— И вот, когда стало ясно, что в семье не будет наследника по мужской линии, дон Фелипе стал часто вспоминать о своем внуке, украденном команчами. Я не знаю, как это удалось, скорее всего через того индейца-полукровку, который время от времени появлялся в Сан-Антонио, но люди дона Фелипе выследили мальчика, удостоверились, что это именно Рафаэль, и выкрали его. Это была опасная и рискованная операция, но дон Фелипе пошел на нее. Его испанская честь требовала иметь наследника по мужской линии, и для этой цели подходил даже тот, в чьих жилах текла кровь команчей и кого они воспитывали долгое время.
Голосом, который выдавал глубокую и искреннюю симпатию к юному Рафаэлю, Элизабет мягко спросила:
— Ну, а сам Рафаэль? Как он находил свое положение? Он был рад воссоединению с семьей?
С сожалением Стелле пришлось признать, что в те годы мальчик, выросший среди полудиких индейцев, мало чем отличался от животного. Почти три года понадобилось, чтобы на ранчо, удаленном от посторонних глаз, медленно возвратить его в лоно цивилизации. Только по истечении этого срока дон Фелипе смог отправить его для получения образования и воспитания в Испанию. И пока он был там, его дед устроил ему брачный союз с семьей Консуэлы. К несчастью для обоих, они вступили в брак под давлением своих семей.
— Не представляю, что нужно было сделать, чтобы Рафаэль против своей воли женился на Консуэле, — сказала Стелла с искренним любопытством. — Единственным реальным объяснением могла быть угроза деда напасть на команчей и уничтожить их. Дон Фелипе не раз вспоминал об индейской крови в юноше. Было бессовестно заставить его жениться на Консуэле.
Явно расстроенная, Элизабет спросила подругу, откуда та знает так много о тайнах семьи Рафаэля. И добавила, что вряд ли все услышанное ею от Стеллы известно большому кругу людей. Стелла усмехнулась:
— Вот тут-то ты заблуждаешься. Историю Рафаэля Сантаны в Сан-Антонио знает практически каждый. Когда его мать попала к команчам, скрыть это было просто невозможно, как и последующее возвращение мальчика. Хотя люди, включая родного отца Рафаэля, узнали о его возвращении только через год. Так или иначе, но Рафаэль стал объектом сплетен еще до того, как появился на свет.
— То есть как это? — в голосе Элизабет прозвучало искреннее удивление. Стелла посерьезнела:
— Дело в том, что дон Фелипе так никогда и не простил своему сыну женитьбу на женщине, мать которой была полуиндеанкой, а отец американским охотником. Все помнят, какие попытки предпринимал дон Фелипе, чтобы помешать этому браку, и со слов матери я знаю, что город был взволнован несколько недель, пока все это не завершилось. Запретить сыну жениться он, конечно, не мог, но применил все меры давления, чтобы отговорить его от этого шага. И так уж повелось с того самого времени, что все, касающееся этой семьи и особенно Рафаэля, сразу попадает в центр внимания городского общества. При этом сплетни разрастаются до чудовищных размеров.
Элизабет с неподдельной горечью прокомментировала последнюю фразу Стеллы:
— Бедный, как это, наверное, тяжело знать, что все, сделанное тобой, будет обсуждаться, да еще с предубеждением.
— Не бойся! Ты еще плохо знаешь изменника Сантану. Ему просто наплевать на то, что о нем говорят. Знаешь ли ты, что он сделал первым делом по возвращении из Испании? Сбежал на год к команчам. За ним — все богатство и мощь семьи Сантана, а он вместе с Абелем Хаукинсом, дедом по материнской линии, занялся ловлей диких мустангов. Это продолжалось до самой смерти Абеля пару лет назад.
Стелла издала короткий странный смешок.
— Но знаешь, есть кое-что, за что он мне очень нравится. Ведь все, что у него есть, за исключением небольшого наследства от Абеля, он заработал своими руками. А дона Фелипе особенно бесит то, что Рафаэль отказывается вести образ жизни, который отец считает приличествующим своему наследнику.
Стелла улыбнулась еще шире:
— Когда Рафаэль присоединился к техасцам, восставшим против Мексики, все думали, что старика хватит удар.
Стелла вновь стала серьезной, улыбка ее исчезла.
— То что Рафаэль принял сторону техасцев, стало сюрпризом для очень многих, включая и самих техасцев. А многие обрадовались этому, в том числе сам Сэм Хьюстон.
Поигрывая краем одеяла с нарочитым безразличием, Элизабет задала Стелле вопрос, ответ на который, видимо, был для нее очень важен:
— Скажи, пожалуйста, а каким образом в его жизнь вошла Консуэла?
На лице Стеллы отразилось ее отношение к Консуэле.
— Это нельзя назвать «вошла в его жизнь». Они годами не видятся. Неестественность этого брака чувствовалась уже тогда, когда они прибыли из Испании четыре года назад, а затем ситуация становилась все хуже и хуже. Рафаэль избегает ее, и для этого у него есть веские причины — она просто мерзкая.
