— Это правда? — спросил он так, будто я все свои мысли проорал в голос.
— Не знаю, — честно сознался я, — но так может быть.
— Пошли, — сказал Сарториус и шагнул к двери. Налим счел более удобным пропустить нас вперед. Он, как и все прочие, ни хрена не понял, но усек: происходит нечто сурьезное. А раз так, то идти лучше позади. На его месте я поступил бы так же, но, к сожалению, я был именно на своем. То есть, вынужден был идти рядом с Сорокиным.
У лестницы, ведущей наверх, действительно просматривались две дамы — Зинка и Вика.
— Очень похожи на настоящих, верно? — задумчиво произнес Сергей Николаевич.
— В том-то и дело, что они могут быть и настоящими, и нет, — ответил я. — И в каждом из этих случаев мы с вами можем в дураках оказаться.
— Правильно, — кивнул он, мы подошли впритык к баррикаде, за которой укрылся Агафон, держа лестницу под прицелом и явно готовый в любой момент открыть огонь.
Я поглядел на Вику и Зинку. В этот момент на какую-то секунду или две мне показалось, будто их контуры чернеют и расплываются, а рост увеличивается… «Длинные-черные»?!
Да уж, положение дурацкое, даже более чем дурацкое! «Black Box» запросто может изобразить все, что угодно. Мне очень кстати вспомнились последние часы пребывания в том потоке времени. И сон, в котором мне довелось присутствовать на беседе виртуального Сорокина с виртуальным Чудом-юдом, объяснившими мне кое-что о «черном ящике». Потом у меня появилось впечатление, что этот спектакль был устроен… самим «Black Вох'ом». Потом исчезла Лусия, я гнался за ней на лыжах, а она бежала голышом по тридцатиградусному морозу, босиком. Но так и не узнал, куда она делась. Потому что шагнул в некую «дверь» из желеобразного воздуха и очутился в кратере, один на один с огромным «черным камнем». И он, этот «черный камень», «super Black Box» или как его там в натуре, пугал меня имитациями…
Я вспомнил! Главное — не бояться. Чем больше поддаешься внушению, тем страшнее становится и тем легче сделать глупость. И еще вспомнилось то, что прочитал в моем «сибирском сне» виртуальный Сарториус:
«Крестом Святым спасайся, нечистая его не любит. Но не всякий крест свят. Главно дело после лба прикладывай щепоть к пупу, а не на грудь. Плечи если попутаешь — не беда, а вот если руку шибко высоко приложишь, то еще на себя страху нагонишь. И руку может паралич разобрать. Когда так будет, тут же левой крестись по-правильному, до пупа. Иначе помрешь или дураком останешься. А от правильного креста черные спиной поворачиваются, и у тебя страху убывает. Трижды покрестишься — уйдут, и страх унесут.
Но можно черных и вовсе расшибить. Сам один раз стрелял, а Парамон Лисов, если не врет, аж пятерых развалил. Ему они теперь и не кажутся вовсе, и к «Черному камню» он без опаски ходит. Распили пуле острие крестом, держи патрон от других отдельно, на ерунду не трать, береги, и как увидишь черного
— бей цельно. Он враз рассыплется, на искры разлетится, а куски синим пламенем погорят — углей-пепла не найдешь. Если хоть одного черного разбил, то они хоть и кажутся, но уже не пугают».
Там, в прежнем потоке времени, я разбил не одного «черного», а сразу двух. Так чего ж я боюсь? Сам себя, наверно…
Да, такие приемы бывают и в айкидо, и в самбо. Когда против противника используется его же собственная сила и вес. В данном случае «Black Box» использовал то, что мы уже знаем о нем и о самих себе. То есть о возможности ставить имитации. И направил наши с Сорокиным мысли в этом направлении. Ненавязчиво так, но расчетливо. Так умелый боец в нужный момент делает движение по направлению вектора силы противника и «помогает» тому потерять равновесие…
Сразу стало проще. Я для страховки перекрестился. Именно так, как Кислов писал, — «щепоть к пупу». Нет, Зинка и Вика не повернулись спиной и не исчезли. Напротив, в какой-то момент я четко увидел родинку на Зинкиной шее и рябинки на Викином лице.
— Они настоящие! — сказал я вслух, вылез из-за баррикады и решительно пошел по коридору к лестнице.
Сарториус шагнул следом. По-моему, все мои размышления до него дошли.
— Молодец! — произнес он не очень уверенно. Но страха он уже явно не испытывал.
Зинка и Вика были одеты не по-боевому, а скорее по-курортному — в шорты, маечки, босоножки.
— Привет, — сказал я, — загорать прилетели?
— Прилетели, — ответила Вика, приглядываясь ко мне.
— Он настоящий, — сообщил Сарториус, то ли прочитав ее мысли, то ли просто по глазам догадавшись.
— Сумасшедший дом, — прокомментировала Зинаида.
— Сергей Сергеевич тоже здесь? — спросил Сорокин.
