Кларк и Чавез тоже находились в палате, глядя на человека, который с такой наглостью напал на их группу, а также на женщин. Чавез был особенно зол, хотя его лицо казалось внешне спокойным. Доктор думал, что он знает старших офицеров «Радуги» достаточно хорошо, они были профессионалами и в случае Кларка и Чавеза людьми, которые жили в «тайном» мире и совершали очень «черные» поступки во время «черных» операций, о которых он не знал и никогда не узнает. Но Беллоу понимал, что оба спецагента соблюдали закон и порядок, как и обычные полицейские. Просто от них ждали большего и рисковали они куда чаще. Возможно, иногда они нарушали закон, но это делалось для того, чтобы защитить его. Они были романтиками, как и террористы, но разница между ними заключалась в выборе цели. Целью «Радуги» была защита людей, тогда как целью Грэди была их смерть. Теперь, несмотря на ярость, которую они испытывают по отношению к спящему мужчине, Кларк и Чавез не причинят ирландцу физического вреда. Они готовы оставить вынесение наказания обществу, на которое Грэди напал с такой злобой и жестокостью, обществу, которое Кларк и Чавез поклялись защищать, хотя не всегда традиционными методами.— Осталось несколько минут, — произнес Беллоу. Жизненные функции Грэди начинали приходить в норму. Его тело едва заметно двигалось, по мере того как пробуждался мозг.Он обнаружит, что некоторые части тела не реагируют так, как им следовало, затем сфокусируется на этих ограничениях, начиная поиск боли, но не находя ее. Вот его голова начала поворачиваться понемногу, влево и вправо, и скоро...Ресницы задрожали так же медленно. Беллоу быстро пробежал глазами по листу бумаги, который все время держал в руке, надеясь, что британская полиция и сотрудники «пятерки» обеспечили его надежной информацией.— Шон? — сказал доктор. — Шон, ты проснулся?— Ты кто?— Это я, Джимми Карр. Ты, наконец, вернулся к нам?— Где я?— Ты в Дублине, в университетской больнице, Шон. Доктор МакКэски только что закончил операцию на твоей руке. Ты в палате восстановления после операции. У тебя все будет в порядке, Шон. Но, боже мой, с каким трудом мы доставили тебя сюда. Тебе больно, твое плечо болит, Шон?— Нет, теперь не болит, Джимми. Сколько человек нам...— Сколько нас спаслось? Десять, десятерым удалось уйти из Герефорда. Сейчас они находятся в тайных укрытиях, дружище.— Хорошо. — Его глаза открылись, и он увидел кого-то в хирургической маске и шапочке, но он не мог сфокусировать взгляд, и все перед ним казалось, плыло в каком-то тумане. Комната... да, это больница... потолок с квадратными плитками в металлических рамках... освещение... лампы дневного света. Его горло казалось сухим и немного болело от интубации, но это не имело значения. Он жил внутри сна, и ничто не происходило на самом деле. Он плавал на белом неуклюжем облаке, но, по крайней мере, с ним был Джимми Карр.— Родди, где Родди?— Родди погиб, Шон, — ответил Беллоу. — Ему не повезло.— Проклятие... — вздохнул Грэди. — Только не Родди...— Шон, нам нужна информация, как можно быстрее.— Какая... информация?— Парень, который снабдил нас сведениями, мы должны связаться с ним, но не знаем, как найти его.— Ты имеешь в виду Иосифа? Бинго, подумал Пол Беллоу.— Да, Шон, Иосиф, нам нужно связаться с ним...— Деньги? Они у меня в бумажнике, парень.О, подумал Кларк и повернулся. Все личные вещи Грэди лежали на столике с колесиками. Он видел, что в бумажнике было двести десять британских фунтов, сто семьдесят ирландских и несколько листков бумаги. На одном желтом листке написаны два набора цифр, каждый из шести цифр, и никакого объяснения. Швейцарский или другой номерной счет, подумал оперативник.