Джек тоже скоро стал во всем на нее полагаться. Мередит рассказывала, что он учил ее управлять отелем, всему, что сам знал о гостиничном деле. Да, о том времени и о Сильверах Мередит говорила много и охотно. Но она никогда не упоминала о своей жизни в Австралии. Фактически все, что существовало до ее приезда в «Серебряное озеро», было покрыто мраком. Словно та часть ее жизни представляла собой тайну, которую Мередит никому не хотела открывать. Патси не имела привычки совать нос не в свое дело, поэтому не задавала никаких вопросов. Она уважала право Мередит на личную тайну. Мередит повернулась к ней и сказала:
– Может быть, тебе покажется это смешным, но у меня такое ощущение, что ты явно предпочитаешь гостиницу в Райпоне. «Скелл-Гарт» тебе больше нравится, так?
Эти слова застали Патси врасплох.
– Почему ты так считаешь?
– Просто знаю. Достаточно тебя послушать, и все ясно как дважды два. К тому же ты очень любишь Йоркшир, ты ведь там выросла.
– Я снова тебе повторю: я хочу, чтобы ты выбрала сама. Правда-правда. Не хочу на тебя давить.
– Что-то не так с гостиницей в Озерном крае?
– Отнюдь. Ты сама видела фотографии.
– Да, на снимках все выглядит просто великолепно. Ты говоришь, что отель очень хорош, прекрасно отделан, но я чувствую: что-то в тебе противится этой покупке. Я тебя отлично изучила.
– Там слишком много подушек, – пробурчала Патси.
Мередит расхохоталась.
– Никак не можешь забыть, – сказала она, вспоминая, что именно так сама отозвалась о гостинице, которую они собирались купить полгода назад. – Значит, ты считаешь, там перебор по части украшательства?
– Что-то вроде этого… Везде роскошь и комфорт, сразу расслабляешься. Но, несмотря на все эти чудесные драпировки и ковры, на красивую старинную мебель, в «Херонсайде» нет изюминки. Ты всегда говоришь, что для отеля очень важно быть необычным, немного даже странным, – именно это придает ему неповторимый шарм.
– Оригинальность – это то, что мы особенно ценим. – Мередит покосилась на подругу и кивнула в подтверждение своих слов. – Да, я вижу, что «Херонсайд» тебе явно не нравится.
– Просто он меня совсем не трогает, – призналась Патси.
– Слушай, а зачем мы тогда туда едем? Почему бы нам не отправиться прямо в Райпон?
– Потому что «Херонсайд» – отличная гостиница, и я хочу, чтобы ты сама ее посмотрела. Она не потребует больших затрат, так как уже была переоборудована два года назад; вдобавок природа там красивая. И вообще я не уверена, что права. Мередит, я действительно очень хочу, чтобы ты сама решила.
– Ладно. Но ты редко ошибаешься, Патси. И вкусы у нас с тобой одинаковые.
9
Утро вторника выдалось солнечное, чистое и холодное – Мередит любила такое начало дня. На ослепительно голубом небе не было ни единого облачка, солнце пока дарило мало тепла, но зато уж сияло вовсю.
Стрелки часов показывали девять, когда Мередит, надев ботинки и дубленку, пришла в Стадли-парк. Она торопливо шагала по длинной аллее, где росли величественные старые липы. Аллея вела к церкви, видневшейся на вершине холма. Миссис Миллер сказала, что оттуда до аббатства всего несколько минут пешком.
Вчера днем, приехав в Райпон, они с Патси отправились прямиком в «Скелл-Гарт-хаус». Расположенная между двумя деревеньками Стадли-Ройял и Элдфильд, усадьба стояла на берегу реки Скелл, а на противоположном берегу возвышалось аббатство Фонтейнс.
Познакомив чету Миллеров с Мередит, Патси объяснила хозяевам, что они хотели бы остановиться на ночь в «Скелл-Гарт». Зимой, да еще среди недели, свободных номеров было предостаточно, и Клаудиа Миллер предоставила гостям самим выбрать себе комнаты.
– Думаю, нам подойдут смежные номера наверху, – сказала Патси, шагая следом за хозяйкой по широкой лестнице. – Те, что выходят окнами на аббатство Фонтейнс.
Едва войдя в комнату, Патси потащила Мередит к окну.
– Ты только взгляни, какая красота! – воскликнула она. – Посмотри на аббатство! Это одна из двух знаменитейших руин Англии.
Мередит обвела взглядом пологие лужайки и сады, покрытые сейчас снегом, и впилась глазами в аббатство. Оно возвышалось посреди белоснежного поля – огромное, темное, величественное; его четкий силуэт на фоне зеленовато-серого неба поражал древней таинственной красотой. У Мередит перехватило дух. Действительно, зрелище потрясающее! По-другому и не скажешь, подумала она.
