Этот молодой романтик собрался, не жалея себя, защитить честь молодой леди от позора, причиной которого стали действия Рафаэля. Но сейчас лицом к лицу с явно разозленным родственником он осознал, что, в любом случае, вовсе не собирался убивать его, но в то же время не хотел отступить, пока Рафаэль не объяснит ему, что же произошло на самом деле. На лице Себастиана еще можно было увидеть противоречивые чувства, но дуло револьвера он все-таки опустил.
— Я не собирался убивать тебя, но ты обязан мне сказать, как дошло до такой ситуации, в которой я случайно застал тебя и Бет.
Рафаэль слегка расслабился, нож исчез в его широком рукаве. Рассеянно он достал из кармана тонкую сигару, прикурил ее от одной из масляных ламп, висевших на стене, потом внимательно посмотрел на молодого человека. Глубоко затянувшись и выпустив облако дыма, Рафаэль мягко поинтересовался:
— А почему бы тебе не спросить об этом у леди? Я думаю, она смогла бы объяснить тебе все и удовлетворила бы этим твое любопытство.
Себастиан был оскорблен:
— Почему мне не спросить у нее, негодяй? Да потому, что я не посмел бы говорить с ней на подобную тему!
Рафаэлю его запал показался смешным:
— А ты попробуй, это может оказаться чрезвычайно интересным.
Его веселость исчезла так же стремительно, как и появилась. И он задумчиво сказал:
— Я не намерен объяснять свои поступки кому-либо, но, учитывая тот факт, что сеньора Риджвей так много значит для тебя, я готов сделать исключение.
Он помолчал, решая, насколько далеко стоит заходить в своем рассказе, и определяя, что бы ему хотелось поведать, потом медленно заговорил:
— Думаю, можно сказать, что у нас был.., шанс познакомиться, более того, между нами существовала.., э.., некая связь, такого рода, что она должна избавить тебя от ненужной привязанности к ней и показать тебе, что твои надежды бесперспективны.
В тот момент, когда эти слова срывались с его губ, он отдавал себе отчет, что действует необычайно бестактно. Чего он достиг этой фразой, можно было легко прочитать на лице Себастиана. Оно окаменело, и стало ясно, что Рафаэль достиг обратного эффекта. Это было равносильно тому, как если бы он помахал алым шарфом перед глазами молодого и буйного бычка! Рафаэль решил все же изменить ситуацию в свою пользу и, очень осторожно подбирая слова, тихо продолжил:
— Мы встретились четыре года назад в Новом Орлеане, тогда я ездил поговорить с Джейсоном о возможности присоединения Республики к США. Ты помнишь, что это было?
— Уж не пытаешься ли ты внушить мне, что у вас с Бет такая длительная связь и что возникла она, когда ей было всего семнадцать и она была замужем всего несколько недель? — Себастиан задал вопрос тоном, в котором явно сквозило недоверие.
Себастиан не мог догадаться, как шокировали Рафаэля его слова. Он знал, что Бет была молода, но не думал, что настолько, и он не имел понятия о том, что она фактически еще проводила медовый месяц. Подсознательно он ощутил, что ему надо бы кое-что выяснить о событиях, случившихся в Новом Орлеане.
И все же он отогнал от себя эту мысль. У него не было времени на то, чтобы копаться в событиях четырехлетней давности. Да и что это изменило бы — неважно, сколько ей было лет и как недолог был ее брак. Важно лишь то, что она была и любовницей Лоренцо, а это он видел своими собственными глазами и слышал, как требовательно она поощряла другого мужчину за момент до того, как он разорвал их объятия. Воспоминание о том, что он тогда увидел, облегчило его задачу. Он должен доказать, что планы Себастиана в отношении Бет Риджвей бесперспективны и что он должен понять, как глупо вообще строить серьезные планы с замужней женщиной. Поэтому он резко сказал, отвечая на замечание Себастиана:
— Какая разница сколько ей было лет? Когда это юный возраст и наличие супруга разделяло любовников?
Себастиан тяжело перевел дух, ему казалось, что земля разверзлась у него под ногами и он стоит на краю огромной черной пропасти. Он мог поклясться, что Бет не принадлежала к тому типу женщин, которые вообще могут быть чьими-то любовницами, нарушая супружескую верность. Но он же видел ее в руках у Рафаэля, видел, как тот нес ее в отведенную ей спальню, более того, Рафаэль сам признался, что он и Бет были любовниками и уже довольно долго. Огорченный, с обливавшимся кровью сердцем, смотрел Себастиан в лицо Рафаэлю. Ему хотелось бы обозвать его лжецом, но удерживало то, что в запале Рафаэль может сказать всю правду — сопротивление Бет, которое она поначалу оказала Рафаэлю, вовсе не должно было означать, что она не предрасположена к интригам с другими мужчинами. Но он просто не мог и не хотел поверить, что она такая, и упрямо твердил:
— Нет, все равно мне наплевать на то, что ты сказал. Она женщина не такого типа. Может быть, я и молод и у меня нет такого опыта в этих делах, как у тебя, но я раскусил бы эту голубку, будь она такой, как ты говоришь, и понял бы сразу, как она относится к мужчинам. Нет, Бет Риджвей не такая!
