Эта часть церемонии была самой опасной. Подрывникам нужно было убедиться в том, что загорится только верхняя часть, в противном случае ракета могла бы вылететь из шахты. По правде говоря, вся процедура торжественного уничтожения ракет являлась слишком опасной и сложной. Холодный ветер относил токсичный дым на восток, и к тому времени, когда на его пути окажется первый населённый пункт, от ядовитых зов останется только отвратительный запах — примерно то же самое можно сказать и о политической ситуации, существовавшей в тот момент, когда создавались эти ракеты, правда? Впрочем, зрелище горящей ракеты производило огромное впечатление. Самый большой в мире трехминутный фейерверк, сгорающий в обратном направлении — сверху вниз — и оставляющий один только дым, ничего больше. Сержант включил систему пожаротушения внутри пусковой шахты, и, к удивлению майора, она исправно заработала.— Знаешь, мы бросали жребий — кому выпадет честь уничтожить последнюю американскую ракету, — и я выиграл, — произнёс майор вставая.— А мне просто приказали ехать, вот и все. Но я рад, что мне повезло. Сейчас уже можно подъехать к шахте?— Думаю, да. Пошли, Валентин. Осталось ещё одно дело, не так ли?Офицеры сели в «хаммер», последнее воплощение армейского джипа, и майор направил огромную машину к пусковой шахте с наветренной стороны. Сейчас шахта представляла собой всего лишь дыру в сожжённом грунте, из которой поднимался пар. За ними пристроилась съёмочная группа Си-эн-эн, и телеоператор передавал прямо в эфир изображение «хаммера», прыгающего по кочкам прерии. Обе машины остановились, к неудовольствию съёмочной группы, в двух сотнях ярдов от шахты. Офицеры вышли из «хаммера», держа в руках противогазы на случай, если окружающий воздух все ещё опасен для здоровья. Воздух оказался безопасным, просто дурно пахло. Американский офицер знаком разрешил телевизионщикам приблизиться и подождал, пока они приготовятся к съёмке. На это потребовалось две минуты.— Готово! — произнёс режиссёр.— Итак, ты признаешь, что пусковая шахта и ракета в ней уничтожены? — спросил майор.— Да, признаю, — улыбнулся русский офицер и отдал салют, затем сунул руку в карман и достал два бокала. — Вы не подержите, товарищ майор?Дальше из другого кармана на свет появилась бутылка грузинского шампанского. С широкой улыбкой на лице русский выстрелил пробкой вверх и разлил пенящееся вино по бокалам.— Сейчас тебя кое-чему научу — в лучших русских традициях. Но сначала выпьем, — предложил он.Телевизионщики с нескрываемым удовольствием вели репортаж. — Думаю, я уже знаком с этой традицией. — Майор залпом осушил бокал. — А что теперь?— Больше пользоваться этими бокалами нельзя. Не может быть благороднее цели. Делай то же, что и я. — С этими словами он повернулся и замахнулся, чтобы бросить свой бокал в зияющее жерло шахты. Американец засмеялся и последовал его примеру.— Бросай! — И по команде оба бокала исчезли в клубах пара, поднимавшегося из бывшей пусковой шахты последнего американского «Минитмена», однако оба офицера расслышали звон разбившегося о железобетонные стенки хрусталя.— К счастью, у меня осталось два стакана, — заметил Валентин, доставая их из очередного кармана.— Черт побери, — выдохнул Райан. Оказалось, что у американского офицера, присутствующего при взрыве русской пусковой шахты, возникла аналогичная мысль, и сейчас он объяснял своему коллеге смысл рекламы «Время пить пиво». К сожалению, алюминиевые банки не разбиваются, когда их бросают в шахту.— Слишком уж театрально, — заметила Кэти.— Да, это не пьеса Шекспира, но по крайней мере раз сделано — значит, сделано. — Аплодисменты перекрывали хлопки пробок, вылетающих из бутылок шампанского.— Это правда относительно пяти миллиардов долларов?— Да.— Итак, Иван Эмметович, мы можем теперь стать друзьями? — спросил Головко, подходя к ним с бокалами в руках. — Наконец-то нам удалось встретиться, Кэролайн, — приветливо улыбнулся он, глядя на Кэти.— Мы с Сергеем знаем друг друга уже много лет, — объяснил Джек и поднял бокал.— Начиная с того вечера, когда я держал тебя под прицелом пистолета, — заметил русский. Интересно, подумал Райан, это всего лишь экскурс в историю или… что-то за этим стоит?— Что?! — воскликнула Кэти, поперхнувшись шампанским.— Неужели ты не рассказал об этом жене?— Боже мой, Сергей!— О чём это вы оба говорите?— Видите ли, доктор Райан, когда-то в далёком прошлом мы с вашим мужем не смогли… договориться по одному вопросу, затрагивающему проблемы нашей профессии. В результате мне пришлось убеждать его с пистолетом в руке. Я так и не сказал тебе, Джек, что пистолет не был заряжён.