Чем-то его отец был на целую голову выше Форрестеров. Тот факт, что на этот раз Форрестеры не послушались его, говорил не о том, что он не настоящий мужчина, а о том, что его не поняли. Возможно даже, что он не так уж неправ.
– Не трогай моего отца! У него, поди, больше понятия, чем у всех этих Форрестеров.
Она круто повернулась к нему:
– Ах ты, дерзкий крикун! Вот я тебя сейчас метлой!
Пенни постучал по столу трубкой.
– Перестаньте! Мало беды от зверей, так ещё между собой будем ссориться. Неужто ж человеку нигде не будет покоя, кроме как в могиле?
Матушка Бэкстер вновь занялась своим делом. За день она отошла. В конце концов, дело сделают Форрестеры. Трое из них наведались перед заходом солнца. Они приехали сказать Пенни, в каких местах разложена отравленная приманка, чтобы он не подпускал к ней собак. Всё было проделано очень хитро. Приманку они раскладывали, не сходя с лошадей, чтобы волки не учуяли ненавистного им человеческого духа. Мясо было взято от зарезанных волками телушки и бычка, и они начиняли его ядом, обернув руки оленьей кожей. Они трое разделились и поехали по маршрутам, которыми, вероятнее всего, ходила волчья стая. Наклоняясь с седла, они выкапывали в земле ямки заострёнными пальмовыми палочками, закладывали отравленную приманку и снова палочками нагребали на неё листья. Последний их маршрут был сюда, к скотному двору Пенни, по прямой от провала, где волки могли пить или подстерегать добычу. Пенни принял всё это с философским спокойствием.
– Хорошо. Буду держать собак неделю на привязи.
Форрестеры попили воды, выкурили по самокрутке из табака Пенни, но от ужина с благодарностью отказались. Им надо быть дома до наступления ночи, когда стая может вернуться к их загону для скота. Поговорив с Пенни несколько минут, они уехали.
Вечер проходил мирно. Пенни набил порохом несколько гильз, вставил капсюли и зарядил своё ружьё. Зарядил он и шомполку Джоди. Джоди взял её и осторожно поставил возле своей постели. Он был благодарен отцу за то, что тот включил его в эти приготовления. После того как все улеглись, он лежал и думал в постели. Ему слышно было, как отец разговаривал с матерью.
– У меня новость, – говорил отец. – Бык сказал мне, что Оливер Хутто сел на пароход в Джексонвилле и уехал в Бостон, он намерен пробыть там до тех пор, пока снова не уйдёт в дальнее плаванье. Он дал Твинк Уэдерби денег, и она тайком отправилась в Джексонвилл, села на пароход и уехала к нему. Лем рвёт и мечет. Говорит, если он их встретит, убьёт обоих.
Джоди услышал скрип кровати: это мать повернулась всем своим грузным телом.
– Ежели она честная девушка, отчего бы Оливеру не жениться на ней, и делу конец? – сказала она. – А ежели она одна из этих вертихвосток, и только, так чего он с ней путается?
– Не знаю, что и сказать. Давно ведь прошли те времена, когда я сам был молодым жеребчиком и ни о чём другом не помышлял, кроме как об волокитстве, так что уж и не упомню теперь, что может быть у Оливера на уме.
– Так ли, сяк ли, он не должен был допустить, чтобы она так уезжала.
Джоди был согласен с этим. Он в ярости замолотил ногами под одеялом. С Оливером всё кончено. Если ему ещё доведётся свидеться с ним, он выложит ему всё, что он о нём думает. А больше всего ему хотелось встретиться с Твинк Уэдерби и оттаскать её за её жёлтые волосы или запустить в неё чем-нибудь. Это из-за неё Оливер уехал, не наведавшись к ним. Он потерял Оливера. Он так на него сердит, что ему всё равно. Он заснул, рисуя в своём воображении отрадные картины: Твинк блуждает в зарослях, поедает отравленную приманку и падает замертво в заслуженных корчах.
Глава двадцать четвертая


Форрестеры за неделю сгубили ядом тридцать волков. Оставшиеся в живых, числом до двух десятков, были осторожны и избегали отравленной приманки. Пенни обещал свою помощь, если их уничтожение будет вестись с помощью законных средств – капкана и ружья. Стая разбойничала на большом пространстве и никогда не появлялась дважды в одном месте. Однажды ночью она ворвалась к Форрестерам в загон для скота. Услышав мычание телят, Форрестеры высыпали наружу и увидели, как коровы отражают нападение волков. Коровы стали в круг, затолкав в середину телят, и, пригнув головы к земле, сдерживали врага рогами. Один телёнок, с разорванной глоткой, умирал, у двух других были начисто откушены хвосты. Форрестеры убили шесть волков. На следующий день они снова разбросали яд, но стая не вернулась. Две их собаки отведали приманки и умерли в страшных мучениях. Форрестеры стали склоняться к тому, чтобы разделаться с остатком стаи иным путём.
