Спасибо тебе за все.
Рашель молча протянула мне руку и вложила свою маленькую ладошку в мою большую ладонь.


Taken: , 1 ЧАСТЬ четвертая.
«ЗАРЯ СВОБОДЫ»
: , 1 1

Внутри разведывательный крейсер «Заря Свободы» был немного не таким, каким я представлял его, исходя лишь из схем спецификации. Тут у меня сработал стереотип, отождествляющий все армейское с суровой простотой и аскетизмом, а между тем оказалось, что военные – тоже люди и им вовсе не чуждо стремление к комфорту и уюту.
Полы коридоров, по которым мы шли, были устланы мягким ковровым покрытием, стены и потолок радовали глаз приятной расцветкой и текстурой обивки, а кают-компания, куда нас привела Рашель, больше всего походила на просторную и роскошно обставленную гостиную в каком-нибудь богатом доме.
А собственно, ведь это и был дом для всех членов экипажа и пассажиров. Они проводили здесь многие месяцы полета и, подобно каждому нормальному человеку, нуждались в полноценном отдыхе и развлечениях. Казарменная же обстановка в условиях полной оторванности от внешнего мира с большой долей вероятности могла привести к нервным расстройствам даже у самых стойких и психически уравновешенных людей.
По пути я то и дело оглядывался по сторонам, пытаясь найти видимые следы повреждений, причиненных тридцатикратной перегрузкой. Но ни в коридорах, ни в кают-компании ничего особенного я не обнаружил – то ли крейсер проектировался с учетом возможности таких аварийных ситуаций, то ли тут постаралась Рашель, устраняя все последствия катастрофы. Она уже рассказала мне, что все тела погибших перенесла в специальные морозильные камеры; слово «морг» упомянуто не было, но именно так эти камеры назывались – я знал это из схем спецификации. Очевидно, во флоте Терры-Галлии было принято предавать тела своих погибших родной земле, а не отправлять их в вечное странствие по Космосу. Мне оставалось только посочувствовать Рашели, представляя, как она, бедняжка, переносила в морг тело своего отца – вернее, то, что от него осталось. В кают-компании Рашель обратилась к нашим спутникам:
– Господа, вы пока оставайтесь здесь. Если проголодались, можете перекусить. Пищевой автомат – мы называем его просто пищематом – приготовит вам сандвичи. Пейте кофе, чай, соки. Можете осмотреть жилой отсек. А мы с мистером Матусевичем пойдем в рубку управления – там я передам ему командование кораблем.
Шанкар и Агаттияр с Арчибальдом Ортегой ничего против этого не имели и сразу бросились к ближайшему терминалу, стремясь побольше узнать о Терре-Гадлии. Рита присоединилась к их компании в качестве переводчика, зато Ахмад Раман продолжал топтаться на месте, вопросительно глядя на нас с Рашелью.
– Вы получите статус члена экипажа позже, – сказала ему девочка. – Как и все остальные. Я не знаю, какой уровень допуска должен иметь второй пилот.
Это должен решить мистер Матусевич… То есть, – она улыбнулась, – капитан Матусевич.
Ахмад смирился со своим положением и с немного расстроенным видом повернулся к терминалу, на экране которого уже мелькали кадры какого-то вполне мирного фильма.
А мы с Рашелью направились в рубку управления, и там я вступил в должность командира «Зари Свободы». Данная процедура заключалась в том, что я получил все необходимые коды доступа, а бортовой компьютер зафиксировал в своей памяти мою внешность, голос, походку, отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза. Затем началось получасовое собеседование – компьютер (благо Рашель переключила его на английский язык) стал задавать мне множество самых банальных вопросов очень личного, а порой даже интимного свойства. Это было необходимо для дистанционного управления кораблем, а также на тот случай, если я вдруг забуду один из кодов доступа к какой-нибудь жизненно важной системе и мне понадобится убедительно доказать компьютеру, что я нахожусь в здравом уме и твердой памяти.
Некоторые из задаваемых вопросов были настолько щекотливого характера, что я, взрослый человек, стеснялся их выслушивать – не говоря уже о том, чтобы отвечать на них в присутствии двенадцатилетней девочки. К счастью, Рашель, которой и самой довелось пройти через эту процедуру, в самом начале тактично покинула рубку, оставив меня с компьютером тет-а-тет.
Но наконец наша милая беседа завершилась, и я стал полноправным хозяином корабля. Первое, что я сделал в своем новом качестве, это включил интерком и вызвал ожидавшую меня за дверью Рашель.
