— ответил Колчинский, поднимая с пола сигареты и взглянув на часы: было 7.04 утра. — Кто-нибудь из ваших с ним уже разговаривал?
— Еще нет. Я сейчас еду в госпиталь.
— Встретимся через тридцать минут. — Колчинский прикрыл трубку рукой и откашлялся.
— С вами все в порядке? — спросил Палуцци.
— Да вот закурил натощак... — ответил Колчинский, с отвращением взглянув на сигарету. — Я сообщу остальным и позвоню Калвиери.
— Хорошо. Встретимся в госпитале через тридцать минут.
Колчинский положил трубку телефона и затянулся еще раз. Почему он продолжал курить? Курение давно не доставляло ему удовольствия, а просто превратилось в дурную и дорогостоящую привычку. Он потушил сигарету, позвонил Сабрине, Грэхему и Калвиери. Тот не ответил. Тогда он набрал номер Пизани, который Калвиери дал ему накануне вечером. Трубку тут же взяли.
— Могу я попросить Тони Калвиери? — спросил Сергей по-итальянски.
— Подождите, — последовал ответ, и Колчинский услышал, как трубку положили на что-то твердое, наверное на стол.
Через несколько минут трубку взяли:
— Тони Калвиери слушает, говорите.
— Это Колчинский. Конте пришел в себя, он в сознании. Через тридцать минут мы встретимся с Палуцци в госпитале.
— Я подъеду, как только смогу.
— Удалось что-нибудь выяснить?
— Пока ничего существенного, — вздохнул Калвиери. — Расскажу, когда увидимся. Спасибо, что сообщили мне о Конте.
Через десять минут Колчинский встретился с Грэхемом и Сабриной возле гостиницы, и они поехали в больницу Санто Спирито, расположенную в центре города. Палуцци дожидался их в вестибюле.
— Вы говорили с Конте? — сразу же спросил Колчинский.
— Пока не было возможности. Я сам только что приехал. — Палуцци подождал, пока медицинская сестра пройдет мимо и спросил: — Где Калвиери?
— Я застал его в доме Пизани — он все еще там, сказал, что приедет, как только сможет.
— Это хорошо. Я бы хотел, чтобы мы успели поговорить с Конте без него.
— Почему? — поинтересовалась Сабрина.
Они зашли в лифт, Палуцци нажал кнопку третьего этажа и продолжил:
— Психологический расчет: Убрино пытался Конте убить. Нам надо на этом сыграть, если мы хотим войти к парню в доверие. А если ему станет ясно, что мы сотрудничаем с «Красными бригадами», это может нам повредить. Рисковать нельзя.
Они поднялись в отделение, и Палуцци представился двум карабинерам в форме, которые сидели в конце коридора около дверей отдельной палаты.
— А кто остальные? — спросил один из полицейских.
— Они со мной, вот все, что вам нужно знать. Конте не стало хуже?
— Нет, сэр, — ответил полицейский.
Палуцци отвел Грэхема в сторону и шепнул ему:
— Я пошлю карабинеров позавтракать, а вы подождите здесь нашего друга. Делайте что угодно, только чтобы он не проник в палату.
— Понял, — ответил Грэхем.
Палуцци переговорил с полицейскими, и они с удовольствием отправились перекусить. Но когда майор открыл дверь палаты, то увидел, что там дежурит еще один полицейский. Тот вскочил и хотел было остановить майора, но Фабио показал ему удостоверение и тут же предложил пойти позавтракать вместе с коллегами. Полицейский поспешил в кафетерий, а Колчинский и Сабрина вошли в палату и тихо прикрыли за собой дверь.
Конте неподвижно лежал на кровати. Он был очень бледен, глаза налиты кровью. Раненый внимательно следил за каждым шагом посетителей. Хотел им что-то сказать, но не смог — в горле пересохло. Сабрина налила воды в стакан, стоявший на тумбочке, приподняла голову раненого и поднесла стакан к его губам. Он сделал глоток и закашлялся.
— Спасибо, — проговорил он еле слышно.
Сабрина была поражена тем, что Конте очень молод. В досье ЮНАКО значилось, что ему двадцать два года, но он выглядел просто как школьник. Шестнадцать, семнадцать от силы. Что заставило его стать членом «Красных бригад», вступить на опасный путь? Разве он не понимал, что идет на преступление, рискует собственной жизнью? Может быть, понял теперь, когда мечта стать благородным мстителем превратилась в кошмар?!
В дверях появился Грэхем. Палуцци подошел к нему:
— Что случилось? Калвиери приехал?
— С Калвиери-то я справлюсь. Тут доктор появился, он очень на вас зол: говорит, вы должны были позвонить ему, как только приедете. Это так?
Палуцци кивнул и вышел в коридор. Там его ждал человек, лет тридцати с небольшим, с аккуратно подстриженной черной бородкой.
— Доктор Маркетта? — обратился к нему Палуцци.
— Да, — буркнул тот.
Палуцци представился и протянул доктору удостоверение.
— А это кто? — Маркетта ткнул пальцем в Грэхема. — Почему какой-то иностранец мне угрожает? Считаю это для себя оскорбительным. Пожалуйста, объясните.
