Впрочем, могло быть хуже. Его жене и детям нравилось здесь, да и Мэллою такая жизнь тоже нравилась. У него была профессия, требующая немалого мастерства, не такая уж опасная. Риск полетов у пилота-вертолетчика, особенно во время специальных операций, был невелик. Единственное, что беспокоило Мэллоя, так это опасность налететь на провода высокого напряжения, поскольку «Радуга» в основном проводила операции в застроенных районах, и за последние двадцать лет от столкновения с линиями высокого напряжения погибло больше пилотов, чем было известных потерь от зенитного огня во всем мире. На его «МН-60К» не было установки для рассекания проводов, и он написал едкий меморандум относительно этого командиру 24-й эскадрильи специальных операций. Тот ответил с раскаянием, что не раз обращался к своему вышестоящему командиру, и в доказательство этого прислал Мэллою шесть фотокопий меморандумов, высланных в адрес командования. Далее он объяснял, что какой-то эксперт в Пентагоне рассматривает модификацию существующего вертолета, которая, подумал Мэллой, наверняка являлась темой возможного контракта стоимостью в триста тысяч долларов для какого-то бандита, руководящего предприятием, расположенным за Кольцевой дорогой, опоясывающей Вашингтон. В результате от него поступит заключение, гласящее: Да, это хорошая идея, выраженная на четырех сотнях страниц бессмысленной бюрократической прозы, которую никто не будет читать, а просто окажется навечно погребенной в каком-нибудь архиве. Модификация обойдется всего в три тысячи долларов, в эту сумму войдет стоимость материала и затрат на установку, причем стоимость затрат на установку будет ничтожной, поскольку этим займется какой-нибудь сержант, служащий в военно-воздушных силах, который обычно, в отсутствие работы, сидит в своем закутке, читая журнал «Плейбой». Но правила, к сожалению, остаются правилами. Кто знает, может быть, через год «Ночные ястребы» получат приспособления для рассекания проводов.Мэллой поморщился и начал мечтать о дартс, мишень для которых так и не установил. Изучать лица известных или подозреваемых террористов не имело для него смысла, потому что он никогда не окажется настолько близко к ним, чтобы рассмотреть их. Это было полезным для стрелков, а он, дивизионный командир или нет, был всего лишь их шофером. Ну что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, он мог носить свой «мешок» или летный комбинезон, сидя за столом у себя в кабинете, что почти напоминало настоящее подразделение авиаторов. Ему приходилось летать четыре дня из семи, и это было совсем неплохо, и после завершения этого назначения, намекнул его начальник, он может получить место пилота президентского вертолета. Это будет скучно, зато полезно для карьеры. Такое назначение не повредило, несомненно, его старому другу, полковнику Хэнку Гудману, имя которого недавно появилось в списке кандидатов на генеральское звание, относительно редкое достижение для вертолетчика, поскольку морская авиация, состоящая в основном из пилотов вертолетов, управлялась, и управлялась безжалостно, пилотами в реактивных истребителях-бомбардировщиках с фиксированными крыльями. Ничего не поделаешь, все они носили более красивые шарфы. Чтобы развлечься перед ланчем, Мэллой вытащил руководство по уходу за «МН-60К» и начал запоминать дополнительную информацию по работе двигателя, чем обычно занимались инженеры с офицерскими званиями или, может быть, его механик, сержант Джек Нэнс.Первая встреча состоялась в общественном парке. Попов заглянул в телефонный справочник и за несколько минут до полудня набрал номер некоего Патрика X. Мерфи.— Привет, это говорит Джозеф Эндрюз. Я пытаюсь найти мистера Йетса, — сказал он в телефонную трубку.За этой фразой наступила тишина, во время которой человек на другом конце провода искал у себя в памяти ответ на пароль. Он был старым, но секунд через десять собеседник Попова выудил его из глубины памяти.— А, да, конечно, мистер Эндрюз. Мы ничего не слышали о вас уже много времени.— Я прибыл в Дублин сегодня утром и заранее предвкушаю встречу. Как скоро мы можем встретиться?— Час пополудни вас устроит? — И затем последовали инструкции.И вот теперь он сидел на особо оговоренной скамейке, рядом с дубом, в плаще и широкополой мягкой шляпе, с газетой «Айриш Таймз» в правой руке. Попов воспользовался временем ожидания и принялся читать газету, чтобы ознакомиться с тем, что происходит в мире, что мало отличалось от того, что он видел накануне по каналу CNN в Нью-Йорке. Международные новости стали такими скучными после кончины Советского Союза, и он подумал о трудностях, с которыми столкнулись редакторы основных газет, чтобы заполнить первые страницы. Ну вот народы Руанды и Бурунди по-прежнему безжалостно истребляют друг друга с очевидным наслаждением, а ирландцы изучают возможность посылки туда солдат своей армии в качестве миротворцев. Разве это не странно? — подумал Попов. Они доказали свою полную неспособность поддерживать мир у себя дома, тогда зачем посылать их куда-то еще для поддержания мира?