— Ну и что? Мне всё равно некуда было спешить, верно?— Это какая-то шутка? — недоуменно воскликнула Кэти.— Да, милая, пожалуй, это можно назвать шуткой. А как поживает Андрей Ильич?— С ним все в порядке. Если хочешь, я организую тебе встречу.— Да, было бы неплохо, — кивнул Джек.— Простите, но я хотела бы знать, кто вы?— Дорогая, — объяснил Джек, — это Сергей Николаевич Головко, директор русской службы внешней разведки.— КГБ? И вы давно знакомы?— Нет, мадам, не КГБ. Теперь наша организация намного меньше. Мы с вашим мужем были… соперниками в течение ряда лет.— Понятно. И кто же победил? — спросила Кэти. У того и у другого промелькнула одна и та же мысль, но Головко произнёс её первым:— Оба, разумеется. А теперь позвольте представить вам мою жену Елену. Она — детский врач. — Это была информация, которую ЦРУ даже не подумало раздобыть, неожиданно для себя отметил Джек.Он повернулся и посмотрел на двух президентов, которые явно наслаждались торжественным моментом, несмотря на окружающих их журналистов. Райан впервые присутствовал на таком событии, однако ничуть не сомневался, что президенты не были столь уж большими друзьями. Возможно, это всего лишь облегчение, освобождение от напряжения, понимание того, что да, Вирджиния, все осталось позади. Он увидел, что в зал вносят новые подносы с бокалами шампанского. Ему оно очень понравилось, и Джек собирался отдать ему должное. Сотрудникам Си-эн-эн скоро надоест здесь, а вот остальные получают огромное удовольствие от происходящего. Все эти военные политики, дипломаты, разведчики. Черт побери, ведь на самом деле нельзя исключить вероятности того, что они могут стать друзьями. 19. Второй удар. Атака на доллар по телефону 1-800 Несмотря на то что по времени дальнейшие события совпадали случайно, сам план использования этой случайности отличался крайней утончённостью и явился результатом многолетних математических исследований, имитационных экспериментов и моделирования. По сути дела операция началась, когда шесть крупных коммерческих банков Гонконга приступили к широкой продаже американских долгосрочных казначейских обязательств. Крупный пакет этих государственных облигаций был куплен несколько недель назад. Это являлось частью сложной операции обмена долларов на иены, осуществляемой в качестве классической меры страховки от валютных колебаний. Да и самим банкам предстояло перенести тяжёлый удар в самом ближайшем будущем — территория, на которой они находились, переходила в другие руки, — и потому эти два фактора придали крупной финансовой операции самый обыкновенный характер шагов, направленных одновременно на увеличение ликвидности и укрепление позиций. Продавая облигации американского казначейства, они всего лишь получали прибыль — правда, в очень больших размерах — от изменений стоимости доллара и иены. В конечном итоге банки получили прибыль в семнадцать процентов и на вырученные деньги купили японскую валюту, которая, по мнению финансистов мира, опустилась сейчас до предела, и в ближайшем будущем следует ожидать её укрепления. Таким образом, на валютном рынке ненадолго появились облигации американского казначейства на общую сумму в двести девяносто миллиардов долларов, причём их продавали по цене ниже номинала. И тут же они были перекуплены европейскими банковскими консорциумами. Банки Гонконга завершили электронные трансакции и немедленно сообщили об этом в Пекин, довольные тем, что сумели выполнить приказ и продемонстрировать лояльность по отношению к политическим властям, в чьи руки скоро попадёт Гонконг. К тому же, с удовлетворением думали обе стороны, им удалось даже получить прибыль.В Японии обратили внимание на масштабы проведённой сделки. Поскольку разница во времени между Токио и Нью-Йорком, все ещё важнейшим торговым центром мира, составляла четырнадцать часов, для японских финансистов не было чем-то необычным работать в то время, которое отводится, как правило, ночным сторожам, да и в любом случае телеграфные агентства, передающие финансовую информацию, функционировали круглые сутки. Кое-кого могло бы удивить, что сейчас в кабинетах японских ведущих финансовых компаний находились не рядовые служащие, а их руководители и что на верхнем этаже огромного небоскрёба за последнюю неделю оборудовали специальное помещение. Те, кто работали в этом помещении, называли его «военным штабом», и телефоны связывали его со всеми городами мира, где осуществлялись крупные финансовые операции, а компьютерные дисплеи показывали процессы, происходящие в них.