Шорт дал трубку Шеферду. Это была Мойра, она плакала навзрыд.
— Ты в порядке? — спросил он.
Захлебываясь слезами, Мойра рассказала, что она и Лайам в безопасности, но ей неизвестно, где ее муж. Шеферд заверил, что Тома скоро выпустят.
— Что случилось, Дэниел? — спросила она.
— Потом объясню. Сейчас вам надо вернуться домой. Где вы находитесь?
— Здесь рядом дорога. Я видела автобус.
— Сходите к шоссе и узнайте, как оно называется. Затем перезвони мне, и я вас заберу.
— Я позвоню в полицию.
— Нет! — резко возразил Шеферд. — Не делай этого.
— Нас похитили, Дэниел. У них оружие. Они хотели нас убить.
— Мойра, пожалуйста, послушай меня. Что бы вы ни делали, не обращайтесь в полицию. Позже я все объясню, клянусь, но пока вам надо держаться подальше от полицейских. Поверь мне.
— Дэниел...
— Прошу тебя, Мойра. Подожди, пока вернется Том, и мы вместе все обсудим. А пока сходи к дороге и перезвони мне.
— Ладно...
— Можно мне поговорить с Лайамом?
Шеферд услышал, как трубку передали в другие руки.
— Папа?
— Как ты, Лайам?
— Они ударили дедушку. Пистолетом.
— Теперь все хорошо. Ты в безопасности.
— Кто это был, папа?
— Просто плохие люди. Не бойся, все уже позади. Я за тобой приеду.
— Ты уже вышел из тюрьмы?
— Да.
— Значит, вернешься домой?
— Обязательно.
Шеферд отключил связь и передал трубку Карпентеру.
— Теперь отпусти моего тестя.
Наркоторговец усмехнулся.
— Мы поступим по-другому. — Он протянул руку. — Мне нужны деньги на телефон-автомат.
О'Брайен отсыпал ему горсть мелочи.
— Если попробуешь меня обмануть, я тебя выслежу и убью, — пригрозил Шеферд.
— Еще бы, — отозвался Карпентер.
Армстронг и Митчелл открыли заднюю дверцу. Они стояли на боковой улочке недалеко от станции метро «Бент-кросс». Карпентер выпрыгнул наружу и обернулся к Шеферду.
— Желаю удачи, — сказал он и побежал по улочке к метро. Армстронг почесал под маской.
— Даже не поблагодарил, — заметил он.
— Может, письмо пришлет, — хмыкнул Митчелл.
— Хватит и открытки. — Армстронг захлопнул дверцу. — Или букетика цветов.
* * *
Хотя за «рэйнджровером» не было ни одной машины, Стэн Йейтс дал сигнал и лишь потом свернул к обочине. Профессиональная привычка. Двадцать семь лет безупречной службы за рулем, ни одной дорожной аварии — даже скорость ни разу не превысил, — и что он за это получил? Хорошую репутацию водителя и однокомнатную квартирку в восточном Лондоне. Не считая бывшей жены и двоих детей, которые никогда его не видели. Разумеется, зачем он им нужен, если теперь у жены богатый любовник с роскошным домом и яхтой в Портсмуте.
Йейтсу хотелось курить, но в машине это не разрешалось. Босс был помешан на чистом воздухе, и никакие кондиционеры не могли до конца выветрить запах дыма. Пришлось удовольствоваться жевательной резинкой со вкусом никотина.
Йейтс провел ладонью по рулевому колесу, наслаждаясь поверхностью кожи. Мягкая, как у молоденькой девушки. Правда, в последние годы ему редко приходилось трогать девушек, но скоро все изменится. Он уйдет с работы, продаст квартиру и уедет на Филиппины. Йейтс слышал много хорошего о Филиппинах. Люди там живут как короли, даже на государственную пенсию. Местные женщины очаровательны, скромны, любезны и... доступны. Йейтс широко улыбнулся. На Филиппинах у него будет кое-что получше, чем государственная пенсия.