— Как мы сможем снять их, Шон? Нам нужно узнать это сейчас, друг.— Швейцарский коммерческий банк в Берне... назовите... номер счета и контрольный номер... у меня в бумажнике.— Отлично, спасибо, Шон... и Иосиф, как его остальное имя... как мы сможем связаться с ним, Шон? Пожалуйста, нам нужно знать это прямо сейчас, Шон.Фальшивый ирландский акцент Беллоу не убедил бы даже пьяного, но состояние Грэди было далеко за пределами того, что делает с человеческим мозгом алкоголь.— Не... знаю. Он сам связывается с нами, помнишь? Иосиф Андреевич связывается с нами через Роберта... через сеть... никогда я сам с ним не связывался первым.— Его фамилия, Шон, как его фамилия, ты никогда не говорил мне.— Серов, Иосиф Андреевич... русский... парень из КГБ... долина Бекаа... много лет назад.— Значит, это он дал нам такую надежную информацию об этой банде «Радуга», не так ли, Шон?— Сколько человек мы... сколько?..— Десять, Шон, мы убили десятерых и сумели спастись, но ты был ранен во время бегства в «Ягуаре», помнишь? Но мы потрепали их, Шон, здорово потрепали, — заверил его Беллоу.— Хорошо... хорошо... убивайте их... убивайте их всех, — прошептал Грэди с каталки.— Не спеши, подонок, — негромко заметил Чавез, стоящий в нескольких футах.— Две женщины, мы прикончили тех двух женщин?— Да, Шон, я сам застрелил их. А теперь, Шон, этот русский парень, мне нужно знать о нем больше.— Иосиф? Хороший человек, КГБ, обеспечил нас деньгами и наркотиками. Огромные деньги... шесть миллионов... шесть... и кокаин, — добавил Грэди для телевизионной камеры, которая стояла на треноге рядом с кроватью. — Привез для нас в Шэннон, помнишь? Прилетел на небольшом реактивном самолете, деньги и наркотики из Америки... ну, думаю, что из Америки... должно быть... он теперь так говорит, американский акцент, как по телевидению, странная привычка для русского, Джимми...— Иосиф Андреевич Серов?Голова на подушке попыталась кивнуть.— Так у них принято, Джимми. Иосиф, сын Андрея.— Как он выглядит, Шон?— Моего роста... темно-каштановые волосы, глаза... круглое лицо, говорит на многих языках... долина Бекаа... тысяча девятьсот восемьдесят шесть... хороший человек... часто помогал нам...— Как продвигаются дела? — прошептал Кларк Тауни.— Видишь ли, все это не может быть использовано в суде, но...— К черту суд, Билл! Насколько ценным является то, что он рассказал? Совпадает ли это с информацией, которой вы располагали раньше?— Имя «Серов» ничего не говорит, но я проверю по нашим файлам. Номера будут изучены, и за ними наверняка остался бумажный след, но, — он посмотрел на часы, — с этим придется подождать до завтрашнего дня.Кларк кивнул.— Чертовски хороший метод допроса.— Никогда раньше не видел ничего подобного. Да, хороший метод.В этот момент глаза Грэди широко открылись. Он увидел людей, стоящих вокруг его кровати, и его лицо исказилось от напряжения. Наконец, он заставил себя задать вопрос.— Кто вы такие? — спросил он нетвердым голосом, увидев незнакомое лицо в своем сне.— Меня зовут Кларк, Джон Кларк, Шон.Его глаза открылись еще шире.— Но ведь вас...— Совершенно верно, приятель. Это я и есть. Большое спасибо за то, что ты так откровенно нам рассказал, Шон. Мы покончили со всеми пятнадцатью твоими парнями. Они или убиты, или захвачены в плен. Надеюсь, тебе понравится в Англии, мальчик. Ты останешься здесь надолго, очень надолго. А теперь почему бы тебе не заснуть снова? — сказал он с намеренно подчеркнутой вежливостью. Мне доводилось убивать людей, которые были куда лучше тебя, ублюдок, подумал он, спрятав слова за равнодушным выражением лица, которое только подчеркивало его чувства.