Вот так. А месяца два-три спустя мы уехали из Армли. Моя мать сняла дом в Уортли – по соседству с ее сестрой.
Мередит внимательно слушала, вся подавшись вперед.
– Мне знакомо имя – констебль О'Ши, но больше я ничего не могу припомнить.
– Да? А он тебя так любил, Мэри. Очень любил. Это был местный полисмен, он нес патрульную службу в Армли. Обычно сидел в будке, что на Канал-роуд. Неужели не помнишь?
– Нет.
– Констебль О'Ши мог бы пролить свет на то, что с тобой произошло, Мередит, – предположила Патси.
– Да, верно, – согласилась Мередит и взглянула на Юнис. – Не знаешь, он по-прежнему живет в Армли?
– Ой, я не знаю, я так давно о нем не слыхала. Он ведь давно на пенсии должен быть. В те годы ему было лет тридцать, значит сейчас где-то под семьдесят. Так… подожди… Кого я знаю из тех, кто все еще живет в Гриноксе? Надо подумать.
Патси встала.
– Пойду посмотрю в телефонном справочнике. – Она торопливо вышла из гостиной и направилась в маленький вестибюль.
Оставшись вдвоем, Мередит и Юнис некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец Юнис нарушила молчание.
– Ты стала такой привлекательной женщиной, да к тому же состоятельной. Живешь в Америке, владеешь гостиницами.
Мередит натянуто улыбнулась, ничего не ответив. Она старательно напрягала память, пытаясь вспомнить констебля О'Ши, но у нее ничего не получалось. Она даже не могла вообразить себе его лицо.
– Ты замужем? – продолжала расспрашивать Юнис.
– Была. Сейчас разведена. У меня двое детей. А ты как, Юнис? Дети есть?
– Двое, как у тебя. Малкольм и Доун. Оба уже женаты, у меня и внуки есть. А твои дети?
– Дочка обручена. А сын учится в колледже, ему только двадцать один.
В комнату вернулась Патси с телефонным справочником в руках. Положив его на стол, она села рядом с Юнис и сказала:
– В Армли несколько человек с фамилией О'Ши. Может, кто-нибудь из них живет в Гри-ноксе? Как звали вашего полисмена, Юнис?
– Питер. Нет-нет, не Питер! Какое-то ирландское имя… Патрик! Конечно же, Патрик!
Палец Патси заскользил по строчкам. Наконец она подняла голову:
– Так. С инициалами «П.» имеются двое О'Ши в Армли и один в Брэмли. В Гриноксе – ни одного. Ну что ж, надо позвонить этим троим, больше нам ничего не остается. Я позвоню прямо отсюда.
Взяв справочник, она пересела к телефону и начала набирать номер.
Мередит подошла к окну и стала смотреть в сад, размышляя о матери. Вдруг резко повернулась и пристально посмотрела на Юнис.
– Ты в последующие годы видела мою мать?
– Нет, ни разу. – Брови поварихи поползли вверх. – Так она не умерла?
– Получается, что нет, Юнис. Мы разыскиваем ее.
– О!
Тут они увидели сияющее лицо Патси, которая шла к ним, прижимая к груди телефонный справочник.
– Я нашла его! Он живет на Холме. Представляешь, Мередит, рядом с больницей святой Марии! Его сейчас дома нет, так что лично с ним я не говорила. Но его жена подтвердила, что он наверняка тот самый Патрик О'Ши, который нам нужен. Он – сержант полиции, вышел на пенсию. Его жена говорит, что она смутно помнит девочку по имени Мэри и ее мать. Он вернется домой в два часа, и мы можем к ним приехать, она разрешила.
Мередит сидела напротив Патрика О'Ши в гостиной его дома в Армли. Она совсем не помнила его лица – Мередит поняла это сразу же, как только его увидела. Очевидно, этот провал в памяти так и не удастся восполнить. Бывший полицейский был высоким, хорошо сложенным темноволосым мужчиной с приятными манерами.