Он закинул руки за голову и потянулся. Автомобиль был куплен полгода назад и прошел всего три тысячи миль. Рэй Маки мало куда ездил — автомобиль для него скорее символ высокого статуса, а не средство передвижения. Нечто вроде знака отличия, свидетельствовавшего о том, что его владелец забрался на самый верх и может поплевывать на тех, кто внизу. Как же, глава отдела по борьбе с наркотиками. Вот уж у кого будет хорошая пенсия, так это у Маки, с горечью подумал Йейтс, не говоря уже о том, сколько он получал на службе. Это вам не грошовое жалованье, которое платили ему в таможне.
Йейтс протянул руку и потрогал полированное дерево на приборной панели. Мастерская работа.
Сзади остановилась машина. Пятая серия «БМВ» — мощный мотор, однако до «ровера» ей далеко. «БМВ» — автомобиль, в котором ездят, а «ровер» — в котором возят. Большая разница. Задолго до того, как стать профессиональным шофером, Йейтс торговал машинами и год продавал «роллс-ройсы» в автосалоне в Мейфэр. Он всегда умел отличить хороших покупателей, потому что они приближались к автомобилю сзади, а не спереди.
Йейтс посмотрел на «БМВ» в зеркало заднего обзора. Автомобиль мигнул фарами. Йейтс нахмурился. Обычно они подходили к нему сами. Он поерзал на сиденье. Из машины никто не выходил. Йейтс сдвинул брови. Что за чертову игру они придумали? Он выключил мотор и вылез на обочину. «БМВ» снова мигнул. Йейтс шагнул к водителю. Окно опустилось, и он увидел улыбающегося Пэта Нири.
— Привет, Стэн, — сказал он.
— Что случилось? — спросил Йейтс. — Мы должны были встретиться на следующей неделе.
— Планы изменились.
— Какие еще планы? Я даю вам информацию, а вы мне деньги, вот и все.
— Босс хочет с тобой поговорить.
Рядом с Нири сидел Ким Флетчер.
— Не бойся, босс в долгу не останется.
Йейтс взглянул на дорогу. Впереди появились фары, но потом машина свернула влево.
— Зачем я ему понадобился?
— Ему нужны кое-какие сведения.
— О чем?
— Он сообщит тебе при личной встрече. Я в это не посвящен.
Йейтс покусал губы.
— Сколько?
— Не знаю, Стэн, но босс сказал, что заплатит очень щедро. — Флетчер вздохнул. — Слушай, если тебя это не интересует, можешь отказаться, и я все передам.
— Я не говорил, что отказываюсь, — поспешил возразить Йейтс. — Просто раньше я работал с тобой.
— Ну, а я работаю на босса, — заметил Флетчер. — Деньги все равно его.
Йейтс задумался.
— Где он?
— Здесь, неподалеку. Поезжай за нами на машине, ладно?
Йейтс вернулся к «роверу», выплюнул жвачку, сел за руль и завел мотор. «БМВ» помигал фарами, вырулил на дорогу и двинулся вперед. Йейтс следовал за ним на безопасном расстоянии. Вот рту у него пересохло, и ему хотелось выпить. Йейтс никогда не пил за рулем. За двадцать семь лет службы он не притронулся к спиртному в рабочее время. Но сейчас, мчась по темной дороге за «БМВ», он бы многое отдал за глоток виски. И за крепкую сигарету.
