Из этого она сделала вывод, что Джереми уже привык к подобным задержкам в пути и вообще спокойно относится к походному образу жизни. Что же касалось ее лично, то она никак не могла освоиться с такой жизнью, но при этом очень надеялась, что в конце концов приспособится к ней.
В ту первую ночь, когда они остановились на привал, она почти не видела мужа. Было уже темно, и он отдал приказ солдатам не устанавливать палатки, так как полк должен продолжить путь рано утром. Так они и спали под открытым небом, прикрывшись кусками брезента.
Криста провела ночь в фургоне, невольно прислушиваясь к тоскливым голосам скулящих щенков. Все ее мысли в тот момент были заняты предположением, что Джереми так гонит своих солдат только потому, что пытается избежать встречи с ней. С момента ее расставания с братом, он, казалось, не испытывал абсолютно никакого желания не только поговорить с ней, но даже приблизиться к фургону. Эта мысль не давала ей покоя, заставляя все время ворочаться и снова возвращаться к причинам такого странного поведения мужа. Теперь она уже почти не сомневалась в том, что он раскаивается не только в женитьбе на ней, но также и в том, что вынудил ее последовать за ним на Запад.
Новое утро показалось ей крайне трудным. Она практически не спала всю ночь и чувствовала себя совершенно разбитой, как будто ее истоптали копытами дикие мустанги. Джереми так и не появился. Но вскоре к ней подошел Натаниель и предложил сходить к небольшому ручью, где можно было умыться и привести себя в порядок. Кроме того, он принес ей большую чашку кофе, кусок хлеба и миску каши, которую приготовили в общем армейском котле. В путь они тронулись, когда только-только рассвело. Криста сидела в седле на Тилли и старалась не отставать от лейтенанта Престона, молодого мужа ее новой подруги Селии. Всю дорогу он развлекал ее как мог, рассказывая многочисленные истории о землях, по которым они сейчас проезжали, о повадках местных индейцев и о тех трудностях, с которыми обычно сталкиваются белые люди в этих краях. Почувствовав, что она слушает несколько рассеянно, он вдруг бросил на нее быстрый взгляд и извинился за свою навязчивость.
– Нет-нет, – быстро ответила она и смущенно передернула плечами. – Все нормально. Раз уж я приехала сюда, то должна знать все об этих диких местах.
Престон удивленно покачал головой:
– А вот своей жене я практически ничего не могу рассказать. Она такая трусиха, что боится даже собственной тени.
– Знаете, если говорить откровенно, то я очень рад, что вы нашли с ней общий язык и вообще подружились. Бедняжка лежит сейчас в фургоне «скорой помощи» и изнывает от бесконечной, как ей кажется, дороги.
– Ничего, я присмотрю за ней, – пообещала Криста и тут же повернула лошадь назад.
Проехав вдоль всей колонны, ока приблизилась к фургону Селии, привязала лошадь и забралась внутрь, решив немного успокоить подругу. Селия так обрадовалась, что в течение нескольких часов развлекала ее многочисленными рассказами о молодых офицерах-янки и их женах. А когда она поделилась своими наблюдениями над каким-то Джорджем Армстронгом Кастером, который устроил Стюарту самый настоящий кошмар под Геттисбергом, Криста разразилась таким хохотом, что у нее даже в животе закололо.
– Представляешь, он больше привязан к своим любимым псам, чем к бедняжке Либби! – продолжала смешить ее Селия. – Я слышала, что она даже в постели обнаруживает его любимых щенков! – Селия вдруг переменилась в лице и обрела серьезный вид. – Господи, как это нехорошо с моей стороны! – в ужасе всплеснула она руками.
– Да что ты, Селия, – попыталась успокоить ее Криста. – Ее здесь нет, а я не имею дурной привычки пересказывать, кому бы то ни было чужие разговоры. Тем более что нам нужно как-то убить время и пережить этот ужасный переезд, не правда ли? – В этот момент фургон так тряхнуло на очередной выбоине, что Криста прикусила губу и встревожено завертела головой. Ей даже показалось, что их экипаж вот-вот перевернется и они окажутся в луже грязи. – Какой кошмар! – вскрикнула она и сделала такое страдальческое лицо, что Селия снова расхохоталась.
Затем Криста поделилась с ней своими воспоминаниями о том, как когда-то прятала на огороде фамильное серебро, чтобы оно, не дай Бог, не досталось наглым янки. А когда дождь наконец-то закончился, она оставила подругу и какое-то время ехала за ее экипажем вместе с Натаниелем.
К концу второго дня они преодолели почти двадцать две мили по бездорожью, и на этот раз Джереми решил поставить палатки и дать возможность полку немного отдохнуть. Когда над их временным лагерем сгустились сумерки, Криста стала дожидаться мужа, но тот так и не появился в их палатке. Ближе к полуночи она закрыла глаза и попыталась уснуть, но это ей не удавалось. Все ее попытки убедить себя в том, что Джереми не приходит к ней только потому, что у него много дел, ни к чему не привели. Ей было больно и обидно думать, что она брошена, и совершенно нежеланна.