Как оказалось, за время моего разговора с компьютером она успела куда-то сбегать и принесла с собой серо-голубой военный мундир, точь-в-точь как те, что были на дежурных офицерах со станции «Вермандуа». Рашель робко подступила ко мне, держа мундир в вытянутых руках, и сбивчиво произнесла:
– Вы не могли бы надеть его… и носить. Это папин…
Мне вовсе не улыбалось ходить в одежде покойника, пусть даже отиа Рашели, но в голосе девочки было столько мольбы, а смотрела она на меня с такой надеждой, что я просто не смог ответить ей отказом. Сняв свой летный китель, я надел предложенный ею мундир, который оказался будто на меня сшитый, застегнул его на все пуговицы, после чего подступил к свободной от приборов стене рубки и отдал компьютеру команду сделать ее зеркальной.
Надо признать, что мундир был хорош – строгий, удобный, практичный, без претензий на особую роскошь, но в то же время не лишенный изысканности и даже некоторой элегантности. Сверкающие пуговицы, блестящие шевроны на рукавах, погоны с четырьмя широкими золотыми полосами. Переплетенные буквы «Т» и «G» в петлицах; эмблема с тремя геральдическими лилиями на левой стороне груди а на правой – именная планка, гласившая: «CAP-VAIS G. Le Blanc».
– А что значит «cap-vais»? – поинтересовался я.
– Capitaine de vaisseau, – объяснила Рашель. – То есть капитан первого ранга. Вы с ним в одном звании, только папа был военным, а вы – гражданский.
С этими словами она сняла с моей груди отцовскую планку, а вместо нее прикрепила мою, с летного кителя: «САРТ S. Matusewicz». Затем смерила меня с головы до ног пристальным взглядом и спросила:
– Так вы будете его носить? – Напряженный вид Рашели свидетельствовал о том, что для нее это очень важно. – Пожалуйста…
Я ласково потрепал ее белокурую головку.
– Конечно, буду. Ведь я командир корабля и должен одеваться соответственно.
Девочка просияла от радости и, встав на цыпочки, чмокнула меня в щеку.
– Ах, спасибо вам! Вы так добры ко мне.
– Да, в сущности, не за что, – ответил я, смущенный таким бурным проявлением чувств.™ Мундир и вправду мне нравится. Всегда мечтал о таком. – Стремясь замять неловкость, я принял деловой вид. – Ну, ладно. Теперь пора заняться остальными. Мне нужен полноценный экипаж, и в первую очередь – второй пилот.
Связавшись по интеркому с кают-компанией, я вызвал к себе Ахмада. Тот явно побил все рекорды по скорости бега и буквально через минуту уже ломился в дверь рубки. Я впустил его внутрь и произвел необходимые действия для его введения в должность второго пилота, а по совместительству – старшего помощника капитана. Весь процесс был хорошо знаком и привычен мне по виртуальной реальности, однако я испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение, занимаясь этим, в общем-то рутинным делом. Какими бы убедительными ни были виртуальные симуляторы космических кораблей, как бы качественно и дотошно ни прорисовывали они все детали, создавая полную иллюзию реальности, все равно то была лишь иллюзия. А сейчас я действительно был капитаном корабля.
Настоящего корабля, который величественно плыл среди настоящего Космоса!..
Закончив с Ахмадом, я немедленно вызвал Арчибальда Ортегу, которого император Падма назначил мне в бортинженеры. Пока мы ожидали его появления, новоиспеченный второй пилот расхаживал по рубке, любовно прикасаясь к многочисленным приборным панелям и, наверное, испытывая такие же чувства, как и я. Наконец он остановился перед встроенным в стену боксом с легким вооружением и в качестве табельного оружия взял себе пистолет-парализатор.
– Не люблю того, что бьет насмерть, – объяснил Ахмад свой выбор. – И вообще, я мирный человек.
Сказав это, он выстрелил в Рашель. Девочка, не издав ни единого звука, осела на пол, а между тем пистолет Ахмада уже был нацелен на меня.
– Извини, Стас, – сказал он, прежде чем снова выстрелить. – Ты всегда мне нравился.
Мы находились в разных концах просторной рубки, и я понимал, что не успею ничего сделать. Однако бросился вперед в отчаянной попытке спасти положение. Последнее, что я услышал, был громкий рев компьютера:
– Бунт на корабле! Попытка покуше… А потом наступила тьма.

Taken: , 1 2

Очнувшись, я услышал прерывистый мелодичный зуммер. Кто-то звонил в дверь – тревожно и настойчиво, время от времени делая короткую паузу, а потом снова нажимая на кнопку. Ответить я не мог, даже не в силах был раскрыть глаза и продолжал парить во тьме, чувствуя легкое (но в целом приятное) покалывание во всем теле – так, словно бы мне делали ультразвуковой массаж.
Наконец мне удалось распахнуть глаза, и я обнаружил, что лежу на полу посреди рубки, а меня окружает слабое зеленоватое сияние. В нескольких шагах от меня неподвижно лежал Ахмад Раман, по-прежнему сжимая в руке пистолет-парализатор.