— Джо! — раздался чей-то счастливый голос вне пределов поля его зрения. Он поднял голову и увидел мужчину лет сорока с сияющей улыбкой.— Патрик! — отозвался Попов, встал и пошел к нему, чтобы пожать руку. — Прошло столько времени! — Действительно, времени прошло немало, потому что он никогда раньше не видел этого мужчину, хотя сейчас они обменялись приветствиями, как старые друзья. Покончив с этим, они пошли к улице О'Коннелла, где их ждал автомобиль. Попов и его новый друг сели на заднее сиденье, и шофер тут же сорвался с места. Он не ехал с большой скоростью, но все время смотрел в зеркало заднего вида, делая несколько поворотов, выбранных наугад. «Патрик» на заднем сиденье смотрел вверх, на случай появления вертолетов. Действительно, подумал Дмитрий, эти солдаты ИРА дожили до серьезного возраста неспроста. Что касается его самого, Попов сидел и отдыхал. Он мог бы закрыть глаза, но такое поведение могло показаться его хозяевам излишне покровительственным. Вместо этого он просто смотрел вперед. Это не было его первым посещением Дублина, но, кроме нескольких характерных зданий, он не узнавал города. Его сегодняшние спутники не поверили бы ему, поскольку считается, что офицеры разведки имеют тренированную фотографическую память, что было правдой, но только до определенного предела. Прошло сорок минут беспорядочной езды по городу, прежде чем они остановились у какого-то промышленного здания, объехали вокруг него и свернули в переулок. Здесь автомобиль остановился, они вышли перед дверью в глухой кирпичной стене, открыли ее и вошли внутрь.— Иосиф Андреевич, — послышался спокойный голос из темноты. Затем появилось лицо.— Шон, здравствуй. Сколько времени прошло. — Попов сделал шаг вперед и протянул руку.— Одиннадцать лет и шесть месяцев, если говорить точно, — согласился Шон Грэди, принимая протянутую руку и пожимая ее с искренней теплотой.— Ваш профессионализм по-прежнему великолепен. — Попов улыбнулся. — Я не имею представления, где мы находимся.— Ничего не поделаешь, приходится быть осторожным, Иосиф. — Грэди сделал жест, показывая направление. — Проходи сюда, прошу тебя.Грэди провел его в маленькую комнату, где стоял стол и несколько стульев. На столе кипел чайник. Дмитрий Аркадьевич заметил, что ирландцы не утратили своего традиционного гостеприимства. Он снял пальто и бросил его на стул, затем сел.— Чем мы можем помочь тебе? — спросил Грэди. Ему было почти пятьдесят, увидел Попов, но его глаза сохранили молодой блеск и взгляд, преисполненный преданности своим идеалам. Глаза узкие, внешне бесстрастные, но напряженные, как всегда.— Перед тем как мы приступим к делу, позволь задать вопрос. Как идут дела, Шон?— Могли быть и лучше, — признался Грэди. — Некоторые из наших бывших коллег в Ольстере приняли решение сдаться Британской короне. К сожалению, многие разделяют их точку зрения, но мы стремимся убедить их занять более реалистичную позицию.— Спасибо, — поблагодарил Попов мужчину, который передал ему чашку чаю. Он сделал глоток, перед тем как продолжить. — Ты знаешь, Шон, с нашей первой встречи в Ливане я уважал твою преданность своим идеалам. Сейчас я удивлен, что многие начали колебаться.— Это была долгая война, Иосиф, так что, полагаю, не все смогли сохранить преданность нашему делу. Мне очень жаль. — И снова его голос прозвучал совершенно бесстрастно, лишенный всяких эмоций. Его лицо было не столько жестоким, сколько равнодушным. Из него вышел бы блестящий офицер-оперативник, подумал русский. Он ничем не выдавал свои чувства, даже удовлетворение, которое иногда испытывал после успешного завершения операции. По всей видимости, на его лице отсутствовали чувства и тогда, когда он пытал и затем убил двух британских командос из SAS, допустивших ошибку и на мгновение утративших бдительность. Такие случаи происходят не так часто, но Шон Грэди сумел достигнуть этой самой трудной цели дважды, ценой, если говорить правду, кровавой вендетты между элитным подразделением британской армии и собственной ячейкой Грэди в ИРА. Солдаты SAS убили не меньше восьми самых близких товарищей Грэди, а один раз они упустили самого Шона лишь потому, что его автомобиль сломался по пути на встречу семь лет назад, встречу, о которой узнали