https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/pod-rakovinu/
Это был портрет полуобнаженной женщины дивной красоты. Его написал когда-то в Риме великий итальянец Сандро Боттичелли, и сколько бы ни минуло лет, имя Джованны Борджа, герцогини Романьи и Валентине, позировавшей мастеру, останется в памяти людей навеки, как творения античности или бессмертное сказание о Христе.
Еще двадцать с лишним лет назад, незадолго до смерти Боттичелли, Джулио выкупил у художника портрет Джованны, и все эти годы герцогиня Валентине, трагически погибшая во цвете лет от руки наемного убийцы, постоянно присутствовала в его жизни.
Картина называлась “Vixen-Venus” – “Венера-Лисица”. Чувственная, дерзкая, грешная Венера – такой он и знал Джованну в жизни. Такой ее знал и боготворил Боттичелли, писавший с нее самые знаменитые свои женские лики. На многих его картинах запечатлены дивные волосы цвета спелых римских каштанов или увядших осенью листьев, дерзкие зеленые глаза и неподражаемые очертания фигуры, которой она гордилась и намеренно выставляла напоказ.
Только ради того, чтобы позировать Боттичелли, Джованне стоило родиться на свет. Однако прекраснейшая из женщин Италии родилась в семье знаменитой не столько красотой своих женщин и покровительством искусствам, сколько кровавой борьбой за власть над Италией, и в лице Ватикана, – над всем миром. Она была единственной дочерью легендарного герцога Чезаре де Борджа, полководца и знаменосца католической церкви, и наваррской принцессы Шарлотты де Альбре, внучкой папы Александра VI, второго и наиболее знаменитого римского первосвященника из рода Борджа.
Именно папе Александру VI, герцогу Родриго де Борджа, выходцу из старинной Арагонской королевской династии, правившей в Валенсии, тогда еще кардиналу Сан-Николло, осиротевшие в детстве и разоренные алчными родственниками братья де Монте-россо были обязаны в жизни всем. Будучи проездом в Милане и проводя службу в Миланском Соборе, молодой кардинал Сан-Николло обратил внимание на бедно одетых мальчиков, певших в хоре во время богослужения. Лица этих подростков, в отличие от прочих, выдавали их благородное происхождение и очевидную смышленость. Он подозвал к себе Джулио и, расспросив его, откуда он родом и кто его родители, предложил поехать с ним, чтобы учиться богословию, пению, языкам…
Величие кардинала и его обаяние, о котором еще при жизни Родриго слагались легенды, ослепили мальчиков. Они готовы были идти хоть на край света за этим властным, сильным и красивым человеком. И не ошиблись. Джулио еще не исполнилось и тридцати лет, когда за верную службу папа Александр VI пожаловал его кардинальской мантией. В более молодом возрасте кардиналом становился только он сам – в двадцать пять лет.
Брат Джулио Паоло стал воином церкви и верным спутником среднего сына Родриго де Борджа, Чезаре, пройдя с ним путь от славы и власти над всей Италией до позора поражения, проклятия и забвения. Родриго де Борджа в течение многих лет состоял в негласном браке с красавицей Ваноцци, Джеванной де Катанеи, mulier soluta, как ее называли в Ватикане, и она родила ему троих детей: сыновей Джованни, Чезаре и дочь Лукрецию.
Свою дочурку Чезаре назвал в честь матери Джованной. От тихой Шарлотты де Альбре Джованна унаследовала разве что французское изящество манер, во всем остальном она была Борджа до мозга костей, родилась Борджа и умерла как герцогиня де Борджа – вряд ли еще какая женщина какого-то другого рода могла удостоиться столь яркой судьбы и столь беспощадной смерти.
Ее отец и дед не знали удержу в своих честолюбивых желаниях и не останавливались ни перед чем ради их осуществления: ни яд, ни кинжал, ни подлог, ни предательство – ничто не могло сдержать де Борджа на пути к цели.
