— Да, — кивнул Динг. Ожидание неприятных вещей обычно хуже, чем их осуществление, по крайней мере с физической стороны. Он знал это из опыта, тогда как она еще не знала. Может быть, именно по этой причине вторые роды всегда проходят легче, чем первые. Вы уже знаете, что ожидать, понимаете, что хотя это не совсем безболезненно, все кончится благополучно, в конце родов вы получите младенца. Это было ключом всего для Доминго. Он станет отцом! Иметь ребенка, начать величайшее из приключений, вырастить новую жизнь, сделать лучшее, что только можешь, делая ошибки, но извлекая уроки из всех, и, в конечном итоге, представить обществу нового хорошего гражданина. Он не сомневался, что это и значит, какой ты мужчина. Да, конечно, держать в руках оружие и выполнять свой долг тоже важно, потому что теперь он охраняет общество, наказывает виновных и защищает невинных, стал одной из сил охраны порядка, из чего и возникла сама цивилизация. Все это верно. Однако рождение ребенка является его шансом стать лично вовлеченным в развитие цивилизации, выращивать детей должным образом, обучать и направлять их по Правильному пути, даже если это произойдет в три часа утра и он почти спит. Может быть, ребенок вырастет и станет разведчиком, оперативником или солдатом вроде него, или, что еще лучше, врачом, как Пэтс, важной и полезной частью общества, на службе у других. Все это произойдет лишь в том случае, если он и Пэтс сделали свою работу хорошо, и эта ответственность является самой большой, какую только может выполнить человек. Доминго заранее предвкушал это, мечтал, как он будет держать в руках своего ребенка, целовать и ласкать, менять пеленки и мыть попку. Он уже собрал кроватку, украсил стены детской розовыми и голубыми зайчиками, купил игрушки, чтобы отвлекать маленького «зверя». Пусть все эти поступки кажутся плохо сочетаемыми с его повседневной жизнью, но ведь он, как и другие солдаты «Радуги», знал, что это не так, поскольку все тоже имели детей, и для них обязательство было таким же. У Эдди Прайса рос сын четырнадцати лет, до некоторой степени непокорный и определенно упрямый — по-видимому, таким же был его отец, — но достаточно умный, чтобы сомневаться во всем и искать собственный ответ на все вопросы, которые он найдет в должное время, как это сделал его отец. На парне было прямо-таки написано «солдат», подумал Динг, но, если повезет, он сначала закончит школу, станет офицером, как это должен был сделать Прайс, и сделает это в Америке. Здесь система, правда, несколько иная, и парень станет великолепным главным сержантом, самым доверенным подчиненным Динга, всегда готовым высказать свои мысли и затем точно выполнить приказы. Да, так много предстоит в будущем, сказал себе Динг, все еще держа руку Пэтси в своей.— Боишься?— Не боюсь, просто немного нервничаю, — призналась Пэтси.— Милая, если бы это было так трудно, каким образом в мире появилось столько людей?— Типичное мужское утверждение, — заметила доктор Патриция Чавез. — Тебе легко говорить. Ведь не ты будешь делать это.— Я буду рядом и приду на помощь, — пообещал ее муж.— Попробуй не прийти! Глава 23Наблюдение Хенриксен прибыл в международный аэропорт Кеннеди с поганым чувством, будто его прокрутили через мясорубку, перед тем как бросить в мусорную корзину, но этого следовало ожидать. Он пролетел буквально половину земного шара за один день, и его внутренние биологические часы барахлили и наказывали его за все, сотворенное с ними. В течение примерно целой следующей недели он будет засыпать и просыпаться в самое неожиданное время, но ничего, с этим можно примириться. Снотворное и несколько стаканов виски помогут ему отдыхать, когда требуется отдых. Служащий компании ждал его в конце коридора, без единого слова взял кейс и провел к отделению получения багажа. К счастью, его дорожный чехол, вмещающий два костюма, оказался пятым, появившимся на вращающейся карусели, что позволило им быстро выйти из терминала и сесть в автомобиль, тут же направившийся по хайвэю в Нью-Йорк.— Как была поездка?— Мы получили контракт, — сказал Хенриксен служащему, который не был частью Проекта.— Хорошо, — сказал служащий, еще не знавший, насколько это было хорошо для других и насколько плохо это будет лично для него.Хенриксен застегнул ремень и откинулся назад, чтобы немного соснуть по дороге, закончив, таким образом, разговор. * * * — Итак, чего мы добились? — спросил агент ФБР.— Пока ничего, — ответил лейтенант д'Аллессандро. — У меня есть еще одна возможно исчезнувшая девушка, ее квартира в том же районе, тоже привлекательная, примерно того же возраста и так далее, пропала в то же время, как ваша мисс Баннистер. Зовут ее Анна Претлоу, юридический секретарь. Она просто исчезла с лица земли.