Согласны со мной?Глядя на ковер, она улыбнулась.— Кажется, вы правы.— Мы обсудим их план вместе, — сказал он. — И попытаемся понять, насколько выполнимо то, что они намерены совершить.— А если мы поймем, что их план невыполним?— Мы найдем причину, обсудим их действия, и, если обнаружим какие-то промахи, вы укажете на них Стену, и они либо устранят их, либо вообще откажутся от своих намерений.— Я не рискну даже намекнуть Стену, что говорила с вами.— Понимаю.— Он не поверил бы, что я с вами спокойно говорю обо всем на свете, ничего не опасаясь. — Она посмотрела на него, не пряча больше глаз. — Обо всем на свете.— Я польщен вашим доверием, — улыбнулся он мягкой, всепонимающей улыбкой. Глава 4 Фуско поставил «понтиак» на асфальтированной площадке около дома. Гаража не было, бетонированная подъездная дорога упиралась в железную ограду, отделяющую двор от улицы, что было очень удобно, так как Пема могла гулять во дворе в любую погоду. Весь двор был в ее распоряжении, не то, что у Фуско, который провел детство на тротуаре.Захлопнув дверь машины, Фуско на другом конце двора увидел Пему; сидя на корточках та копала землю ложечкой, которую ей дала Элен.Элен — хорошая мать, этого у нее не отнимешь. Впрочем, она и женой была хорошей. Во всем виноват он. Он был плохим мужем. Да и отец из него никудышный: придет раз в год с шариком и коробкой с игрушками и не знает, что делать дальше. Хорошо, что у Памелы такая мать, как Элен.В одном только он не мог разобраться — в своем отношении к Стену. По идее, он должен был бы испытывать к нему неприязнь, ведь Стен спит с Элен, но, как ни странно, он не чувствовал к нему враждебности. Черт возьми, в конце концов они с Элен уже не женаты. Три года, проведенные в исправительном заведении, вышибли из него чувства, которые он испытывал к ней раньше. Осталась, может быть, только самая малость, и то, наверное, в основном из-за дочери — как-никак заботиться о девочке приходилось ей одной.Он с удовольствием смотрел на Пему. Было приятно сознавать, что она здесь. Но сейчас надо было спешить. Так ничего и не крикнув дочке, Фуско, обогнув «понтиак», пошел в дом.Было чуть больше шести, Элен готовила на кухне обед. Паркер сидел на софе и рассматривал снимки, сделанные Стеном.— Как дела? — встретил его Паркер вопросом.— Прекрасно, — ответил Фуско. — Я сел за стол у окна и видел все, что делалось у ворот. Положил перед собой книгу, раскрыл тетрадь, будто что-то выписываю. Никто не обратил на меня никакого внимания.— Март, — с порога спальни сказал Стен, — завтра мне нужна будет машина. Надоело трястись на этом вонючем автобусе.— Я собирался задержаться на базе позже вас, — напомнил ему Фуско.— Знаю, знаю. — Стен посмотрел на Паркера. — Будем обсуждать наблюдения Фуско сейчас или после обеда?— Как только он будет готов, — ответил Паркер.— Подождите пару минут, — сказал Фуско. Бросив тетрадку в дальний конец стола, он пошел в ванную, чтобы помыться перед ужином. Непонятно почему, но после целого дня, проведенного в библиотеке, он очень устал; и когда, умываясь, наклонился над раковиной, у него даже что-то щелкнуло в спине.Когда он вышел, Паркер и Стен сидели за столом в кухне, а Элен подавала еду. Паркер и Фуско в основном питались здесь, хотя ночевали в других местах: Фуско — в меблированных комнатах на Фронт-стрит, недалеко от бара и гриля, Паркер — в мотеле Малона, в пятнадцати милях отсюда. Вечером Паркер уезжал на «понтиаке», а утром возвращался, чтобы Стен успел на базу. Но иногда, как вот сегодня, Паркеру или Фуско машина нужна была и днем.Фуско сел за стол, и Элен молча поставила перед ним тарелку с мясом, зеленым горошком, картофелем. Проголодавшийся Фуско с жадностью принялся за еду.Устроившись рядом с ним, Элен спросила:— Как прошел день?— Прекрасно, — ответил он. — Все прошло без сучка, без задоринки.— Хорошо, — сказала она.