А цели их были велики, как заоблачные вершины Аппеннинских скал – объединить Италиию под властью Борджа, выжечь огнем и мечом всех, кто мешал – герцогов флорентийских Медичи, герцогов миланских Сфорца, туда же неаполитанцев. Затем – захват через Наваррское королевство французского престола…
Герцоги Романьи и Валентине страстно желали властвовать над Европой. Власть и золото – вот боги Борджа. Но папа Александр VI умер, так и не увидев осуществления своих планов, Чезаре де Борджа пал жертвой предательства, унеся с собой в могилу своего главного врага, герцога Джулиано Медичи. Когда в роду Борджа и Медичи уже не осталось равных своим предкам по духу и одаренности божьей мужчин, в схватку за власть над Италией и Шранцией вступила юная королева Франции Екатерина Медичи, дочь погибшего Джулиано, и принцесса Наварры Джованна де Борджа, герцогиня Романьи и Валентине.
От своего отца и деда Джованна унаследовала горячую кровь и холодный, острый ум, недюжинную смелость и дерзость, от которой захватывало дух; как и они, она легко привлекала внимание и завоевывала. Ей передалась по наследству неистовая сила духа Борджа и их невероятная способность разбивать сердца особ противоположного пола, кем бы они ни были. В “сражениях” любви Борджа не знали поражений: каждый, на ком они останавливали взгляд, по справедливому наблюдению Макиавелли, тут же ощущал любовное волнение в крови, и никому не удалось устоять перед их царственным обаянием.
“Они притягивали к себе людей, как магнит – кусочки железа”. Ведь порок часто намного привлекательнее добродетели.
Джованна умело пользовалась своим даром. Едва увидев ее в Лувре, король Франции Генрих Второй воспылал к ней страстью, и только отравленный кинжал наемного флорентийского убийцы воспрепятствовал Джованне возлечь на королевскую постель, вытолкнув оттуда Екатерину.
Дочь герцога Медичи смотрела сквозь пальцы на многие увлечения своего супруга, зная, что положение ее незыблемо. Но Борджа она испугалась. Она знала, что Борджа ни в грош не ставят любовь. Она знала, чего они хотят, и как они умеют добиваться желаемого. С молоком матери впитала Екатерина ненависть к надменным римским герцогам и не могла даже допустить мысли, что ее место займет внучка продажной Ваноцци и дочь человека, лишившего жизни ее отца.
В конце концов, коварной флорентинке удалось заманить в капкан рыжую “римскую лисицу”, как называли Джованну в Италии. Борьба кланов Медичи и Борджа закончилась в пользу флорентийцев – по крайней мере, на земле…
Джулио с опаской думал об этом даже про себя. Сейчас, после смерти брата, только он знал, что тело Джованны де Борджа до сих пор не было предано земле, и в фамильном склепе герцогов Романьи и Валентино под плитой с ее именем помещен пустой гроб.
Тело Джованны исчезло. А последние вести из Парижа свидетельствовали о том, что практически все дети Екатерины Медичи поражены неизвестной болезнью, и род Валуа обречен на вымирание – над ним тяготел рок. И все знали, что проклятие исходило от дочери Чезаре Борджа.
Когда Джованна ждала своего единственного ребенка, ее схватили и заключили в тюрьму. Тогда же Екатерина Медичи впервые подослала к ней отравителя. Испив отравленного вина, герцогиня Валентине, молодая и сильная от природы, корчась в ужасных муках, все же справилась с отравой, но ребенок ее родился столь уродлив, что, взглянув на него, мать потеряла сознание. Через два часа после рождения существо, – иначе его назвать невозможно, – по счастью, скончалось. Тогда Джованна поклялась, что все дети Екатерины Медичи умрут, и род ее сгинет с лица земли. Прошли годы, и похоже, проклятие начало сбываться.
Неуспокоенная душа родовитой Борджа вернулась, чтобы мстить.
Джованна с легкостью покоряла сердца мужчин и заставляла их служить себе. Не избег опасных чар рыжеволосой “лисицы” и будущий кардинал де Монте-россо. Но чрезвычайно дорожа своим саном и положением, достигнутым с таким трудом, он не мог в том, что касалось сердечных дел, следовать примеру своего учителя герцога Родриго де Боджа, с легкостью пленявшего женщин и также легко их бросавшего. Он вынужден был годами хранить глубоко в сердце свою единственную страсть и уступить брату Паоло, не связанному церковными обетами, вожделенное право наслаждаться обществом Джованны.
