— Как это вы догадались? Для меня все волоски выглядят совершенно одинаково.
— У вас нет опыта в этом деле, а я занимаюсь обезвреживанием взрывных устройств вот уже пятнадцать лет. И знаю, что искать. — Используя скальпель как указку, Готтфрид показал, как проводок соединяется со взрывным устройством: — Смотрите, этот волосок соединяется со взрывным устройством совершенно отдельно, не соприкасаясь со всеми остальными. Настоящая ловушка.
— И такая же есть в голубом проводе?
Готтфрид покачал головой:
— Нет. Тот, кто захочет обезвредить устройство, обязательно перережет оба провода, тогда и произойдет взрыв. Так что достаточно поставить ловушку только в одном.
— Слава Богу, что есть такие специалисты, как вы. — Витлок стер пот со лба. — Как вы смогли в совершенстве овладеть таким мастерством?
— Главное, уметь встать на место изобретателя, понять ход его мыслей и выиграть поединок с ним. Очень увлекательное занятие! — Готтфрид, взяв щипчики, оборвал голубой провод. Используя кончик скальпеля, чтобы изолировать провод-ловушку, он обрезал остающиеся проволочки в желтом проводе и вывел таким образом передатчик из строя.
— Теперь вы можете снять часы, — улыбаясь, проговорил мастер.
Витлок замялся, он был не в силах выполнить его просьбу.
— Поверьте мне, мистер Витлок, часы теперь абсолютно безопасны.
— Дело вовсе не в том, что я вам не верю: я не верю Янгу.
Готтфрид зажег свет и повернулся к Витлоку.
— Вас беспокоит ловушка в ремешке от часов, не так ли?
Витлок кивнул:
— Этот подонок всегда любил смеяться последним.
— Для того чтобы ловушка сработала и произошел взрыв, устройство должно быть подключено к источнику питания, но так как мы обрезали все провода, оно просто не может взорваться. — Готтфрид улыбнулся, увидев, что Витлок все еще колеблется. — Ну как мне еще убедить вас? Снимите часы, не бойтесь!
Витлок расстегнул ремешок, и часы, соскользнув с руки, упали на кровать.
— Спасибо, — тихо сказал он, массируя затекшее запястье.
— Рад, что сумел помочь. Можно мне взять часы с собой? Я бы хотел внимательно их изучить в лаборатории.
Витлок протянул ему часы.
— Возьмите, ради Бога. Мне они столько крови испортили — век бы их не видеть! И давайте что-нибудь выпьем за мое счастливое избавление от этого ужаса.
— Благодарю, но мне необходимо возвратиться как можно скорее. К сожалению, вы не единственный, кому требуется моя помощь такого рода.
— Понимаю. И надеюсь, все пройдет хорошо.
— Уверен, так и будет. — Готтфрид закрыл свой кейс и запер его. — Рад был встретиться с вами, мистер Витлок.
— Я тоже, — ответил К.В., пожимая Готтфриду руку, — но было бы лучше познакомиться с вами при более приятных обстоятельствах.
— Се ля ви. — Готтфрид пожал плечами, соглашаясь с Витлоком, и ушел.
Закрыв за ним дверь, К.В. скинул ботинки и лег на постель, положив руки под голову. Вместо облегчения в его душе была пустота. Наверное, такое ощущение бывает у человека, которого сначала приговорили к смертной казни, а потом помиловали. А еще он чувствовал, что очень устал. И не только от своей опасной и трудной работы, но и от одиночества. Его друзьям — Грэхему, Сабрине, Колчинскому — легче, потому что они действуют вместе. Он же — абсолютно один. И дома теперь его никто не ждет... Да и вернется ли он сам домой? Это теперь зависит только от Убрино. К.В. сел и потянулся к телефону. Набрав номер своей квартиры в Нью-Йорке, Витлок ждал целую минуту — в трубке раздавались только длинные гудки. Он подумал было позвонить Кармен на работу, но вместо этого положил трубку и отпихнул от себя телефон. К чему звонить? Все равно ответа не будет.
Се ля ви...
Глава 10
Четверг
— Сколько времени? — спросил Грэхем.
— На пять минут больше, чем когда вы спрашивали последний раз, — раздраженно ответила Сабрина, — и на десять, чем когда вы спрашивали в предпоследний. И на пятнадцать...
— Хорошо, я понял. Стоит только задать обычный вопрос, и вы сразу же начинаете язвить.
— Но обычно этим занимаетесь вы, Майк...
— Сабрина, не надо ссориться, — вмешался Палуцци, — мы все уже на пределе. Надо беречь друг друга.
Палуцци сидел за рулем белого «БМВ-735», который утром комиссар прислал в отель. Рядом с ним устроился Грэхем, на заднем сиденье Сабрина и Калвиери. Машина была припаркована на улице, выходящей прямо на Оффенбах-центр. Они провели здесь уже сорок минут, дожидаясь, пока Колчинский свяжется с ними по рации, которая лежала на приборном щитке. Палуцци рассматривал здание. Он помнил торжественное открытие центра, которое состоялось в этом году. Тогда один из критиков назвал его «чудовищной коробкой для торта, из стекла и алюминия, но без ленточек». И действительно, в этом цилиндрической формы десятиэтажном здании не было ничего привлекательного; сейчас на его плоскую крышу то и дело садились вертолеты. С каждой минутой их количество все увеличивалось.