в SAS. Они ворвались в дом и убили трех членов руководства ИРА. За Шоном Грэди шла непрерывная охота, и Попов не сомневался, что британская Секретная служба потратила сотни тысяч фунтов, пытаясь отыскать его и нацелить на него новый рейд командос. Это, подобно всем операциям такого рода, было очень опасной игрой для всех ее участников, но больше всего для самих революционеров. А теперь его ближайшие соратники были готовы предать его, или, по крайней мере, так должен был думать сам Грэди. Этот человек никогда не пойдет на мир с британцами. Он слишком твердо верил в свое видение мира, каким бы искаженным оно ни было. Такое лицо было у Иосифа Виссарионовича Сталина, обладавшего аналогичной целеустремленностью и такой же полной неспособностью идти на компромисс по стратегическим вопросам.— В Англии действует новая антитеррористическая организация, — сказал ему Дмитрий.— Вот как? — Грэди не знал об этом, и такое откровение удивило его.— Да. Она называется «Радуга». Это совместная команда американцев и британцев, и это они провели операции в Worldpark, Вене и Берне.— Что тебе известно об этой новой группе?— Очень много. — Попов передал Шону письменное описание.— Герефорд, — заметил Грэди. — Мы были там и внимательно изучили окрестности, но это место, по которому нелегко нанести удар.— Я знаю это, Шон, но существуют другие слабые места, и при соответствующем планировании мы считаем осуществимым нанесение мощного удара по этой группе «Радуга». Видите ли, жена и дочь командира «Радуги», Джона Кларка, работают в местной больнице. Их можно использовать как приманку.— Приманку? — спросил Грэди.— Да, Шон. — И затем Попов продолжил объяснение концепции операции. Грэди, как обычно, никак не реагировал на слова Попова, но два его соратника едва сдерживались, ерзали на стульях и обменивались взглядами, ожидая, когда заговорит их командир.— Полковник Серов, вы предлагаете, чтобы мы взялись за очень опасную операцию.Дмитрий кивнул:— Да, это верно, и вы должны решить, насколько опасна операция и стоит ли опасность предлагаемого вознаграждения. — Попову не хотелось напоминать одному из руководителей ИРА, что он в прошлом помогал им, — тогда, действительно, помощь была невелика, но эти люди не забывают оказанное им содействие. С другой стороны, он мог и не напоминать Грэди, что эта операция в случае успешного завершения не только выдвинет его в руководители ИРА, но и, возможно, на долгое время испортит мирный процесс между британским правительством и «официальной» фракцией ИРА. Стать человеком, который унизил SAS и другие группы специальных операций на их собственной территории, даст — ему престиж, которым не пользовался ни один ирландский революционер с 1920 года. В этом заключается их слабость, подумал Попов.Преданность идеологии превратила их в заложников самих себя, своего видения мира, не только политических целей, но и собственного престижа.— К сожалению, Иосиф Андреевич, у нас нет достаточных ресурсов, чтобы думать о проведении такой операции.— Мне это понятно. Какие ресурсы вам понадобятся, Шон?— Больше, чем вы сможете предложить. — Из собственного опыта, а также из разговоров с другими террористами Грэди знал, каким скупым становится КГБ, когда приходится расставаться с наличными. Но это только обезоружило его перед новым сюрпризом.— Пять миллионов долларов в номерном и открывающемся при произнесении пароля счете в швейцарском банке, — спокойно произнес Попов, и на этот раз увидел-таки эмоции на лице Грэди. Глаза мигнули. Рот слегка открылся, словно он хотел возразить, но тут же взял себя в руки.— Шесть, — произнес на всякий случай Грэди, только для того, чтобы снова обрести уверенность.Это вполне устраивало Попова.— Очень хорошо, думаю, что смогу предложить вам шесть миллионов. Насколько быстро нужны вам эти деньги?— Насколько быстро сможете их доставить?— Думаю, что через неделю. Сколько времени потребуется вам для планирования операции?Грэди задумался на несколько секунд.— Две недели. — Он был уже знаком с местностью вокруг Герефорда. То, что он не был в состоянии осуществить нападение раньше, не мешало ему думать — мечтать — об этом и собирать необходимую информацию. Он также пробовал собрать информацию об операциях SAS, но скоро понял, что солдаты SAS неразговорчивы, даже после выпивки, за исключением своего сообщества. Было сделано тайком несколько фотографий, но они принесли мало пользы.Нет, что им было нужно и чего у них не было в прошлые годы, это сочетания людей, готовых пойти на огромный риск, и ресурсов, необходимых для операции.— Еще одно, — сказал Грэди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139