Пожалуй, Паоло был единственным мужчиной на свете, к которому честолюбивая герцогиня Валентине питала хотя бы подобие нежных чувств. Она ценила в нем храброго воина и преданного друга ее отца, не покинувшего Чезаре даже тогда, когда его покинули все. Уродец, родившийся у Джованны во французской тюрьме, был племянником Джулио, ребенком Джованны и графа Паоло де Монтероссо. Незадолго до того они тайно повенчались в церкви, чтобы ребенок родился в законном браке, но неукротимая Джованна так никогда и не стала графиней де Монтероссо – по крайней мере, никто никогда бы не заподозрил ее в стремлении даже в мыслях расстаться с фамилией де Борджа.
Когда-то здесь, на берегу Неаполитанского залива, кардинал Джулио де Монтероссо любовался с террасы, как герцогиня Романьи и Валентине, усевшись на прибрежных камнях и предоставив волнам точеные ноги, воспетые Боттичелли, играла с такой же вот стайкой дельфинов, и они, совсем не боясь, подплывали к ней так близко, что, поднимаясь на хвост, казалось, целовали ее в лоб. Теплый ветер шевелил ее светло-каштановые волосы, волны ласкали колени. Такой вот, живой и прекрасной, она запомнилась Джулио на всю жизнь…
Увы, настал день, когда граф Паоло де Монтероссо поднял бездыханное тело Джованны с обагренных ее кровью ступеней Лувра. Он знал, что после первого покушения на свою жизнь она часто думала о смерти и не хотела быть похороненной в семейном склепе Борджа. Ее манил одинокий приют в разрушенном замке на острове в Средиземном море, принадлежавшем когда-то последним рыцарям из ордена тамплиеров. Именно там она нередко скрывалась от наемников Медичи. Поэтому в фамильной усыпальнице де Борджа, рядом с ее дедом и отцом в свежую могилу под величественным постаментом 9 инициалами герцогини, опустили пустой гроб. Тем самым Паоло стремился не только выполнить желание погибшей возлюбленной, но и уберечь ее тело от посмертного надругательства, которому она вполне могла подвергнуться, если принять во внимание, какое количество врагов она имела при жизни.
На золотой галере Борджа, выстроенной еще герцогом Чезаре для его путешествий, Паоло приказал поднять черные паруса и сам повез в Лазурный замок тамплиеров, вопреки названию, выстроенный когда-то среди синего моря на черной базальтовой скале из черного, как крыло ворона, камня, тело любимой женщины, превращавшееся от действия яда в прах и тлен прямо на его глазах…
Все то, что произошло далее, до сих пор было покрыто для Джулио туманом тайны и догадок. С момента прощания в Марселе, когда кардинал проводил галеру с телом Джованны, и до следующей встречи с братом прошло много лет – хотя наблюдая, как исчезают за горизонтом черные паруса, Джулио ожидал возвращения брата всего лишь через несколько дней.
Вновь увидел он Паоло глубоко больным, состарившимся человеком с помутившимся рассудком. Когда разум возвращался к нему, он урывками вспоминал о происшедшем, и из его рассказа Джулио понял, что, прибыв в Лазурный замок, Паоло оставил слуг на корабле. Взяв только проводника-марсельца, хорошо знавшего здешние скалы, на рыбацкой лодке он доплыл до острова. На берегу Паоло сам на руках понес тело Джованны, уже покрывшееся отвратительными язвами, внутрь замка.
Прежде Паоло в Лазурном замке никогда не бывал. Там, вообще, со времени осады и разрушения замка войсками короля Филиппа Красивого, казнившего магистра ордена Жака де Моле, никто, кроме Борджа не появлялся. И никто, даже сами романские герцоги с их несметными богатствами, не удосужился восстановить последний оплот знаменитого ордена.
Предание гласит, что замок – точнее, его руины, достались герцогам в наследство от одного из предков, служившего великому магистру, но, как и многое в истории Борджа, их неожиданное соприкосновение с низвергнутыми храмовниками так и осталось тайной на долгие годы.
