– Если моя мать не умерла – а согласно этим папкам, так оно и есть, – значит, она жива. И живет где-то, возможно, даже в Англии. – Мередит глубоко вздохнула и сжала руку Патси. – Почему же она рассталась со мной, когда я была такой крошкой? Почему, Господи Боже, она отправила меня в приют, да еще не куда-нибудь, а в Сидней? На другой конец света. Почему? Почему, Патси?
У Патси сжалось сердце: таким печальным и растерянным было лицо Мередит. Что тут скажешь? Патси сглотнула комок в горле и тихо ответила:
– Не знаю, дорогая, не имею ни малейшего понятия.
– Она не хотела меня, вот и отослала прочь. – Мередит всю трясло, и она прислонилась к стене, прикусив губу. На мгновение она онемела, перед глазами все поплыло.
Видя, в каком состоянии находится сейчас подруга, Патси решительно заявила:
– Вот что, если твоя мать жива, а в этом мы теперь уверены, то мы ее отыщем. Чего бы нам это ни стоило! Пошли обратно, надо найти твое свидетельство о рождении.
– Зачем? – безразлично спросила Мередит. – Что нам это даст?
– Мы сделаем копию. Если ты на самом деле родилась в Англии, а не в Австралии, твое рождение должно быть зарегистрировано в одной из красных папок.
– Как свидетельство о рождении поможет отыскать мою мать?
– В свидетельстве о рождении содержится масса всяких сведений. У меня есть свидетельства и о моем рождении, и о рождении детей. Там имя отца, его профессия. Имя матери, ее девичья фамилия. Место рождения ребенка, адрес родителей, естественно – дата и год рождения. Вполне достаточно для того, чтобы начать поиски. И кроме того, наверняка тебе захочется иметь свое собственное свидетельство о рождении. Это тебя успокоит.
Мередит кивнула, но ничего не сказала. Ей не хотелось разыскивать свидетельство о рождении. А вдруг его нет? Ей тогда будет совсем плохо.
Продолжая уговаривать, Патси вела подругу в противоположный конец зала – к красным папкам. Через пятнадцать минут они узнали, что Мередит действительно родилась в Великобритании. Факт ее рождения был зарегистрирован.
– Вот видишь, я была уверена, что мы тебя найдем в этой миленькой красной папочке, – радовалась Патси. – Сейчас мы закажем копию твоего свидетельства о рождении. Может, они успеют ее сделать сегодня же.
Патси взяла со стола бланк, сунула его Мередит и приказала:
– Заполни, и мы отдадим его в окошко, где заказывают копии.
Мередит послушно взяла ручку. В окошке им сказали, что срочный заказ стоит двадцать фунтов и будет готов завтра в это же время.
В пятницу ровно в четыре часа Мередит и Патси снова пришли в Дом святой Екатерины. Через минуту они держали в руках копию свидетельства о рождении Мередит. Затем вышли на улицу и поймали такси.
В машине они наконец смогли внимательно прочитать документ. Полное имя матери: Катарина Спенс Сандерсон. Имя отца: Дэниел Сандерсон, профессия: бухгалтер. «Может, поэтому у меня такая хорошая память на числа», – подумала Мередит. Место рождения: Лидс, Армли, Грин-хилл-роуд, 3. Адрес, где проживают родители: Лидс, Армли, переулок Бек-лейн, Хотторн-коттедж. Дата рождения ребенка: 19 мая 1951 года. Ребенок зарегистрирован 19 июня матерью. Имя ребенка: Мэриголд Сандерсон.
– Вон сколько ты теперь о себе знаешь. – Патси радостно сжала руку подруги.
– Больше чем когда бы то ни было. – Мередит справилась с волнением и продолжила: – В детстве и ранней юности меня так мучило, что я никто. Если ты не знаешь, кто ты, то начинаешь всего бояться. Тебя словно нет на этом свете. И тогда я решила придумать саму себя.
– Это свидетельство о рождении много значит для тебя.