Элизабет нахмурилась:
— Но если все так, как ты говоришь, то почему же она сейчас в Новом Орлеане вместе с ним?
— Ну да, она здесь в городе, но это вовсе не значит, что вместе с ним. Думаю, за этим, как всегда, стоит дон Фелипе. Он мечтает о правнуке, а как решить проблему, если Рафаэль и Консуэла вообще не бывают вместе? — Элизабет вспыхнула и с трудом выговорила:
— А не претит ли Рафаэлю то, что он своим поведением огорчает деда?
— О, ему глубоко наплевать на это. Ему даже нравится, что дон Фелипе впадает в ярость, когда убеждается в тщетности своих усилий. Между этими двумя людьми существует такая ненависть, что иногда даже страшно подумать, чем это может кончиться. Если бы Рафаэль не был единственным наследником дона Фелипе, я опасалась бы за его жизнь.
— Неужели дед был бы способен на убийство внука? По-моему, Стелла, ты преувеличиваешь!
— Нет, ты не говорила бы так, если бы узнала дона Фелипе. Появись у дона Мигеля во втором браке сын, жизнь Рафаэля оказалась бы не дороже обгоревшей свечи. Единственное, о чем я часто задаю себе вопрос: кто же больше ненавидит Рафаэля — его дед или его жена?
— Так выходит, что Консуэла станет распространять сплетни обо мне, чтобы ужалить его?
С решительным выражением на лице Стелла констатировала:
— Частично, это так. Но у нее есть и другая цель — дискредитировать тебя в его глазах.
— Дискредитировать меня? — воскликнула Элизабет с удивлением. — Но зачем ей это надо — ведь она не хочет вернуть Рафаэля?
— В этом-то весь секрет. Рафаэль ей неприятен, она не скрывает, что никогда не позволит ему дотронуться до себя. Вот почему она сквозь пальцы смотрит на многочисленных женщин, проходящих через его постель, — это известно всем. Иногда мне просто хочется задушить Рафаэля за то, что он с вызовом демонстрирует свои многочисленные связи. Но хотя самой Консуэле Рафаэль не нужен, все же формально он — ее муж, поэтому она против какой-либо серьезной его связи с женщиной. Если речь идет о проститутке или чьей-либо гулящей жене, она способна это переварить, но если понимает, что появился кто-то, кто имеет для Рафаэля значение, то начинает борьбу. И, дорогая, мне неприятно говорить тебе это, но я должна: Рафаэль пользуется среди женщин дурной славой, ты — первая такая невинная и нетронутая, на которую он решил потратить усилия. Обычно он заводит романы с более взрослыми женщинами, которые прекрасно понимают, до какого предела они могут действовать. Обычно он не проявляет интереса к таким юным и наивным существам вроде тебя. И, помрачнев, Стелла добавила:
— Это волнует меня больше всего. Если Консуэла тоже задумалась на эту тему и придет к выводу, что данный случай отличается от прежних, что Рафаэлем движет нечто большее, чем просто физическое желание, она будет стараться не только уничтожить тебя, но и убить интерес Рафаэля к тебе. Понимаешь теперь, почему меня так взволновала возникшая ситуация?
Элизабет кивнула, глаза ее были широко открыты, и в них еще сохранилось выражение испуга. Дрожащим голосом она произнесла:
— Лучше бы мне не показываться на этом балу, а еще лучше, если бы мы там все время были вместе. Что же мне делать, Стелла?
— Во-первых, просто успокойся. Вполне возможно, я Излишне заострила ситуацию и тебе нечего бояться. Рафаэль наверняка постарается опровергнуть подозрения Консуэлы, и если нам повезет, то продолжения сегодняшнего вечера вообще не будет. Но даже если произойдет худшее, не забывай, что вы с Натаном вскоре уезжаете из Нового Орлеана, и любой скандал останется здесь и умрет. Честно говоря, из того немногого, что она увидела вчера, вряд ли ей удастся раздуть большой скандал. Помни, что точно ей известен только один факт — ты и Рафаэль находились наедине в гардеробе в течение нескольких минут. И это все! Какой бы длинный язык у нее ни был, больше ей сказать практически нечего.
— Хочется верить, что это так. Как жаль, что у моего первого взрослого бала оказался такой ужасный финал. И еще жаль, что ты так быстро уезжаешь. С тобой мне было бы легче. Мне кажется, что, когда бы я еще раз ни пошла на званый прием или бал, воспоминание об этом будет преследовать меня.
— Ну, не драматизируй, дорогая, свое будущее, — проворчала Стелла. — Максимум через год ты и не вспомнишь об этом происшествии. А теперь давай спать и не думай больше обо всем этом. Мечтай только о чем-нибудь хорошем, например, о том, как было тебе хорошо, пока не появился Рафаэль.
— Да, ты, конечно, права, — произнесла Элизабет с некоторым смущением. — Не стоит небольшое происшествие превращать в истинную драму, надо немедленно остановиться.