– Ты была такой милой маленькой девочкой, – улыбаясь, сказал он. – Мэриголд. Это имя мне всегда казалось очень красивым. Но вернемся к тому дню. Ты прибежала ко мне в будку и была очень расстроена. Плакала. Ты решила, что твоя мама умерла…
– Это было не так? – быстро перебила Мередит.
– Нет. Но она серьезно заболела. Значит, ты прибежала ко мне в будку. Я взял тебя на руки, чтобы побыстрее дойти. Ты так плакала, так плакала! Твоя мать сидела на стуле в кухне белая как мел. Сразу было видно, что она очень больна. По крайней мере, я так подумал. Она сказала, что в то утро потеряла сознание. Я вызвал «Скорую», машина приехала через пятнадцать минут. Они увезли твою мать в лидсскую больницу.
– А что стало со мной? – Мередит не отрывала глаз от Патрика О'Ши.
– Последнее, что она мне сказала, когда ее увозили в больницу, было: «Позаботьтесь о Мэри, констебль О'Ши». И я позаботился. Я посоветовался со своим сержантом, и мы решили, что самое лучшее – отправить ребенка в «Дом доктора Бернардо», пока матери не станет лучше. Это детский дом в Лидсе.
– Ну а потом, когда моя мать выздоровела?
– Насколько я помню, вы снова перебрались в Хотторн-коттедж. Но, по-моему, дела у нее никак не шли на лад. Хотя она и пыталась бороться, искала работу.
– А мой… отец?
– Про него я ничего не знаю. Так, какие-то мелочи. Кэти сказала мне однажды, что он ее бросил и уехал в Канаду. Это все, что я знаю. Полагаю, он так и не вернулся.
– Я его совсем не помню. Наверное, он оставил нас, когда я была совсем крошкой.
– Очевидно, так, – кивнул Патрик.
– Вы думаете, моя мать снова заболела, мистер О'Ши?
– Да, это точно. Во второй раз она попала в больницу… кажется, это случилось в следующем году… в пятьдесят седьмом, если мне не изменяет память.
– Значит, меня снова отправили в детский дом?
– Возможно. Да, скорее всего. За тобой некому было присматривать. С тех пор я потерял вас обеих из виду. В результате так и не знал, что с вами произошло. Из Хотторн-коттеджа вы внезапно исчезли, туда въехала другая семья. И твою мать я больше никогда не видел, Мэри. То есть я хочу сказать, миссис Стреттон. Правда, несколько лет назад я слышал, что она работает в Лидсе.
– Где?!
– Дай-ка подумать… В магазине одежды, точно. Шикарный такой, на главной торговой улице. Называется «Парижская мода».
– Он до сих пор существует?
– Ну конечно.
– Как я уже говорила, констебль О'Ши, мы с матерью были разлучены. Меня вывезли за границу. Я всегда считала, что она умерла. Но тут внезапно обнаружилось, что она жива. Я должна ее найти.
– Понимаю. В телефонном справочнике ее нет?
– Нет.
– Тогда, может, в «Парижской моде» кто-нибудь знает, где сейчас миссис Сандерсон?
– Он очень милый, правда? – сказала Патси, когда они оставили дом констебля О'Ши, сели в машину и поехали в город. – Но ты его так и не вспомнила?
– Нет, Патси, как ни старалась, – вздохнула Мередит. – Видимо, этот кусочек памяти прочно заблокирован. Мне так хочется вспомнить те дни, но все безрезультатно. Только какие-то отдельные вспышки – как у больного амнезией.
– Не переживай. Наверняка мы что-нибудь узнаем в «Парижской моде».
– Не уверена. Честно говоря, Патси, у меня такое ощущение, что мы гоняемся за химерами. Все же это случилось тридцать восемь лет назад. Просто невозможно, чтобы моя мать по-прежнему работала в «Парижской моде». И вряд там ее помнят.
– Ты не можешь знать это наверняка, Мередит. Давай съездим в магазин, спросим. А вдруг кто-нибудь вспомнит Кэти Сандерсон или выведет нас на ее след?
