— встревоженно спросил Грэхем Колчинского.
— Я уже обсудил этот вопрос с комиссаром Кухлманном. Дело будет открыто и тут же закрыто. Версия выглядит так: Эсколетти застал Янга врасплох, между ними завязалась борьба, и они убили друг друга. Третьего при этом не было. Во всяком случае, в таком виде эта история появится в утренних газетах.
Грэхем поставил пустую чашку на поднос.
— Я думаю, Сергей, нам пора перейти к обсуждению плана действий на завтра.
— Вы совершенно правы, Михаил. Мы с комиссаром в семь тридцать встретим полковника на аэродроме, поедем прямо в Оффенбах-центр и проведем там короткое совещание с представителями всех государств, участвующих в конференции.
— Они уже знают о пробирке? — спросила Сабрина.
Колчинский кивнул:
— Как только стало известно, что Убрино собирается совершить в Оффенбах-центре, полковник тут же собрал представителей шестнадцати стран при ООН и проинформировал их.
— А что мы завтра будет делать? — поинтересовался Майк.
— Вы и Калвиери будете сидеть в машине, припаркованной неподалеку от Оффенбах-центра, и поддерживать со мной постоянную связь по радио.
— Что толку сидеть в автомобиле! — разочарованно воскликнул Грэхем. — Мы же знаем, как выглядит Убрино, и должны действовать вместе с сотрудниками службы безопасности.
Колчинский осмотрел бутерброды, оставшиеся на тарелке, выбрал себе один и повернулся к Грэхему:
— Убрино тоже знает, как вы выглядите. Знает вас всех в лицо. И если увидит в Оффенбах-центре, то конечно же скроется. И что тогда? Где мы будем его искать? Я вам уже говорил, что к Оффенбах-центру дополнительно стянуты сто полицейских. И мы сможем его схватить.
— И все-таки существует большая опасность, что он будет в гриме, — заметил Палуцци, взглянув на Кухлманна. — А если так, я гарантирую, что никто из ваших людей его не распознает. Он большой мастер на такие дела.
— Я уже слышал об этом, — с еле заметным раздражением ответил Кухлманн. — Поэтому всех, входящих в здание, будут обязательно обыскивать. Кроме того, на каждом входе мы установили рентгеновскую установку, чтобы проверять сумки и кейсы. Себя он, может, и загримирует, но не пробирку. Так что в здание незамеченным он не проникнет, это я вам точно говорю.
— Будем надеяться, — устало вздохнул Палуцци и повернулся к Колчинскому: — Я вам еще нужен? Мне надо сделать несколько звонков и пораньше лечь спать. Завтра всем нам предстоит трудный день.
— Вы свободны, — ответил Колчинский.
— Когда мы должны быть на месте, Сергей? — поинтересовалась Сабрина.
— Я буду там начиная с восьми. И вы подъезжайте к этому времени. — Колчинский взял карту Берна, которая лежала под досье на столике около кровати, и передал Сабрине: — Я пометил крестиком улицу, где надо будет находиться. Это неподалеку от главной дороги.
— Как насчет радио? — спросил Грэхем.
— Радио есть у Фабио. — Колчинский строго посмотрел на Грэхема. — Вам следует держаться вместе и подчиняться приказам.
— Разумеется, сэр, — пробормотал Грэхем и подавил зевок. — Я, пожалуй, тоже пойду спать.
— Думаю, и мне пора отдохнуть, — поднялась Сабрина.
— Не торопитесь, дорогая, — остановил ее Колчинский, — вам, прежде чем лечь спать, придется обо всем проинформировать Калвиери.
— Вы просто душка, Сергей, — ответила Сабрина, скорчив гримасу.
Колчинский проводил Кухлманна и Палуцци до двери и потом, обернувшись к Грэхему и Сабрине, сказал:
— Странно все-таки устроен человек. Вот все мы тут о чем-то разговариваем, делаем вид, что ничего не боимся, что это наша обычная работа. На самом же деле каждый втайне задает себе вопрос: «Что, если Убрино не задержат и он откроет пробирку? Сколько миллионов погибнет, прежде чем найдут противоядие? Да, мы погибнем первыми... И все-таки все держатся молодцом — никакой паники, никаких волнений».
— Ничего странного, Сергей. — Грэхем похлопал Колчинского по плечу. — Просто мы хорошо умеем владеть собой, научились за годы работы. Мы просто обязаны быть оптимистами. За это я вас всех и люблю...
— И все же я знаю, что не засну, — тяжело вздохнул Колчинский, — не смогу взять себя в руки. Наверное, я так и не стал оптимистом...
Сабрина, взглянув на мужчин, увидела, что они не на шутку встревожены. Стараясь, чтобы друзья не заметили и ее подавленного состояния, она тихо вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Сергей и Майк остались вдвоем.
— Не думай, что мне — море по колено, — подбодрил Колчинского Грэхем, — не один ты сегодня не в своей тарелке. Я — тоже. Уверен, сегодня не заснет никто.