– Да, очень. Понимаешь, это вроде подтверждения того, что я на самом деле существую. – Мередит с трудом выдавила из себя улыбку. – Ну ничего, зато день рождения я отмечаю правильно. Хоть с этим в приюте не напутали.
– Каковы наши дальнейшие шаги? Ох, Господи, какой глупый вопрос! – Патси виновато улыбнулась. – Ты, конечно же, едешь в Лидс.
– Завтра, Патси. Все равно нам надо в воскресенье ехать в Райпон, просто выеду на день раньше.
– Я тебя отвезу.
– Но…
– Никаких «но», – решительно перебила Патси. – Во-первых, тебе понадобится моя помощь и мое знание здешних мест. И Лидс, да и вообще весь Йоркшир я знаю как свои пять пальцев, а тебе все равно необходим провожатый. Кроме того, я очень за тебя беспокоюсь, Мередит, и не желаю, чтобы ты в таком состоянии путешествовала в одиночку. Твои нервы и так на пределе. Ты разыскиваешь давно потерянную мать, и кто знает, что ты можешь раскопать в процессе этих поисков. Так что лучше, если рядом с тобой будет друг.
– Особенно такой замечательный друг, как ты, Патси. Спасибо. Спасибо тебе за все.
– Мы выедем завтра на рассвете и доберемся до Лидса часа за два с половиной. Ну в крайнем случае за три. Дорога в это время относительно свободна. А первую остановку мы сделаем в Армли у Хотторн-коттеджа.
– Ты знаешь это место?
– Как ни странно, да. У моего дяди была там ткацкая фабрика, а сам он жил неподалеку, в Фарнли. Мы ездили к нему с родителями и обычно проезжали мимо Армли. А ты и вправду помнишь Хотторн-коттедж?
– Очень смутно. Домик у реки. А в реке – всякая живность… утки…
– Чем больше мы говорим, тем больше ты вспоминаешь, это совершенно точно, – покачала головой Патси. – Психоаналитик ведь говорила, что так и будет?
– Да.
Такси остановилось перед гостиницей «Кларидж». Выйдя из машины, Патси взяла Мередит под руку.
– Пойдем-ка в бар, отпразднуем.
– Что отпразднуем? Патси рассмеялась.
– Я всегда говорила, что сделаю из тебя настоящую йоркширку. А теперь мне и стараться не надо, потому что ты и есть самая настоящая йоркширка. За это надо выпить.
Телефон уже звонил, когда Мередит вошла в свой номер. Она подбежала и схватила трубку.
– Алло?
И услышала голос Люка:
– Ch?rie, comment tu vas?
– Очень хорошо, дорогой. Я как раз собиралась звонить тебе в Париж. Знаешь, что сегодня произошло? Я узнала, что моя мать жива.
– Mon Dieu. – Люк замолчал, пораженный, потом спросил: – Но как ты это обнаружила?
Мередит подробно рассказала ему обо всем и добавила:
– Завтра мы едем в Йоркшир. Начнем поиски.
– Хочешь я прилечу и поеду с тобой?
– Нет, милый, в этом нет необходимости. Конечно, мне очень хочется тебя увидеть, но не надо. Со мной будет Патси. Она знает Йоркшир как свои пять пальцев.
– Ну хорошо. Ты хочешь, чтобы тебя ничто не отвлекало от поисков. Но имей в виду: я буду постоянно о тебе думать. Позвони мне завтра, ch?rie. Я очень за тебя волнуюсь. Я люблю тебя.
22
Подруги выехали в воскресенье рано утром и через три часа, как и рассчитывали, прибыли в Лидс. Патси объехала стороной шумную центральную площадь и выехала на Станнингли-роуд, ведущую в Армли. Им пришлось несколько раз спросить дорогу, но вскоре они благополучно добрались до переулка Бек-лейн.
Медленно ведя машину, Патси повернулась к Мередит и спросила:
– Ну как, это место не кажется тебе знакомым?
