Однако самым большим удовольствием было наблюдать за Калебом. Он расслабленно и очень уверенно сидел в седле, полностью слившись с плавно текучими движениями своего красавца скакуна. Горделивая осанка яснее ясного говорила о том, что он действительно наполовину индеец, а всем доподлинно известно, что уж кто-кто, а индейцы всегда были прирожденными наездниками, они с малолетства умеют управлять лошадьми. Девушка искренне завидовала изяществу его посадки в седле и тут же мысленно поклялась, что когда-нибудь научится ездить так же, а может, даже и лучше.
Однако уже через несколько минут, когда Калеб пустил жеребца в галоп, Келли поняла, что учиться придется очень многому. Гнедой инстинктивно помчался вдогонку за удаляющимся всадником, и неожиданный рывок с силой откинул ее назад. Потеряв равновесие, Келли кувыркнулась через лоснящийся круп мерина и спиной упала в траву. Мерин как вкопанный остановился в нескольких шагах и обернулся, словно вопрошая, что случилось.
Издав негромкий стон, Келли медленно поднялась на ноги, потирая спину. Все произошло настолько быстро, что она не успела даже осознать, как упала с лошади, но удар оказался очень силен. Завтра наверняка вся она будет в синяках.
Легкой рысью подскакал Калеб. Келли подняла к нему вспыхнувшее лицо.
– В чем дело?
Келли молча смотрела на него. Более идиотский вопрос в данной ситуации трудно придумать!
– Так все-таки скажите откровенно, сидели вы когда-нибудь в седле? – спросил Калеб.
Нахмурив брови, Келли отрицательно покачала головой.
– Почему не предупредили меня раньше?
– Боялась, что вы оставите меня дома.
– Келли, вы же могли убиться!
– Я действительно сильно ударилась…
– Но вы могли серьезно разбиться! Сломать руку, ногу или еще что-нибудь.
Он спешился и подошел ближе.
– Вы в порядке?
– Да.
С минуту он молча оглядывал ее с головы до ног. Щеки девушки покрывал неровный румянец, но никаких значительных повреждений он не заметил.
Подобрав с земли поводья, он снова помог Келли сесть на мерина.
– Хорошо, начнем, пожалуй. Урок первый. Прежде чем приниматься бегать, надо научиться хорошо ходить.
Очень остроумно, подумала она.
Следующие полчаса Келли внимательно выслушивала объяснения Калеба по поводу того, что если у лошади слабый прикус, то у нее повышенная чувствительность к мундштуку; потом он учил ее накидывать поводья, натягивать их так, чтобы гнедой останавливался, когда надо, но при этом не пугался. Он показал ей, как пришпоривать коня, чтобы тронуться с места. Келли узнала, что при подъеме в гору надо наклоняться вперед, к шее коня, чтобы уменьшить давление на его круп, и отклоняться назад при спуске – это помогает лошади удерживать равновесие. Калеб также посоветовал по наклонной плоскости спускаться прямо, а не под косым углом, иначе, если конь поскользнется, он может порвать сухожилие. Показал и как правильно сидеть в седле – прямо, но без напряжения.
Еще через полтора часа, после долгих упражнений, Келли уже чувствовала себя намного уверенней и перестала бояться при малейшем повороте слететь с коня, однако у нее хватало ума понять, что ей предстоит еще учиться и учиться ездить верхом.
И хотя Келли бурно запротестовала, когда Калеб предложил возвращаться домой, она едва спрыгнув с гнедого возле конюшни, не могла не порадоваться, что метис не позволил ей настоять на своем. Поясница онемела от напряжения, а о бедрах и вовсе не хотелось думать.
– Надо немедленно принять горячую ванну, вы сразу почувствуете себя лучше, – пообещал Калеб.
– Ох, сомневаюсь! – простонала она в ответ.
– Можете мне поверить. Завтра утром снова поедем кататься.
– Что?! Завтра?
– Это укрепит ваши мускулы. Нужна постоянная тренировка.
– Завтра… – в ужасе повторила Келли. Господи, да она и ходить-то нормально никогда больше не сможет, не то что ездить верхом!
– Сразу после завтрака, – непреклонно заявил Калеб. Она безнадежно кивнула и заковыляла по холлу в свою комнату, на ходу растирая ноющую спину. Откуда этому гиганту знать, что она сейчас ощущает? – думала девушка. Уж у него-то наверняка никогда в жизни не болели мышцы!
Через некоторое время Келли погрузилась в ванну. Горячая вода сделала свое – напряжение спало, но, вылезая из ванны, Келли по-прежнему ахала и охала: мышцы напряжены, все тело болело, словно ее только что долго били. Она облачилась в свободный халат и вышла на кухню приготовить хозяину обед. Каково же было ее удивление, когда она увидела там Калеба, сидящего за столом, уставленным тарелками с нарезанным холодным мясом, сыром и красиво разложенными фруктами! Рядом лежала буханка свежеиспеченного домашнего хлеба, стоял кувшин с лимонадом.
