Номури, не открывая глаз, протянул руку за своей чашкой и постарался блаженно улыбнуться, словно думал о голубоглазой красавице, прислушиваясь к рассказу, из которого узнал немало новых подробностей. Описание девушки было детальным и все больше походило на фотографию, полученную им вместе с материалами в утреннем поезде. И всё-таки сделать однозначный вывод пока было трудно.Тысячи девушек могли подойти под такое описание, и Номури не испытывал особой досады, прислушиваясь к рассказу. В конце концов, она сама выбрала для себя такую жизнь и всё-таки оставалась американской гражданкой, так что если он сможет помочь ей, то постарается это сделать. Задание казалось ему тривиальным дополнением к полученному ранее, но по крайней мере он получил возможность задавать вопросы, сближающие его с членами этого мужского сообщества. Таким образом, надежды получить от них важную информацию в будущем делались ещё более реальными. * * * — У нас нет выбора, — произнёс мужской голос в другой бане, которая располагалась не особенно далеко от первой. — Нам нужна ваша помощь.Этого следовало ожидать, подумали остальные пятеро. Вопрос заключался лишь в том, кто из них первым окажется в затруднительном положении. Судьба наложила свою тяжёлую руку на этого мужчину и его компанию. Это отнюдь не уменьшало его собственный позор, он был вынужден обратиться за помощью, и остальные чувствовали испытываемую им боль, сохраняя бесстрастные лица и вежливые манеры. Более того, сейчас все они разделяли ещё одно общее чувство: страх. Теперь, когда такое уже однажды случилось, это может повториться с гораздо большей лёгкостью. Кто из них будет следующим?По сути дела нет более надёжного способа вложения денег, чем в недвижимость, собственность, которую вы видите и можете ощупать, построить на ней что-то или жить там, нечто зримое и осязаемое для других. Несмотря на то что в Японии не прекращались усилия по расширению земельных угодий — например, отвоёвывали земли у моря для строительства новых аэропортов, — общее правило оставалось здесь таким же справедливым, как и в других странах: покупать землю имело смысл, потому что её больше не делали, а следовательно, цены на земельные участки не понижались.Однако в Японии такое положение, общее для всех, нарушалось уникальным своеобразием местных условий. Законы о землепользовании искажались из-за чрезмерных прав, которые имели владельцы небольших участков земли, используемой для сельскохозяйственного производства, и нередко среди высотных зданий в пригородах можно было видеть крохотные клочки земли размером в четверть гектара, на которых выращивались овощи. Эта и без того небольшая страна — её территория равнялась площади Калифорнии, — но с населением, составляющим примерно половину американского, становилась все более густонаселённой. Лишь малая часть земли тут годилась для производства сельскохозяйственной продукции, а хотя близость сельскохозяйственных угодий всегда создавала более благоприятные условия для проживания людей, основная часть населения переполняла горсточку огромных перенаселённых городов, и там стоимость недвижимости вырастала ещё больше. Поразительным результатом этих на первый взгляд самых обычных обстоятельств было то, что недвижимость в одном Токио стоила выше всей земли в сорока восьми континентальных штатах Америки. Ещё более поразительным являлось то, что эта абсурдная ситуация воспринималась всеми как нечто само собой разумеющееся, хотя на самом деле она была такой же искусственной, как увлечение голландскими тюльпанами в семнадцатом веке. Но, как и в Америке, что представляла собой национальная экономика Японии, как не всеобщее убеждение, принятое на веру? Так думали все на протяжении целого поколения. Расчётливые японцы сберегали немалую часть своих заработков. Эти сбережения вкладывались в банки в таких колоссальных количествах, что объём средств для кредитования тоже являлся колоссальным, и в результате процентные ставки займов оставались низкими. Это позволяло предпринимателям покупать земельные участки и возводить на них строения, несмотря на цены, которые в любых других странах мира казались бы в лучшем случае разорительными, а в худшем — просто немыслимыми. Как это обычно происходит в атмосфере искусственно вызванного бума, такой процесс имел опасные последствия. Искусственно завышенная цена позволяла использовать недвижимость в качестве залога при займах и как обеспечение для пакетов акций, покупаемых при сделках с маржой[4]. Действуя таким образом, дельцы, кажущиеся на первый взгляд проницательными и дальновидными, сооружали по сути дела сложные карточные пирамиды, в основании которых