С большим интересом разглядывая кончик своей сигары, Рафаэль не без подвоха поинтересовался:
— Ну, а как в таком случае ты объяснишь то, чти ты сам видел сегодня ночью?
Кулаки Себастиана сжались, и в какой-то момент казалось, что он вот-вот бросится на своего собеседника. Да, другого объяснения тому, что он видел, не было и, пожалуй, быть не могло. Но даже если Бет и была любовницей Рафаэля все эти годы, это ничего не меняло в его сердце по отношению к ней. Она стала так много значить для него, что он просто не мог отбросить свою нежность к ней и избавиться от ее очарования.
Понимая, что он нанес Себастиану тяжелый удар, и не желая, чтобы отношения между ними были испорчены бесповоротно, Рафаэль медленно подошел к креслу, в котором сидел юноша, и дружеским жестом положил ему руку на плечо. Затем мягко сказал:
— Любовница она мне или нет, это в конечном счете не имеет значения, приятель. Она не предназначена тебе. Тебе хватило бы, если бы она стала твоей любовницей, и только? И действительно ли ты настолько хочешь эту женщину, чтобы похитить ее у мужа?
На лице Рафаэля появилось решительное выражение и голосом, полным накала, он спросил:
— Подумай, если тебе легко удастся увести ее от мужа, что может помешать кому-либо другому проделать то же самое с тобой? Можно ли жить с такими опасениями всю жизнь, никогда не зная, останется ли она возле тебя? Я думаю, что нет.
Все, что сказал Рафаэль, выглядело правдой, но Себастиан восставал против этого, не желая повредить Бет даже в самой малости, не говоря уж о таких тяжелых обвинениях. Конечно, он не мог не признать, что ему не хотелось отказываться от своих надежд на будущее, связанных с Бет, по разным причинам, в том числе и из-за ущемленной гордости, но даже он сам не мог оценить, не говоря уж о других, как глубоко увязло на этот раз его сердце. Сейчас оно ныло в предчувствии того, что придется избавляться от иллюзий и опускаться на землю. Он был уверен в своих физических возможностях и считал, что уж если бы ему удалось поймать Бет в свои силки, то отнять ее у него не смог бы никто! Но ведь это было до того, как он увидел ее в руках у другого мужчины. Натана он в расчет не брал, но Рафаэль — это другое дело. И если Бет его любит, а его не любить было трудно, то его, Себастиана, борьба уже проиграна!
С болью он признал:
— Возможно, ты и прав, но не требуй, чтобы я перестал ее любить только из-за того, что она твоя, как ты говоришь, любовница.
В зеленых глазах Себастиана застыла боль, он отвел их в сторону и продолжил, понизив голос:
— Она одна из самых замечательных женщин, которых я когда-нибудь видел, и я все равно не поверю, что она способна за спиной у мужа продолжать многолетний роман.
У Рафаэля стало нехорошо на душе, когда он увидел, каким несчастным ощущал себя Себастиан. И если бы сейчас у него в руках оказалась стройная шейка Бет, он, не раздумывая, переломил бы ее.
Ему не нравилась роль, которую он вынужден играть, ему было противно лгать Себастиану, но он оправдывал свое поведение тем, что пытается спасти своего молодого друга от маленькой, неразборчивой в связях сучки. Так что цель оправдывала средства.
— Чтобы не злить меня зря, приятель, твоими излияниями о «чистой и прекрасной» Бет, пожалуйста, не повторяй этого вслух. Увы, она далеко не ангел… Уж я-то знаю это совершенно точно.
Бросив на него недобрый взгляд, Себастиан с неприязнью ответил:
— У тебя извращенное восприятие окружающего мира. Консуэла сумела наполнить тебя таким зарядом ненависти к противоположному полу, что ты даже не можешь допустить мысли о том, что есть на свете и порядочные женщины, одна из которых дала тебе пощечину.
Странная улыбка появилась на губах Рафаэля:
— Возможно, ты и прав. Но я думаю, что нам уже пора закончить обсуждение достоинств и недостатков этой дамы, пока дело не дошло до драки.
Как-то против своей воли Себастиан согласился с ним, поняв, что действительно от подобного разговора ничего хорошего ждать не приходится.
Он собрал в кулак свою волю, чтобы не вспылить, услышав очередную сентенцию Рафаэля. Поднявшись на ноги и все еще сжимая в руке револьвер, он тихо сказал:
— Да, все, что могли, мы уже друг другу поведали. Посему я просто желаю тебе доброго утра.
Лицо Себастиана все еще хранило мрачное выражение, но он полушутливым голосом поинтересовался:
— Надеюсь, у тебя нет намерений потребовать сатисфакции за то, что я покусился на твою собственность?