– Аббатство на удивление хорошо сохранилось, – заметил Билл Миллер. – Там все время работают каменщики: стараются уберечь его от разрушения. Сами понимаете – национальное достояние.
В этот самый момент Мередит, сама не понимая зачем, решила посмотреть на аббатство поближе. Руины аббатства каким-то странным образом притягивали ее к себе.
Подруги выпили с Миллерами чаю, а остаток дня решили посвятить осмотру «Скелл-Гарт-хаус», построенного еще в девятнадцатом веке. К тому времени, когда они обсудили с хозяевами все достоинства и недостатки отеля, уже стемнело. «Я схожу туда завтра, перед отъездом», – подумала Мередит, преисполненная твердой решимости наведаться в аббатство – решимости, причины которой сама не понимала.
На следующее утро, когда она заканчивала свой завтрак, в столовую вошла Клаудиа Миллер и спросила, не надо ли чего-нибудь еще. Мередит воспользовалась случаем и спросила, как добраться до аббатства Фонтейнс.
– Вы можете дойти пешком, это удобнее всего. Только наденьте сапоги, если вы взяли их с собой, или хотя бы ботинки. Дорогу развезло от снега. – И Клаудиа подробно объяснила, как пройти к аббатству.
«Я уже почти пришла», – сказала себе Мередит, взобравшись наконец на вершину холма. Она оглядела церковь, столь живописную под снегом, и памятник, стоявший неподалеку, потом взглянула на озеро внизу, сверкавшее на солнце. Чуть поодаль, вверх по течению реки Скелл, и располагалось аббатство.
Мередит стояла на холме и, прикрыв рукой глаза от солнца, смотрела на руины. Ей показалось, что сегодня аббатство выглядит еще внушительнее, чем вчера. Так оно и есть, ведь сейчас она стоит почти рядом с ними и смотрит не через окно, а при ярком утреннем солнце.
Неожиданно Мередит вздрогнула, словно ее обожгло ледяным дуновением ветра. Но сегодня ветра не было и в помине. «Кто-то прошел по моей могиле», – пробормотала она себе под нос и вдруг сообразила, что сказала какую-то странную фразу, которую никогда в своей жизни не употребляла.
Непонятное чувство охватило ее. Мередит стояла совершенно спокойно, но все ее чувства были напряжены. И тут внезапно она поняла, что это было: действительное ощущение, что она уже была здесь, стояла на этом самом месте, на этом самом холме и глядела на эти средневековые руины. Пейзаж вокруг был ей знаком. Мередит снова вздрогнула. «Deja vu», как говорят французы, «уже виденное однажды». Но она никогда в жизни здесь не бывала, она вообще никогда не была в Йоркшире.
Эти древние руины что-то пробудили в ней. Они манили ее, настойчиво звали к себе. И Мередит торопливо начала спускаться с холма, снег хрустел под ногами. Она почти бежала, поскальзываясь и спотыкаясь. Несколько раз чуть не упала, но бег не замедляла.
Наконец, совершенно выбившись из сил, она остановилась посреди разрушенного монастыря.
Крыши на нем не было, и ярко-голубое небо раскинулось над головой, словно огромный шатер, и огромные полукруглые окна без стекол усиливали это впечатление. Медленно поворачиваясь, Мередит осмотрелась. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на взмывающие ввысь каменные стены с зазубренными краями, на частично уцелевшие огромные колонны с капителями, покрытыми снегом. Время здесь словно остановилось.
Мередит залюбовалась этой величественной картиной, и вдруг ее сердце стиснуло странное чувство утраты. Такое острое, сильное, всеподавляющее, что из глаз сами собой брызнули слезы. Горло перехватило, и Мередит снова поразилась самой себе.
«Здесь у меня что-то отняли… Что-то, представляющее для меня огромную ценность. Я была здесь раньше. Я знаю это древнее место… Это каким-то образом составляет часть меня самой. Что же я здесь потеряла? Господи, что? Что-то дороже, чем жизнь. Частичку своей души… своего сердца. Почему мне так кажется? Что могут значить для меня эти руины?» У Мередит не было ответов на эти вопросы.
Она неподвижно стояла в этих каменных стенах, и горячие слезы текли по замерзшим щекам. Мередит закрыла глаза, не понимая, что же происходит, почему так горестно сжимается сердце. У нее что-то отняли. Или кого-то. Кого-то, кого она любила. Да? Уверенности не было. Одно Мередит знала точно: сейчас она чувствует себя так, словно пережила в жизни огромную потерю.