— «Джейн Доу»? — спросил другой агент ФБР.— Нет никаких общих черт. Парни, мы должны рассматривать возможность, что в этом районе действует серийный убийца.— Но тогда почему пришло это письмо по электронной почте?— Насколько схоже то первое письмо с остальными электронными письмами, которые мисс Баннистер послала своему отцу? — спросил нью-йоркский детектив.— Сходства не много, — признал старший агент ФБР. — Первое письмо, которое принес в офис ФБР ее отец, выглядит так, словно... понимаете, у меня создалось впечатление, что оно написано под влиянием наркотиков.— Согласен, — кивнул д'Аллессандро. — Вы принесли остальные?— Вот. — Агент передал ему шесть копий электронных писем, переданных по факсу в отделение ФБР Нью-Йорка. Детектив осмотрел их. Все шесть были с отличной грамматикой, хорошо сформованные, и ни в одном из них не было грамматических ошибок.— Что, если они были посланы не ею? А вдруг их послал кто-то другой?— Серийный убийца? — спросил второй агент ФБР. Затем он подумал над этим, и его лицо отражало, о чем он думал. — Тогда он по-настоящему психически больной человек, Марио.— Да, конечно, ведь серийные убийцы не бойскауты, верно?— Писать, чтобы мучить семьи? У вас когда-нибудь было нечто похожее? — удивился старший агент.— Я никогда не слышал об этом, Том, но, как сказал твой напарник...— Дерьмо, — заметил старший агент Том Салливэн.— Давай обратимся к психиатру, а? — высказал свое мнение младший агент Фрэнк Чатэм.Салливэн кивнул:— Да, так и поступим. Я позвоню Пэту О'Коннору. А теперь следующий шаг здесь. Я считаю, нам нужно размножить фотографии Мэри Баннистер и начать раздавать их на Вест-Сайде. Марио, ваши люди могут помочь нам?— Никаких проблем, — ответил д'Аллессандро. — Если это то, на что походит, я хочу взять ублюдка до того, как он попытается установить рекорд. Только не в моем городе, парни, — закончил лейтенант детективов. * * * — Собираешься снова попробовать интерлейкен? — спросила Барбара Арчер.— Да. — Киллгор кивнул. — Предполагается, что этот Три-а укрепляет иммунную систему, но они не знают, каким образом. Я тоже не уверен, но, если он оказывает какое-то воздействие, нам нужно знать об этом.— Как относительно осложнений на легкие? — Одна из проблем с интерлейкеном заключалась в том, что он нападает на ткани легких, тоже по неизвестной причине, и потому может представлять опасность для курильщиков и других людей с болезнями дыхательной системы.Новый кивок:— Да, я знаю, похож на интерлейкен-2, но субъект F4 не курит, а мне хочется быть уверенным, что Три-а не сделает ничего, способного повлиять на чистоту эксперимента с Шивой. Мы не можем рисковать, Барб.— Согласна, — заметила доктор Арчер. Как и Киллгор, она не думала, что эта новая версия интерлейкена окажется хоть немного полезной, но надо проверить.— А как с интерфероном?— Французы испытывали его на больных геморрагической лихорадкой в течение последних пяти лет, но не добились никакого успеха. Мы тоже можем попробовать это, но, я уверен, это ни к чему хорошему не приведет, Барб.— Все равно, давай попробуем его на F4, — предложила она.— Давай. — Киллгор сделал пометку на карточке и вышел из комнаты. Через минуту он появился на мониторе.— Привет, Мэри. Как мы чувствуем себя этим утром? Лучше?— Нет. — Она покачала головой. — Желудок по-прежнему очень болит.— Неужели? Посмотрим, что мы можем сделать, чтобы исправить это. — Болезнь развивалась быстро. Киллгор подумал, а не было ли у нее генетического отклонения в верхнем кишечном тракте, может быть, уязвимость к пептической язвенной болезни?Если это так, то Шива быстро разорвет ее. Он увеличил дозу морфия в капельнице, стоящей рядом с кроватью.— О'кей, теперь мы собираемся дать тебе пару новых лекарств. Они вылечат тебя за два или три дня, о'кей?— Это те, на испытание которых я дала согласие? — спросила F4 слабым голосом.— Да, совершенно верно, — ответил Киллгор, вешая капельницы с интерлейкеном и интерфероном на стойку. — От них ты обязательно почувствуешь себя лучше, — пообещал он с улыбкой.Как это странно, разговаривать со своими подопытными крысами. Ну что ж, он говорил себе уже много раз, что крыса — это свинья, это — собака, это — девушка, в данном случае. Так какая между ними разница? Нет, сказал он себе сегодня. Ее тело расслабилось от увеличенной дозы морфия, и глаза перестали фокусироваться. Действительно, в этом все-таки заключалась разница. Они не давали крысам снотворное или наркотики, чтобы ослабить боль. Не потому, что не хотели, просто не существовало практического способа уменьшить их страдания. Ему не нравилось, когда он видел, как эти забавные розовые глазки превращались из ярких в тусклые, отражая боль. Ну что ж, в данном случае тусклые глаза отражали передышку от боли. * * * Это очень интересная информация, подумал Хенриксен, и русский так ловко добыл ее.