Однажды вечером, уже смеркалось, к Бэкстерам приехал Бык и предложил Пенни присоединиться к ним в облаве на волков завтра на рассвете. В тот день Форрестеры слышали вой волков у водопоя, к западу от своего участка. После наводнения много дней подряд стояла сухая погода, паводковые воды спали. Вода в болотах, топких низинах, в мочагах и ручьях была почти на своём обычном уровне. Можно было рассчитывать, что уцелевшая дичь будет приходить к хорошо известным местам водопоя. Подобное же открытие сделали и волки.
Намеченная охота должна была служить двум целям. Во-первых, если повезёт, можно уничтожить всех оставшихся в живых волков. Во-вторых, можно легко настрелять дичи. Чума среди зверей как будто кончилась. Оленина и медвежатина снова дразнили воображение. Пенни с благодарностью принял приглашение: Форрестеров было столько, что они и без посторонней помощи могли бы организовать любую охоту. Бык наведался на Остров Бэкстеров из чистого великодушия. Джоди понимал это. Понимал он и то, что благодаря своему знанию повадок диких зверей отец всегда был желанным участником.
– Переночуй у нас, Бык, а завтра утром отправимся вместе, – сказал Пенни.
– Нет. Ежели я не вернусь к тому времени, когда наши ложатся спать, они подумают, что охоты не будет, и не приготовятся.
Было решено, что Пенни встретит их за час до рассвета у пересечения основной дороги с дорогой, ведущей на их Остров. Джоди потянул отца за рукав.
– Могу я взять с собой сына и своих собак? – спросил Пенни.
– На собак мы рассчитывали, потому как Нелл и Большой Пёс отравились. О мальчугане мы не подумали, но если ты поручишься, что он не испортит охоту…
– Ручаюсь.
Бык уехал. Пенни собрал охотничьи припасы и смазал ружья. Спать легли рано.
Джоди казалось, что он и заснуть-то не успел, а отец уже склонился над ним и трясёт его за плечо. Ночь ещё не прошла. Он всегда вставал рано, но обычно на востоке была хоть тоненькая полоска света. Теперь же снаружи было темно, хоть глаз выколи, и всё ещё ночным ветром шелестели деревья. Это был какой-то совершенно особенный звук, других таких не было на свете. На какое-то мгновение Джоди пожалел о своей вчерашней горячности, но потом подумал о предстоящей охоте и, согретый тёплой волной оживления, выпрыгнул из постели на холодный воздух. Натягивая штаны и рубашку, он водил ногой по мягкой шелковистости оленьей шкуры перед кроватью. Затем поспешил на кухню.
В кухонном очаге, потрескивая, горел огонь. Мать ставила к жару противень с преснушками. На ней была старая охотничья куртка Пенни, наброшенная поверх длинной фланелевой ночной рубашки. Седые волосы заплетены в косы, Джоди подошёл к ней, обнюхал её и потёрся носом о фланель. Мать была большая, тёплая и мягкая; он сунул руки под спину куртки, чтобы согреть их. Она какое-то мгновение терпела, потом оттолкнула его.
– Вот уж не видала, чтобы охотники так по-ребячьи вели себя, – сказала она. – Вы опоздаете к месту встречи, если завтрак задержится.
Но тон её слов был дружелюбный.
Джоди нарезал ей грудинку. Она окунула её в горячую воду, обваляла в муке и положила на сковородку. Грудинка получилась румяная и хрустящая. Ему только что казалось, что он не хочет есть, но приятный ореховый аромат, тянувший от неё, был неотразим. Из спальни вышел Флажок и тоже принюхался.
– Накорми оленёнка и привяжи его в сарае, не то забудешь, – сказала мать. – Я не хочу с ним возиться, пока тебя не будет.
Он вывел Флажка из дома. Оленёнок был настроен игриво и сразу же побежал. Джоди не без труда догнал и поймал его в темноте. Он сперва привязал его, а потом дал ему мучной болтушки на воде.
– Веди себя хорошо, и я, как приду, расскажу тебе про волков, – сказал он.
Флажок заблеял ему вслед. Будь это обычная охота, он наверное остался бы с ним дома. Но отец сказал, что они хотят уничтожить в зарослях всех волков до последнего, и он может прожить всю свою жизнь и не увидеть живого волка. Когда Джоди вернулся в дом, Пенни уже пришёл с дойки. Надой был невелик – слишком ранний был час. Завтрак поспел. Они торопливо принялись за еду. Матушка Бэкстер, вместо того чтобы сесть с ними за стол, собирала им второй завтрак. Пенни уверил её, что они вернутся к обеду.
– Ты сколько раз говорил так раньше, а сам приходил уже после темноты, до смерти изголодавшись, – сказала она.
– Ма, ты ведь добрая, – сказал Джоди.
– Добрая – когда дело идёт о еде.
– Ну, а по мне, будь ты злая насчет всего другого, а насчет еды добрая.
– Так, значит, я злая? Злая?
– Только насчет очень немногих вещей, – успокоил он её.