Витлок долго сидел, уставившись на стоящее перед ним блюдо: его любимое шукрут гарни — кислая капуста с вареной ветчиной и венскими сосисками, которые он только что купил по дороге в пансион. Но есть совершенно не хотелось. Он расковырял сосиску, так и не проглотив ни кусочка. Теперь блюдо остыло и выглядело совсем невкусным. Витлок отодвинул еду, посмотрел на часы: 10.40 вечера. Встал, подошел к телефону, стоящему на тумбочке около кровати, и позвонил в свою квартиру в Нью-Йорке. Ему никто не ответил. Сколько раз за последний час он уже набирал этот номер? Десять? Нет, наверное, раз пятнадцать. И каждый раз с тем же самым успехом. Не удалось ему застать Кармен и на работе, хотя он очень старался это сделать. Положив трубку, подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу. Молодая парочка самозабвенно целовалась, стоя в тени около двери. Он сердито отвернулся и опять сел. Витлок страшно беспокоился и никак не мог понять, где Кармен? Ее сестра и друзья ничего о ней не знали: он обзвонил все главные больницы Нью-Йорка, даже морги, но и там ему ничего не сказали. Витлок со всего размаху ударил кулаком по столу и приказал себе больше не думать об исчезновении жены, а сосредоточиться на задании. Его личные беды не должны мешать делу. Надо держать себя в руках!
Витлок взял лежащие на столе ключи от комнаты Янга. Вернувшись в пансион, К.В. хотел ее осмотреть и решил сделать это сейчас, чтобы отвлечься от мрачных мыслей о жене. Он вышел в коридор, огляделся и быстро нырнул в соседнюю комнату. Закрыв за собой дверь, зажег свет. В комнате стояла точно такая же мебель, как у него: двуспальная кровать, стол, стул, комод и умывальник у окна. Обыскав комод, он нашел в нижнем ящике паспорт на имя Винсента Ярдли. Рядом лежал «Вальтер-П-5» — хорошее, надежное оружие, но он все же предпочитал браунинг за его точность. Теперь же выбора не было: браунинг, который передала ему в Риме Сабрина, остался в руках итальянской секретной службы вместе со всеми вещами, которые они бросили в пансионе. Витлок достал из-под кровати голубую сумку Янга, которую тот взял в камере хранения аэропорта Берна. В ней оказались сотни швейцарских франков, все банкноты, уже бывшие в употреблении. Ну что же, он передаст деньги Колчинскому для ЮНИСЕФ.
Неожиданно Витлок услышал шум, доносившийся из его комнаты, и сразу же подумал о том, что, наверное, к нему пришел специалист, который должен был помочь ему избавиться от злополучных часов с ловушкой. Но это мог быть и кто-то другой, подосланный «Красными бригадами». Тихо закрыв за собой дверь, Витлок бросился в свою комнату и, встав на колено, прицелился из «вальтера» в стоявшего у окна человека. Тому было лет сорок. Незнакомец медленно поднял руки.
— Кто вы? — грозным голосом спросил Витлок.
— Доктор Ганс Готтфрид, — нервно передернув плечом, ответил тот, — меня послал к вам мсье Раст. Я постучал в дверь, но никто не ответил, и я вошел.
Витлок встал, засунув «вальтер» за пояс, и проговорил уже другим тоном:
— Извините, я вас напугал, но меня со всех сторон подстерегает опасность, и я должен быть начеку.
Готтфрид опустил руки:
— Я вас понимаю.
— Выпьете что-нибудь? Чай? Кофе? Больше здесь ничего нет.
— Ничего не надо, спасибо. Могу я взглянуть на ваши часы?
Витлок протянул руку. Готтфрид некоторое время внимательно рассматривал часы, затем попросил показать ему управляющее устройство — трансмиттер, повертел его в руке и снял колпачок-предохранитель.
— Не прикасайтесь к кнопке! — закричал Витлок. Глаза его расширились от ужаса.
Готтфрид мягко улыбнулся:
— Я и не собирался, уверяю вас. Просто хотел посмотреть, что за конструкция.
Витлок сел на кровать:
— Еще раз прошу извинить меня. Я уже на пределе. Собственно говоря, я все время нахожусь в таком состоянии с тех пор, как ношу эту проклятую бомбу. И все время думаю: «Что, если ремешок ослабнет, когда я сплю? Что, если Янг напьется и случайно отойдет больше, чем на три мили от пансиона?» Я спал считанные часы с понедельника и очень устал.
— Я вам сочувствую, — сказал Готтфрид и потянулся к своему кейсу. — Обещаю, что сегодняшнюю ночь вы будете спать спокойно.
Слушая его, Витлок думал о том, что и в эту ночь все равно не заснет: тревога за Кармен лишила его покоя.
— Известно вам что-нибудь об этом устройстве, о его происхождении? — спросил Готтфрид, поставив кейс на стол.
— Янг говорил, что это новинка, единственное в своем роде устройство, и, если оно хорошо сработает, собирался его запатентовать.
— Домашнего изготовления, я так и предполагал. Значит, управляющее устройство тоже может быть с ловушкой.