— Сколько времени? — Грэхем тронул Палуцци за плечо.
Палуцци взглянул на свои золотые часы:
— Девять двадцать четыре. А где ваши часы?
— Повредил вчера в горах. Вернусь в Нью-Йорк, починю. Они мне очень дороги.
— Подарок жены?
— Да, — пробормотал Грэхем и замолчал.
Палуцци снова принялся разглядывать Оффенбах-центр и все больше приходил к выводу, что критик был прав. Берн, красивый средневековый город, всегда отчаянно сопротивлялся веяниям моды, и Якоб Оффенбах, швейцарский мультимиллионер, получил разрешение на постройку здания в современном стиле только на том условии, что его возведут на окраине, чтобы не портить облик старого города. Жители Берна так и не смогли смириться с творением новой архитектуры, и здание получило название «космический корабль». Оно действительно на него походило и пришлось не по душе местным жителям. Палуцци понимал почему: в этом уютном, красивом городе Оффенбах-центр выглядел холодным и чужим.
— Никто не будет возражать, если я закурю? — спросил Калвиери, нарушив всеобщее молчание.
— Я возражаю, — отрезал Грэхем, потом махнул рукой: — Делайте что хотите, мне все равно, пойду прогуляюсь.
— Не уходите далеко, — предупредил его Палуцци, — Сергей может в любой момент позвонить.
— Не паникуйте, я только дойду вон до той фруктовой лавки.
Грэхем с трудом сдержал себя, чтобы не хлопнуть дверцей. Надев темные очки и сунув руки в карманы, он пошел по узкой улочке до магазина и остановился перед открытой витриной, которая была загорожена от солнца белым навесом. Только он присел перед ней и протянул руку, чтобы попробовать, достаточно ли спелые яблоки, как вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Поднял глаза: в дверях стоял мальчуган, лет пяти, нацеливший прямо на него игрушечное ружье. Грэхем, сделав удивленно-испуганный вид, медленно поднял руки. Мальчуган с опаской смотрел на Грэхема, на его грудь. Грэхем тоже опустил глаза и заметил, что его «беретта» в кобуре выглядывала из-под куртки. Грэхем тут же вскочил на ноги и прикрыл пистолет. Мальчик посмотрел на него с опаской и убежал внутрь лавки. В этот момент кто-то положил руку ему на плечо. Майк обернулся и увидел Сабрину.
— Что тут произошло? — поинтересовалась она.
Когда Грэхем объяснил ей, что мальчик увидел его пистолет, девушка пошла поговорить с испуганным ребенком и через минуту вернулась.
— Я сказала ему, что вы настоящий, живой Магнум, и мальчик успокоился.
Девушка угостила Майка яблоками, они перешли улицу и присели на развалинах какого-то снесенного дома.
— Извините, что я в машине сорвала на вас свое раздражение, — сказала Сабрина, — ночь была очень тяжелая. Я почти не спала. Может, часа два, не больше.
— Так много? — удивился Грэхем, вертя в руках яблоко. — Я, пожалуй, и часа не спал.
— Что же вы делали?
— Телевизор смотрел, больше нечем было заняться.
Сабрина нагнулась вперед, положив локти на колени:
— Я тоже пыталась, хотя никак не могла сосредоточиться на передаче. Но телевизор не выключала — сидеть в тишине было просто невозможно.
— Со мной было то же самое. По одному из каналов передавали футбольный матч. Так я, хоть и смотрел всю игру, не запомнил, какой счет. Даже затрудняюсь сказать, кто с кем играл. — Грэхем чуть отодвинул манжет рукава блузки девушки и посмотрел на часы: 9.37. — Осталось двадцать три минуты. А мы сидим ждем, когда умрем, и ничего не делаем...
Сабрина коснулась рукой его плеча:
— Я, как и вы, измучилась от безделья, но надо же понять, что Сергей прав: если Убрино нас увидит, тут же скроется. Ищи потом...
Палуцци посигналил и, выйдя из машины, отчаянно замахал им руками. Оперативники бросились к нему.
— Что случилось? — спросил Грэхем, задыхаясь от волнения.
— Сергей позвонил. Убрино задержали, но он отказывается говорить без Калвиери.
— Пробирка с ним? — спросила Сабрина, усаживаясь на заднем сиденье.
Палуцци взглянул на нее в обзорное зеркальце и покачал головой:
— Его обыскали с ног до головы, но пробирки не нашли.
— Он изменил свою внешность? — поинтересовался Грэхем.
— Когда его поймали, он был в обычном виде, — ответил Палуцци, заводя машину. — Но тогда я не понимаю, как он проскочил охрану и проник в здание.
— Что-то не очень понятно! — воскликнула Сабрина, глядя на Калвиери. — Может быть, он снял грим после того, как проник в здание?! Но зачем он это сделал? Такое впечатление, будто хотел, чтобы его задержали.