Пенни оседлал Цезаря, когда ходил в хлев доить корову. Цезарь стоял на привязи у калитки и бил копытом землю. Он знал, когда предстоит охота, не хуже собак. Они прибежали, помахивая хвостами, быстро умолотили миску кукурузной каши и последовали за хозяевами. Пенни забросил на спину Цезаря переметные сумы и моток верёвки, сел в седло и посадил Джоди за спину. Матушка Бэкстер подала им ружья.
– Смотри тихонько маши этой штукой, не то убьешь своего родителя, и, глядишь, придётся тебе добывать пропитание охотой, – сказал Пенни.
Рассвет был близок. Копыта лошади глухо ударяли в песок. Дорога возвращала звук и уходила за спиною в молчание, точно так же как в молчании тянулась она впереди.
Как странно, подумал Джоди, что ночь молчаливее дня, ведь большинство животных пробуждаются к жизни ночью и засыпают с восходом солнца. Слышался только крик филина, а когда он откричал, они по-прежнему ехали всё вперёд и вперёд, в тёмную пустоту. Разговаривали шёпотом – это выходило как-то само собой. Было холодно. Впопыхах он забыл надеть свою старенькую куртку и теперь жался крепче к спине отца.
– Ты не надел куртку, сын. Хочешь, надень мою?
Ему хотелось, но он отказался.
– Мне не холодно, – сказал он.
Спина у отца была ещё более худая, чем у него. Он сам виноват, что уехал без куртки.
Они приехали к условленному месту раньше Форрестеров. Джоди соскочил на землю и стал возиться с Рвуном, чтобы согреться, и ещё потому, что ожидание было невыносимо. Он уже начал бояться, не разминулись ли они, когда вдали послышался стук копыт. Это были Форрестеры. Они приехали все шестеро. Они коротко поздоровались с Бэкстерами. Лёгкий ветерок, дувший с юго-запада, благоприятствовал охоте. Если они не наткнутся на сторожевого волка, они смогут захватить стаю врасплох. Даже в лучшем случае стрелять придётся с дальней дистанции. Бык и Пенни, бок о бок, заняли место ведущих. Остальные цепочкой растянулись за ними.
Серая мгла, которую едва ли можно было назвать светом, пронизывала лес. Был тот призрачный час, какой бывает в промежутке между рассветом и восходом. У Джоди было такое ощущение, будто он двигается во сне между ночью и днём и когда взойдёт солнце, он проснется. Утро обещало быть туманным. Серая мгла затаилась в тумане и, казалось, не хотела выходить из него. Мгла и туман сливались воедино и объединялись против солнца, которое готовилось разорвать их в клочки. Вереница всадников выехала из скраба на открытое пространство травы и островков живых дубов. Дальше за ним было излюбленное место водопоя диких зверей – глубокий прудок с прозрачной водой, которая чем-то пришлась по вкусу животным. К тому же место это было защищено с двух сторон болотом, на котором легко было заметить приближающуюся опасность, а с двух других – лесом, в котором можно было быстро скрыться.
Волки ещё не приходили, если они вообще должны были прийти. Бык, Лем и Пенни спешились и привязали собак к деревьям. На востоке, над самым горизонтом, виднелась тоненькая цветная полоска наподобие жёлтой ленты. Над ней висел осенний туман. Предметы были различимы лишь на несколько футов от земли. Поначалу водопой казался пустынным. Но затем вокруг прудка то тут, то там стали обозначаться фигуры, словно то отвердевал сам туман, всё ещё серый и редкий. Вот вдали обрисовались оленьи рога. Лем машинально поднял ружьё, но тут же опустил. Волки в данный момент были важнее.
– Что-то не припомню, чтобы вокруг этого пруда были пеньки, – пробормотал Лем.
Только он это сказал, как пеньки зашевелились. Джоди удивленно захлопал глазами. Пеньки оказались молодыми медвежатами. Их была целая дюжина. За ними не спеша колтыхали две взрослые медведицы. Они либо не видели и не чуяли оленя, либо предпочли не обращать на него внимание. Полог тумана поднялся выше. Цветная полоска на востоке расширилась. Пенни поднял руку, показывая. На северо-западе наметилось какое-то движение. Фигуры волков были еле видны, они приближались гуськом, совсем как это делают люди. Джулия уловила своим тонким чутьем слабый запах, задрала нос и заскулила. Пенни шлёпнул её, приказывая молчать.
– При таком положении у нас не будет никакой возможности стрелять, – прошептал он. – Мы не сможем подобраться к ним близко.
Шёпот Быка был похож на рычание.
– Тогда, может, подстрелим оленя и старых медведиц?
– Нет. Слушайте, что я вам скажу. Кто-нибудь из нас может незаметно проскочить в объезд на юго-восток, а потом сделать быстрый бросок через южное болото. Волки к тому времени забегут слишком далеко, чтобы возвращаться. В болото они не пойдут. Они должны будут выбежать к лесу как раз мимо того места, где мы сейчас стоим.
Предложение было принято немедленно.
– Давай валяй.
– Джоди может справиться с этим не хуже взрослого. И он не ахти какой стрелок. Всем, кто стреляет, нужно быть здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49