В свое время рыцари-тамплиеры были публично обвинены королем в колдовстве, и потому жители окрестного побережья верили, что в замке царит дьявольская сила. Именно от нее Борджа черпали свое могущество, именно, здесь, под присмотром дьявола, они хранили свои сокровища.
Когда-то Джованна де Борджа мечтала, чтобы на ее могиле в Лазурном замке выложили из бесценных камней, хранящихся в “ларце Борджа”, ее портрет – копию работы Боттичелли. Она знала, чего хотела, знала, что материала для подобного шедевра на острове имеется в избытке.
То, что Паоло увидел внутри замка, казалось невероятным. Но, выслушав его, Джулио с горечью подумал не о сокровищах, а о том, что на этом свете однажды умирает даже самая сильная любовь. И сколько бы ни воспевали поэты силу человеческого сердца и его лучших чувств, которые выше богатства, мудрости и власти, возможно, где-то и совершается подобное, но только не там и не тогда, когда речь идет о герцогах де Борджа.
Чезаре де Борджа отнюдь не был скуп с теми, кто верно служил ему, и окружавшие его воины церкви, в том числе и Паоло де Монтероссо, ни в чем не знали отказа и купались в роскоши. Но такого богатства, которое открылось взору Паоло в Лазурном замке, он не видел никогда.
Это было богатство, которое не просто дает возможность безбедно жить и наслаждаться радостями мира.
Целые россыпи оливково-зеленых хризопразов и хризобериллов, которые в бликах света, пробивавшегося сквозь расщелины в стенах, мерцали красными отблесками, фисташковые, густо-розовые и золотистые как вино топазы, карбункулы, пламенно-алые и сияющие внутри четырехугольными звездами, огненно-красные аметисты, играющие фиолетовыми и оранжевыми искрами, иссиня-черные сапфиры, рубины с кулак величиной, червонное золото и жемчужно-белый лунный камень, индийские агаты и сердолики, всполохи гранатов и венидов, и многоцветные ручейки алмазов…
Этого могло хватить, чтобы купить весь мир, купить королей, императоров, простых рабов. Этого хватило бы, чтобы заполучить власть над всеми людьми, стать правителем Вселенной, повелителем судеб, подобным Богу и Дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Еще двадцать с лишним лет назад, незадолго до смерти Боттичелли, Джулио выкупил у художника портрет Джованны, и все эти годы герцогиня Валентине, трагически погибшая во цвете лет от руки наемного убийцы, постоянно присутствовала в его жизни.
Картина называлась “Vixen-Venus” – “Венера-Лисица”. Чувственная, дерзкая, грешная Венера – такой он и знал Джованну в жизни. Такой ее знал и боготворил Боттичелли, писавший с нее самые знаменитые свои женские лики. На многих его картинах запечатлены дивные волосы цвета спелых римских каштанов или увядших осенью листьев, дерзкие зеленые глаза и неподражаемые очертания фигуры, которой она гордилась и намеренно выставляла напоказ.
Только ради того, чтобы позировать Боттичелли, Джованне стоило родиться на свет. Однако прекраснейшая из женщин Италии родилась в семье знаменитой не столько красотой своих женщин и покровительством искусствам, сколько кровавой борьбой за власть над Италией, и в лице Ватикана, – над всем миром. Она была единственной дочерью легендарного герцога Чезаре де Борджа, полководца и знаменосца католической церкви, и наваррской принцессы Шарлотты де Альбре, внучкой папы Александра VI, второго и наиболее знаменитого римского первосвященника из рода Борджа.
Именно папе Александру VI, герцогу Родриго де Борджа, выходцу из старинной Арагонской королевской династии, правившей в Валенсии, тогда еще кардиналу Сан-Николло, осиротевшие в детстве и разоренные алчными родственниками братья де Монте-россо были обязаны в жизни всем. Будучи проездом в Милане и проводя службу в Миланском Соборе, молодой кардинал Сан-Николло обратил внимание на бедно одетых мальчиков, певших в хоре во время богослужения. Лица этих подростков, в отличие от прочих, выдавали их благородное происхождение и очевидную смышленость. Он подозвал к себе Джулио и, расспросив его, откуда он родом и кто его родители, предложил поехать с ним, чтобы учиться богословию, пению, языкам…
Величие кардинала и его обаяние, о котором еще при жизни Родриго слагались легенды, ослепили мальчиков. Они готовы были идти хоть на край света за этим властным, сильным и красивым человеком. И не ошиблись. Джулио еще не исполнилось и тридцати лет, когда за верную службу папа Александр VI пожаловал его кардинальской мантией. В более молодом возрасте кардиналом становился только он сам – в двадцать пять лет.