Другие азиатские банки последовали примеру Гонконга. В «военном штабе» следили за экранами компьютеров. Сразу после полудня по нью-йоркскому времени, в пятницу, когда в Токио было уже 2.03 утра субботы, тут заметили, что на рынок выброшены облигации казначейства США на сумму ещё триста миллионов долларов, причём по цене даже ниже только что предложенной в Гонконге. Европейские банки, для которых рабочий день и рабочая неделя приближались к концу, быстро купили и этот пакет. Но пока ничего особенного не произошло. Только теперь, прикрывшись более ранней деятельностью остальных, в дело вступили японские банки. Коммерческие банки Токио начали продавать имеющиеся у них американские казначейские облигации, причём явно создавалось впечатление, что их целью было укрепить иену. Тем не менее в результате этого вся долларовая наличность мира была исчерпана в течение нескольких минут. Все происшедшее можно было бы списать на случайное совпадение, однако финансисты, занимающиеся операциями с иностранной валютой, теперь почувствовали, что дальнейшая продажа американских облигаций может привести к нежелательным последствиям, хотя это казалось маловероятным при существующем в настоящий момент высоком курсе доллара. * * * Банкет в честь американской делегации изобиловал традиционным русским гостеприимством, причём обстановка была особенно праздничной, потому что он знаменовал собой окончание века ядерного ужаса, царившего в мире на протяжении двух поколений. Патриарх всея Руси произнёс торжественную речь. Он сам дважды являлся жертвой преследований по политическим мотивам, и потому его обращение было искренним, глубоко прочувствованным, так что на глаза кое-кого из гостей навернулись слёзы, которые, впрочем, быстро исчезли с началом банкета. Подали суп, птицу, мясные блюда и осетровую икру, а также множество разных вин. На этот раз от вина никто не отказывался. Все испытывали чувство облегчения. Цель поездки достигнута, скрывать что-то больше не приходится, завтра воскресенье и можно как следует отоспаться.— И ты, Кэти? — удивился Джек. Вообще-то его жена редко пила, но сегодня вечером дала себе волю.— Великолепное шампанское. — Это был её первый правительственный банкет за границей. Сегодня доктор Райан встретилась с несколькими русскими офтальмологами и пригласила двух лучших хирургов, известных профессоров, приехать в институт Уилмера, чтобы ознакомиться с проводящимися там работами в её области. Кэти являлась одним из претендентов на премию Ласкера за свои клинические исследования в области лазерной хирургии глаза, которые она вела одиннадцать лет, и по этой причине дважды отклоняла приглашение занять кафедру в университете штата Виргиния. Её большая статья о крупном достижении в глазной хирургии должна была быть скоро опубликована в медицинском журнале, и потому сегодняшний вечер и эта поездка явились для неё кульминацией многих событий.— Завтра тебе придётся расплачиваться за это, — предупредил её муж. Сам Джек не увлекался алкоголем, хотя уже и превысил свою обычную вечернюю норму, составлявшую один бокал. Все это из-за тостов, способных уложить под стол кого угодно, понимал он, побывавший на русских банкетах. Такова традиция. Русские могут перепить любого ирландца, о чём Джек узнал когда-то на собственном горьком опыте, но сегодня американцы или не подозревали об этом, или им просто было наплевать. Советник по национальной безопасности печально покачал головой. Завтра утром всех ожидает неприятный сюрприз, это уж точно. В этот момент принесли главное блюдо, и густое красное вино наполнило бокалы.— Господи, у меня сейчас лопнет платье!— Это сделает официальную развлекательную программу ещё интересней, — пошутил муж, получив в ответ сердитый взгляд.— А вам надо поправиться, — заметил Головко, сидящий рядом с ней. Эта фраза выражала ещё одно русское предубеждение.— Сколько лет вашим детям? — поспешила вмешаться Елена Головко. Профессор-педиатр, она тоже была слишком худой по русским меркам и составляла прекрасную компанию за столом.— Вот, это американский обычай, — ответил Джек, доставая бумажник и показывая фотографии. — Оливия — я зову её Салли. Это маленький Джек, а вот наш малыш.— Ваш сын походит на вас, а девочки пошли в мать.Джек усмехнулся.— Это, пожалуй, к лучшему. * * * Оборот крупнейших финансовых корпораций поистине огромен, однако, как они функционируют на самом деле, для рядового держателя акций является тайной. Уолл-стрит представляет собой колоссальную коллекцию неправильных наименований, начиная с самой улицы, больше похожей на переулок в почти любом американском городе, здесь даже тротуары слишком узкие для огромного количества пешеходов, пользующихся ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167