Теперь уже взорвался Рафаэль, который предостерег своего друга:
— Оставь подобные штучки, когда говоришь со мной, юноша. Ты знаешь, что подобных намерений у меня нет.
И опять Себастиан не смог удержать внутри то, что у него накипело:
— А может быть, было бы лучше потребовать! Глаза Рафаэля сузились, крылья красивого носа трепетали, и он поинтересовался подозрительно мягким голосом:
— Что ты имеешь в виду?
Себастиан пробормотал сквозь сжатые губы:
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Я застал тебя с женщиной, которую люблю, она была у тебя в руках, хотя я тебе сказал, что собираюсь на ней жениться. А ты в ответ обрадовал меня тем, что она уже четыре года состоит в твоих любовницах. И после этого ты, как лопоухий щенок, наивно ждешь, что между нами все останется по-прежнему. Ты считаешь, что я просто выслушал информацию и принял ее к сведению, что моего ответа не будет! Нет, дорогой кузен, так не получится. Признаю за тобой право на любую женщину, но почему я должен радоваться этому в данном конкретном случае? Мне не нравится либо это.., либо ты!
— А теперь, будь ты проклят, Себастиан, выслушай меня, — начал Рафаэль, но был вынужден замолчать, потому что Себастиан вышел, с треском захлопнув дверь.
Рафаэль был обижен, и его ярость смешалась с огорчением. Он с горечью понимал, что разрыв с Себастианом так глубок, что неизвестно, удастся ли им когда-нибудь поправить отношения.
А ведь он хотел сказать Себастиану… И тут Рафаэль поймал себя на мысли, что сформулировать то, что он собирался сказать, не так-то просто. Или надо было повторить, что Бет не ангел, каким ее считает Себастиан? Или заявить, что пробудил в ней женщину именно он, Рафаэль? Нет, вряд ли Себастиан стал бы выслушивать подобные откровения. А может быть, надо было рассказать, как он видел Бет в объятиях Лоренцо и как эта ненасытная потаскуха предложила ему себя, когда он оторвал от нее Лоренцо? Нет, Себастиан не поверил бы в это!
Но может ли Рафаэль считать себя настоящим другом Себастиана, если не сумеет спасти его от чар Бет?
Рафаэль понял, что отныне Себастиан возненавидит даже его имя, не будет его слушать, а Бет, воспользовавшись этим, заставит молодого человека плясать под свою дудку.
— Как меня угораздило попасть в такую скверную историю? — корил себя Рафаэль.
Уверенный в том, что в ближайшие часы им никто не заинтересуется, он направился в свою спальню и, сев на гигантских размеров кровать, с удовольствием стянул с ног сапоги и отбросил их на ковер. Потом лег навзничь и задумался, глядя в потолок. Взгляд его скользил по стропилам. Затем он дотянулся до звонка и дернул за шнурок. Он не знал, который теперь час, и решил, что если слуги еще спят, то кто-то все-таки услышит и придет. Раздраженное настроение не покидало его.
Буквально через несколько секунд после того, как он позвонил, кто-то мягко постучал в дверь. Не поднимаясь с постели, Рафаэль прорычал:
— Войдите! На пороге моментально появился мексиканец совершенно неопределенного возраста. Его толстое коричневое лицо расплылось в улыбке, когда он по очертаниям темной фигуры на кровати понял, кто его вызвал. Счастливым тоном он произнес:
— О, сеньор Рафаэль. Наконец-то вы здесь. Я просто не поверил ушам, когда услышал звук вашего колокольчика.
Рафаэлю было приятно слышать это.
— Здравствуй, Луис. Я понимаю, что сейчас, наверное, не очень подходящее время, но постарайся, пожалуйста, и сооруди мне ванну. Я привез на себе половину грязи Республики Техас.
— Конечно, сеньор. Сейчас я сделаю все, что можно. — В темных глазах Луиса промелькнуло хитрое выражение и он спросил с невинным видом:
— Не разбудить ли Хуаниту? Она всегда готова помочь вам и больше всех интересовалась, когда вы прибудете.
Открыто улыбнувшись, Рафаэль честно сказал:
— Луис, мне нужна горячая ванна, а не женщина. Буквально через несколько минут Рафаэль сидел в горячей ванне, а Луис брил его щетину, выросшую за несколько последних дней.
И вот уже зарослей на щеках и подбородке Рафаэля больше не было, а сам он с наслаждением тер тело жесткой щеткой, которую ему передал Луис. Промыв свою густую шевелюру, Рафаэль встал в полный рост во всем великолепии мужской мощи. Вытирая тело толстым белым полотенцем и наслаждаясь чистотой, Рафаэль приказал:
— Разбуди меня ровно в час дня, Луис. Извести дона Мигуэля, что я здесь, но прошу меня не беспокоить до самого пробуждения.
Он недолго помолчал, а затем медленно продолжил:
— От моего имени попроси повара приготовить пропитание на двух человек на сутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51