– Десять процентов! Не много ли для Осназа? Приём.
– Виноват. Но условия… ты сам знаешь. Предмостная площадь и мосты захвачены без боя, все разминировали, вишистов накрутили десятка четыре! Приём.
– Ладно, молодцы. Дальше пока все по плану, оставайтесь на месте. Смотри там, скоро рассветёт и начнётся… Приём.
– У вас как? Приём.
– Утром узнаешь. Твоя задача – мосты. Приём.
– Да понял я. Приём.
– Все, конец связи. Приём.
– Конец связи.
Капитан Черданцев со своими солдатами перетащили зенитные автоматы поближе к ограде парка. Сама ограда представляла собой каменный фундамент метровой высоты, и сверху – двухметровую металлическую вязь. Придумать что-либо лучше для обороны просто невозможно. Десантники разогнали из окрестностей парка солдат противника, встретив очередями из автоматов и зенитных «Эрликонов» ехавший на трех машинах отряд французов, и местных зевак. Где-то «надыбали» гусеничный трактор и с его помощью перетащили и установили в удобных для обстрела местах тяжёлые немецкие зенитки. Не дожидаясь рассвета, из этих пушек расстреляли здание мэрии, вызвав пожар и панику в городе. Небольшая группа десантников захватила здание телеграфа и почты, и вскоре в Руане перестали работать телефоны и другие средства связи. Город просто выпал из информационного поля Франции.
Пилипенко тоже не сидел сложа руки. Осназовцы останавливали машины, двигающиеся по мосту, и, выгнав водителей, с разгона сбивали их в кучу. Вскоре на подъездах к мосту образовались баррикады, которые невозможно преодолеть даже на лёгких танках. На высоких точках, точнее, на окрестных крышах, разместились несколько снайперов, которые вели наблюдение за прилегающими районами города.
Сам Чернышков отправился с небольшой, в пятнадцать человек, группой десантников в рейд, надеясь разгромить комендатуру и штаб местной самообороны. Но там их уже ждали. Французы, заняв круговую оборону, начали стрельбу из окон, и Александр, решив, что не время ещё штурмовать эти здания, расположил в соседних домах десантников с ручными пулемётами и с задачей – не впускать и не выпускать никого оттуда.
Железнодорожную станцию тоже решили пока не брать, потому что, возможно, и там куча гражданского населения, только перерезали железнодорожные пути севернее и южнее неё.
Совершенно случайно группа, возвращающаяся из рейда в южном направлении, обнаружила таксопарк. Пятнадцать новеньких «Ситроенов» поступили в распоряжение десанта. А у Чернышкова появилась возможность оперативно перебрасывать резервы по городу.
К рассвету все было готово для дневных действий по захвату всего города. Используя трофейные легковушки, Чернышков начал операцию не одновременно во всех интересующих его районах Руана, как это было запланировано ранее, а концентрируя превосходящие силы, поочерёдно атакуя и громя по частям остатки гарнизона города. Поочерёдно были захвачены все полицейские участки, а все взятые в плен жандармы заняли места в камерах.
К отделению центрального банка Франции подкатили трактором зенитную пушку. После второго выстрела, разнёсшего и двери, и весь подъезд, из окна второго этажа была вывешена грязная тряпка, видимо, означавшая белый флаг.
Аэропорт вообще был захвачен в течение пяти минут. Это время ушло просто на то, чтобы дать возможность сдаться его охране.
Последними штурму подверглись комендатура и штаб самообороны. Массивное здание в стиле «ампир», построенное во времена Наполеона, окружённое металлической оградой, ещё с ночи находилось в кольце осады. К нему подвезли батарею скорострельных малокалиберных зенитных пушек. Установили их, прикрываясь легковыми автомобилями, и когда такси отъехали, по ним открыли огонь из окон здания. Тогда и скорострельные пушки заработали на полную мощь. По фасаду здания пошли полосы разрывов, вынося окна и уничтожая внутренние помещения. После этой демонстрации силы капитан Черданцев, подняв над собой белый платок, пошёл на переговоры.
Его впустили в вестибюль и обыскали суетливые военные, которым по возрасту скорее сподручнее детей нянчить, провели к коменданту и начальнику самообороны в одном лице, полковнику Жофре. Разговор шёл на плохом, с обеих сторон, немецком. Предложение одно – сохраним жизнь до подхода французского Сопротивления или Красной Армии. В противном случае – все здесь ляжете. Черданцев не мог знать, что в то время, когда его люди отключили все тумблеры в подвале почтамта, они одновременно вырубили и линию связи комендатуры с радиостанцией, расположенной на чердаке одного из высотных домой в новой части Руана. И о захвате города верховное командование в Париже и не подозревало.
