Это — мои спутники: Иосиф и Манассия. Выслушай нас, окажи любезность.Гай жестом велел преторианцам пропустить евреев. Суетливо кланяясь, они бежали по аллее, стараясь не отстать от императорского жеребца. Подъехав к мраморной лестнице, Гай спешился и небрежно бросил поводья конюху. Подоспели евреи, запыхавшиеся и взволнованные.— Говори! — велел Гай Филону, поднимаясь по лестнице.— На твою справедливость уповаем! — торжественно начал Филон, идя следом. — Египтяне исполнились зверской яростью к евреям, проживающим в Александрии. Они врываются в наши дома, выгоняют хозяев с жёнами и детьми, берут ценные вещи. Одиноких беззащитных евреев побивают камнями и палками, связывают им ноги кожаными ремнями и таскают по улицам на потеху ротозеям! Наши синагоги предаются осквернениям и разграблениям! — голос старца задрожал от слез.— Что же вы сделали египтянам, что они так ненавидят вас? — равнодушно поинтересовался Калигула.— Ничего, Гай Цезарь! Этому нечестивому народу пришла охота грабить безнаказанно! Творя беззакония, они смеют прикрываться твоим именем. Говорят: «Гай Цезарь одобрит нас за гонения на евреев!»— Вот как? — Гай резко остановился и оглядел Филона исподлобья. — Почему?Еврейский философ замялся.— Предлогом египтянам послужило отсутствие твоей статуи в наших синагогах, — понизив голос, объяснил он.Гай усмехнулся торжествующе. «Я так и думал!» — без слов говорила улыбка.— Что же вы не чтите своего цезаря, как положено? — с нескрываемым сарказмом спросил он.— Мы чтим! — поспешил заверить Филон. Иосиф и Манассия закивали, подтверждая его слова. — Приносим жертвы за твоё здоровье. Закалываем годовалых тельцов и барашков без единого изъяна. Выбираем лишь тех, которые родились первыми у матери своей. И мясо закланное не уносим с собой и съедаем, а сжигаем на алтаре. Когда ты был болен, мы молились о твоём выздоровлении.— Пусть вы молились обо мне, но не мне же! — сердито прервал его Гай. — Что мешает вам, евреям, поставить мои статуи в храмах?!— Наш Бог! — склонив голову, произнёс Филон. Тихо, но весомо прозвучали его слова. — Родители и наставники с пелёнок нас учат чтить единого Бога, Создателя Вселенной.— Вот как! Значит, я для вас — не бог?! — оскорблённо спросил Гай.Филон промолчал. Калигула, резко развернувшись, вбежал в помещение. Евреи последовали за ним.Гай, заложив руки за спину, преувеличенно внимательно разглядывал новое убранство виллы. Пальцем поманил к себе управляющего постройкой.— Мне не нравится эта роспись, — капризно заявил он, указав на стену триклиния. — Краски слишком бледны.— Не беспокойся, Гай Цезарь! — поклонился управляющий. — Я велю живописцу сделать поярче.— Почему женские фигуры одеты? — не унимался Гай. — Пусть будут обнажёнными!— Как прикажешь, великий цезарь! — усердно кланялся управляющий.— И больше золота! Больше роскоши! — требовал Калигула. — Не забывайте: вы строите жилище для императора, а не хижину для плебея!— Да, цезарь.Гай подошёл к окну и легонько постучал по стеклу ногтем. Раздался тонкий мелодичный звук. Калигула одобрительно кивнул: в оконные рамы действительно был вставлен горный хрусталь. А то ведь пройдоха управляющий мог бы и обмануть: продать хрусталь на стороне, а в окно вставить обыкновенное стекло. Плавать ему тогда в пруду с крокодилами!..Окончив осмотр помещений, Калигула обернулся к евреям, которые все время покорно следовали за ним.— Почему египтяне могут признать меня богом, а евреи — нет? — сухо спросил он, разглядывая длинную седую бороду Филона Александрийского.— Египтяне — известные безбожники и лицемеры! — пустился в объяснения Филон. — Они издревле почитают богами всякую мерзость: птицу ибис, ядовитых гадов, крокодилов, котов и уродливых павианов. Для них назвать человека богом — уже шаг вперёд! Своим фараонам они льстили, оказывая им божественные почести. Теперь льстят тебе. Знаешь ли, Гай Цезарь, как поклоняются египтяне? Разве отлили они тебе новую статую? Нет! Статуе Гермеса они отрезали голову и заменили другой, имеющей твои черты. Из сарая вытащили старую облезлую колесницу, которая прежде принадлежала царице Клеопатре, покрыли её позолотой и установили на ней твою статую!— Ну и что? — буркнул Гай. — Египтяне доказали свою верность, евреи — нет!Филон опустил руки.— И вера ваша — глупая, и вы сами! — продолжал Калигула, неприязненно рассматривая смуглых бородатых евреев.— Да чем же мы глупы? — с достоинством спросил Филон.— Вы не едите свинину! — воскликнул Гай, насмешливо передёрнув плечами.Несколько патрициев, стоящих в стороне и прислушивающихся к разговору, одобрительно рассмеялись словам императора.