– Вот, местный повар принес, – ответил Калеб на ее немой вопрос. – По всей вероятности, кто-то рассказал ему, что после нашей совместной верховой прогулки вы не сможете с прежней проворностью исполнять свои обязанности.
– Кто-то по имени Калеб Страйкер? – мрачно поинтересовалась Келли.
– Да нет, думаю, это был Джо Бригмэн.
– Похоже, все уже знают, что я упала с лошади, – с досадой пробормотала девушка. – Ковбои, небось, со смеху умирают.
– Не исключено, – усмехнувшись, подтвердил Калеб. – Ну что же вы, так и будете стоять?
С некоторым опасением она посмотрела на стул и осторожно села, подавив родившийся внутри стон – ее пронзила острая боль.
– В жизни никогда на коня не сяду!
– Так легко сдаетесь? Не ожидал.
– А что, мне не следует этого делать?
– Решение остается за вами.
– Нет, не сдаюсь. Прогулка мне очень понравилась. Правда! А то, что я упала, – ерунда. Скажите, а вы… у вас тоже все тело болит?
– Конечно, нет. Да и у вас все пройдет, это с непривычки.
Обед прошел в молчании. Но обоим – и девушке, и ее хозяину было на удивление хорошо друг с другом. Как всегда, на Келли сильно действовало присутствие высокого темноволосого мужчины, сидящего напротив. Что-то такое есть в Калебе Страйкере, размышляла она про себя, но что именно? До сих пор ей не удалось в нем разобраться, а так хотелось узнать! Что в нем так ее завораживает? Нет, не резкие манеры, не четко очерченные черты лица, хотя, надо признаться, на него так приятно смотреть. Он всегда уверен в себе, любая ситуация ему подвластна! Он прекрасно знал, что из себя представляет и чего хочет от жизни… Но все же Келли не могла отделаться от мысли, что глубоко в душе, там, куда он никого не допускал, таилась какая-то боль.
Калеб оторвался от тарелки и встретил напряженный взгляд девушки. Уличенная, Келли хотела тут же отвести глаза, но неведомая сила, которая влекла к нему девушку, была настолько велика, что она так и не смогла посмотреть в сторону.
Глаза его были ясными, они завораживали своей поразительной глубиной. У Келли возникло чувство, будто Он знает, что творится в ее душе, будто читает ее мысли как открытую книгу.
А что же Калеб? Он видел, как к щекам Келли прилила кровь, видел, что она смотрит на него с ангельски-невинным выражением расширенных глаз; не укрылось от него и смущение девушки, застигнутой «на месте преступления». Многие, ох, многие женщины глядели на него так, в их глазах сквозило неприкрытое любопытство – похож ли он на остальных мужчин, которых они встречали, или же то, что он был полукровкой, что-то в нем меняло, делало более притягательным? Когда-то давно подобные взгляды его оскорбляли, но со временем, когда он повзрослел и стал мудрее, начал относиться к этому с юмором. А почему бы и нет? Пусть смотрят, от него не убудет.
Однако сейчас все обстояло иначе, сейчас на него смотрела Келли! А он не чувствовал ничего, подобного тому, что испытывал в далеком прошлом – ни возмущения, ни веселья, – а хотел только одного: схватить ее в объятия и доказать наконец, что он ничем не отличается от остальных мужчин.
Молчание за столом постепенно становилось все более натянутым. У Келли пересохло во рту и, как ни странно, повлажнели ладони; сердце билось где-то у горла так неистово, что, казалось, вот-вот выпрыгнет вон. Она опустила затуманившийся взгляд на губы Калеба – твердые, теплые губы, которые она так ощутимо помнила на своих, – и отвела глаза, но он успел отметить и это.
– Келли, – встав из-за стола, выговорил Калеб и, опершись могучим телом о край столешницы, обеими руками взял ее лицо и поцеловал.
Ресницы девушки затрепетали, едва его губы коснулись ее рта. Целая буря эмоций нахлынула на нее, а поцелуй все не кончался, и невозможно было противостоять теплому языку, постепенно проникающему во влажные глубины ее рта.
От его дыхания веяло лимонадом. На своих щеках Келли ощущала давление огрубелых ладоней, а лицо утопало в солнечных лучах, усугубляющих наслаждение. У нее вырвался глубокий вздох. От одежды Калеба пахло табаком и седельной кожей, и запах этот был густо замешен на неповторимом пряном аромате мужского тела. Прикосновение его рук и этот запах буквально сводили ее с ума.
Внезапно Келли услышала негромкий стон. Кто его издал? Она? Он? Сказать было трудно. Пальцы Калеба ласкали ее шею, потом спустились на плечи. Келли на секунду оторвалась от его губ, чтобы вздохнуть, раскрыла глаза и встретилась с горящим взглядом мужчины.
Его лицо заполнило все вокруг. Прямой ястребиный нос, губы приоткрыты, дыхание тяжелое и неровное, словно он только что пробежал пару миль. Раньше она не замечала, что на его подбородке была небольшая ямочка, а на виске, почти под волосами, – маленький старый шрам. Выражение серо-стальных глаз приковывало ее взгляд, внутри все трепетало, а сердце было готово вырваться из груди.