Жофре решил провести простоватых, как он для себя решил, русских и попросил включить линию, чтобы получить разрешение на капитуляцию гарнизона. На что Черданцев резонно ответил, что гарнизон весь, за исключением штаба, уже сдался, но связь устроить можно.
После чего в комендатуру, неся рацию, прошёл радист в сопровождении Черданцева и двух автоматчиков. Он недолго повозился с тумблерами, и Жофре, недоумевая, взял микрофон и надел гарнитуру. В наушниках раздался голос его старого товарища и бывшего командира, по совместительству – всемирно признанного лидера «Свободной Франции», генерала де Голля.
Вашингтон. Декабрь 1941 года
Прежде чем заняться непосредственно созданием корпорации, Эрика посетила книжный магазин. Накупила книг по бизнесу и экономике, по кулинарии и сбыту. Штольц сразу же объяснил ей самую суть капитализма. Производить можно только то, за что другие люди готовы платить деньги. Если ты не сможешь продать то, что произвёл, это автоматом ляжет на твои издержки. Поэтому первый опыт нужно обрести в продажах. Смог продать – получил деньги. Основной ресурс, в котором все нуждаются? – это деньги. За деньги в Америке можно купить все. Завод под ключ, рабочих, их голоса для выборов, политиков, правосудие, товары в магазине, сам магазин, жену владельца магазина.
Эрика для Штольца приготовила другое занятие. Он пошёл в библиотеку их района и там занялся переписыванием статей местной светской хроники за последние полгода. Более раннюю информацию Эрика посчитала устаревшей. А после этого Штольц, в его методичной манере, разложил как по полочкам на бумаге весь расклад в местной иерархии. Сразу стали видны все главные фигуры, ясны все неформальные связи, все ключевые точки их района. К кому нужно идти за тем, к кому за другим, кто поможет в этом вопросе, кто может навредить в другом.
После этого она пошла к уже знакомым риелторам, и они довольно оперативно нашли вполне подходящее помещение под кулинарию. В связи с войной с японцами ситуация в экономике несколько выровнялась, но тем не менее на объявление в газете о наборе персонала откликнулась уйма народа. Пришлось выбирать, причём Штольц, посмотрев, кого выбирает вдруг оказавшаяся жалостливой Эрика, взял процесс в свои руки и постарался набрать именно профессионалов.
Вскоре в помещении сделали ремонт, причём нужно отметить, что силами будущих работников. И Штольц, и Эрика не погнушались взять в руки инструменты, кисти и краски, сами строгали прилавки, сами устанавливали печи и расставляли столы.
Магазин-кулинария получился на загляденье, огромные витрины, просторный зал, широкие прилавки, даже столики для дегустации. На открытие пригласили жён деловых людей и все ключевые фигуры района. Разрезал ленточку сам префект, а зажигательную речь Эрики, даже несмотря на её акцент, гости восприняли благосклонно и газеты напечатали без сокращений. Просто потому, что в её речи главной темой было то, что американский народ не испугается угроз коварного врага и не перестанет, назло ему, жить своей прежней жизнью, в том числе и покупать пирожные и печенье. И открытие её кулинарии – подтверждение этой решимости американского народа. Вместе – победим! Первыми покупателями её продукции стали как раз члены клуба. Председатель – жена миллионера, финансового спекулянта Гольдберга (из немцев!) – торжественно подписала контракт на поставку печенья для заседаний клуба и, растрогавшись, поцеловала Эрику в щёчку. Та, разрумянившаяся, в фирменном переднике и косынке, принимала поздравления и уверения в своём почтении от сильных района сего, а Штольц с растерянным видом заключал контракты с представителями окрестных супермаркетов.
Штольц до этого времени несколько раз вздыхал, что это стратегически неверное решение – развивать кондитерский бизнес, когда вовсю полыхает война и когда даже сахар по талонам. А на чёрном рынке его продают вдвое дороже против довоенной цены…
Но Эрика была настроена на то, что именью этот бизнес сможет помочь ей прорваться хотя бы в средние слои, слишком много народа кинулось исполнять заказы армии, и поэтому там, во-первых, не протолкнуться, а во-вторых, уровень рентабельности упал ниже плинтуса, ну разве что кроме персонально для «Дженерал Моторс», «Дугласа» или «Форда». А с кулинарного рынка, и именно по причине дороговизны компонентов, ушли прежние игроки. Следовательно, нужно решать вопрос с поставками сырья – сахара, какао, сухого молока, муки высшего сорта, а также прочих марципанов и желатинов.
А чтобы цены не влияли на себестоимость, необходимо выходить прямо на производителей, зачем кормить посредников.