На следующее утро они быстро свернули лагерь и к концу дня проделали еще пятнадцать миль. Дождь больше не досаждал им, а когда полк остановился у небольшого оврага, все женщины ахнули от изумления: повсюду росли прекрасные дикорастущие кустарники. Криста не выдержала и отправилась на небольшую поляну, усеянную разнообразными полевыми цветами.
Поляна располагалась неподалеку от разбитого солдатами лагеря, и она почему-то решила, что ничего ужасного с ней произойти не может. Когда в ее руке уже был довольно большой букет, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись назад, она обмерла от ужаса. Позади нее стояли два индейца, удивленно таращившие на нее глаза. Один из них был голым по пояс, а его ноги были обтянуты кожаными грязными штанами с длинной бахромой. Рядом с ним стояла женщина, облаченная примерно в такие же штаны и курточку из тонкой кожи. Мужчина что-то тихо сказал своей спутнице, а она покачала головой и посмотрела в сторону лагеря. Только сейчас Криста пожалела о том, что нарушила приказ Джереми не покидать лагерь ни при каких обстоятельствах. Что же теперь будет? Мужчина снова пробормотал какую-то короткую фразу и вдруг протянул к ней сжатую в кулак руку. Криста в ужасе отпрянула назад, не зная, что делать и как реагировать на этот жест.
– Две монеты, – произнес мужчина на ломаном английском.
– Он хочет, чтобы ты купила у него ягоды, – послышался позади чей-то голос.
Криста резко обернулась и увидела приближающегося к ней Джереми. Тот надвинул на глаза шляпу и спокойно держал руки на бедрах.
– Две монеты? – переспросил он индейца.
Краснокожий мужчина молча кивнул, а потом что-то пробормотал на своем языке. Джереми ответил ему и достал из кармана две монеты достоинством в двадцать пять центов каждая. Индианка тут же бросилась к нему, вырвав из рук спутника небольшую корзину с лесными ягодами. Получив деньги, они оба поспешили прочь, и вскоре скрылись за деревьями.
– Надеюсь, они не очень испугали тебя? – осторожно полюбопытствовал Джереми, поворачиваясь к жене.
– Я… нет… просто… я…
– Ничего удивительного в этом нет, – спокойно заметил он и посмотрел в корзину. – Прекрасная ежевика. Я же запретил тебе покидать территорию лагеря и болтаться по этим диким полям!
Криста потупила глаза и проглотила горький, комок.
– Это были… команчи?
Джереми покачал головой:
– Нет, это индейцы племени чокто, весьма, кстати, цивилизованные и дружелюбные.
– Значит, мне нечего было бояться, – расхрабрилась Криста.
– Да, но ты же не знала об этом, – едко поддел ее Джереми. – Полагаю, ты вообще не сможешь отличить команчей от семинолов.
Криста сжала губы, стараясь подавить в себе неприятное чувство унижения.
– Ничего страшного, я скоро узнаю об этом, – упрямо проронила она. – Если хочешь знать, Макгоули, я в свое время быстро справилась с сельским хозяйством и научилась отличать хлопок от сорняка. Думаю, что мне хватит ума научиться отличать одних индейцев от других.
Она гордо вскинула голову и с чувством собственного достоинства направилась к лагерю, оставив его среди прекрасных полевых цветов. Она надеялась, что он последует за ней, но этого не случилось.
В тот вечер Криста познакомилась с Бертой – толстой и необыкновенно приятной женщиной ирландского происхождения. Она была очень одинокой и, тем не менее, не утратила своего природного обаяния. Когда-то у нее были замечательный муж и двое сыновей, но они все сложили головы в годы войны. И вот сейчас, оставшись один на один со своими бедами, она направлялась в городок Санта-Фе, чтобы присоединиться к только начавшему самостоятельную жизнь внуку. Несмотря на пережитые ею несчастья, эта женщина была очень доброй, отзывчивой и отличалась глубоким благочестием, что позволило Кристе быстро сблизиться ней.
Поболтав с Бертой, Криста вернулась в палатку и столкнулась там с Натаниелем, который принес ей только что убитого перепела.
– Миссис Макгоули, – радостно сообщил он ей, – господин полковник сам подстрелил эту птицу. При этом он сказал, что страшно устал и проголодался как волк. Он закончит свои дела примерно через час и будет счастлив, поужинать с вами, если вы, конечно, не будете возражать.
Криста была абсолютно уверена, что Джереми наплевать на то, будет она возражать или нет. Все дело в том, что он хочет просто-напросто испытать ее, то есть проверить, умеет ли она приготовить дичь.