Филон опечалился. С надеждой на правосудие явился он к императору. А в ответ услышал обычную глупую насмешку: «Вы не едите свинину!»— Гай Цезарь! — выступил наперёд Манассия. — У каждого народа свои запреты. Нам не положено есть свинину. Другие не едят молочного ягнёнка, запечённого с горькими травами. Так что с того?— Молочный ягнёнок? Фу! — скривился Гай. — Кто же будет кушать такую неприятную еду?!Патриции продолжали хохотать, словно слова императора были остроумной шуткой.— Где Ирод Агриппа? — вспомнил Калигула. — Позовите его!— Я здесь, великий цезарь! — внук Иудейского царя выступил из-за колонны. Агриппа узнал о прибытии соплеменников и решил послушать их беседу с императором тайно, не выдавая своего присутствия. Затаившись за широкой дорийской колонной, он разрывался между верой предков и страхом перед цезарем.Гай исподлобья глядел на Агриппу. Знатный иудей медленно, с трудом переставляя одеревеневшие ноги, подошёл к императору. Чёрные глаза Агриппы испуганно метались со стороны в сторону, не задерживаясь надолго ни на одном предмете.— Ты в замешательстве, Агриппа? — усмехнулся Гай, проницательности научившийся у покойного Тиберия. — Я тоже! Объясни мне, почему твои соотечественники отказываются признать мою божественную сущность? Я приказал установить в Иерусалимском храме статую Гая-Юпитера, а евреи противятся приказу!— Гай Цезарь! — хрипло заговорил Агриппа. Его руки сильно дрожали. Лицо покрылось красными пятнами, выдающими волнение. — Пощади мой народ! Евреи упрямы в своей вере. Если ты заставишь их поклоняться своей статуе — они скорее предпочтут умереть.— Ну и пусть подыхают! — рассердился Гай. — Туда им и дорога!— Если все умрут, кто будет платить налоги и пополнять казну? — едва слышно ответил Агриппа и вжал голову в плечи, опасаясь удара.Гай, сердито раздувая ноздри, подскочил к Агриппе. Схватил иудея за ворот халата и с силой дёрнул. Мелкие жемчужины, которыми Ирод украшал восточные одежды, отрывались и сыпались на пол. Агриппа решил, что в злых глазах Калигулы написан смертный приговор. Судорожно хватаясь за горло, иудей потерял сознание и упал к ногам императора.Гай пнул ногой упавшего.— Давай, поднимайся! — велел он. — Падениями меня не разжалобить!Агриппа не шевелился. Чёрные глазки иудея, остекленев, смотрели в потолок.— Да ему и впрямь стало дурно… — сообразил Гай. — Позовите лекаря.Подоспевший Галот приводил Агриппу в чувство. Калигула смотрел на него с жалостью. Он мог бы казнить Агриппу, но не хотел. Иудей стал ему другом, с которым весело таскаться по тавернам и лупанарам, как прежде — с Макроном. Но Макрон искал власти над Гаем и его империей. Агриппа довольствуется дружбой и подачками. За что же его казнить?Агриппа приходил в себя. Вздохнул и быстро заморгал ресницами. Гай склонился над ним.— Тебе лучше? — сочувственно спросил он.Иудей испуганно кивнул.— Ты до сих пор не побывал в тетрархии, которую я дал тебе во владение? Уезжай немедленно, — распорядился Гай. — В гавани Неаполя найдёшь корабль, готовый к отплытию. Вернёшься, когда я перестану сердиться.Агриппа не успел поблагодарить. Гай отвернулся от него и подошёл к групке евреев, растерянно наблюдавших происходящее.— Вы виноваты в том, что мой любимый друг так разволновался, что чуть с жизнью не простился! — неприязненно заявил он Филону Александрийскому. — Убирайтесь отсюда! И знайте: статуя Гая, Юпитера Латинского, непременно будет установлена в Иерусалимском храме!Калигула отвернулся от евреев. Подозвал жестом Кассия Херею.— Повелишь бросить их в темницу? Или сразу?.. — трибун преторианцев замолчал на полуслове.Гай рассмеялся:— Пусть живут. Таких глупцов даже жаль убивать! Только умалишённые могут сомневаться, что я — божественной природы.— Как поступить с ними, цезарь?— Гоните их прочь из дворца. Копьями и мечами, — хмыкнул Калигула.Херея отдал приказ преторианцам. Филона Александрийского, Иосифа и Манассию вытолкали из помещения виллы. Почтённые иудеи, спасаять от уколов копий и мечей, поспешно сбегали по мраморной лестнице. Длинные полы их халатов развевались и путались между ногами, мешая бежать. Хохотали надменные патриции. Солдаты посылали им вдогонку обидные слова, которыми римляне, подражая другим народам, научились клеймить евреев.Оказавшись за воротами виллы, евреи остановились, чтобы отдышаться.— Гай надулся спесью сверх меры! Не только называет, но и считает себя богом! — неодобрительно заметил Филон Александрийский. В голове иудейского философа уже начали мелькать фразы, пригодные для описания неудачного посольства к Гаю.Манассия поднял руки вверх жестом, которым евреи традиционно изображают отчаяние.— Погиб наш храм! — удручённо провозгласил он. — В святая святых его Гай установит мерзкого золотого идола!— Гонения всегда придавали силу нашему народу, — пытаясь вернуть себе утерянную строгость, заявил Филон. — Истинный Бог накажет того, кто этим именем зовётся ложно!Евреи медленно удалялись по дороге, ведущей на север, к Неаполю.
