Джереми склонился над ней, поцеловал в губы, а потом медленно, чтобы, не дай Бог, не причинить ей боли, вошел в нее. Только сейчас он понял, что она не лгала ему, когда всячески препятствовала близости и изо всех сил оказывала сопротивление его настойчивым попыткам овладеть ею. Она действительно не была близка с Макглоски и до сих пор свято хранила свою девственность.
Его не остановило даже то, что она вскрикивала от боли и кусала губы. В конце концов, эта женщина создана для любви. Ее тело прекрасно чувствовало партнера и охотно реагировало на его позывы, в то время как она сама всячески противилась своему женскому инстинкту и тем самым лишь усугубляла свое положение. Ее движения становились все более глубокими и страстными и все чаще совпадали с его собственными в едином порыве. Джереми закрыл глаза и полностью отдался любви, стараясь не сдерживать себя и не контролировать свои поступки. В безудержном порыве страсти он подложил руки под ее спину и крепко притянул к себе, чтобы поглубже проникнуть в нее.
Излив в нее всю свою страсть, он лежал на ней, не шелохнувшись, и не хотел выходить из нее, но она напомнила о своем существовании несколькими довольно резкими движениями. Джереми тут же сообразил, что с его стороны было самым настоящим свинством вдавливать в постель эту хрупкую женщину, и он быстро скатился на бок. Криста отреагировала на это недовольным ворчанием, после которого мгновенно повернулась к нему спиной и затихла, как раненый зверь, который наконец-то нашел надежное укрытие.
– Криста, я сожалею, что сделал тебе больно. Прости. Понимаешь, это настолько естественно, что я просто не нашел в себе силы, чтобы сдержать порыв. И потом, насколько мне известно, женщины всегда плачут, когда в первый раз испытывают…
– Я не плачу! – безвольно прошептала она.
Но Джереми был уверен, что на сей раз она обманывает его. Как ему хотелось утешить ее, приласкать, успокоить, прижать к себе. Он нежно провел рукой по ее спине.
– Криста…
Она вздрогнула, как от удара хлыстом, но не повернулась к нему.
– Ты получил все, к чему так долго стремился. А теперь оставь меня, пожалуйста, в покое!
Он отдернул руку, словно обжегся о горячую плиту, перевернулся на спину и тупо уставился в потолок. «Ты все равно будешь моей, Криста, – подумал он, не сводя глаз с потолка. – Непременно будешь моей. Всецело и безраздельно».
– Все кончено… – неожиданно громко всхлипнула она.
– Нет, любовь моя, – деликатно поправил Джереми, – все только начинается.
Он крепко обнял ее и прижал к себе, а его губы снова впились в ее нежные губы, не оказывавшие на сей раз никакого сопротивления. Он целовал ее до тех пор, пока она не стала подрагивать, а ее губы не увлажнились от его поцелуев. Потом он стал осыпать поцелуями ее шею, подбородок, ложбинку между грудями и наконец-то добрался до темных кружков вокруг сосков. Он дразнил ее до тех пор, пока она не стала вырываться и извиваться всем телом, пытаясь освободиться от его настойчивых рук. Он, продолжая целовать ее тело, перевернул на живот и накрыл ее своим горячим и жаждущим нового взрыва телом. На этот раз напряжение нарастало долго, но и разрядка была намного сильнее. Когда он громко вскрикнул и затих на ней, она не издала ни единого звука и только слегка трепетала.
Все было прекрасно, но как только он улегся рядом с ней, она тут же повернулась к нему спиной, что вызвало в нем новый приступ раздражения.
– Криста, ну почему? – решительно потребовал он ответа, вглядываясь в темноте в смутные очертания ее лица.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – тихо ответила она, не поворачиваясь.
Джереми снова провел рукой по ее спине, давая понять, что все может повториться.
– Криста, ты моя жена. Почему ты не хочешь смириться с этим?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – снова повторила она.
Он привстал на постели и заглянул ей в глаза.
– Нет, дорогая моя, ты все прекрасно знаешь. Ты соткана из плоти и крови и обладаешь невиданным темпераментом. Скажу откровенно, что таких женщин я еще не встречал.
– Я не отвергаю тебя, – сухо проворчала она.
– Нет, отвергаешь, – продолжал настаивать он. – И не спорь со мной.
Криста немного помолчала, а потом взорвалась:
– Я тебе ничего не должна! Какого черта ты пристал ко мне? Ты взял от меня все, что хотел, и я не могу дать тебе больше того, что уже дала. Во мне уже нет ничего, что принадлежало бы тебе! И вообще ты не…
Она замолчала так же внезапно, как и закричала. Джереми обхватил ее плечи и резко повернул к себе лицом. Ее глаза были влажными от слез и гневно сверкали в лунном свете.
