Так это война или нет? — спросил Санчес у заката. * * * — Как вы узнали об этом? — поинтересовался Могатару Кога. Теперь, когда он впервые за тридцать лет покинул политическую арену, бывший премьер-министр был в традиционном японском кимоно, что являлось для него крайне необычным.Кимура опустил взгляд.— У меня обширные связи, Кога-сан. Это необходимо для должности, которую я занимаю.— У меня тоже. Почему мне не сообщили об этом?— Даже не все члены правительства знали о происходящем.— Вы что-то скрываете от меня. — Кимура не мог понять, каким образом Кога догадался об этом, даже не подозревая, что для этого одного взгляда в зеркало было бы достаточно. Весь день сегодня он смотрел на разложенные перед ним бумаги и не мог найти ни единого ответа, видел одни вопросы. Как поступить? С кем поделиться полученными сведениями? К кому обратиться за советом?— У меня есть источники информации, Кога-сан, которые я не могу раскрыть.На этот раз бывший премьер-министр кивнул, словно уступая.— Итак, вы говорите мне, что мы напали на Америку и что мы обладаем теперь ядерным потенциалом?Кимура кивнул.— Хай. — Я знал, что Гото — дурак, но не считал его сумасшедшим. — Кого на мгновение задумался. — Нет, для того чтобы стать сумасшедшим, ему не хватает воображения. Он ведь всегда был лакеем Яматы, не правда ли?— Райзо Ямата был его… его…— Патроном? — спросил Кога, не скрывая сарказма. — Это вежливое слово, означающее то же самое. — Он презрительно фыркнул и отвернулся. Теперь его ярость нашла новую цель. Разве ты не пытался предотвратить именно такое развитие событий, но потерпел неудачу? — подумал Кога.— Гото часто обращается к нему за советами, это верно.— Понятно. И что дальше? — спросил бывший премьер-министр. Ответ был очевидным.— Я не знаю. Все это выходит за рамки моих полномочий. Я всего лишь чиновник и не оказываю влияния на политику Японии. Теперь мне страшно за нашу страну и я не знаю, что предпринять.Кога заставил себя иронически улыбнуться, протянул руку и подлил чая в чашку гостя.— То же самое можно сказать и обо мне, Кимура-сан. Но вы так и не ответили на мой вопрос. У меня сохранились многочисленные связи. Мне стало известно о мерах, предпринятых против американского флота на прошлой неделе — уже после того, как они произошли. Но я ничего не знал о ядерных ракетах. — От простого упоминания двух последних слов в комнате словно потянуло ледяным ветерком, и Кимура не понимал, как бывший премьер-министр может говорить об этом так спокойно.— Наш посол в Вашингтоне сказал об этом американцам, а мой друг в Министерстве иностранных дел…— У меня тоже есть друзья в МИДе, — прервал его Кога, поднося к губам чашку чая.— Больше я ничего не могу сказать.Последовавший вопрос был произнесён удивительно мягким голосом:— Вы говорили с американцами?Кимура отрицательно покачал головой.— Нет.День обычно начинался в шесть утра, но легче от этого не становилось, подумал Джек. Пол Роббертон собрал бумаги и включил кофеварку. Андрэ Прайс тоже принялась за работу, помогая Кэти с детьми. Райан испытывал недоумение, пока не увидел у дома ещё один автомобиль. Значит, по мнению Секретной службы, война началась. Он тут же решил позвонить в офис, и мгновение спустя его факс STU-6 начал печатать утренние материалы. Первое сообщение не было секретным, зато являлось весьма важным. Европейские банки пытались сбыть имеющиеся у них облигации американского казначейства, но все ещё не могли найти покупателей. Один такой день можно было считать случайным отклонением, но не два подряд. Базу Фидлеру и председателю правления Федеральной резервной системы снова придётся потрудиться, и трейдер внутри Райана ощутил беспокойство. Ситуация напоминает голландского мальчика, пытающегося заткнуть пальцем течь в плотине. Что произойдёт, если плотину прорвёт ещё в одном месте? Но даже если он сможет дотянуться до второго места, как быть с третьим?С Тихого океана не поступило ничего нового, всего лишь подробности. «Джон Стеннис» скоро прибудет в Пирл-Харбор, но «Энтерпрайз» движется медленнее, чем предполагалось. Японцы не преследуют повреждённые авианосцы. Отлично. Поиски ракет с ядерными боеголовками начались, но пока безрезультатно. Что же, ничего удивительного. Райан никогда не бывал в Японии, о чём сожалел. Единственная информация об этой стране поступала к нему в виде спутниковых фотографий. Зимой, когда небо над островами было необычайно чистым. Национальное управление космической разведки пользовалось этой страной (и другими тоже) для калибровки фотокамер, установленных на спутниках. Райан вспомнил, какими элегантными выглядели сады в Японии. Остальные сведения об этой стране он почерпнул из книг по истории. Но насколько надёжными являются сейчас эти сведения? История и экономика — странные компаньоны, правда?