– Мистер Страйкер…
Он улыбнулся ей с высоты своего огромного роста, бровь удивленно взметнулась вверх.
– Опять? Почему бы не называть меня просто Калебом?
– Калеб, я…
– Что? – Негромкий, хриплый, какой-то шероховатый голос напоминал бархатную ткань, которую кто-то пригладил против ворса.
– Я…
Подняв руку, Калеб провел по ее нежной щеке. От этого прикосновения и от его взгляда по телу девушки пробежала волна удовольствия.
– Так в чем же дело, Келли?
– Не знаю. Я… никогда раньше…
До ее слуха донеслось невнятное бормотание, подозрительно похожее на ругательство. Калеб отвернулся и отошел.
Глядя на его широкую спину, Келли гадала, что сказать и говорить ли вообще. Ей, конечно, было известно, что происходит между мужчиной и женщиной, но до сегодняшнего дня она не подозревала, что такое настоящая страсть.
Она все еще подыскивала слова, чтобы разрядить возникшее напряжение, но Калеб вдруг схватил шляпу и вышел, хлопнув дверью.
Глава 11
Выйдя во двор, Калеб глубоко вздохнул. Его легкие наполнились прохладным воздухом, сердце замедлило бешеный бег.
Он потряс головой. Что же кроется в этой девушке, что делает его похожим на молодого племенного жеребца, обхаживающего свою первую в жизни кобылу? Несмотря на юность и невинность, Келли Макгир разжигала его кровь гораздо быстрее, чем столетней выдержки коньяк в дождливый день.
Калеб негромко ругнулся. У него было множество женщин, с которыми он спал, – молодых и не очень, красивых и так себе, но ни одна не действовала на него так, как эта неопытная девчонка с золотисто-рыжими волосами и васильковыми глазами. Видимо, именно ее неопытность так его распаляла. Всякий раз, глядя на Келли, он представлял, каково это стать тем, кто первый покажет ей, насколько прекрасны отношения между мужчиной и женщиной. Одно плохо – Келли не женщина. Она все еще дитя с очаровательной улыбкой, способной растопить лед и заставить птиц петь зимой.
Прогуливаясь по южной луговине, он последними словами крыл себя за слабость и твердил, что совсем не к Келли его так влекло; просто все дело в том, что у него очень давно не было женщины.
– Привет, Калеб, я слышала, что ты вернулся.
Он поднял глаза. Поразительно! Сам того не замечая, он дошел до дома Бригмэнов и теперь лицом к лицу столкнулся с дочерью Джо.
– Как поживаешь, Энжи?
– Прекрасно. А ты?
– Я тоже. – Он снял шляпу и провел ладонью по волосам. Вот уж не ожидал, что будет так трудно общаться с Энжелой! Когда-то она следовала за ним по пятам, однажды он даже сорвал с ее губ поцелуй, а теперь – на тебе, не может сообразить, о чем с ней говорить!
– Я так сожалею, что твоя мама умерла. Она всегда относилась ко мне как к члену семьи.
Калеб кивнул. С годами Энжи превратилась в интересную молодую женщину. Волосы немного потемнели, стали темно-русыми, зеленые глаза обрамляют длинные ресницы, а на щеках и носу все еще видна россыпь веснушек.
– Останешься здесь? – спросила она.
– Еще не знаю. Пока что надо кое-что уладить. Я слышал, ты скоро выходишь замуж?
– Да, – улыбнулась она. – А вот когда я была маленькой, всегда думала, что стану твоей женой.
Припомнив, что мама тоже хотела, чтобы он женился на Энжеле, Калеб почувствовал себя не в своей тарелке.
– Ну, человек предполагает, а Господь располагает. Не всегда получается так, как рассчитываешь.
– Да, ты прав. А знаешь, в наших краях ты достаточно известная персона. Мы следили за тобой по газетам.
– Ну и дрянь, должно быть, там обо мне печатали!
– Мне так не показалось. Ты распростился с тем образом жизни, Калли?
Калли… Только Энжи звала его так. Едва она произнесла это имя, как в памяти всплыли теплые летние ночи, купание в речке при лунном свете… И трепка, которую задал ему отец, узнав об их купаниях нагишом.
– Ну так что? – Она подошла ближе на шаг, протянула руку, словно хотела до него дотронуться, но вдруг передумала.
– Пока не решил.
– Ты так и не простил своего отца?
– Нет.
– Он желал тебе самого хорошего.
– Разве?
– Ты сам это знаешь. Он тебя любил. Они оба тебя любили.
– Ну конечно! Именно по этой причине старик вычеркнул меня из завещания, едва я уехал из дома. Наверное, потому, что так меня любил.
– Он был обижен. И мы тоже.
Калеб глубоко вздохнул и с силой выпустил воздух. Что толку ворошить прошлое? К чему это может привести? – метнулась безнадежная мысль.
– Калли, я по-прежнему люблю тебя.
– Энжи…
– Это правда. Я все это время ждала, что ты ко мне вернешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45