Предложение звучало заманчиво, но Йейтс не был уверен, что хочет встречаться с боссом Флетчера. Ким познакомился с ним два года назад, когда Йейтс сидел в баре недалеко от своей берлоги. Он не выносил собственной квартиры — она напоминала ему тюрьму. Шесть шагов в длину, три в ширину, кровать, дешевый комод и гардероб с разбитой дверцей, микроволновка на обшарпанном столе и тесная ванная комната с протекающим бачком. Все произошло само собой. Они стали вместе выпивать, иногда засиживались допоздна. Ким слушал его жалобы на босса, на работу, на бывшую жену. Флетчера всегда интересовал Маки — кто он такой, с кем встречается. Однажды вечером новый приятель передал ему конверт с пятью сотнями фунтов. Это подарок, пояснил Флетчер, просто знак внимания. Йейтс взял деньги. В тот же вечер Флетчер задал ему несколько личных вопросов о Маки. Где он живет. Какая машина у его жены. Йейтс отвечал без колебаний. Он много выпил, но отнюдь не спиртное развязало ему язык. Обида. На свою пропащую жизнь, в которой уже не будет ничего хорошего. На жену, укравшую у него детей. На Маки, задиравшего нос и обращавшегося с ним как с куском дерьма.
Постепенно встречи с Флетчером стали чисто деловыми: сначала беседа о работе, затем коричневый конверт с наличными. Через полгода Йейтс попросил увеличить вознаграждение, и Флетчер стал давать ему тысячу в неделю. Иногда к ним присоединялся Пэт Нири. Требования Флетчера тоже возросли. Он стал задавать более подробные вопросы. С кем встречается Маки. Куда он ходит. Еще через год Флетчер попросил его отвезти «ровер» в гараж на Шепердс-Буш, в западном Лондоне. Это было маленькое местечко под железнодорожной аркой. Техник вставил в салон маленькие микрофоны и соединил их с миниатюрным записывающим устройством в бардачке. Размер гонорара вырос до двух тысяч в неделю, и Йейтс начал регулярно привозить на встречу пленки с записями. Они уже не выпивали и не засиживались по вечерам, все свелось к простой торговле информацией. Сведения о таможне в обмен за деньги. За большие деньги. Йейтс не чувствовал ни раскаяния, ни стыда. Он считал, что если бы жена его не бросила, сбежав с богатым адвокатом, а Маки обращался бы с ним достойно, ему не пришлось бы совершать подобные поступки. Но, как говорится, если вино открыто, то надо его пить. И лучше всего где-нибудь на Филиппинах в компании с двумя красивыми девчонками. Или с тремя.
«БМВ» показал правый поворот. Йейтс сделал то же самое, хотя позади него не было машин. Он никогда не спрашивал, что Флетчер и Нири делают с информацией и пленками. Ему было наплевать. Эта пара не отличалась большим умом, и Йейтс всегда думал, что они работают на кого-то другого. Он отправил в рот еще одну пластинку никотиновой жвачки и поморщился от ее скверного вкуса. Давно пора перейти на леденцы, но он все никак не мог сходить в аптеку.
«БМВ» повернул на проселочную дорогу. Йейтс выругался, когда колесо «ровера» попало в выбоину и на дверцу плеснуло грязью. Маки требовал, чтобы машина всегда блистала чистотой, значит, завтра ему придется встать пораньше и драить ее. Фары осветили деревянный знак с выцветшим рисунком. Известковый карьер. Йейтса раздражала вся эта таинственность. С таким же успехом они могли встретиться в баре.
Дорога повернула направо, и Йейтс потерял из виду «БМВ». Он переключил фары на дальний свет — два белых длинных луча уперлись в ночное небо. Впереди появились большие железные ангары с заржавленными крышами и две силосных башни с убегавшими вверх ленточными транспортерами. Потом дорога повернула налево, и Йейтс увидел «БМВ». Он стоял перед сетчатой оградой. Йейтс нахмурился. На воротах висел замок, и рядом не было ни одной машины.
Он остановил свой «ровер» и остался сидеть, перекатывая во рту резинку. Флетчер вылез из «БМВ» и направился к нему, сунув руки в карманы пальто. Йейтс опустил окно.
— Ну, и где он? — спросил он.
— Пэт связывается с ним по мобильнику, — ответил Флетчер.
— В чем проблема?
— Босс не любит зря показываться на глаза. Разомни пока ноги.
Йейтс вылез из машины. Флетчер достал из кармана пачку сигарет «Силк кат» и предложил одну Йейтсу. Тот хотел отказаться, но передумал. Он выплюнул жвачку и сунул сигарету в рот. Пока Флетчер подносил к ней пламя, Йейтс прикрывал ее ладонями от ветра.