– Пожалуй, нет. Все здесь какое-то обыкновенное, улица маленькая, взгляду не за что зацепиться. Хотя маленькому ребенку окружающий мир всегда кажется больше и интереснее, чем он есть на самом деле. И страшнее.
– Да, правда, – согласилась Патси. – Кажется, переулок заканчивается тупиком.
Мередит выглянула в окно и стала разглядывать окружающий пейзаж.
– Я не понимаю, почему не видно реки.
– Наверное, сейчас увидим. Вчера я смотрела по карте – река Эйр и Ливерпульский канал почти примыкают друг к другу и текут параллельно. Мы проходили в школе, но я забыла. Две эти водные артерии где-то впереди, сейчас мы должны их увидеть.
Переулок Бек-лейн резко обрывался полуразрушенной кирпичной стеной, за которой простиралось большое поле. Патси припарковалась и вылезла из машины.
– Пойдем посмотрим, – позвала она. Мередит последовала за ней.
Подруги огляделись. Они стояли посреди большого пустынного поля, где не было ни домов, ни каких-либо других строений. Но в нескольких шагах находился завалившийся набок деревянный забор и в нем калитка. Мередит внимательно смотрела в ту сторону.
– Я не видела этой калитки, когда мы проезжали, – заметила она. – Куда она ведет?
Мередит и Патси подошли к калитке, висевшей на ржавых петлях, отворили ее и обнаружили тропинку. Тропинка заросла травой и сорняками и была едва видна. Она вела к разрушенному зданию, вернее, к груде кирпичей, деревянных досок и другого мусора.
– Неужели это Хотторн-коттедж? – недоуменно спросила Патси.
– Возможно, – спокойно ответила Мередит.
Ее вдруг охватило острейшее разочарование. Пока они ехали сюда из Лондона, она представляла себе, что домик по-прежнему стоит на своем старом месте, а ее мать продолжает там жить. Но это были слишком уж смелые мечты, сейчас она это поняла. «Какая я дура, – обругала себя Мередит, – захотела, чтобы по прошествии сорока лет все осталось, как прежде. Увы, все изменилось».
Мередит обошла несколько раз вокруг разрушенного здания, потом обернулась к реке, которую отсюда было хорошо видно. Река посверкивала на солнце, за ней действительно протекал канал. Мередит удивленно подумала, почему ребенком она никогда не замечала, что оба потока текут параллельно. Потом поделилась своими сомнениями с Патси.
– Но ты же была очень маленькой, дорогая, – объяснила Патси. – Лет пять-шесть. Ты просто не обращала внимания. Или забыла.
– Наверное, ты права, – слабо улыбнулась Мередит. – К тому же я была не такой высокой, как сейчас, и могла этот канал просто не видеть.
– Тоже верно, – рассмеялась Патси. Мередит стояла возле груды мусора и задумчиво смотрела на реку. Надо попытаться сосредоточиться на прошлом, как советовала доктор Бенсон.
И вдруг перед мысленным взором Мередит возникли маленькая аккуратная лужайка с цветником, садик, за ним – старая кирпичная стена, увитая дикими розами.
Рванувшись вперед, Мередит быстро миновала заброшенный сад и направилась к реке. Стена теперь превратилась в груду кирпичей, но дикие розы вились по-прежнему, и было ясно, что летом здесь все будет в цвету.
У Мередит защемило сердце. Она узнала это место. Тут она увидела на берегу большой камень и застыла как вкопанная. В памяти все всплыло так ясно и отчетливо.
Вот она, маленькая девочка, сидит на этом камне и мечтает. Это ее любимое место, камень так красиво возвышается над берегом. Отсюда она наблюдает за жизнью реки.
Мередит села на камень и стала смотреть на гладкие камешки, усеявшие дно реки. Она вспомнила, с каким интересом наблюдала за всякой речной живностью, как веселилась проделкам утиного семейства, следила за полетом ржанок и других птиц.