лежало убеждение, что стоимость недвижимости в границах города Токио превышает ценность всей американской земли от Бангора до Сан-Диего. Высокая стоимость недвижимости в Японии больше всего другого оказала влияние на убеждение японских дельцов, что недвижимость в Америке является, в конце концов, такой же, как и у них в стране, и потому должна стоить значительно дороже, чем требуют за неё глупые американцы. К началу девяностых годов начали появляться первые тревожные симптомы. Стремительное падение японского фондового рынка угрожало крушением крупных счётов, основанных на сделках с маржей, и заставило некоторых владельцев подумать о продаже принадлежащей им недвижимости для покрытия расходов. И тут они с потрясением осознали не вызывающий особого удивления факт, что никто не собирается платить вздутую цену за участки земли, и, хотя все абстрактно соглашались с этой ценой, готовность платить такие суммы в действительности была, мягко говоря, не слишком реальной. В результате оказалось, что из основания карточной постройки, поддерживающего всю остальную пирамиду, незаметно исчезла одна карта и оставалось только ждать дуновения ветерка, чтобы рухнуло все огромное сооружение. Впрочем, на такую возможность при переговорах между крупными дельцами старались не обращать внимания.До сегодняшнего дня.Сидевшие в деревянной ванне были друзьями и партнёрами на протяжении многих лет, и, когда Козо Мацуда спокойно и с достоинством проинформировал остальных о финансовых трудностях, испытываемых его компанией, все тут же увидели на горизонте угрожающую им катастрофическую опасность, оказавшуюся намного ближе, чем они предполагали всего двумя часами раньше.Присутствующие здесь банкиры могли бы предложить займы, однако процентные ставки будут теперь заметно выше. Промышленники пойдут навстречу, но это приведёт к снижению доходности их предприятий, что окажет отрицательное воздействие на и без того пошатнувшееся положение с акциями на фондовой бирже. Конечно, они могут спасти своего друга от разорения, но вместе с тем на нём навсегда останется клеймо неудачника, что исключит его из их тесной группы. Если они не придут к нему на помощь, ему придётся прибегнуть к последней, крайней мере — не привлекая внимания, выставить на продажу некоторые из принадлежащих ему зданий, надеясь, что кто-то согласится купить их по цене, близкой к действующей в данный момент, что, однако, было очень маловероятно, и все знали это. Сами они не пойдут на такой шаг, и, если станет известно, что «номинальная» цена зданий имеет столь же малое отношение к их действительной стоимости, как романы Жюля Верна к реальной жизни, они тоже понесут убытки. Банкирам придётся признать, что обеспечение предоставленных ими займов и, следовательно, безопасность вкладов, находящихся в их банках, тоже являются фиктивными. Масса «реальных» денег, ранее столь колоссальная, что осознавалась только как отвлечённая цифра, исчезнет, словно по мановению палочки в руке злого волшебника. По всем этим причинам они будут вынуждены поступить, как того требует необходимость, — окажут помощь Мацуде и его компании, спасут от краха, предоставив ему, разумеется, в обмен на определённые уступки, деньги, в которых нуждается его фирма для обеспечения проводимых ею операций.Проблема, однако, заключалась в том, что они могут проделать это один раз, может быть, два и даже три, но не больше, потому что события начнут развиваться все более стремительно, сила инерции возрастёт и скоро наступит момент, когда даже их совместные усилия окажутся недостаточными, чтобы поддержать рушащийся карточный домик. О последствиях этого думать не хотелось.Все шестеро сидели, глядя перед собой на воду в ванне и избегая взглядов друг друга, потому что в японском обществе не любят обнаруживать страх, а они испытывали именно страх перед будущим. В конце концов, они сами несли ответственность за происшедшее. Единолично управляя своими корпорациями, подобно тому как распоряжался своей финансовой империей Джон Пирпонт Морган, они обладали огромным личным могуществом, вели роскошный образ жизни и соответственно несли за все полную личную ответственность. Ведь именно они принимали решения, и если эти решения оказывались ошибочными, то только на них падала ответственность в обществе, где личная неудача воспринималась так же болезненно, как смерть.— Ямата-сан был прав, — негромко произнёс один из банкиров, неподвижно сидя в ванне. — Я допустил ошибку, не согласившись с ним.