Он стал бы отличным агентом для департамента иностранной контрразведки... но ведь он и занимался этим, правда, для другой стороны. Получив эту информацию, он вспомнил мысль, появившуюся у него во время полета на авиалайнере «Квантас».— Дмитрий, — спросил Хенриксен, — у тебя есть контакты в Ирландии?Попов кинул:— Есть несколько.Хенриксен посмотрел на доктора Брайтлинга. Тот одобрительно кивнул.— Им хотелось бы поквитаться с SAS?— Это обсуждалось много раз, но было признано неосуществимым. Это все равно что посылать грабителя в хорошо охраняемый банк, — впрочем, это неточное сравнение. Все равно что посылать грабителя в правительственное агентство, которое печатает деньги. Они слишком хорошо подготовились к обороне, чтобы надеяться на успешный исход.— Но ирландские боевики и не будут нападать на Герефорд, вот в чем хитрость! Что, если выманить их на открытое место, и затем их будет ждать там наш маленький сюрприз? — Хенриксен продолжил объяснение своего замысла.А ведь это и впрямь очень интересная мысль, подумал Попов. И тем не менее все равно это очень опасная миссия.— Ну хорошо. Каково сейчас состояние ИРА?Попов откинулся на спинку кресла.— Они сейчас раскололись. Существует несколько фракций. Некоторые хотят мира. Другие настаивают на продолжении беспорядков. Для членов фракций причины этого одновременно идеологические и личные. Идеологические причины заключаются в том, что они искренне верят в свои политические цели — свержение британского правления в Северной Ирландии, республиканского правительства в Дублине и создание «прогрессивного социалистического» правительства во всей стране. Если рассматривать это как цель, то она слишком амбициозна и не от мира сего, но они тем не менее верят в нее и придерживаются своих убеждений. Они фанатичные марксисты, скорее маоисты, чем марксисты, но в данный момент это неважно.— А личные причины? — спросил Брайтлинг.— Когда человек становится революционером, дело не просто в убеждении, но и в том, как это воспринимает общественность. Для многих революционер является романтической личностью, человеком, верящим в свое видение будущего и готовым рисковать жизнью для достижения идеала. Из этого возникает их социальный статус.Те, кто знает таких людей, часто относятся к ним с уважением. Таким образом, утрата такого статуса наносит вред бывшему революционеру. Теперь ему приходится зарабатывать на жизнь, сидя за рулем грузовика или еще каким-то образом.— Иными словами, как это случилось с тобой, когда КГБ уволил тебя по сокращению штатов, — высказал свое мнение Хенриксен.Увы, к несчастью, Попову пришлось согласиться, хотя опять пострадало его «израненное» самолюбие.— В определенном смысле, да. Будучи оперативником Комитета Государственной Безопасности, у меня был статус и положение, которого лишь немногие достигали в Советском Союзе, и утрата этого имела для меня большее значение, чем утрата моего скромного жалованья. То же самое относится и к ирландским марксистам. Таким образом, у них есть две причины для продолжения беспорядков: их политические идеологические убеждения и стремление к личному признанию общественностью. Они не желают быть просто шоферами или тупыми британскими «работягами».— Ты знаком с такими людьми? — задал прямой вопрос Хенриксен.— Да, я, наверно, смогу установить контакт с некоторыми из них. Мне довелось встречать многих в долине Бекаа в Ливане, где они готовились вместе с другими «прогрессивными элементами». Иногда я ездил в Ирландию, чтобы передать указания и деньги для поддержки их деятельности. Проводимые ими операции отвлекали значительную часть британской армии, и потому ирландцы заслуживали нашу поддержку, поскольку понижали боеготовность одного из главных врагов — члена НАТО. — Попов окончил свои рассуждения и посмотрел на других мужчин, присутствующих в комнате. — Что вы хотите от них?— Вопрос заключается не в том, что мы хотим от них, а в том — как? — сказал Билл русскому. — Ты знаешь, когда я служил в Бюро, мы всегда говорили, что ИРА состоит из самых лучших террористов в мире — преданных своему делу, умных и совершенно беспощадных.— Я, пожалуй, соглашусь с такой оценкой. Они блестяще организованы, идеологически подготовлены и готовы предпринять практически что угодно, если результатом будет настоящий политический успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139