— Да. Беседует с Эухенией. А нас он послал выяснить, как будут складываться дальнейшие отношения. В смысле будете ли вы и дальше сидеть в подвале или все-таки рискнете оттуда вылезти? — Это уже Вика поинтересовалась.
— Все будет зависеть от того, как будут соблюдаться наши предварительные договоренности. Если мы заключаем прочный и гарантированный союз, то почему бы не вылезти?! Вылезем. Если же прочных гарантий не будет, то придется оставаться здесь и соблюдать вооруженный нейтралитет. Ну а в самом негативном случае — надеюсь, что Сергей Сергеевич его себе отчетливо представляет! — события могут развиваться непредсказуемо.
— Последний вариант отпадает начисто, — уверенно произнесла Вика. — Мы вовсе не затем притащили сюда половину ЦТМО, чтобы с вами драться. И потом, произошло много такого, что может изменить ваши требования насчет гарантий.
— Это что ж такое стряслось? — поинтересовался Сорокин не без легкой ухмылки, но тем не менее очень заинтересованно. — Революция произошла?
— В какой-то мере — да. Правда, никто в Кремль под красным знаменем не въезжал, — очень мрачно ответила Зина. — «Black Box» исчез…
СОВСЕМ ВЕСЕЛО
Для меня, пожалуй, это не было особенно сенсационной новостью. Однако после того, как Сорокин во время нашей беседы довольно убедительно объяснил появление «черного ящика» в джунглях, можно сказать, «по щучьему веленью, по моему хотенью», я на какое-то время действительно поверил в то, что Чудо-юдо все-таки подержался за кольцо. Теперь эта версия отпала. Стало быть, «ящик» взялся вести самостоятельную жизнь. И то, что он помог мне перенестись сюда, к Сарториусу, каким-то образом входило в его планы. Более того, у меня закралось подозрение и насчет того, не явился ли прилет Чуда-юда со всей командой на Хайди — представляю себе, в какой спешке все это делалось! — следствием какой-то команды, отданной чертовым параллелепипедом.
— А как же трехслойная сфера, датчики, спецпомещение? — произнес я скорее для проформы, поскольку хорошо знал, что для «ящика» ничего невозможного нет.
— Не знаю, — сказала Вика. — Его не могли похитить, чисто физически не могли, понимаешь? Слишком много народу независимо друг от друга за ним наблюдало…
— А он не мог от чего-либо испариться? — спросил Сорокин.
— Нет. Там в защитной сфере остался вакуум. Датчики только отметили исчезновение его потенциалов — и все. Никаких паров внутри сферы не появилось. И в спецпомещении тоже не обнаружено ничего.
— Но, может быть, кто-то проник, развинтил, собрал, а потом опять откачал до вакуума? — предположил Сергей Николаевич.
— Во-первых, размонтировать сферу могут лишь три человека сразу. Причем эти трое работают в разных сменах и двух из них в момент исчезновения «ящика» в здании ЦТМО не было. Даже двум из них запрещено бывать на работе в одно и то же время. А на то, чтобы их собрать вместе, требуется санкция самого Сергея Сергеевича, причем сделанная в присутствии меня и начальника охраны. Они могут войти в спецпомещение только под нашим наблюдением. Взломать дверь можно только с помощью взрыва, вскрыть замок — не менее чем через три часа. Кроме того, за дверью ведут наблюдение четыре оператора в разных концах здания ЦТМО, которые незнакомы друг с другом. Кроме телекамеры, у каждого из них имеется ДЛ на случай постановки имитаций. Я абсолютно уверена, что в спецпомещение не входил никто. Кроме того, сферу невозможно размонтировать без специальных инструментов, которые существуют в одном экземпляре каждый и хранятся в том же помещении, что и сама сфера. На то, чтобы собрать ее заново и откачать до вакуума, как вы тут предположили, требуется минимум полтора часа. А исчезновение произошло за несколько секунд.
— Когда это произошло? — спросил Сарториус озабоченно.
— В тот же вечер, когда вы сообщили Сергею Сергеевичу о том, что Дима прилетел к вам в Лагос. Интересное совпадение?
— Не брал я вашего ящика, — обиделся Сарториус.
Меня это тоже озадачило. По-моему, на танкере при мне «Black Box'a» не было. С того времени, как «ящик» откликнулся на мой зов и явился, по-моему, не прошло и двух часов. А с того момента, как он опять пропал, не минуло и сорока минут. Стало быть, «Black Box» уже вторые сутки гуляет на воле и вытворяет то, что ему заблагорассудится? Правда, пока особого вреда от этого не было, но хрен его знает, что он вытворит в ближайший час…
Ох, как бы мне хотелось, чтоб здесь был другой Сарториус, тот, с которым мы были там, в Сибири! Этот, нынешний, знал о «черном ящике», как мне казалось, намного меньше.
— Нет, — еще раз повторил он, — «ящика» я не брал.
— Я лично в этом не сомневаюсь, — сказала Вика, — но у некоторых лиц сложилось впечатление, что без внешнего воздействия он не мог сработать.
— Надо понимать, что вы имеете в виду господина Баринова?
— Нет. Просто одновременно с этим в ЦТМО произошло еще несколько примечательных событий.