Удивляясь его смелости, все остальные ответили утвердительно, как один: «Хай». — Нам нужно посоветоваться с ним по этому вопросу, — заметил другой. * * * Продукция, выпускаемая этим заводом, пользовалась таким спросом, что рабочие трудились здесь в две напряжённые смены. Огромное одинокое здание, расположенное среди холмов Кентукки, занимало свыше ста акров. Его окружали стоянки автомобилей. Одна — для машин, принадлежавших рабочим, и вторая — куда выгоняли заводскую продукцию. Кроме того, здесь же располагались площадки, где автомобили грузили на трейлеры и на железнодорожные платформы.«Креста» — самый популярный новый автомобиль на американском и японском рынках — получила название по имени трассы бобслея на швейцарском курорте Сен-Мориц. Как-то один из японских промышленников, занятый производством автомобилей, изрядно набравшись, принял вызов и попробовал спуститься по обманчиво пологому спуску на санях. Он сел на сани, ринулся вниз, потерял управление при входе в первый же предательский поворот, вылетел с трассы и дальше мчался уже по баллистической кривой, а приземлившись, вывихнул ногу. В качестве благодарности трассе, преподавшей ему наглядный урок смирения, лёжа в местной больнице, он решил закрепить полученный опыт в названии следующего автомобиля, находившегося на тот момент в стадии разработки в чертежах и набросках.«Креста», как почти все произведённое японской промышленностью, была шедевром автомобилестроения. В доступном по цене автомобиле с передним приводом и экономичным четырехцилиндровым двигателем с шестнадцатью клапанами с комфортом размещались два взрослых человека на передних сиденьях и двое-трое детей на заднем, и он сразу стал, по признанию журнала «Мотор тренд», машиной года. К тому же «креста» спасла от разорения японского промышленника, который до этого в течение трех лет нёс убытки из-за успешных усилий Детройта вернуть себе американский рынок. Ставший самым популярным среди молодых семей с детьми, допускавший множество вариантов отделки и дополнительных приспособлений, устанавливаемых по желанию покупателя, автомобиль производился по обеим сторонам Тихого океана, удовлетворяя глобальный спрос.Завод, расположенный в тридцати милях от Лексингтона, штат Кентукки, был самым современным во всех отношениях. Рабочие получали здесь зарплату согласно профсоюзной шкале, так что у них не было надобности вступать в Объединённый профсоюз рабочих автомобильной промышленности, и при двукратных попытках создать на заводе профсоюзную организацию, проводимых под эгидой Национального совета по трудовым отношениям, тут не удалось собрать даже сорока процентов голосов, так что представители этой мощной организации были вынуждены покинуть завод, сетуя на поразительную незрелость рабочих.Как на всех подобных предприятиях, в деятельности этого завода был какой-то элемент нереального. С одной стороны в здание поступали комплектующие, с другой — выезжали готовые автомобили. Кое-какие детали и узлы даже изготавливались в Америке, хотя их было не так много, как того хотелось бы американскому правительству. Да и менеджер предпочёл бы больше деталей производить на месте. Особенно часто необходимость этого проявлялась зимой, когда штормовая погода в северной части Тихого океана мешала своевременной доставке комплектующих, изготовленных в Японии, — задержка всего лишь одного судна даже на сутки создавала критическое положение, так как сборочный конвейер действовал, имея минимальный запас деталей на складе, а спрос на «кресты» превышал производственные мощности завода. Комплектующие прибывали главным образом в контейнерах по железной дороге с обоих побережий Америки через установленные графиком промежутки времени и накапливались в кладовых рядом с теми секциями сборочного конвейера, где крепились к шасси очередного автомобиля. Значительная часть сборки осуществлялась промышленными роботами, однако ничто не могло заменить искусных рук квалифицированного рабочего, его глаз и ума, и, говоря по правде, роботы выполняли главным образом те операции, которые так или иначе не нравились людям. Высокая эффективность завода позволила снизить стоимость «кресты», а напряжённый график с большим количеством сверхурочного труда отвечал интересам рабочих, которые впервые почувствовали вкус высокооплачиваемой работы и трудились не менее прилежно, чем их японские коллеги. К тому же, как отмечали японские инструкторы в разговорах между собой, а также сообщали руководству компании, американские рабочие трудились не просто прилежно, но и проявляли творческую сообразительность. Целая дюжина важных усовершенствований производственного процесса, предложенных рабочими этого завода, была немедленно принята на подобных заводах, расположенных за шесть тысяч миль отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167