В последние дни у Элен явно исправилось настроение. Прежде она все время ходила надутая. То ли она смирилась с тем, что они замыслили, то ли ей самой стало интересно, как постепенно складывается четкий план. Перемену в настроении они заметили еще в понедельник. Элен начала прислушиваться к их разговорам, перестала ныть и ворчать. Само собой, и у Стена тут же улучшилось настроение.Фуско любил, когда у окружающих его людей было хорошее настроение. Он терпеть не мог дрязг, взаимных обвинений. Гораздо лучше всем вместе сидеть на кухне и слушать смешные истории Стена про лейтенантика из своего офиса. Фуско уплел по две порции всего, что приготовила Элен.Покончив с едой, они перешли в гостиную, и там Фуско приступил к отчету о том, что видел из окна библиотеки, и перечислил номера всех грузовиков и автобусов, проехавших через южные ворота, и время их появления, назвал число легковых автомобилей, пересекших ворота в разное время дня.— Я заметил, — завершил он свой отчет, — что два автобуса вышли из ворот, но назад не вернулись, по крайней мере, в то время, когда я там был. Один из них, зеленого цвета, с надписью «Санитарная служба», вывозил мусор; он выехал из ворот в три часа двадцать минут. Другой, с пепси-колой, выехал в четыре часа тридцать пять минут. По-видимому, они въезжают в главные ворота, идут по каким-то определенным маршрутам и выезжают через южные ворота.— Как проверяют грузовики и автобусы? — спросил Паркер.— Наверное, у них есть пропуска, — ответил Фуско. — Машины останавливались, водитель показывал охраннику какую-то бумажку, и тот поднимал руку, разрешая проезд.— Одинаково и при въезде, и при выезде?— Да.— Никто не проезжал без предъявления пропуска? Даже те, что проезжают каждый день? Охранники ведь должны знать хоть некоторых водителей в лицо.Фуско покачал головой.— Останавливались все. Без исключения.— Недавно, — сказал Стен, — месяца три или четыре назад, какие-то юнцы решили подшутить и проверить нашу систему безопасности. История эта облетела всю базу. Одному из юнцов удалось проникнуть на территорию базы на машине компании «Кока-кола»; кузов они нагрузили красным кирпичом и написали на каждом при помощи трафарета белой краской «бомба». Затем они позвонили начальнику военной полиции и сообщили, что база только что взлетела на воздух.Паркер покрутил головой.— Прекрасная история. Сейчас у них у всех ушки на макушке. Как нарочно, чтобы затруднить нам дело.— В любом случае рассчитывать на халатность нельзя. Так что это ничего не меняет, — поспешил вмешаться Фуско. Он все еще опасался: вдруг Паркер решит, что дело нереально, и бросит их. Он на такое способен, если ему что-то не понравится.Но все обошлось. Паркер кивнул, выразив тем самым согласие со словами Фуско, и спросил у Стена:— В какое время деньги поступают на базу?— На базу или в наш отдел?— И туда, и туда. Сначала на базу.— Самолет садится в девять двадцать. Не позже чем без четверти десять деньги доставляют в финансовый отдел.— Когда их начинают распределять?— Сразу же. Этим занимаются весь день шесть человек.— Они остаются и после окончания рабочего дня?— Нет, — усмехнулся Стен, — к пяти они все заканчивают. Я знаю точно, я один из этих шести, и мы стремимся закончить работу к пяти часам и вовремя разойтись по домам.— Где это происходит?Стен выбрал одну из фотографий, что лежали на кофейном столике, и протянул ее Паркеру.— Это кабинет майора. Здесь стоит сейф. Видите два длинных стола вдоль левой стены? Мы сидим за ними.— А где находятся ящики с деньгами?— Перед нами. Рядом с застекленной стенкой.— Стекло пуленепробиваемое?— Нет, обычное листовое.— Но окна забраны прутьями. Стен пожал плечами.— Так положено.Тут в комнату вошла Элен с чашкой кофе и тихо села на стул в углу комнаты.— Кроме шести человек, распределяющих деньги, наверху еще кто-нибудь есть? — спросил Паркер.— Все, кто там работает, — ответил Стен. — Человек двадцать.— А кто еще находится в комнате с деньгами?— Кроме майора, лейтенант Уормли и капитан Хенли. Утром они получают оружие и становятся на дежурство.— Опишите их.— Уормли и Хенли? — Стен пожал плечами. — Уормли похож на свое имя. Уормли-червяк (англ.).