— Это консультант по вопросам безопасности компании «Нео-хим». Его специально прислали из Нью-Йорка, чтобы он помог нам в расследовании.
— Но мы же договаривались, что вы свяжетесь со мной, как только приедете в больницу. — Врач перешел на итальянский язык, чтобы Грэхем не мог понять, о чем они говорят.
— Я и попытался с вами связаться, но мне сказали, что вы заняты.
— Значит, надо было подождать, пока освобожусь, — возмутился Маркетта.
— Поймите, доктор, я расследую очень серьезное преступление. И у меня нет времени ждать вас или кого-нибудь другого. Есть же у вас помощники? Почему вы не послали их меня встретить?
— Я хотел встретиться с вами сам и объяснить, в каком состоянии находится раненый. Он еще очень слаб, что совершенно естественно после того, как он сорок восемь часов находился в коме. Могу разрешить вам разговаривать с ним только пять минут. Остальные вопросы зададите позднее, когда парень почувствует себя лучше.
— У меня нет возможности откладывать что-то на потом, — возмутился Палуцци. — Мне нужно получить все ответы сейчас же.
— Об этом нечего и говорить. Конте пока нельзя Допрашивать. Даю вам пять минут, не больше.
— Так вот что, доктор, заявляю вам: пока я не получу ответы на все нужные мне вопросы, я отсюда не уйду.
— Майор, вы можете распоряжаться у себя на службе. — Маркетта махнул рукой в сторону окна. — Но здесь ваши полномочия кончаются. Здесь решения принимаю я. Как я говорю, так и будет.
— Помните, что во время нападения на химзавод были убиты четыре охранника? — Палуцци показал на дверь палаты. — И Конте участвовал в этом преступлении.
— Я ненавижу «Красные бригады» не меньше вашего, майор, но мой долг как врача сделать все возможное, чтобы спасти этого человека от смерти. А потом пусть он предстанет перед судом и, я надеюсь, всю оставшуюся жизнь проведет в тюрьме, но в больнице — он пациент, а не террорист. Я не могу к нему относиться иначе.
— Десять минут, — сказал Палуцци, — и прежде, чем вы разразитесь еще одной тирадой, подумайте лучше о родных и близких жертв этого преступления.
— Я не могу рисковать, майор. В его состоянии это очень опасно. Ровно через пять минут придет старшая сестра, чтобы сделать необходимые процедуры. — С этими словами Маркетта резко повернулся на каблуках и пошел к лифту.
— Зачем вы с ним так долго препирались? — спросил Грэхем. — Я что-то не понял.
— Пытался выиграть время для Сергея и Сабрины. Надеюсь, они сумели его использовать.
Грэхем, нахмурившись, опять уселся на стул у двери, а Палуцци зашел в палату. Увидев его, стоявший у окна Колчинский сразу же поднес палец к губам, сделав майору знак остаться в коридоре. Палуцци кивнул и вышел. Он успел заметить, что Сабрина, сидя у постели раненого, держит в руке микрокассетник. Колчинский вышел вслед за майором.
— В чем дело? — удивился Грэхем.
— Ничего особенного, — улыбнулся Колчинский. — Просто Сабрине удалось разговорить парня. И я бы не хотел, чтобы им помешали.
— Но в ее распоряжении не больше пяти минут, — предупредил Палуцци и передал свой разговор с врачом.
— А что, если она не успеет закончить разговор до прихода сестры? — спросил Грэхем.
— Тогда нам придется приехать позднее, — ответил Палуцци.
— Что? — с удивлением посмотрел на него Грэхем. — Мы на грани катастрофы, а вы говорите «приехать позднее». Вы, наверное, забыли, что у нас времени осталось до завтрашнего утра — это крайний срок.
— Не я здесь распоряжаюсь, Майк. Если мы начнем давить на доктора, то можем мгновенно оказаться на улице. К тому же я знаю, что из себя представляет Маркетта: он просто запретит нам дальнейшие посещения, пока Конте не исправится. Это его право, ничего не поделаешь. У нас нет выхода — придется принять его условия.
Грэхем хотел было что-то сказать, но передумал, поняв, что Палуцци прав.
— О, в нашей компании прибыло, — бодро проговорил Фабио, увидев выходившего из лифта Калвиери.
— Доброе утро, — приветствовал их «бригадист» и показал на дверь. — Что-нибудь удалось выяснить?
— Пока ничего, — ответил Колчинский. — У него Сабрина.
— Давайте я с ним поговорю. — Калвиери направился к двери палаты, но Палуцци его остановил:
— Нет, сначала мы должны выяснить, что удалось узнать Сабрине. Если вы зайдете, то можете все испортить.
Калвиери подошел к окну: баржа, груженная свежими овощами и фруктами, вынырнула из-под моста Витторио Эмануэля и исчезла за крутым поворотом реки.
— Что нового об убийстве Пизани? — поинтересовался Колчинский.
— Кроме него погибло четыре человека: Рокко, которого мы с Сабриной видели вчера вечером, и трое охранников-"бригадистов". Убийца как сквозь землю провалился, никаких следов. Кроме того, что один из террористов — чернокожий, нет ничего. Ясно, что работали профессионалы. Даже номера на машине, которую они использовали, были заклеены.