Брат Джулио Паоло стал воином церкви и верным спутником среднего сына Родриго де Борджа, Чезаре, пройдя с ним путь от славы и власти над всей Италией до позора поражения, проклятия и забвения. Родриго де Борджа в течение многих лет состоял в негласном браке с красавицей Ваноцци, Джеванной де Катанеи, mulier soluta, как ее называли в Ватикане, и она родила ему троих детей: сыновей Джованни, Чезаре и дочь Лукрецию.
Свою дочурку Чезаре назвал в честь матери Джованной. От тихой Шарлотты де Альбре Джованна унаследовала разве что французское изящество манер, во всем остальном она была Борджа до мозга костей, родилась Борджа и умерла как герцогиня де Борджа – вряд ли еще какая женщина какого-то другого рода могла удостоиться столь яркой судьбы и столь беспощадной смерти.
Ее отец и дед не знали удержу в своих честолюбивых желаниях и не останавливались ни перед чем ради их осуществления: ни яд, ни кинжал, ни подлог, ни предательство – ничто не могло сдержать де Борджа на пути к цели.
А цели их были велики, как заоблачные вершины Аппеннинских скал – объединить Италиию под властью Борджа, выжечь огнем и мечом всех, кто мешал – герцогов флорентийских Медичи, герцогов миланских Сфорца, туда же неаполитанцев. Затем – захват через Наваррское королевство французского престола…
Герцоги Романьи и Валентине страстно желали властвовать над Европой. Власть и золото – вот боги Борджа. Но папа Александр VI умер, так и не увидев осуществления своих планов, Чезаре де Борджа пал жертвой предательства, унеся с собой в могилу своего главного врага, герцога Джулиано Медичи. Когда в роду Борджа и Медичи уже не осталось равных своим предкам по духу и одаренности божьей мужчин, в схватку за власть над Италией и Шранцией вступила юная королева Франции Екатерина Медичи, дочь погибшего Джулиано, и принцесса Наварры Джованна де Борджа, герцогиня Романьи и Валентине.
От своего отца и деда Джованна унаследовала горячую кровь и холодный, острый ум, недюжинную смелость и дерзость, от которой захватывало дух; как и они, она легко привлекала внимание и завоевывала. Ей передалась по наследству неистовая сила духа Борджа и их невероятная способность разбивать сердца особ противоположного пола, кем бы они ни были. В “сражениях” любви Борджа не знали поражений: каждый, на ком они останавливали взгляд, по справедливому наблюдению Макиавелли, тут же ощущал любовное волнение в крови, и никому не удалось устоять перед их царственным обаянием.
“Они притягивали к себе людей, как магнит – кусочки железа”. Ведь порок часто намного привлекательнее добродетели.
Джованна умело пользовалась своим даром. Едва увидев ее в Лувре, король Франции Генрих Второй воспылал к ней страстью, и только отравленный кинжал наемного флорентийского убийцы воспрепятствовал Джованне возлечь на королевскую постель, вытолкнув оттуда Екатерину.
Дочь герцога Медичи смотрела сквозь пальцы на многие увлечения своего супруга, зная, что положение ее незыблемо. Но Борджа она испугалась. Она знала, что Борджа ни в грош не ставят любовь. Она знала, чего они хотят, и как они умеют добиваться желаемого. С молоком матери впитала Екатерина ненависть к надменным римским герцогам и не могла даже допустить мысли, что ее место займет внучка продажной Ваноцци и дочь человека, лишившего жизни ее отца.