Калвиери пожал плечами:
— Скоро все узнаем. Главное, что Убрино схвачен!
Палуцци, установив сирену на крыше машины, доехал до шоссе Н-12, потом повернул к Оффенбах-центру и остановился перед красно-белым шлагбаумом. Вооруженный охранник подошел к машине, и Палуцци показал ему пропуск, которым снабдил его Кухлманн. Проверив пропуск, охранник объяснил майору, где находится боковой вход — там их должен был ждать Колчинский, — потом распорядился поднять шлагбаум, и они въехали на территорию центра.
По обеим сторонам дороги виднелись бесчисленные складские помещения самой разной формы и размера, увешанные рекламой средств массовой информации со всего мира. На гигантской автостоянке негде было яблоку упасть, не то что припарковаться — так много там было машин. Объехав вокруг, Палуцци свернул на аллею, которую указал ему охранник, и у запасного выхода увидел Колчинского, который уже шел им навстречу.
— К чему вся эта комедия? — недовольно пробурчал Грэхем, вылезая из машины. — Нельзя, что ли, было воспользоваться главным входом, как все нормальные люди?
— Нельзя, потому что мы вооружены, — объяснила Сабрина, поглаживая спрятанный под жакетом пистолет. — Если бы мы прошли через главный вход, рентгеновские установки непременно бы это заметили.
— Удалось что-нибудь вытащить из Убрино, Сергей? — спросил Грэхем, направляясь к двери вслед за Колчинским.
— Он отказывается говорить, пока не прибудет Калвиери.
Миновав охранника, они оказались в главном холле центра, где толпились журналисты, которые спешили взять интервью у политиков перед началом саммита. Колчинский, достав из кармана четыре пропуска, раздал всем присутствующим.
— Где вы достали эти фотографии? — поинтересовался Грэхем, прикрепляя пропуск к карману куртки.
— Филпотт привез, — пояснил Сергей.
Они сели в лифт и поднялись на пятый этаж, где в одной из комнат для совещаний находился Убрино. Остановившись перед резной дубовой дверью, Колчинский несколько раз постучал. Вооруженный охранник, посмотрев в «глазок», открыл им дверь. Комната была небольшая, без окон, в центре стоял прямоугольный стол темного дерева и такие же четырнадцать стульев. Комиссар полиции велел охраннику удалиться, а Колчинский представил Палуцци и Калвиери полковнику. Филпотт повернулся к Убрино и строго спросил:
— Калвиери здесь. Отвечайте, где вы спрятали пробирку?
Убрино только молча пожал плечами.
— Я сейчас выясню, — свирепо прошипел Грэхем.
Однако Филпотт, положив ему руку на плечо, обратился к Калвиери:
— Поговорите с ним. Может, вам удастся из него что-нибудь вытянуть.
— Он ничего не скажет, потому что понятия не имеет, где спрятана пробирка.
— Вы-то откуда знаете, вы же еще с ним не разговаривали? — удивился Колчинский.
Калвиери достал из кармана трансмиттер размером с пачку сигарет, поднял его так, чтобы всем было видно, и сказал ледяным тоном:
— А я не сообщил Убрино, где пробирка.
Палуцци с ужасом посмотрел на Калвиери:
— Выходит, вы все время играли с нами как кошка с мышкой и обвели нас вокруг пальца? Отличная работа!
Грэхем потянулся за пистолетом, но Калвиери, коснувшись детонатора, спокойно проговорил:
— Этот передатчик подсоединен к взрывному устройству, вмонтированному в стенку цилиндра. Если я нажму кнопку, цилиндр разорвет. И я надеюсь, что сделаю это быстрее, чем мистер Грэхем спустит курок.
— Оставь его, Майк, — сказал Филпотт, не глядя на Грэхема.
Грэхем опустил руку.
— А теперь, — продолжал Калвиери тем же спокойным тоном, — сложите оружие на стол. Дама первая.
Его приказание было мгновенно исполнено.
— Ничего вы этим не добьетесь, — раздраженно заметил комиссар.
— Но вы ведь не знаете даже, чего я хочу.
— Так чего же? — спросил Филпотт. Он был вне себя от ярости.
— Объясню в свое время, а пока, полковник, будьте добры, положите ключ от наручников Убрино на стол рядом с оружием.
— У меня ключа нет. Охранник унес.
— Я бы не рискнул недооценивать умственные способности шефа ЮНАКО. Пожалуйста, и вы не умаляйте моих. — Калвиери улыбнулся. — Я знаю, на кого вы работаете, хотя вы и отказывались мне это сказать; тогда я провел небольшое расследование. Это, правда, заняло некоторое время, но в конце концов я все выяснил.
— Как вам удалось узнать? — потребовал Филпотт ответа. Вид у него был растерянный.
— У меня есть свои источники, и хватит об этом. Давайте ключ.
Полковник выполнил приказание и снова обратился к Калвиери:
— Это вы убили Дзокки, не так ли?
— Вернее, организовал это убийство. — Калвиери открыл один наручник и передал ключ Убрино, тот открыл и второй. — Должен сказать, все эти ваши рассуждения на счет Дзокки меня весьма забавляли, — продолжал Калвиери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35