Она улыбнулась. Неужели он и впрямь думает, что она не справится с перепелом? Какая наглость! Он же прекрасно знает, что ей приходилось готовить птицу.
– Большое спасибо, Натаниель, – сказала Она ему с улыбкой.
– Мадам, если я могу чем-то помочь…
– Да, разожги, пожалуйста, костер, если не трудно. Все остальное я сделаю сама.
И она действительно справилась с этим. В их полку было несколько коров, которых они взяли с собой на всякий случай. Вскоре на столе уже стояла банка со сливками, которыми можно было приправить лесные ягоды. Криста быстро разделала перепела, поджарила его, обильно посолила и поперчила, а после этого приготовила немного картофеля, который они прикупили у индейцев в самом начале пути. И получился прекрасный гарнир к дичи. К моменту возвращения Джереми она уже закончила готовить и поужинала в гордом одиночестве, оставив еду на столе, плотно прикрыв глубокое блюдо серебряной крышкой. Она позаботилась даже о том, чтобы на столе стоял стакан красного вина на чистой салфетке. Вознамерившись продемонстрировать мужу полное безразличие, она улеглась на кровать и занялась своим дневником, тщательно внося туда впечатления об окружающих ее прериях и недавней встрече с индейцами, которые продали им лесные ягоды.
Когда он вошел в палатку, Криста сразу же почувствовала на себе его удивленный взгляд.
– Ты что, не собираешься поужинать со мной?
– Благодарю, но я уже сыта.
– Интересно, кто же это все приготовил для тебя?
Криста изобразила искреннее удивление, игриво приподняв бровь.
– Я сама все приготовила. Впрочем, если тебе это не понравится, я не буду возражать, если ты отдашь это все солдатам. Уж им-то это наверняка придется по вкусу.
– Я так проголодался, что мог бы есть даже конину, – разоткровенничался Джереми, бросив на пол шляпу и усаживаясь за стол.
Криста сделала вид, что очень увлечена своим дневником, но все же изредка поглядывала на мужа. Он действительно был голоден как волк и сразу же набросился на вкусно приготовленную дичь, проглатывая куски мяса, почти не пережевывая. Покончив с ужином, он отодвинул от себя тарелки и удовлетворенно крякнул, не обращая на нее ни малейшего внимания.
Не дождавшись от него похвалы, Криста подошла к столу, убрала грязные тарелки и стала тщательно мыть их в ведре с водой, которую недавно принес Натаниель.
– Может быть, ты еще чего-нибудь хочешь? – заботливо поинтересовалась она, пытаясь за шутливым тоном скрыть раздражение его невнимательностью. Ведь мог бы что-нибудь сказать ей.
– Что именно? – удивленно спросил Джереми после мучительно долгой паузы.
Криста все это время стояла у стола и выжидающе смотрела на мужа.
– Ничего, – со злостью выпалила она.
На губах Джереми появилась едкая ухмылка.
– Прости, я забыл, что мы так долго не общались с тобой, что ты, видимо, истосковалась даже по разговору с вонючим янки.
– Ничего я не истосковалась, – сердито буркнула Криста и обиженно поджала губы.
Он долго смотрел на жену, а потом решительно взмахнул рукой.
– В таком случае, моя дорогая, ложись спать. Завтра нас всех ждет не менее трудный день.
– Если я правильно тебя поняла, – язвительно заметила Криста, – ты специально делаешь их труднее и труднее, чтобы досадить мне! Разве не так?
Брови Джереми удивленно поползли вверх.
– Ничего подобного! У меня и в мыслях не было таких намерений. Просто я хочу как можно быстрее добраться до Форт-Джекобсона, пока погода здесь вконец не испортилась, вот и все. – Он немного подумал и добавил: – И пока какой-нибудь идиот не создал нам серьезных проблем с местными индейцами. – Он подвинул к себе кипу бумаг и начал что-то быстро писать, демонстративно игнорируя присутствие жены.
Криста сцепила зубы и отошла от него, повернувшись спиной. В углу палатки она быстро переоделась во фланелевую ночную рубашку и забралась под одеяло. Только сейчас она поняла, что ужасно устала за этот день, хотя признавать этот факт было крайне неприятно.
Криста была смущена поведением мужа и не скрывала своего раздражения. За все это время он не сказал ей ни единого доброго слова, не похвалил за все ее старания и даже не предпринял никаких попыток приблизиться к ней. Конечно, ей это совершенно не нужное, но все же. Впрочем, было бы неплохо, если бы он уделял ей чуточку больше внимания. Так хорошо чувствовать, что тебя любят и всячески обхаживают.
Какое-то время она лежала с открытыми глазами, но усталость взяла свое, и вскоре она погрузилась в беспокойный сон. А через некоторое время ей приснилось, что Джереми улегся рядом с ней и стал нежно целовать ее шею, грудь и все остальное, точь-в-точь как это было еще до их отъезда на Запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56