– Вы уже очнулись, капитан, – раздался голос компьютера. Он не спрашивал, а констатировал факт. – Докладываю: второй пилот Ахмад Раман поднял на борту бунт и совершил попытку покушения на вас. Он не послушался моего предупреждения, и мне пришлось его нейтрализовать. Потом я занялся приведением вас в рабочее состояние.
К этому времени я уже настолько очухался, что сумел повернуться, и увидел Рашель, которая лежала все там же, где настиг ее выстрел Ахмада.
– Что с девочкой? – спросил я.
– Мисс Леблан находится в бессознательном состоянии. Ее жизни ничего не угрожает. Когда я восстановлю все ваши функциональные способности, то займусь ею.
– Идиот! – в сердцах сказал я. – Почему же ты не защитил ее?
– Сорок семь минут назад она сложила с себя командование кораблем. Второй пилот Раман был выше ее по статусу, и я не имел права вмешиваться.
– Да ты просто тупая железяка! – заявил я, принимая сидячее положение. – Притом с запоздалой реакцией. Ведь ты же позволил ему выстрелить в меня.
– У второго пилота было не смертельное оружие. Проанализировав ситуацию, я пришел к выводу, что вашей жизни ничего не угрожает, и решил сначала сделать предупреждение. А когда…
– Заткнись! И сейчас же займись мисс Леблан. Также я приказываю тебе молчать вплоть до особого распоряжения.
– Слушаюсь, капитан.
Компьютер умолк, и призрачное зеленоватое облачко переместилось к Рашели.
Между тем в дверь рубки продолжали трезвонить. Я подполз к Ахмаду, отнял у него пистолет и проверил, в рабочем ли он состоянии. Затем поудобнее уселся на полу лицом к двери и отдал приказ впустить посетителя.
Как я и ожидал, это оказался Арчибальд Ортега. Едва он переступил порог, я выстрелил в него. С тихим стоном ученик профессора Агаттияра рухнул на пол, а его лицо выражало глубокое недоумение.
Сразу же после этого я распорядился закрыть дверь, проверил пульс Ахмада и убедился, что он жив, просто находится в обмороке. Поднявшись на ноги – они держали меня не очень уверенно, но все-таки держали, – я подошел к Рашели и опустился перед ней на колени.
Девочка постепенно приходила в себя. Наконец веки ее затрепетали и приподнялись. Она посмотрела на меня мутным взглядом.
– Папа… ой, дядя Стас… Что случилось?
– Ахмад оказался врагом. Пятидесятником. Он хотел захватить корабль. Как же ты не опознала его?
Рашель подтянулась и села, прислонившись спиной к стене.
– Нет, он не пятидесятник. Он не чужак, а человек. Я бы узнала его. Да и на борту у нас стоят детекторы. Я растерянно тряхнул головой:
– Если так, то почему он на нас напал? Ничего не понимаю!
– Я тоже. – Рашель огляделась вокруг и увидела на полу у входа в рубку еще одно тело. – Мистер Раман подстрелил и его?
– Нет, это сделал я. На всякий случай, для подстраховки. От парализатора еще никто не умирал.
Я помог девочке добраться до ближайшего кресла и усадил ее. Она расслабленно откинулась на спинку и прикрыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Нормально. Просто очень-очень устала. Как будто долго занималась в спортзале. И в голове туманится.
Я испытывал точно такие же ощущения. Мы оба нуждались в квалифицированной медицинской помощи, поэтому я связался по интеркому с кают-компанией и пригласил Риту с Агаттияром прийти в рубку.
Включив экраны внутреннего наблюдения, я убедился, что оба последовали моему распоряжению, а Шанкар остался на месте, словно приклеенный к терминалу. Когда Агаттияр и его дочь поднялись на следующий ярус, я активировал ближайший от них интерком и произнес:
– Профессор, подойдите сюда.
Вздрогнув от неожиданности, он огляделся по сторонам, а затем понял, откуда исходит мой голос, и приблизился к интеркому.
– Да, мистер Матусевич?
– Пожалуйста, возьмите трубку. Так он и сделал. Я отключил внешний динамик, чтобы нас не слышала Рита, и спросил:
– Скажите, профессор, тот пистолет Махдева еще у вас?
– Да.
– Отлично. А господин Шанкар не вооружен? Агаттияр был явно озадачен моими вопросами, но тем не менее ответил:
– Вряд ли. Скорее всего, нет. Почти уверен в этом… А в чем, собственно, дело?
– Кое-что произошло, – сказал я, продолжая наблюдать за изображением из кают-компании. Шанкар как ни в чем не бывало продолжал работать с терминалом. – Но прежде всего велите Рите идти дальше. Она нужна в рубке.
К моему удивлению, профессор без лишних расспросов сказал дочери:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41