В конце концов, коварной флорентинке удалось заманить в капкан рыжую “римскую лисицу”, как называли Джованну в Италии. Борьба кланов Медичи и Борджа закончилась в пользу флорентийцев – по крайней мере, на земле…
Джулио с опаской думал об этом даже про себя. Сейчас, после смерти брата, только он знал, что тело Джованны де Борджа до сих пор не было предано земле, и в фамильном склепе герцогов Романьи и Валентино под плитой с ее именем помещен пустой гроб.
Тело Джованны исчезло. А последние вести из Парижа свидетельствовали о том, что практически все дети Екатерины Медичи поражены неизвестной болезнью, и род Валуа обречен на вымирание – над ним тяготел рок. И все знали, что проклятие исходило от дочери Чезаре Борджа.
Когда Джованна ждала своего единственного ребенка, ее схватили и заключили в тюрьму. Тогда же Екатерина Медичи впервые подослала к ней отравителя. Испив отравленного вина, герцогиня Валентине, молодая и сильная от природы, корчась в ужасных муках, все же справилась с отравой, но ребенок ее родился столь уродлив, что, взглянув на него, мать потеряла сознание. Через два часа после рождения существо, – иначе его назвать невозможно, – по счастью, скончалось. Тогда Джованна поклялась, что все дети Екатерины Медичи умрут, и род ее сгинет с лица земли. Прошли годы, и похоже, проклятие начало сбываться.
Неуспокоенная душа родовитой Борджа вернулась, чтобы мстить.
Джованна с легкостью покоряла сердца мужчин и заставляла их служить себе. Не избег опасных чар рыжеволосой “лисицы” и будущий кардинал де Монте-россо. Но чрезвычайно дорожа своим саном и положением, достигнутым с таким трудом, он не мог в том, что касалось сердечных дел, следовать примеру своего учителя герцога Родриго де Боджа, с легкостью пленявшего женщин и также легко их бросавшего. Он вынужден был годами хранить глубоко в сердце свою единственную страсть и уступить брату Паоло, не связанному церковными обетами, вожделенное право наслаждаться обществом Джованны.
Пожалуй, Паоло был единственным мужчиной на свете, к которому честолюбивая герцогиня Валентине питала хотя бы подобие нежных чувств. Она ценила в нем храброго воина и преданного друга ее отца, не покинувшего Чезаре даже тогда, когда его покинули все. Уродец, родившийся у Джованны во французской тюрьме, был племянником Джулио, ребенком Джованны и графа Паоло де Монтероссо. Незадолго до того они тайно повенчались в церкви, чтобы ребенок родился в законном браке, но неукротимая Джованна так никогда и не стала графиней де Монтероссо – по крайней мере, никто никогда бы не заподозрил ее в стремлении даже в мыслях расстаться с фамилией де Борджа.
Когда-то здесь, на берегу Неаполитанского залива, кардинал Джулио де Монтероссо любовался с террасы, как герцогиня Романьи и Валентине, усевшись на прибрежных камнях и предоставив волнам точеные ноги, воспетые Боттичелли, играла с такой же вот стайкой дельфинов, и они, совсем не боясь, подплывали к ней так близко, что, поднимаясь на хвост, казалось, целовали ее в лоб. Теплый ветер шевелил ее светло-каштановые волосы, волны ласкали колени. Такой вот, живой и прекрасной, она запомнилась Джулио на всю жизнь…
Увы, настал день, когда граф Паоло де Монтероссо поднял бездыханное тело Джованны с обагренных ее кровью ступеней Лувра. Он знал, что после первого покушения на свою жизнь она часто думала о смерти и не хотела быть похороненной в семейном склепе Борджа. Ее манил одинокий приют в разрушенном замке на острове в Средиземном море, принадлежавшем когда-то последним рыцарям из ордена тамплиеров. Именно там она нередко скрывалась от наемников Медичи. Поэтому в фамильной усыпальнице де Борджа, рядом с ее дедом и отцом в свежую могилу под величественным постаментом 9 инициалами герцогини, опустили пустой гроб. Тем самым Паоло стремился не только выполнить желание погибшей возлюбленной, но и уберечь ее тело от посмертного надругательства, которому она вполне могла подвергнуться, если принять во внимание, какое количество врагов она имела при жизни.