Только что кончил университет. Слизняк, подхалим.— А Хенли?— Говорят, что он алкоголик. Точно не знаю. Живет вместе с семьей в дотационных домах, ему около сорока, полно детишек, слышал, что его однажды вычеркнули из списка представленных к званию майора, любит пускаться в воспоминания о своих подвигах в Европе во время Второй мировой.— Значит, он хорошо владеет оружием?Стен пожал плечами.— Черт его знает! Согласно правилам все офицеры проходят экзамен на меткость стрельбы из пистолета. Представляю, как Уормли приходит на стрельбище, закрывает глаза и палит куда попало до тех пор, пока ему не скажут, что хватит. Может быть, Хенли так же успешно стрелял и во время Второй мировой, не знаю.Фуско внимательно слушал Стена, стараясь представить себе характеры этих людей и их реакцию на неожиданное нападение. Он умел это делать отлично.— С Хенли нужно быть начеку, — заключил Фуско.Стен не понял. Взглянув на Фуско, он сказал:— Война-то была черт-те когда.— Война тут ни при чем, — ответил Фуско. — Вообразите себе человека, который все еще капитан, несмотря на двадцать пять лет службы, сильно пьющего, обремененного большой семьей. Вполне возможно, что он захочет проявить геройство и стать майором.Стен прищурился.— Хенли? Может быть, вы правы. Он иногда бывает агрессивен.— Что вы можете сказать о майоре? Что он собой представляет? — спросил Паркер.— Майор Крейтон — неплохой старикан, такой добродушный дедушка с седыми усиками. Особым рвением не отличается. Говорят, не прочь полапать баб. Обычно сидит в кабинете и смотрит, как другие работают. По-моему, ему все до лампочки.— Других охранников нет?— Днем — нет. Охранники приходят в пять часов, к концу работы. Кажется, они работают в две смены, меняются где-то в полночь. Точно не знаю.— Хорошо. Когда утром увозят деньги из вашего отдела?— В пять-десять минут девятого. Их грузят в бронированный автомобиль, и больше мы их не видим.— Как по-вашему, — спросил Фуско Паркера, — когда лучше проводить операцию — днем или ближе к ночи?— Пока я ничего не могу сказать, — ответил Паркер.— Почему? — возразил Стен. — Днем, конечно. Ночью передвигаться по базе гораздо опаснее. Кроме того, днем дежурят только Уормли и Хенли. Что бы ни говорили о Хенли, дежурный он неопытный. А ночью придется иметь дело с полицейскими и снаружи, и внутри здания.— Если мы остановимся на дневном варианте, — заметил Паркер Стену, — и возникнут осложнения, вы и виду не должны показывать, что связаны с нами. Мы тоже будем вести себя соответствующим образом.— Только не стреляйте в меня, ладно? — сказал Стен, улыбаясь.— Разумеется. А как вы отнесетесь к тому, если все будет происходить в вашем присутствии да еще при двадцати свидетелях?— Я просто подниму руки. — И Стен поднял руки.— Стен прав, днем это легче сделать, — сказал Фуско. — Во всяком случае, таково мое мнение.Паркер задумался. Он выбрал несколько фотографий, положил их перед собой и внимательно разглядывал.— Днем труднее проехать, — сказал он. — Давайте пока ничего не будем решать. Но днем ли или ночью нам понадобятся еще три человека, включая водителя. Стало быть, в операции нас будет задействовано шесть человек с равными долями. Вы сказали, что там четыреста тысяч?— Приблизительно, иногда меньше, иногда больше, — ответил Стен.— Значит, каждый получит примерно по шестьдесят пять, — подсчитал Фуско.— Нам нужна надежная команда. — Паркер посмотрел на Фуско. — У вас есть кто-нибудь на примете?— Да. Парень, который сидел вместе со мной. На него кто-то настучал, поэтому его и взяли. Теперь он должен быть уже на свободе. Он человек надежный и решительный, его многие знают.— Как его зовут?— Джек Кенгл.Паркер покачал головой.— Не знаю такого. Можете связаться с ним?— Он дал мне свой адрес, когда я выходил.— Поговорите с ним. Филли Уэбба знаете?— Конечно, — ответил Фуско. — Он вез меня однажды в Норфолк. Отличный парень.— Я свяжусь с ним, — сказал Паркер.— Что там с этим иностранцем? Салсой? Он еще здесь?— Умер, — ответил Паркер, — уже два года прошло.Неожиданно в разговор вступила Элен, до сих пор безмолвно сидевшая в углу.— Билл Стоктон никогда не подводил.— Точно, — подтвердил Фуско. — Паркер, помните Стоктона? Высокий такой, тощий как жердь, с черными волосами, торчащими на макушке. Отличный стрелок.— Помню. Найдете его или это сделать мне?— Я найду его, — ответил Фуско. — Вы лучше займитесь финансами.— Финансами? Что это значит? — встрепенулся Стен.— Нам предстоят расходы, например на оружие, машину. Нужно занять у кого-нибудь деньги; если дело выгорит, мы отдадим в двойном размере.— Почему бы не воспользоваться деньгами кого-нибудь из нас?— Это чревато сложностями, — объяснил Паркер. — Человек, внесший в общее дело деньги, невольно рассчитывает, что с ним будут считаться больше, чем с остальными. Поэтому всегда лучше брать деньги на стороне.— Я думаю, это лучше сделать вам, Паркер, — сказал Фуско. — Люди с деньгами не любят вступать в денежные отношения с теми, кто сидел. Такой уж укоренился предрассудок.— Я возьму это на себя, — ответил Паркер и повернулся к Стену: — Как бы нам устроить ночное-дежурство у южных ворот, вроде того, какое провел Фуско днем?— Проще простого, — сказал Стен. — Я могу сидеть там, в машине. Никому в голову не придет что-то заподозрить.— Дежурить нужно сегодня с одиннадцати тридцати вечера до четырех утра.— Сегодня? — Лицо Стена приняло обиженное выражение. — Сколько раз себе говорил: не вызывайся.— Чтобы вы не скучали, я могу составить вам компанию, — предложил Фуско. Стен ткнул в его сторону пальцем.— Но вы, дружище, только что отдежурили!— Один из вас вначале отвезет меня в мотель, а завтра утром заберет, — сказал Паркер.— Оставайтесь здесь на ночь, — произнесла вдруг Элен голосом, в котором не было ничего, что навело бы на какие-то нескромные мысли; ничего не выражало и ее лицо, на которое бросил быстрый взгляд Фуско. Обычное вежливое предложение гостеприимной хозяйки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18