Доктор Беллоу положил в карман портативный магнитофон и свои записи. Это редко не достигало цели. Сумеречное сознание, последовавшее за общим наркозом, делало всех людей уязвимыми для внушения. Именно по этой причине никто из людей с высоким уровнем допуска не ложился в больницу без сопровождения кого-то из агентства, в котором они служат. В данном случае у него было примерно десять минут, чтобы глубоко проникнуть в сознание Грэди и вернуться обратно с ценной информацией. Это никогда не будет использовано в суде, но, с другой стороны, «Радуга» состояла не из полицейских.— Его поймал Мэллой, верно? — спросил Кларк, направляясь к выходу.— Вообще это был сержант Нэнс, — ответил Чавез.— Нам нужно сделать для него что-то хорошее за эту работу, — заметил Радуга Шесть. — Мы в долгу перед ним. Итак, у нас есть теперь имя, Доминго. Русское имя.— От него мало пользы. Это наверняка вымышленное имя.— Да?— Конечно, Джон, неужели ты не узнал его? Серов, бывший председатель КГБ, где-то в шестидесятых годах, по-моему, его убрали давным-давно, потому что он натворил что-то.Кларк кивнул. Такое имя не будет на настоящем паспорте русского, это плохо, но все-таки есть имя, а имена можно проследить. Они вышли из госпиталя и вдохнули воздух прохладного британского вечера. У подъезда стоял автомобиль Джона, за рулем которого сидел довольный капрал Моул. Его наградят медалью за сегодняшнюю операцию, и он, возможно, получит благодарственное письмо от этого американского псевдогенерала.Джон и Динг сели в машину и поехали к военной тюрьме базы, где содержали арестованных террористов, потому что местная тюрьма не была пока достаточно надежной. Внутри военной тюрьмы их проводили в помещение для допросов. Там их ждал Тимоти О'Нил, пристегнутый наручниками к креслу.— Привет, — сказал Джон. — Меня зовут Кларк. Это Доминго Чавез.Арестант молча смотрел на них.— Тебя послали сюда, чтобы ты убил наших жен, — продолжал Кларк. Лицо арестанта оставалось неподвижным, он даже не мигнул. — Но ты не сделал этого. Сначала вас было пятнадцать. Теперь осталось шестеро. Остальные уже не смогут причинить зло людям. Ты знаешь, когда я смотрю на людей вроде тебя, мне стыдно, что я ирландец. Между прочим, Кларк — это мой рабочий псевдоним. До этого меня звали Джон Келли, а девичье имя моей жены было О'Тул. Выходит, что теперь вы, ублюдки из ИРА, убиваете ирландско-католических американцев, верно? Вряд ли это будет хорошо выглядеть в газетах, подонок.— Не говоря о том, что вы продаете наркотики, кокаин, который вам привез этот русский, — добавил Чавез.— Наркотики? Мы не...— Разумеется, торгуете. Шон Грэди только что рассказал нам все, он пел, как гребаная канарейка. У нас есть цифры номерного счета в швейцарском банке, и этот русский парень...— Его имя Серов, — напомнил Чавез, — Иосиф Андреевич Серов, старый друг Шона из долины Бекаа.— Мне нечего вам сказать. — Это было больше, чем собирался говорить О'Нил. Шон Грэди все рассказал? Шон? Это невозможно, но тогда откуда у них эта информация? Неужели мир сошел с ума?— Парень, — продолжал Динг, — это была моя жена, которую ты собирался убить, и у нее мой ребенок в животе. Неужели ты считаешь, что сможешь жить долго? Джон, этого парня когда-нибудь выпустят из тюрьмы?