Обычные поцелуи, и Кэти с детьми уехала. Вскоре и он отправился в своём лимузине в сторону Вашингтона. Единственным утешением было, что Белый дом ближе, чем Лэнгли, куда он ездил прежде.— Вам следовало отдохнуть подольше, — заметил Роббертон. Он никогда не стал бы так говорить с чиновником, назначенным на государственную должность по политическим соображениям, но с Райаном почему-то чувствовал себя спокойно. В нём не ощущалось высокомерия.— Да, пожалуй. Но проблем от того меньше не станет.— Уолл-стрит по-прежнему самая главная?— Да. — Райан запер кейс с секретными документами и стал смотреть на проносящиеся мимо деревья. — Мне сейчас пришло в голову, — сказал он, — что финансовая катастрофа может охватить весь мир. Европейцы пытаются продать наши казначейские облигации, которые находятся у них. Никто их не покупает. Это грозит паникой на биржевом рынке. Ликвидность наших ценных бумаг стремительно падает, а с ними связана и ликвидность бумаг многих европейских банков.— Ликвидность означает наличные? — Роббертон перестроился с одной полосы на другую и прибавил скорость. Полицейские по номеру автомобиля видели, что его лучше не трогать.— Совершенно верно. Хорошо иметь наличные, когда наступают беспокойные времена. А вот когда наличных нет, люди начинают нервничать.— Вы хорошо знакомы с крахом 1929 года, доктор Райан? Неужели сейчас такая же тяжёлая ситуация?Джек посмотрел на телохранителя.— Пожалуй. Если им не удастся разобраться с документацией в Нью-Йорке, то это все равно что драться со связанными руками, сидеть за карточным столом без денег — ты не можешь играть, способен только наблюдать за происходящим. Проклятие. — Райан покачал головой. — Такого никогда раньше не случалось, и трейдерам это не нравится тоже.— Как произошло, что такие умные люди ударились в панику?— Что вы имеете в виду?— Но ведь никто ничего не украл, правда? Никто не взорвал монетный двор — тогда проблему поручили бы нам!Райан заставил себя улыбнуться.— Хотите прослушать лекцию?Пол выразительно поднял локти, не отрывая рук от баранки.— Я закончил колледж и получил степень по психологии, а не по экономике. — Ответ Райана удивил его.— Тем лучше. Тогда будет легче понять происшедшее.Европа была обеспокоена тем же самым. Незадолго до полудня селекторное совещание крупнейших банкиров Германии, Англии и Франции не привело ни к чему, кроме многоязычной путаницы. Прошедшие годы, когда все силы были брошены на реконструкцию Восточной Европы, до предела напрягли экономику стран Западной Европы. По сути дела Запад расплачивался сейчас за два поколения экономического хаоса на Востоке. В качестве хеджирования против возникшей слабости собственных валют они покупали доллары и американские казначейские облигации. Поразительные события, происходившие в Америке, вызвали несколько повышенную активность на европейских биржах, курс американских ценных бумаг опускался, но постепенно, без тревожных скачков. Все это изменилось, однако, после того как последний покупатель заключил сделку на покупку последнего пакета казначейских облигаций — есть люди, которые не могут удержаться от соблазна, когда цена столь привлекательна, — и расплатился деньгами от продажи акций. Покупатель уже понял, что совершил ошибку, и выругал себя за то, что в который раз следует за рыночной тенденцией, вместо того чтобы опережать её. В половине одиннадцатого утра по местному времени на Парижской бирже началось резкое падение, и через час европейские экономические комментаторы уже говорили об «эффекте домино», поскольку аналогичные события происходили на всех биржах каждой финансовой столицы. Было отмечено также, что центральные банки пытаются прибегнуть к такому же манёвру, как Федеральная резервная система США накануне. Нельзя — сказать, что сам манёвр был неудачным, просто такие меры срабатывают лишь один раз, и европейские инвесторы отказались покупать. Они старались спастись сами. С облегчением было отмечено, что вдруг появился спрос на казначейские облигации, причём покупали их по абсурдно низким ценам и платили в иенах. Японская валюта снова продемонстрировала свою силу, и это явилось единственным светлым проблеском на международной финансовой арене.— Вы хотите сказать, — произнёс Роббертон, открывая дверь первого этажа Западного крыла, — вы хотите сказать, что все до такой степени перепуталось?— Интересно, Пол, ты считаешь себя умным? — спросил Джек. Вопрос несколько удивил агента Секретной службы.