* * * История с золотой статуей Гая-Юпитера, предназначенной для Иерусалимского храма, тянулась почти полтора года.Публий Петроний, наместник Сирии, занимался делами Иудеи. Гай до сих пор не успел назначить нового прокуратора Иудеи. Понтий Пилат — последний, занимавший эту должность, был отозван в Рим как раз накануне смерти Тиберия.Петроний получил указ от Гая: любой ценой установить в Иерусалимском храме его статую. Если евреи воспротивятся, сделать это с оружием в руках. Сирийский наместник во главе двух легионов отправился в Иудею.Евреи многолюдными толпами собирались на пути Петрония. Мужчины, женщины, дети, старики падали на колени, стонали и плакали. Рвали волосы и одежды, умоляли римлян на своём гортанном языке и на исковерканной латыни.— Почему вы противитесь? — удивлялся Петроний. — Все подчинённые Риму народы установили в храмах статуи императора. Только вы, евреи, бунтуете.— Закон наших предков запрещает поклоняться идолам, божественным или человеческим, — отвечали знатные мужи из рода Израилева, явившиеся в Птолемаиду для встречи с Петронием.— А для меня закон — приказ императора. Я обязан исполнить его, иначе рискую жизнью, — Петроний решил продолжать путь.Евреи заволновались. Удвоили стоны и молитвы.— Мы готовы умереть за наш закон! — кричали они.Петроний понял: в любую минуту Иудея может взорваться бунтом против римлян. «Как сильна вера этого народа!» — думал он.Евреи бросались наземь перед копытами коня Петрония. Обнажали узловатые шеи и требовали удара кинжалом. Женщины кричали тонкими, визгливыми голосами и посыпали головы землёй. Полевые работы были заброшены. Никто не сеял злаков, не садил овощей. Заунывный плач целого народа продолжался пятьдесят дней.Петроний не выдержал. Опасение неминуемого бунта, страх за собственную жизнь и жалость к упрямому народу, умеющему столь сильно верить, сломили его. Он покинул Иудею и вернулся в Антиохию. Евреи бежали за хвостом его коня, осыпая благодарностями. Петроний чувствовал себя спасителем целого народа.Он написал послание императору. «Гай Цезарь! — гласило письмо. — Иудеи противятся возведению твоей статуи. Они перестали возделывать почву и готовы взбунтоваться. Прошу тебя: отмени свой приказ. Ради его исполнения нужно вырезать весь иудейский народ. Впрочем, твоя воля священна. Если ты прикажешь — я вернусь в Иудею и истреблю всех недовольных».Гай получил послание от сирийского наместника в один из своих дурных дней. Рассердившись, он разорвал папирус и долго топтал обрывки ногами. Затем присел около стола и, резко надавливая грифелем на восковую табличку, написал гневный ответ. Он велел Петронию вскрыть себе вены в наказание за то, что посмел ослушаться императора. LXI Калигула сидел на плоском прибрежном камне, слушая крик чаек и вдыхая солёный запах моря. По жёлтому песку ползали крабы. Гай забавлялся, засовывая в клешни тонкие палочки или бросая камешки в зеленовато-серые панцири крабов.В воде, около самого берега колыхалась принесённая течением медуза. Её хлипкое прозрачное тело показалось Гаю забавной мишенью. Он выбрал камень покрупнее и бросил в медузу. Песок, поднявшийся со дна, замутил воду. Когда муть рассеялась, Калигула увидел рваную дыру в медузе. Он задался вопросом: сдохла ли медуза от удара? Или её прибило к берегу уже мёртвой? Или медузы вообще не живые существа, а что-то вроде морских грибов? Этот вопрос он решил задать сегодня за ужином. Кто из гостей не сумеет ответить — будет бит плетью на потеху остальным!Гай припомнил забаву, которой часто предавался в детстве. Подобрал с земли плоский камешек и бросил его немного наискось, так, чтобы камень заскользил, запрыгал по водной глади. Калигула увлечённо считал, сколько раз его камни подпрыгнут над волной. Четыре, пять… Порою, шесть или семь.Гай загадал: если он сумеет добиться десяти прыжков — проживёт долго и счастливо. Но камни постоянно тонули. Калигула начал терять терпение. Он нервно швырял наглаженные волнами камни в море, уже не заботясь о правильности броска. Солёные брызги взметались вверх и радужно переливались в солнечных лучах. Калигула вообразил, что Нептун намеренно топит его камни.— Эй ты, рыбий бог! — крикнул он, забираясь по колени в воду. — Ты тоже против меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50