— Кого вы подозреваете? — задал вопрос Колчинский.
Калвиери пожал плечами:
— У нас немало врагов, но профашистские группировки не могли этого сделать. Они бы просто не сообразили нанять человека со стороны, не говоря уже о том, чтобы ему заплатить.
— Вы полагаете, что действовал наемный убийца?
— Я полагаю, да. — Калвиери, задумавшись, прикусил нижнюю губу. — Он мог прилететь вчера вечером, сделать свое дело и утром исчезнуть из Рима. Первое, с чего нам надо начать, — постараться найти чернокожего сообщника. Может быть, он нам поможет выйти на убийцу.
Грэхем и Колчинский переглянулись.
— Вы полагаете, он из местных? — спросил Грэхем.
— Это мы и пытаемся выяснить. Уверен, найдем его раньше, чем это сделает полиция, и конечно же допросим.
— Примените электрошок, начнете вывертывать пальцы? — фыркнул Майк.
— У нас есть свои способы, мистер Грэхем, так же, как и у вас.
Дверь открылась, и вышла Сабрина:
— Я услышала ваш голос. Тони. Конте хочет вас видеть.
— Я так и думал. — Калвиери, торжествующе улыбаясь, посмотрел на Палуцци.
Сабрина предупредила Калвиери, что она представилась раненому как его помощница — Сабрина Тресталли из Милана, иначе бы он не стал с ней говорить.
— Все понял, — ответил Калвиери и прошел вслед за девушкой в палату.
— У вас не было возможности переговорить с тем вашим человеком, Витлоком? — спросил Палуцци, обратившись к Колчинскому.
— Нет, он со мной так пока и не связался.
— А вы сами не можете это сделать?
Колчинский покачал головой:
— Слишком опасно. Он сам позвонит, когда сможет.
— Но мы должны его предупредить, Сергей, — сказал Грэхем. — Головорезы Калвиери могут застать его врасплох.
— Михаил, вы же знаете, что это невозможно. Мы не имеем права ставить под угрозу всю операцию.
— Я могу приказать, чтобы мои люди сели Витлоку на хвост: ни один «бригадист» и близко к нему не подойдет, — предложил майор.
— А если Янг что-то заметит? Ведь мы имеем дело с профессионалом, Фабио, а не с каким-то там простачком из Чикаго, — запротестовал Колчинский.
Грэхем посмотрел на Сергея и шепнул ему:
— И все равно мы обязаны как-то предупредить Витлока.
— Поговорим об этом с глазу на глаз. — Колчинский пошел на попятный, понимая, что Грэхем, по существу, прав.
— Пора уходить, — заметил Палуцци, увидев старшую сестру, появившуюся в конце коридора.
Колчинский встал.
— Я надеюсь, Сабрина вытянула из Конте все, что возможно. И нам не придется приезжать сюда еще раз.
Сестра, приветливо улыбаясь, прошла в палату. Калвиери и Сабрина тотчас вышли в коридор.
— Что удалось выяснить? — сразу же спросил ее Колчинский.
— Расскажу по дороге в отель, а потом послушаем, — ответила девушка, — я все записала на микрокассетник.
Они сидели в комнате Колчинского и завтракали. Сабрина только что выключила микрокассетник с записью и закончила свой рассказ.
— Бог мой, что же нам делать? — пробормотал Сергей и поставил пустую чашку с блюдцем на стол. Он не мог прийти в себя после рассказа девушки, которая прокомментировала свой разговор с Конте, записанный на пленку.
— Нет, я не могу в это поверить, — заговорил Грэхем взволнованно. — Выходит, Убрино собирается завтра утром в десять ноль-ноль открыть пробирку в Оффенбах-центре. А в Швейцарии как раз начинается встреча европейских лидеров! Неужели он это сделает?
— Непременно, если не увидит в ближайшие двадцать четыре часа, как Дзокки садится в самолет, улетающий на Кубу, — мрачно произнесла Сабрина. — И Конте не знает, где Убрино может скрываться.
— Я мало знаком с этим человеком, но полагаю, что он все еще в Риме. Я на его месте остался бы именно здесь, среди людей, которым доверяю, — заявил Калвиери.
— Но об этом нет никаких сведений. Может быть, он уже в Швейцарии, — вздохнул Грэхем.
— Я этого не исключаю, — ответил Калвиери, — но все же думаю, что он предпочел остаться там, где может быть уверен в своей безопасности. Рим именно такое место. У нас, конечно, есть «сочувствующие» и в Швейцарии, но мало кто из них разделяет экстремистские взгляды Римской организации. Мы с Палуцци можем составить список тех, кто бы мог спрятать его в этой стране, но он был бы очень коротким. В Риме же Убрино может найти убежище во многих домах.
— И все же, прошу вас, составьте этот список, — попросил Колчинский.
— Хорошо, я сделаю это через некоторое время. Сейчас же я жду Беттинга из Генуи. Он возглавит расследование убийства синьора Пизани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35