– Мы, конечно, можем поехать, но тебе не приходило в голову, что моя мать давно не живет в Йоркшире? Она запросто могла переехать. Мир ведь огромный.
– Я понимаю, о чем ты, дорогая, но мне кажется, ты не права. Интуиция мне подсказывает, что твоя мать где-то близко. Вот увидишь, мы ее найдем.
Мередит промолчала. Патси украдкой взглянула на нее, и сердце ее упало: выражение лица Мередит было совсем унылым.
Некоторое время они ехали в молчании, потом Патси сказала:
– Не уверена, что нам удастся припарковаться в Лидсе. Давай лучше поедем в «Королевский отель», оставим машину там. А оттуда до торговой улицы пять минут ходьбы.
– Как хочешь. Я не помню торговую улицу. Только базар.
Но двадцать минут спустя, когда они шли по главной торговой улице, Мередит неожиданно остановилась и схватила Патси за руку.
– Здесь где-то рядом универмаг «Маркс и Спенсер». Я вспомнила. Моя мама любила туда ходить, она покупала там белье. – Перед ее мысленным взором вдруг возникла картина: вот она идет по улице, держась за мамину руку. – Мама покупала мне здесь мороженое. А однажды я споткнулась и уронила стаканчик. Мне стало очень обидно, и я заплакала. А мама меня утешала и отдала мне свое мороженое…
– Вот видишь, ты еще что-то вспомнила, – обрадовалась Патси. – А вот и «Парижская мода».
Патси толкнула дверь, и они оказались в дорогом модном магазине. К ним немедленно подошла молодая женщина в изящном черном платье.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – вежливо спросила она и улыбнулась. – У нас есть чудесные модели, только что получили из Парижа.
– Да-да, мы знаем, вы продаете замечательную одежду, – ответила Патси, – но мы пришли не покупать. Нам нужен ваш управляющий.
– У нас нет управляющего, – ответила молодая женщина. – Всеми делами занимается сама владелица, миссис Коэн.
– Вот как? А можно ли ее увидеть?
Женщина кивнула.
– Она в своем кабинете, я сейчас ее приглашу.
Довольно скоро из-за ширмы, отделяющей салон магазина от кабинета хозяйки, появилась стройная, элегантно одетая женщина лет пятидесяти.
– Я – Гилда Коэн, – представилась она, протягивая руку Патси.
– Очень приятно, миссис Коэн. Я Патси Кентон, а это моя подруга миссис Стреттон.
– Рада познакомиться, миссис Стреттон. Мередит улыбнулась.
– Миссис Коэн, я разыскиваю женщину, которая когда-то работала в вашем магазине. Но это было много лет назад. Боюсь, с тех пор прошло слишком много времени.
– Кого же вы ищете? – с любопытством спросила миссис Коэн.
– Мою мать. Она работала здесь в конце пятидесятых или в начале шестидесятых. Ее звали, то есть… ее зовут Кэти Сандерсон. Нас разлучили, когда я была совсем маленькой, и я всегда считала, что моя мать умерла. Но недавно у меня появились основания считать, что она жива. Я хочу найти свою мать.
– Это так понятно, миссис Стреттон. Уверена, вы найдете ее. Действительно, Кэти Сандерсон работала здесь, когда хозяйкой магазина была моя мать, мне он достался по наследству. Я училась в колледже, но Кэти я немного помню. Чудесная женщина. Моя мать ее очень любила и жалела, когда та ушла.
– Когда это случилось, миссис Коэн? – спросила Мередит.
– По-моему, в середине или в конце шестидесятых. Но что же мы стоим посреди магазина? Пройдемте в мой кабинет. Хотите чаю?
– Нет, спасибо, – поблагодарила Мередит.
Патси тоже отказалась от чая, и они проследовали в кабинет миссис Коэн. Мередит с Патси устроились на диване, хозяйка села за свой стол.
– Повторю: моя мать очень любила Кэти, опекала ее и очень сожалела об ее уходе.