— Не в ближайшее время, Динг.— Тогда позволь мне сказать тебе кое-что, Тимми. Там, откуда я приехал, существует закон: если ты затрагиваешь чью-то женщину, тебе приходится расплачиваться за это. Это не маленькая цена. И там, откуда я приехал, не следует никогда, никогда наносить вред чьим-то детям. Цена за это еще больше, ты, ублюдок. — Гребаный, — добавил про себя Чавез. — Знаешь, мы можем это исправить. Я могу сделать так, что тебе никогда больше не удастся вставлять свой прибор сам знаешь куда. — Динг достал боевой нож из ножен, висящих на поясе. Лезвие было черным, за исключением сверкающей отточенной полоски вдоль его края.— Я не уверен, что это хорошая мысль, — слабым голосом возразил Кларк.— А почему нет? Сейчас это кажется мне вполне справедливым. — Чавез встал из кресла, подошел к О'Нилу и опустил нож. — Для меня это совсем нетрудно, простое движение, и мы начинаем операцию по изменению твоего пола. Понимаешь, я не врач, но хорошо знаком с первой частью операции. — Динг наклонился, и его лицо вплотную приблизилось к лицу О'Нила. — Приятель, никогда, НИКОГДА не трогай латинскую женщину! Ты меня понял? У Тимоти О'Нила и без того был трудный день. Он посмотрел в глаза этого латиноса, услышал его акцент и понял, что перед ним не англичанин и даже не американец того типа, о котором, ему казалось, он знал.— Я делал это и раньше. Главным образом мне приходилось убивать людей из огнестрельного оружия, однако несколько раз мне довелось прикончить подонков ножом. Забавно, как они корчатся, — но я не собираюсь убивать тебя, парень. Я просто превращу тебя в девочку. — Нож опустился вниз, к промежности мужчины, прикованного к креслу.— Прекрати, Доминго! — приказал Кларк.— А пошел ты, Джон! Он заставил страдать мою жену! Я сделаю так, что ему больше не захочется причинять страдания девушкам! — Чавез снова повернулся к арестанту. — Я буду смотреть тебе в глаза, когда отрежу его, Тимми. Я хочу видеть твое лицо, когда ты начнешь превращаться в девочку.О'Нил моргнул, глубоко глядя в темные испанские глаза. Он увидел там ярость, пылающую и страстную. Он и его соратники собирались похитить и, может быть, убить беременную женщину. В этом таился позор, и по этой причине в ярости смотрящего на него человека была справедливость.— Это совсем не так! — захлебнулся О'Нил. — Мы не... мы не...— Вам не удалось изнасиловать ее, да? Подумать только, какая неудача! — заметил Чавез.— Нет-нет, никакого изнасилования — никто в нашей группе не делал этого, мы не преступники!— Ты хренов ублюдок, Тимми, но скоро ты станешь просто ублюдком, потому что в будущем тебе не придется беспокоиться о своем мужском достоинстве. — Нож чуть опустился. — Вот позабавимся, Джон. Помнишь того парня, которого мы кастрировали в Ливии два года назад?— Боже мой, Динг, мне все еще снятся кошмары об этом, — признался Кларк, глядя в сторону. — Прошу тебя, Доминго, не делай этого!— Тебя забыл спросить, Джон. — Его свободная рука протянулась к поясу О'Нила, расстегнула его, затем пуговицу на его штанах. Рука исчезла внутри. — Да там нечего отрезать. Члена почти нет.— О'Нил, если у тебя есть что-нибудь для нас, рассказывай. Я не могу контролировать этого парня. Мне приходилось видеть его таким и раньше, так что...— Ты слишком много говоришь, Джон. Что он знает?Грэди уже все рассказал. Я сейчас отрежу его член и скормлю сторожевым собакам. Они любят свежее мясо.— Доминго, мы цивилизованные люди и не должны...— Цивилизованные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139