— Замечательно, — пробормотал Витлок и, подойдя к окну, уселся на подоконник. — Что будем делать дальше?
Готтфрид погладил чемоданчик.
— У меня здесь переносной аппарат для сканирования, который мы изобрели в прошлом году. Работает по тому же принципу, что и рентгеновские установки, используемые в аэропортах для проверки багажа. Так что сможем сейчас узнать: есть в управляющем устройстве ловушка или нет.
— И что тогда делать?
— Все будет зависеть от того, что это такое, — ответил Готтфрид, открыв чемоданчик и начав собирать свое приспособление. — Если окажется, что управляющее устройство необычной конструкции, придется лететь в Цюрих и обезвредить его в лаборатории. Ну а на всякий случай, если, упаси Бог, что-нибудь пойдет не так, как надо, мы пригласим медиков, чтобы они могли оказать вам необходимую помощь.
— Это очень успокаивает, — заметил Витлок, криво усмехнувшись.
— Всякое бывает, надо под страховаться. А сейчас я попробую обезвредить это устройство, то есть отрезать его от источников питания. Значит, придется его открывать. И если этот ваш Янг действительно мастер по ловушкам, боюсь, наша работа будет непростой.
Витлок вытер взмокший лоб тыльной стороной ладони. Готтфрид тем временем достал из чемоданчика длинный шнур, с вилкой на конце, и спросил:
— Где тут у вас розетка?
— Около кровати. Дайте, я включу.
— Спасибо. — Готтфрид передал ему шнур.
— Все в порядке?
— Да, работает.
Витлок взглянул на аппарат, находившийся в чемоданчике. Это была небольшая квадратная коробочка, по бокам которой располагались завесы для защиты; в крышку чемоданчика были вмонтированы экран монитора и кнопки управления. Готтфрид положил трансмиттер внутрь аппарата и нажал какие-то кнопки. На экране появилась внутренняя часть передатчика:
— Два обычных провода, присоединенные к детонатору, — сказал Готтфрид, показывая на них кончиком своего карандаша. — Ничего особенного.
— А что по бокам? Он ведь мог установить шнеллер, который взорвет часы при первой же попытке открыть передатчик?!
Готтфрид внимательно осмотрел трансмиттер с каждого бока и, не найдя ничего подозрительного, произнес в раздумье:
— Есть, правда, другая опасность: световой диод. Крошечный, едва заметный фотоэлемент, вмонтированный в цепь, который приведёт к взрыву, как только на него упадет луч света.
— Другими словами, как только вы снимете крышку с управляющего устройства?
— Совершенно верно. Но и с этим можно справиться: при помощи инфракрасного излучения.
— Значит, мне надо будет лететь с вами в Цюрих? — спросил Витлок.
— Вам решать. В моем аппарате есть и прибор инфракрасного излучения, но если вы предпочитаете полететь в Цюрих...
— Ни в коем случае, если мы можем справиться здесь, — запротестовал Витлок. — У меня ответственное задание, и я могу понадобиться каждую минуту.
— Тогда, приступим. Могу я вас попросить погасить свет и задернуть занавески? Инфракрасные лучи действуют только в полной темноте.
Когда комната погрузилась в темноту, Готтфрид включил прибор инфракрасного излучения, который был вмонтирован в крышку чемоданчика, выключил устройство для сканирования и, достав из него трансмиттер, положил на стол. Потом, вынув отвертку из набора миниатюрных инструментов, который он держал в кармане, начал выкручивать винты из крышки трансмиттера. Витлок замер. Он тяжело дышал, закусив от напряжения нижнюю губу. Пот градом катился по его лицу. Готтфрид, выкрутив последний винт, положил на стол крышку передатчика; в ней ничего опасного не было, и Витлок нервно улыбнулся. Готтфрид же, взяв из набора крошечные плоскогубцы, пристально вгляделся в два проводка: один голубой, другой желтый — на первый взгляд ничего особенного. Он чуть приподнял проводки, чтобы рассмотреть получше, не спрятана ли под ними какая-нибудь хитрая ловушка, которую не было видно на мониторе, но и там ничего не оказалось. Откинувшись назад, он медленно покачал головой.
— Что-нибудь не так? — взволнованно спросил Витлок.
— У меня такое чувство, что здесь что-то кроется, — ответил Готтфрид, продолжая рассматривать провода. — Мне кажется, нас просто приглашают их перерезать. Ну зачем все эти сложности с установкой ловушки в часах, а не в самом передатчике? Какая-то бессмыслица.
Витлок ничего не ответил. Он не мог вымолвить ни слова, потому что в горле у него вдруг пересохло. Готтфрид взял из набора крошечный скальпель и слегка надрезал желтый проводок. Отодвинув пластиковое покрытие, он внимательно всмотрелся в переплетение тончайших проволочек внутри желтого провода. Проделав то же самое с голубым, он наконец откинулся назад и, подумав немного, показал кончиком скальпеля на едва заметный волосок проволоки внутри желтого провода:
— Ловушка здесь.
Витлок с удивлением посмотрел на Готтфрида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35