– А вы не знаете, куда она ушла?
– Она вернулась в свой родной город Харрогейт и стала работать в магазине «Джегер». Моя мать однажды сказала мне, что Кэти чувствовала себя несчастной в Лидсе. Мама называла ее «моя несчастная птичка», хотя я не понимала почему. Я рано вышла замуж и родила, в те времена я в магазине не работала. Поэтому я мало что знаю. Но и моя мать, и все остальные очень тепло отзывались о Кэти. Ее любили. Мередит вздохнула.
– Вряд ли она продолжает работать в «Джегере». Как вы думаете, миссис Коэн?
– Не работает, я это точно знаю. Она проработала там года два, а потом ушла. В последний раз я слышала о ней от своей матери, она рассказывала, что Кэти работает в Харрогейте в магазине «Пляс Вандом» – это модный бутик. – Гилда Коэн склонила голову. – Если бы моя мать была жива, она бы могла много рассказать о Кэти.
Мередит сочувственно поглядела на миссис Коэн.
– Примите мои соболезнования.
– Да, мы все о ней горевали. Но все-таки она дожила до девяноста лет и всегда была полна сил и энергии. Ни дня не болела.
Они немного помолчали, и Патси спросила:
– Значит, сейчас Кэти Сандерсон работает в «Пляс Вандом»?
– Не уверена, миссис Кентон. Я слышала, что она оттуда ушла. И кажется, уехала из Харрогейта.
– Снова тупик, – удрученно констатировала Мередит.
Гилда Коэн предложила:
– Хотите, я позвоню Аннет Александер, владелице этого бутика? Может быть, у нее остался адрес Кэти?
– Правда? Это вас не затруднит? – оживилась Мередит. – Впрочем, мы обязательно съездим в Харрогейт. – Она взглянула на часы. – Сейчас только половина пятого.
– Действительно, – согласилась Патси. – Мы сможем заехать туда по пути в Райпон и повидаться с хозяйкой бутика.
– Я позвоню прямо сейчас, – сказала миссис Коэн. – Буду рада помочь вам.
Она набрала номер.
– Это Гилда Коэн, могу я поговорить с миссис Александер? – Потом прикрыла трубку ладонью и объяснила: – Сейчас ее позовут. Она прощается с покупательницей. Алло! Аннет? Как поживаешь?
После взаимных приветствий Гилда Коэн перешла к делу:
– У меня в кабинете сидят две дамы, которые разыскивают Кэти Сандерсон. Я знаю, что она давно от тебя ушла, но, может быть, у тебя сохранился адрес или телефон? – Некоторое время она слушала. – Правда? Подожди, я сейчас спрошу. – Миссис Коэн снова прикрыла трубку рукой и сказала: – Миссис Александер говорит, что ваша мать вышла замуж. Но Аннет не может припомнить, как его звали. Она сможет с вами связаться, если вдруг все же вспомнит?
– Скелл-Гарт-хаус, Райпон, телефон в Райпоне 42900, – быстро ответила Патси.
Гилда Коэн повторила это миссис Александер. Поблагодарив и попрощавшись, она повесила трубку и посмотрела на Мередит:
– Если бы моя мать была жива, она бы очень обрадовалась, узнав, что Кэти наконец вышла замуж. Мама переживала за нее, всегда говорила, что у Кэти была трагическая жизнь.
– Огромное спасибо за помощь, миссис Коэн, – тихо сказала Мередит и встала. – Вы так нам помогли.
– Да, большое спасибо, – поднялась и Патси.
– Не стоит благодарности, я с удовольствием бы сделала еще что-нибудь, если бы это могло вам помочь найти вашу мать, миссис Стреттон. Аннет – очень обязательный человек, и я уверена, если она вспомнит фамилию человека, за которого вышла замуж ваша мать, она непременно позвонит.
– Очень на это надеюсь.
Гилда проводила их до дверей и на прощанье сказала:
– Миссис Стреттон, я была бы вам очень благодарна, если бы вы мне позвонили, когда найдете Кэти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28