— Хорошо. А теперь спи, Бет. До завтра. Проснувшись вскоре после десяти в прекрасное солнечное утро, Элизабет не спеша стала одеваться и спустилась вниз уже около полудня. Она отправилась на поиски Стеллы. Отыскав дорогу в комнату, где они накануне вечером ужинали, она застала там слугу, который сообщил, что сеньор и сеньора Родригес сейчас в городе, но сеньора Стелла вскоре ожидается домой. Затем слуга поинтересовался, не хотела бы сеньора Риджвей выпить горячего шоколада со свежими булочками. Миссис Риджвей заявила, что обязательно хотела бы!
Таким образом Стелла застала подругу за завтраком на самой красивой террасе из тех, какие Элизабет приходилось видеть, — терраса была островком в море цветов.
— О, дорогая, ты встала раньше, чем я рассчитывала. Я думала, ты будешь спать до полудня. Тебе принесли все, что ты пожелала?
— О да! А почему ты думала, что я просплю до полудня, хотя сама встала гораздо раньше? — спросила Элизабет с улыбкой.
— Но у меня были дела! — Стелла говорила таинственно, и ее карие глаза сверкали от возбуждения.
Немедленно догадавшись, о чем идет речь, Элизабет погасшим голосом поинтересовалась:
— Ты имеешь в виду вчерашнее происшествие?
— Да. И перестань тревожиться. Утром я заехала к Маргарите Коста и сказала, что, видимо, забыла у них дома перчатку. И пока мы болтали, то, естественно, посплетничали о Консуэле. Думаю, что причин волноваться нет. Вчера вечером Консуэла не сказала ничего в твой адрес. Скорее всего, она не собирается вообще делать этого, потому что именно вчера вечером было удобнее всего заявить об этом по горячим следам. Маргарита наговорила кучу приятных вещей в твой адрес, вряд ли она стала бы делать это, если бы ей что-то успела нашептать Консуэле.
Стелла явно нравилась сама себе в этот момент:
— Более того, я деликатно намекнула Маргарите, что по непонятным причинам Консуэла Сантана решила атаковать тебя в своей излюбленной манере и что не стоит обращать на это ни малейшего внимания.
Дело в том, что Маргарита тоже недолюбливает Консуэлу. И хотя мы с Хуаном завтра все же должны уехать, но Маргарита здесь, на месте, и сможет обезвредить тот яд, который вдруг захотела бы излить Консуэла.
Поверив в эту прекрасную, с ее точки зрения, перспективу, почти счастливая Элизабет попрощалась с подругой в середине следующего дня. Натан, по этому случаю отменивший визит к портному, стоял рядом со своей женой. Его внешность не произвела при знакомстве особого впечатления на Стеллу, но, видя, как молодой муж внимателен к ее любимой подруге, она пришла к выводу, что за будущее этой пары можно не опасаться.
Родригесы отбыли, и Натан с Элизабет направились к своей гостинице.
— Мне жаль, — признался Натан, — что я упустил возможность познакомиться с твоей подругой и ее мужем раньше. И, конечно, мне следовало быть у них на ужине, а потом на балу.
— Ничего страшного, — искренне ответила на это Элизабет. — Хотя, конечно, с тобой мне было бы и приятнее, и спокойнее.
Она до сих пор ощущала некоторую вину за то, что произошло в тот вечер. Был и страх за возможное продолжение скандала в будущем.
А Натан развивал свою мысль:
— С другой стороны, нет худа без добра. Зато я не мешал тебе с подругой вдоволь поболтать и посплетничать.
По выражению лица жены Натан понял, что ей не очень приятно продолжение темы. И тут же деликатно переключился на совершенно другой предмет.
Они очень мило отобедали в маленьком уютном ресторане и направились в свой отель.
Неожиданно посмотрев на часы, Натан с удивлением воскликнул:
— Господи, уже третий час, а я договорился встретиться на ипподроме в полтретьего с одним юношей, который обещал показать мне прекрасную лошадь. Как я мог забыть об этом? Можешь с полным правом назвать меня никудышным супругом, но, увы, придется тебе поскучать. — И тут он осторожно добавил:
— Боюсь, что я задержусь допоздна.
Странно обрадованная предстоящим одиночеством, Элизабет не стала демонстрировать огорчение.
— Конечно, Натан, если тебе надо, иди. Попозже я с Мэри поезжу по городу или просто отдохну в номере — мне это совершенно необходимо. Ты будешь очень поздно?
— Не могу сказать точно. Дело в том, что лошадь, которая меня интересует, находится не в городе, а на ферме, довольно далеко. Я вернусь ближе к полуночи. Будить тебя или нет?
— Нет, будить не надо. Увидимся завтра утром, — тихо проговорила Элизабет.
Натан проводил ее до отеля и тут же бесследно исчез.
Элизабет расположилась в кресле и, обмахиваясь веером, решила почитать «Книгу для дам» Годи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51