Нири вышел из «БМВ» и прислонился спиной к машине, спрятав руки в карманы.
— Сколько он мне заплатит?
— Не волнуйся, останешься доволен, — произнес Флетчер. Йейтс поежился.
— Я уеду на Филиппины, — сказал он. — Осточертела эта погода. И страна.
Он глубоко затянулся и выпустил длинную струю дыма.
— Понятное дело, — промолвил Флетчер.
Нири замахал им от «БМВ», приглашая подойти к машине.
— Что ему надо? — буркнул Флетчер.
Йейтс направился к Нири. Он сделал еще затяжку и наполнил легкие дымом. Ему нравился не столько никотин, сколько сам процесс курения. Сигарета в пальцах, вдох, задержка дыма в легких, выдох. Даже вид падающего пепла. Все ощущения, которых не давали пластинки или леденцы. Надо опять начать курить, подумал он. Ну и что с того, если он заболеет раком? Может, на следующий день его собьет автобус, когда он будет переходить через дорогу.
— Ты давно куришь, Ким? — поинтересовался он.
Флетчер не ответил. Йейтс хотел обернуться и посмотреть, почему он не отвечает, но в этот момент пуля тридцать восьмого ударила ему в затылок и снесла половину черепа.
* * *
— Хорошо, Паук, расскажи все снова.
Суперинтендант Харгроув откинулся в кресле, и Шеферд в третий раз стал излагать свою историю. Харгроув молча слушал, опершись подбородком на скрещенные пальцы. Они сидели в полицейском участке Паддингтон-Грин на углу Харроу-роуд и Эджвер-роуд. Шеферд не понимал, почему Харгроув решил поговорить с ним именно в Паддингтон-Грин — самом охраняемом участке во всем Лондоне, где Особая служба допрашивала подозреваемых в терроризме. Вопрос вертелся у него на языке, но он не задавал его.
То, что Шеферд рассказывал суперинтенданту, было очень похоже на правду. Лучше всего лжет тот, кто лжет наполовину. В комнате для допросов стоял двухкассетный магнитофон, но запись на нем не работала. Харгроув объяснил, что хочет просто узнать, как все произошло, хотя для этого вполне можно было бы встретиться в пабе или кафе. Поэтому Шеферд тщательно следил за каждым своим словом. Харгроув мог подловить его на любой ошибке.
История Шеферда была проста. Он сидел ночью в своей камере. Неожиданно вошел человек в маске. Его отвели в камеру Карпентера. Мужчина в маске оглоушил наркоторговца и заставил Шеферда его нести. Все это почти не отличалось от правды. Шеферд не мог придумать ничего другого, поскольку камеры записали каждый их шаг.
Затем они сели в микроавтобус и выехали из тюрьмы. Где-то на окраине Лондона Шеферда выбросили на улицу. Карпентера увезли люди в масках. Конец истории. И конец лжи.
— У них был акцент? — спросил Харгроув.
— Да, кажется, ирландский.
— Кажется?
— Там стоял жуткий шум. Суматоха, крики. Попробуй пойми, какой у них акцент, когда все орут: «Быстрее, быстрее!» Но мне показалось, что ирландский.
— Северный или южный?
— Я не разобрал.
— Мы нашли русский гранатомет «РПГ». Его использовали и бросили на землю.
— Значит, с его помощью они попали внутрь?
— Да, разворотили ворота вдребезги. Это была часть боснийского оружия, за которым МИ-6 следила в конце девяностых годах. В Белфасте оно пропало. Было много разбирательств, но никого не сняли.
— ИРА?
— Настоящая ИРА. Психопаты. — Харгроув подался вперед. — Скажи, зачем парням из ИРА понадобилось вламываться в тюрьму, где полно террористов, и освобождать одного наркоторговца?
Шеферд пожал плечами:
— Может, из-за денег?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49