Обняв руками колени, Мередит склонила голову и закрыла глаза. И начала вспоминать…
Мама… У нее золотистые волосы и голубые глаза. Такие же ослепительно голубые, как небо. Мама любит девочку, сидящую на камне, любит до безумия. Девочка составляет смысл ее жизни.
Почему же она меня отослала от себя? Почему?
Мередит не знала. Только Кэти Сандерсон сможет ответить на этот вопрос. Если, конечно, они ее найдут, что представляется маловероятным.
К Мередит вернулась прежняя боль – боль, терзавшая ее все детские годы. «Мама, мама, где ты?» – звучал в ушах плач маленькой девочки. У Мередит защемило сердце. Как же она мечтала в детстве увидеть милое лицо матери, обнять ее, прижаться всем телом, услышать нежный убаюкивающий голос. Детская память сохранила, хоть и глубоко под спудом, образ матери – милое лицо, сверкающую голубизну глаз, нежный аромат… Образ матери, которая никогда не переставала любить свою дочку… Ее матери. Кэти Сандерсон.
Едва сдерживая слезы, Мередит нервно сглотнула. У нее вдруг заболело горло.
– С тобой все нормально? – с беспокойством спросила Патси.
Мередит не ответила, она просто была не в состоянии говорить. Она села очень прямо и пальцем смахнула слезы.
– Не понимаю, почему она это сделала, – сказала наконец Мередит. – Еще пять минут назад мне казалось, что мы ее никогда не найдем. Но сейчас я считаю, что мы просто обязаны это сделать. Только для того, чтобы спросить: почему?
Патси молчала. Слова Мередит подействовали на нее очень сильно, она расстроенно кивнула.
Наконец Мередит встала, подошла к подруге и посмотрела ей прямо в глаза.
– Понимаешь, Патси, моя мама очень сильно меня любила. Так же, как я люблю Кэт и Джона… Вот поэтому я и не могу понять, что произошло. Здесь кроется какая-то тайна.
Патси обняла подругу.
– Мы ее разыщем, обещаю тебе.
Они медленно пошли обратно через заросший сад. Показав на груду камней и досок, Патси спросила:
– Так ты полагаешь, это Хотторн-коттедж? Мередит застыла на месте. Она смотрела на разрушенный дом, но видела Хотторн-коттедж таким, каким он был тридцать восемь лет назад. Сверкающие белизной кружевные занавески на окнах, медные кастрюли, висящие на стенах кухни. Чистенькая спаленка, на кровати – покрывало с розами. И услышала нежный голос:
С девяти и до шести
Может всякий, млад и стар,
В эту лавку забрести.
Погляди, какой товар!
Голос затих.
– Да, – тихо сказала Мередит. – Это Хотторн-коттедж. Вернее, то, что от него осталось.
– Вот – Хилл-роуд, дом 3. – Машина медленно выехала на нужную им улицу, и Патси показала на большой, с коваными воротами, дом в викторианском стиле. – Раньше здесь был родильный дом, в нем ты и родилась, Мередит. Я сейчас вспомнила: мы приезжали сюда с тетушкой, когда у моей кузины Джейн родился первенец. Они жили на холме, я тебе покажу, когда поедем обратно.
Мередит с интересом посмотрела на дом и спросила:
– Ты говоришь, раньше здесь был роддом.
А что теперь?
– Точно не знаю, – ответила Патси. – То ли обычная больница, то ли дом для престарелых, не помню. Хочешь, зайдем и посмотрим? – предложила она.
Мередит отрицательно качнула головой.
– Нет, не стоит. Интересно, а где меня крестили?
Повернув ключ зажигания, Патси задумчиво предположила:
– Очевидно, в церкви Иисуса в Армли. Поедем туда?
– Нет, вряд ли я там что-то вспомню. Но все равно спасибо, дорогая.
– А базарная площадь в Лидсе? Хочешь, мы там остановимся, походим? Вдруг у тебя всплывут старые воспоминания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28