– Я не такой, как кто, Криста? – злобно процедил он сквозь зубы.
Она молча покачала головой.
– Нет, ты должна сказать мне всю правду, – настаивал он, – Не хочешь? Ну ладно, тогда я попробую ответить вместо тебя. Я не такой, как Лейм Макглоски. Ну, так вот, моя дорогая мисс Камерон, тебя тоже нельзя назвать женщиной моей мечты, но я стараюсь не думать об этом и именно поэтому дал согласие жениться на тебе. Твой Лейм уже давно мертв! Думаю, что тебе следует оставить его в покое и строить новую жизнь. Ты понимаешь меня?
Криста прикусила губу и с ужасом уставилась на него.
– Да здравствуют герои-победители! – не без ехидства прошептала она.
– Ну и черт с тобой! – неожиданно мягко сказал Джереми. – Прекрасно! Поступай, как знаешь! Ты принадлежишь к покоренному народу и можешь с полным основанием считать себя побежденной.
Вместо ответа Криста вырвалась из его рук и повернулась спиной, а он продолжал таращить глаза в потолок и думать о своем отношении к жене. Не все потеряно. Она полна жизни, и надо только разбудить в ней дремлющее желание. Она может ненавидеть его всю жизнь, но, в конце концов, все равно повернется к нему лицом. Конечно, ее истинная природа по-прежнему заперта на замок, но он непременно отыщет тот самый волшебный ключик, с помощью которого откроет ее сердце и душу.
Глава 6
Криста добралась до Стирлинг-холла раньше других. Подъехав к дому, она внимательно осмотрела его со всех сторон и удовлетворенно похлопала по загривку лошадь. Дом был на удивление симпатичным, но даже первого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что он запущен до невозможности. Он чем-то напоминал Камерон-холл, хотя и значительно уступал ему в изяществе стиля и архитектурных изысках. Как и во всех старых поместьях, здесь находилось множество необходимых для домашнего хозяйства пристроек: конюшня, коптильня, прачечная, летняя кухня и комнаты для рабов. Правда, рабов в буквальном смысле слова здесь уже давно не было, но почти все прежние слуги предпочли остаться с Дэниелом и Келли, так как привыкли к этому месту, да и не очень-то стремились уйти на вольные заработки. Их было много – бывшие черные рабы, несчастные белые слуги, выброшенные на обочину жизни, – и все они хотели жить и работать, иметь крышу над головой и не болтаться по окрестным селениям в поисках случайных заработков. Конечно, хозяйство здесь уже далеко не то, что было раньше. Вероятно, им пришлось продать часть своих земель, но все остальное удалось сохранить. Криста в очередной раз подумала, что ее братьям все-таки удалось сохранить самое главное – свои дома. Именно они должны рано или поздно стать их постоянным пристанищем. Джесс, например, собирается оставить военную службу, вернуться к родному очагу и заняться частной медицинской практикой. Что же до Дэниела, так тот вообще прирожденный фермер и безумно любит возиться с лошадьми.
А где же будет жить она? Раньше казалось, что ее постоянным местом жительства станет Камерон-холл, но сейчас такой уверенности у нее не было. На него по праву наследства претендует Джесс и вряд ли согласится отказаться от своих преимуществ. А Стирлинг-холл, несомненно, перейдет к Дэниелу, что тоже вполне законно и объяснимо. Этот дом находится в собственности их семьи еще со времен Войны за независимость, когда их прапрапрабабушка переписала это поместье вместе с землей в распоряжение семьи Камерон. Конечно, во время Гражданской войны все поместье пришло в запустение, но, к счастью, на этой земле не велись боевые действия, поэтому восстановить его не составит большого труда.
Криста ловко спрыгнула с лошади, привязала ее к столбу и, уперев руки в бока, стала пристально вглядываться в фасад дома, пытаясь представить его прежнее величие. В их семье давно уже вынашивались планы реставрации этого хозяйства, чтобы здесь мог поселиться Дэниел. Дом по завещанию перешел к нему, а Джесс должен был остаться в Камероне-холле, короче говоря, все ее братья как-то пристроились, и только она одна осталась без крыши над головой. Естественно, все предполагали, что она удачно выйдет замуж и будет коротать время в доме богатого и обеспеченного мужа. По их замыслам, это должен быть красивый парень из какого-нибудь аристократического семейства с огромным наследством. Впрочем, на Юге так было заведено всегда и вряд ли стоит винить ее братьев в безумных мечтаниях. Это был давно заведенный порядок.
И вот теперь все те, кто считал себя повстанцами, потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были сдаться на милость победителей.