На следующий день была зарегистрирована торговая компания «Зюйд трейд», которая и занялась поставками сырья из стран Карибского бассейна. Откуда они там брались, эти продукты, в таких нищих странах, об этом история умалчивает, просто потому, что контракты подписывались с разными фирмами, но президентом многих из них выступал Хорхе Родригес, иногда сам, иногда по доверенности.
Вскоре «Зюйд трейд» переняла на себя бремя управления растущей сетью кулинарий, а их за полгода было открыто ещё шесть в разных районах города. Корпорация «Доминатор» превратилась в номинального держателя акций как «Зюйд трейд», так и нескольких других бизнесов, которыми персонал «Зюйд трейд» занимался побочно. Через год они уже заняли почти треть рынка поставок в страну мяса из Аргентины, поставки оливкового масла из Греции довольно заметно уменьшили доходы итальянцев. Традиционных экспортёров масла в самой Италии все чаще стали «кидать», а коммунисты разогнали итальянскую мафию и всех мафиози расстреляли. Поэтому-то и не сопротивлялись американские итальянцы растущему обороту масла «Зюйд трейд», наоборот, предложили свои услуги в продаже его через собственные торговые сети, правда, называя его все-таки итальянским продуктом, а не греческим, что развеселило Эрику, но продажи-то шли!
За пару лет Эрика из смазливой девочки-эмигрантки превратилась в уважаемого члена общества, пока только на районном уровне, но не будем забывать, что и Вашингтон – это не маленький городишко в Арканзасе, здесь признания добиваются столетиями, поколениями.
Позже из Сан-Франциско поступило предложение от одного постоянного покупателя об открытии совместного бизнеса. Вернер запретил Эрике подобное сотрудничество, исходя из того, что мораль в США своеобразная, не только «кинут», но и киллера наймут. И это с одобрением воспримут все окружающие, наученные во времена Великой депрессии тому, что человек человеку «лупус эст». Не нужно искушать своей доверчивостью посторонних людей, они и сами потом тебе благодарны за это будут, не раз приговаривал он, когда они с Эрикой долгими зимними вечерами перед камином с рюмкой хорошего коньяка в руке разбирали все события прошедших дней.
Позже Эрика согласилась с этим, когда по своей инициативе, не вводя Вернера в курс дела, заняла деньги вроде бы приличному господину, из постоянных оптовых покупателей. Но тот не только не вернул деньги, но когда речь зашла об их возврате, с совершенно честными глазами потребовал от неё нотариально заверенных документов на ссуду. После чего Эрика решила, что карьеру банкира ей точно не сделать.
Но идея с открытием филиалов была скрупулёзно, в истинно тевтонском духе, разобрана по косточкам, взвешена и оценена, и в итоге, после долгого ворчания Штольца, принята. Сама технология такой экспансии была отработана во время открытия кулинарий в других районах города. Отличие заключалось только в том, что связь с филиалами не столь оперативна и наёмный управленческий персонал получал изначально чуть больше самостоятельности, что требовало более тщательного подбора. Отбор кандидатов Штольц категорически взял на себя, предоставив Эрике все остальные организационные хлопоты. Филиалы поочерёдно открыли в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Чикаго, Майами и последний в Нью-Йорке. Почти год ушёл на то, чтобы они заработали на полную мощь. Но результаты работы только за первые два месяца настолько превзошли все самые радужные ожидания и так ошеломили создателей, что они дружно решили – нервы, потраченные при их создании, как и вложенные деньги, окупились.
Вскоре об Эрике стали писать городские женские журналы, приводя её в качестве примера домохозяйкам, которые, кроме плиты, ничего не знают, и доказывая, что женщина может не только с помощью сцены или экрана стать успешной, но и вторгаясь в сферу, традиционно мужскую, – в бизнес. Однако даже сами журналисты не слишком всерьёз восприняли бизнес Эрики. Подумаешь, пирожные, тортики, печенюшки, то ли дело финансы, акции или на худой конец какое-нибудь производство.
Но первый шаг был и сделан, и оценён по достоинству.
Тулуза. Весна 1942 года
Де Голль смотрел с высоты трибуны на танкистов новой французской армии. Перед ним стояло то, о чем он мечтал, когда в середине 30-х разрабатывал тактику и стратегию использования французских танковых войск. Он представлял себе тогда, в те далёкие годы, как можно спасти солдат-пехотинцев от губительного огня пулемётов противника, которыми с развитием военной промышленности насыщали оборону врага. Самыми страшными воспоминаниями о Первой мировой были кадры, запечатлевшиеся в мозгу, когда солдаты, одетые в цветную красно-синюю форму, которую отчётливо было видно на фоне зелёных ландшафтов северной Франции, стройными рядами шли в атаку на вражеские позиции, и молчавшие до поры пулемёты, укрытые минными полями и рядами колючей проволоки, выкашивали их сотнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33