплого тела, чтобы потешить свою гордость? Перед внутренним взором встала Келли, какой она была в ту ночь в лачуге, с затуманившимися от страсти глазами, губами, опухшими от поцелуев, волосами, блестевшими в свете молний…
– Калли?
– Ничего не выйдет, Энжи. Прости меня.
Ей захотелось заорать на него, излить гнев и разочарование в воплях ярости. Однако вместо этого она лишь глубоко вздохнула.
– Понимаю. Спокойной ночи, Калеб.
Когда он ответил ей взглядом, полным восхищения, Энжела поняла, что поступила правильно.
– Спокойной ночи, Энжи. Я не знаю, когда вернусь.
– Я буду тебя ждать. – Она подняла на него блестящие из-за непролившихся слез глаза. Потом облизнула губы кончиком языка. Движение было чувственным и провоцирующим.
Калеб кивнул, мгновенно ощутив огромную тяжесть на сердце: у него была женщина, которую хотел он, и была еще одна, которая хотела его. Всей мудрости Соломона, всего терпения Иова не хватит, чтобы разобраться в этой кутерьме.
Глава 28
Келли сидела у окна и смотрела на пелену дождя. Начавшийся было ливень быстро перешел в настоящую грозу. За окном грохотал гром, небо прорезали вспышки молний, а ветер, казалось, готов был смести все с лица земли. Девушка поплотнее закуталась в плед. Сидеть было так уютно, что не хотелось вставать, чтобы подкинуть поленьев в гаснущий камин. Как обычно, когда Келли не была занята по хозяйству, ее мысли крутились вокруг Калеба и Энжелы. До нее уже дошли слухи, что Энжи поселилась в особняке Страйкера. Интересно, он и сейчас в городе? Сидит, наверное, у окна с Энжелой и любуется на грозу. А может, устроились рядышком на диване и попивают бренди у камина.
Келли попыталась выбросить из головы неприятные мысли, но вместо этого перед ней встало резко очерченное, красивое лицо Калеба, потемневшие серые глаза, горячие, зовущие губы. Она слишком хорошо помнила ночь в хижине. Раньше она никогда не томилась по мужской ласке, не проводила бессонные ночи, мечтая оказаться в объятиях мужчины, не размышляла днями напролет, каково было бы стать женой Калеба Страйкера, но теперь все изменилось…
«В следующий раз, – подумала она, – в следующий раз, когда он меня обнимет, я скажу «да».
С губ девушки сорвался легкий вздох смущения. Господи, и о чем она только думает? Спать с мужчиной, не став его женой, грешно. Один раз она уже совершила ужасную ошибку, но в конце концов это произошло невольно. Однако намереваться совершенно сознательно делать то, что, как она всегда полагала, было неправильно, – худший из грехов. Как же она одинока! Особенно сейчас, когда по крыше барабанит дождь, а в трубе завывает ветер. Келли хотелось, чтобы с ней оказался близкий человек, с которым можно поговорить, кого можно обнять, прильнуть к его широкой груди… Ей был нужен Калеб.
Нет, довольно, надо взять себя в руки. Просто ее охватила тоска: в последние три дня она не видела рядом ни единой души, кроме Большого Джорджа. Келли закрыла глаза и задремала.
Калеб стоял в дверях хижины с сигарой, свисающей с нижней губы, и смотрел на дождь. С утра он был в городе, потом пообедал с Энжелой, но когда небо заволокло тучами, уехал из особняка, чтобы быть на ранчо на тот случай, если грянет буря.
Калеб глубоко затянулся. Он всегда любил грозу, даже если она сеяла разрушения, переполняя водой речки и разгоняя стада. Но сегодня он думал не о ранчо или о скоте, сегодня он думал о Келли, волновался, как она там одна в доме.
И снова почувствовал хорошо знакомую боль, представив, как она сидит перед камином или свернулась калачиком на кровати. Так хотелось обнять ее, поцеловать милые теплые губы! Калеба раздирали сомнения. Он проклинал себя за то, что так по-дурацки отказался от Энжелы, которая прямо горела желанием поскорее прыгнуть с ним в постель. Не то чтобы он хотел Энжелу, просто она была достаточно откровенна, чтобы признаться: она сама хочет его.
На миг Калеб подумал: а не оседлать ли коня, чтобы вернуться в город? Ему осточертело томиться по женщине, которая его отвергала, надоело разыгрывать из себя монаха, когда в особняке ждала красавица, готовая доставить ему удовольствие.
Бормоча проклятия, Калеб отбросил сигару. Он злился на себя, так как знал, что никогда не получит настоящего удовлетворения ни с Энжелой, ни с любой иной женщиной. Он желал Келли – прекрасную, упрямую Келли с ангельским личиком и соблазнительным телом.
Стук в дверь вывел Келли из дремы. Встав, она поплотнее закуталась в плед и подошла к двери, ожидая увидеть Большого Джорджа.
При виде Калеба она заморгала, в первую минуту решив, что это просто игра ее воображения.
– Что-то случилось?
– Нет, просто пришел убедиться, что с тобой все в порядке.
– У меня все хорошо.
Келли не могла оторвать от него глаз. Калеб стоял в дверном проеме, высокий, поджарый, такой же первобытно дикий, как и бушующий вокруг них ураган. Кожа блестела от дождевых капель, глаза были серыми, точно облака. От его близости снова проснулись все чувства, и ей пришлось собраться с силами, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до него.
– Не возражаешь, если я войду?
В мозгу Келли забил колокол тревоги. Пригласить его в дом значило впустить неприятности и великий соблазн. И все же она отступила, а когда метис переступил порог, закрыла за ним дверь, словно затворившись от внешнего мира и уколов собственной совести.
– Я думала, ты в городе, – заметила Келли, вновь усевшись у окна и кутаясь в плед.
– И не ошиблась, я там был, но уехал, когда начался дождь. – Калеб улыбнулся. – Я ведь все-таки твой управляющий. Вот и решил, что надо быть здесь на случай, если вдруг понадоблюсь тебе.
Келли кивнула. Он и в самом деле был ей нужен – и не только как управляющий.
– Как ты думаешь, гроза надолго?
– Не знаю, все может быть.
Он снял шляпу, повесил ее на вешалку у двери и устроился на стуле по другую сторону окна.
– Она может кончиться за ночь или зарядит на неделю. Если пойдет снег, я прикажу людям запрячь пару повозок и отвезти сена для скота.
Келли опять кивнула, с трудом понимая, о чем он говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45