Криста посмотрела на многочисленную поклажу, которую привезла с собой, чтобы хоть как-то обустроить дом до прибытия Келли. Вместо того чтобы сразу же войти в дом и распаковать чемоданы, она обошла вокруг веранды, а потом устало опустилась на деревянные ступеньки крыльца, погрузившись в воспоминания.
С какой неизбывной горечью провожали они на войну Джесса. Он был уже одет в униформу армии северян и заехал попрощаться с родными и близкими ему людьми. Кирнан в то время еще не была его женой, но уже безумно любила его.
И никто из них даже представить себе не мог, что Джесс станет сражаться на стороне северян. К счастью, это оказалось для них весьма удачным решением, так как именно благодаря этому они смогли отстоять свой отчий дом и даже какую-то часть земли.
При этом Криста не смогла отказать себе в удовольствии отметить, что в конечном итоге их родной дом был спасен благодаря ее самоотверженным усилиям, а не военным заслугам Джесса. Конечно, к этому нужно добавить и согласие Джереми Макгоули.
Вспомнив мужа, Криста прикусила губу и уныло повесила голову. Что же теперь с ним делать? Как вести себя в данных обстоятельствах? Продолжать отвергать все его притязания или уступить нажиму и вести себя так, как и следует вести нормальной добропорядочной жене? С тех пор как южане потерпели поражение в войне, и началась повальная оккупация их земель обнищавшими и алчными северянами, между мужчинами и женщинами в этих краях довольно часто вспыхивали подобные конфликты. Южане до сих пор помнили те старые времена, когда они были хозяевами на своей земле и делали все возможное, чтобы отделиться от ненавистного Севера. И даже если с фактической точки зрения они оказались побежденными, то в сердцах все еще теплилась неизбывная гордость за свою родину и желание сопротивляться.
А все газеты тем временем – как южные, так и северные – полны сообщений о казнях так называемых «заговорщиков против Линкольна». Келли недавно прочитала в одной из них о подробностях покушения на президента Линкольна и обо всем том, что за ним последовало. Джон Уилкс Бут, тот самый актер, который стрелял в президента в театре Форда, был обнаружен на одной из ферм, получил тяжелые ранения и покончил с собой. Но это было лишь началом широких репрессий против мятежников. Седьмого июля, как сообщалось в газетах, была схвачена и повешена вместе с другими, так называемыми заговорщиками Мэри Сюррат – первая женщина, казненная правительством за все годы его существования. Ее тоже обвинили в покушении на президента Линкольна, но знающие люди поговаривали, что если она и была к чему-то причастна, так только к самому убийце, не более того.
Конечно, убийство Линкольна было ужасным актом мести, и, несмотря на то, что многие южане считали его коварным тираном, они все же вынуждены были признать, что только он мог провести справедливую и в высшей степени достойную реконструкцию мятежного Юга и тем самым добиться примирения между двумя враждебными частями страны. Бут, естественно, считал себя выдающимся героем, но умер презираемый собственными сторонниками.
Криста выпрямилась и провела рукой по спине. В последнее время у нее ужасно ныла спина. Они вместе с Келли и Кирнан уже наводили порядок в этом доме и, не разгибая спины, драили грязные полы вместе с Джейн, бывшей рабыней, которая неплохо знала свое дело и работала, не покладая рук.
Что же она будет делать, когда дом будет приведен в порядок? Несмотря на все угрозы и обещания мужа, она все же иногда встречалась с ним. Он писал своей сестре огромные послания, а иногда наведывался в Камерон-холл, так как все еще находился в Вашингтоне, до которого рукой подать. В армии тоже творилось бог знает что. Одни военные оставались на службе, а другие вынуждены были уйти в отставку и искать себе работу. Создавались новые гарнизоны, формировались новые полки, и армия все дальше продвигалась на Запад, где должна была защищать вновь приобретенные земли. Правда, приказ о направлении Джереми в этот район был приостановлен, но он ни минуты не сомневался, что это временное явление. Поскольку ему практически нечего было сказать ей, он постоянно присылал ей вырезки из столичных газет, в которых содержалась более или менее подробная информация о ситуации на дальнем Западе. Иногда он передавал ей даже книги известных путешественников и исследователей, которые красочно живописали нравы и обычаи местных индейских племен. Изредка Джереми писал и ей, но все его записки были туманными и чрезвычайно лаконичными, состоявшими, как правило, из нескольких ничего не значащих фраз. Правда, в них чувствовалась некоторая забота о ней и та простота, которую могут позволить себе лишь супруги. Он мог написать: «Думаю, что тебе это будет весьма интересно» или «Передай это, пожалуйста, Дэниелу».
Криста прижала ладонь ко лбу и недовольно нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56