— Да, считаю. Ну и что?— Тогда почему ты думаешь, что остальные люди умнее тебя? Они ничуть не умнее, Пол. — Райан сделал паузу и продолжил: — У них другая работа, но дело не в умственных способностях, а просто в образовании и опыте. Эти люди не имеют ни малейшего представления о том, как вести расследование уголовного преступления. Между прочим, я тоже в этом, не разбираюсь. Ум требуется для любой трудной работы, Пол. Но нельзя научиться каждой из них. Короче говоря, подведём итог, хорошо? Нет, они не умнее тебя, а может быть, ты умнее их. Зато они знают, как действовать на финансовом рынке, а ты умеешь делать что-то иное.Роббертон проводил Райана до дверей его кабинета. Уже в приёмной секретарь советника по национальной безопасности вручила своему патрону пачку записок о принятых телефонных звонках. На одном стояла пометка «СРОЧНО», и Райан тут же набрал номер.— Это вы, Райан?— Да, мистер Уинстон. Вы хотели поговорить со мной. Когда? — спросил Джек, открывая кейс и доставая из него секретные документы.— В любое время, начиная с полутора часов от этого момента. Внизу меня ждёт машина, на аэродроме стоит «Гольфстрим» с прогретыми двигателями и автомобиль в Вашингтоне у Национального аэропорта. — По его голосу было ясно, насколько срочное и серьёзное дело предстоит обсудить. Кроме того, немаловажное значение имела и репутация Уинстона.— Полагаю, это касается прошлой пятницы.— Совершенно верно.— Но почему вы хотите встретиться со мной, а не с министром финансов? — недоуменно спросил Райан.— Вам довелось работать на бирже, а ему — нет. Если хотите пригласить его, я не возражаю. Он поймёт, что я хочу сказать. Думаю, однако, что вы поймёте быстрее. Вы уже прослушали сегодня утром сводку финансовых новостей?— Похоже, никто в Европе не хочет покупать наши ценные бумаги.— Да, и ситуация продолжает ухудшаться.Пожалуй, он прав, подумал Райан.— А вы знаете, как можно исправить положение? — Советник по национальной безопасности представил, как собеседник на другом конце провода недовольно покачал головой.— Жаль, но не знаю. Зато мне кажется, что догадываюсь, как все произошло.— Ну что ж, меня устроит и это. Приезжайте как можно быстрее, — сказал Джек. — Пусть шофёр едет к западному входу — Уэст-Экзекьюгив-драйв. Охранников я предупрежу.— Спасибо, что согласились выслушать меня, доктор Райан. — Банкир положил трубку, и Джек подумал о том, сколько времени прошло с того момента, как Джордж Уинстон в последний раз говорил кому-нибудь эти слова. Затем он сел за стол и принялся работать. * * * Ракеты-носители Н-11 перевозили от сборочного цеха к месту размещения пусковых шахт по железной дороге, и для транспортировки столь тяжёлого и негабаритного груза использовалась не обычная узкая колея, а стандартная европейская. Из общей протяжённости японских железных дорог только восемь процентов приходилось на колею стандартной ширины. Более того, такая колея была легко различима при фотографировании из космоса. Центральное разведывательное управление занималось сбором информации, львиная доля которой так никогда и не использовалась на практике, и несмотря на то, что пишут в книгах и показывают в кинофильмах, её главным источником были открытые материалы. Понадобилось всего лишь найти карту железных дорог Японии, чтобы обнаружить, где проходят отрезки со стандартной шириной колеи, и отсюда начинать работу. И всё-таки протяжённость таких железных дорог составляла свыше двух тысяч миль, погода далеко не всегда была безоблачной, а спутники не могли непрерывно пролетать над Японией и заглядывать сверху в ущелья, которыми была прямо-таки изрезана страна, во многом состоящая из вулканических вершин.Тем не менее такая работа была привычной для ЦРУ. Русские, страдающие манией преследования и умеющие скрывать всё, что можно, от постороннего глаза, многому научили американских аналитиков, и теперь они знали, что искать пусковые шахты следует в самых неожиданных местах. Открытая равнина, например, казалась американцам самым подходящим местом для размещения пусковых ракетных установок — туда легко подъехать, легко вести строительные работы, легко защищать. Американцы так и поступали в шестидесятые годы, ошибочно полагая, что ракеты противника никогда не будут такими совершенными, чтобы успешно поражать точечные, хорошо защищённые цели. Япония наверняка учла этот урок, поэтому теперь американским аналитикам приходилось сосредоточиться на местах, куда трудно добраться и где нелегко вести строительные работы. Леса, ущелья, горные вершины — сама избирательность поставленной задачи требовала времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167