На золотой галере Борджа, выстроенной еще герцогом Чезаре для его путешествий, Паоло приказал поднять черные паруса и сам повез в Лазурный замок тамплиеров, вопреки названию, выстроенный когда-то среди синего моря на черной базальтовой скале из черного, как крыло ворона, камня, тело любимой женщины, превращавшееся от действия яда в прах и тлен прямо на его глазах…
Все то, что произошло далее, до сих пор было покрыто для Джулио туманом тайны и догадок. С момента прощания в Марселе, когда кардинал проводил галеру с телом Джованны, и до следующей встречи с братом прошло много лет – хотя наблюдая, как исчезают за горизонтом черные паруса, Джулио ожидал возвращения брата всего лишь через несколько дней.
Вновь увидел он Паоло глубоко больным, состарившимся человеком с помутившимся рассудком. Когда разум возвращался к нему, он урывками вспоминал о происшедшем, и из его рассказа Джулио понял, что, прибыв в Лазурный замок, Паоло оставил слуг на корабле. Взяв только проводника-марсельца, хорошо знавшего здешние скалы, на рыбацкой лодке он доплыл до острова. На берегу Паоло сам на руках понес тело Джованны, уже покрывшееся отвратительными язвами, внутрь замка.
Прежде Паоло в Лазурном замке никогда не бывал. Там, вообще, со времени осады и разрушения замка войсками короля Филиппа Красивого, казнившего магистра ордена Жака де Моле, никто, кроме Борджа не появлялся. И никто, даже сами романские герцоги с их несметными богатствами, не удосужился восстановить последний оплот знаменитого ордена.
Предание гласит, что замок – точнее, его руины, достались герцогам в наследство от одного из предков, служившего великому магистру, но, как и многое в истории Борджа, их неожиданное соприкосновение с низвергнутыми храмовниками так и осталось тайной на долгие годы.
В свое время рыцари-тамплиеры были публично обвинены королем в колдовстве, и потому жители окрестного побережья верили, что в замке царит дьявольская сила. Именно от нее Борджа черпали свое могущество, именно, здесь, под присмотром дьявола, они хранили свои сокровища.
Когда-то Джованна де Борджа мечтала, чтобы на ее могиле в Лазурном замке выложили из бесценных камней, хранящихся в “ларце Борджа”, ее портрет – копию работы Боттичелли. Она знала, чего хотела, знала, что материала для подобного шедевра на острове имеется в избытке.
То, что Паоло увидел внутри замка, казалось невероятным. Но, выслушав его, Джулио с горечью подумал не о сокровищах, а о том, что на этом свете однажды умирает даже самая сильная любовь. И сколько бы ни воспевали поэты силу человеческого сердца и его лучших чувств, которые выше богатства, мудрости и власти, возможно, где-то и совершается подобное, но только не там и не тогда, когда речь идет о герцогах де Борджа.
Чезаре де Борджа отнюдь не был скуп с теми, кто верно служил ему, и окружавшие его воины церкви, в том числе и Паоло де Монтероссо, ни в чем не знали отказа и купались в роскоши. Но такого богатства, которое открылось взору Паоло в Лазурном замке, он не видел никогда.
Это было богатство, которое не просто дает возможность безбедно жить и наслаждаться радостями мира.
Целые россыпи оливково-зеленых хризопразов и хризобериллов, которые в бликах света, пробивавшегося сквозь расщелины в стенах, мерцали красными отблесками, фисташковые, густо-розовые и золотистые как вино топазы, карбункулы, пламенно-алые и сияющие внутри четырехугольными звездами, огненно-красные аметисты, играющие фиолетовыми и оранжевыми искрами, иссиня-черные сапфиры, рубины с кулак величиной, червонное золото и жемчужно-белый лунный камень, индийские агаты и сердолики, всполохи гранатов и венидов, и многоцветные ручейки алмазов…
Этого могло хватить, чтобы купить весь мир, купить королей, императоров, простых рабов. Этого хватило бы, чтобы заполучить власть над всеми людьми, стать правителем Вселенной, повелителем судеб, подобным Богу и Дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43