— Прямо-таки одновременно? С точностью до секунды?
— Даже до десятой доли, — кивнула Вика. — У одного юноши, который находился в нашем Центре, регенерировались утраченные конечности. Повторяю, Умберто, все произошло одномоментно. Ваш выход на связь по РНС, исчезновение «ящика», восстановление рук и ног у солдатика, ампутированных после подрыва на мине в Чечне, и еще одно… Три новорожденных младенца, которым шел всего второй день от роду, именно с этой секунды начали невероятно быстро расти и развиваться. Если хотите, мы вам их покажем. Каждый размером с десятилетнего.
— Вы меня в колдовстве подозреваете, Виктория Рэймондовна? — подчеркнуто иронически спросил Сарториус.
— Нет, вас лично, — уверенно произнесла Вика, — я ни в чем не подозреваю. Просто мне кажется, что «Black Box» перестал вести себя тихо. Все, что он вытворяет, — демонстрация его возможностей. Психологическое давление на наш разум.
— Вы считаете его разумным существом?
— Сверхразумным… — ответила Вика. — И я думаю, что нам надо в данный момент забыть обо всех идейных и материальных спорах, наплевать на всю ситуацию вокруг фонда О'Брайенов и всерьез подумать о том, что делать сейчас, когда этот сверхразум себя проявил.
— Занятно… — произнес Сорокин, почесав закопченным пальцем обгорелую бороду. — Провести, стало быть, научно-практическую конференцию на тему: «Что такое „Black Box“ и как с ним бороться?» Это предложение исходит от вашего тестя?
— Нет. Это мое личное мнение. А Сергей Сергеевич как раз считает, что это вы провели эксперимент по дистанционному управлению «ящиком». Поэтому он поднял всех на ноги и потащил сюда…
— Простите, — перебил Сарториус, — когда вы вылетели из Москвы?
— Я точно не помню, — произнесла Вика, — где-то вчерашним утром, по-моему.
— С посадкой?
— Даже с двумя, кажется… А почему вас это интересует?
— Потому что мне хочется уточнить хронологию событий. Но одно я знаю точно: контакт по РНС с Сергеем Сергеевичем состоялся около двух часов ночи по хайдийскому времени. В Москве было девять утра сегодняшнего дня… То есть либо я вел переговоры по РНС не с Москвой, либо с кем угодно, но не с господином Бариновым! А когда была РНС из Лагоса?
— Это я знаю точно: позавчера в 19.34.25. На всю жизнь запомню!
— Прекрасно! — вскричал Сарториус. — Разница во времени между Москвой и Лагосом — три часа. В Лагосе было 16.34.25, но меня-то гам уже не было! Я летел на Хайди и был уже в тысяче километров от побережья Гвинейского залива!
— «Black Box»! — вырвалось у меня. — Это он, гад, все накрутил! Значит, ему еще надо свести вас с отцом…
— Да, похоже, что так… — пробормотал Сергей Николаевич.
Тут по лестнице сверху, из холла, бойко затопали каблучки дамских туфель. Мы, все четверо, как по команде, повернулись и увидели сеньору Эухению Дорадо. Следом за ней поспешала Аурора. Супергадалка была страшно взволнована. Она явно спустилась в подвал не для того, чтобы предложить нам пообедать.
— Боже мой, Деметрио! — вскричала она, не тратя времени на «здрассте». — Только вы можете спасти нас всех!
Меня бы кто спас, что ли? Приятно, конечно, когда тебя считают всемогущим и единственным, так сказать, защитником страждущих, только вот хрена ли я могу сделать?
— Не уверен, — сказал я, хотя на самом деле был уверен в том, что от меня ничего не зависит. Конечно, застрелить кого-нибудь я, в принципе, могу, но скорее всего Вика, Элен или даже Люба сделают такую работу более качественно, чем я. Насчет мордобития я тоже думаю, что есть профи куда покруче.
— Идемте со мной, — сказала Эухения. — Только что мне звонил президент Морено. Он в отчаянии и может приказать своей авиации разбомбить «Горное Шале».
«Ни фига себе, понимаешь, отчаяние!» — подумалось мне.
— Погодите, — удивленно спросил Сарториус, — что ему надо? Разве он не понял, что ему грозит, если он не прекратит боевые действия?
— Поэтому-то он и в отчаянии! — заломила руки Эухения. — Двое ваших солдат только что разгромили целую роту «тигров» в горах, сожгли несколько машин, еще одну захватили и гонятся за остатками коммандос в направлении их базы.
— А почему я? — Я не очень верил дону Фелипе, который очень любил преувеличивать. Когда мы с ним только познакомились, во времена диктатора Лопеса, он был мэром городка Лос-Панчос и усердно убеждал нас, псевдопартизан, будто завсегда сочувствовал коммунистам и в студенческие годы держал портрет Фиделя над койкой в кампусе. А потом, после того, как пришла штатовская эскадра, утверждал, будто мы с капитаном хотели его расстрелять, изнасиловали его жену Мануэлу, да еще и напоили его водой из унитаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78