Открыв глаза, она медленно подошла к монастырской стене и прижалась лбом к истертым временем камням. Вечное безмолвие этих древних камней немного успокоило ее.
Где-то высоко в небе вскрикнула птица. Внезапный порыв ветра пронесся по развалинам, словно кто-то простонал среди руин, и снова все стихло.
Мередит, как сомнамбула, направилась к часовне. Она знала дорогу. В часовне было тихо, ни малейший ветерок не залетал под ее сводчатые залы.
«Боль, – подумала Мередит. – Почему я испытываю боль и отчаяние? Почему это место на меня так действует? Что может значить для меня аббатство Фонтейнс?» Она не знала. За этим скрывалась какая-то тайна.
Когда час спустя Мередит вернулась в «Скелл-Гарт», Патси уже ждала ее в гостиной.
– Господи Боже, да ты вся закоченела! – воскликнула она. – Садись поближе к огню и выпей чего-нибудь горячего, прежде чем поедем в аэропорт.
– Со мной все в порядке. – Мередит сняла дубленку, подошла к камину и протянула руки к огню.
– Я ушам своим не поверила, когда Клаудиа сказала, что ты пошла в аббатство Фонтейнс. В такую погоду! Подождала бы, и я отвезла бы тебя туда после завтрака. По крайней мере, хоть подкинула бы поближе.
– Я очень хорошо прогулялась. – Мередит села в кресло и стала смотреть на пляшущие языки пламени.
– Пойду закажу горячего чаю, – вскочила Патси. – Может, хочешь чего-нибудь съесть? Может, булочек к чаю? Я знаю, ты их так же любишь, как я.
– Нет, спасибо, не сейчас. Вот чаю – с удовольствием.
Вернувшись, Патси с любопытством поглядела на Мередит.
– Может, я говорю глупости, но ты такая бледная, будто увидела привидение, – усмехнулась она и добавила: – Там с тобой гуляла парочка монахов?
Обычно Мередит с юмором реагировала на подобные шутки, но сейчас она не рассмеялась в ответ, а лишь молча нахмурилась. Патси серьезно посмотрела на подругу.
– Что-нибудь случилось, Мередит? – спросила она.
Мередит помолчала, потом с усилием произнесла:
– Ничего особенного. Просто в аббатстве мне стало не по себе.
– О чем ты?
– Эти руины меня странным образом притягивали к себе. Как магнит. Представляешь, от церкви до аббатства я почти бежала. Два раза чуть не упала. Мне не терпелось оказаться посреди этих руин. А когда оказалась там, то поняла, что очень хорошо знаю это место. Оно мне удивительно знакомо! А потом со мной что-то случилось… Я ощутила чувство огромной утраты. Такое сильное, что я вздрогнула. Сама не могу объяснить, правда. – Она взглянула на Патси. – Ты, наверное, думаешь, что я тронулась… Но я точно знаю: аббатство Фонтейнс для меня что-то означает. Что-то особенное. Но пока я не могу понять что и почему. До вчерашнего дня я никогда о нем не слышала. И в жизни не видела.
Патси подумала и сказала:
– Да, не видела и не слышала. Во всяком случае, в этой жизни. Но, может быть, видела в другой. В прошлом… в прошлой жизни. Ты веришь в реинкарнацию?
– Не знаю, – покачала головой Мередит. – Сказать, что не верю, было бы слишком высокомерно… – Она пожала плечами, несколько смутившись. – Мы мало что знаем о мире, в котором живем.
– Может, ты видела кино, ну, документальный фильм об аббатстве? Потому оно и показалось тебе знакомым? – предположила Патси.
– Вряд ли. А как ты объяснишь это чувство невосполнимой утраты, которое я там испытала?
– Не знаю.
Вошла молоденькая официантка с чайным подносом, и женщины замолчали.
Когда они снова оказались одни, Патси спокойно заметила, пристально глядя на Мередит:
– Вчера вечером ты была очень взволнована, когда мы говорили о покупке «Скелл-Гарт». Надеюсь, твое странное утреннее приключение не повлияет на тебя отрицательно в этом смысле?
– Совсем нет. Даже наоборот. Совершенно очевидно, что аббатство Фонтейнс значит для меня очень много, хотя я не понимаю почему. И в этом я вижу добрый знак. В общем, гостиница мне понравилась. Ты оказалась права. – Мередит ласково улыбнулась подруге. – Настоящее сокровище, и уж конечно, здесь гораздо больше плюсов, чем у «Херонсайд». «Скелл-Гарт» – гостиница большая, удобная, имеет свой шарм. Конечно, немного запущенная, но много денег на переоборудование все же не потребуется.
– Все, что здесь нужно, как мне кажется, – это хорошая работа дизайнера. А лучшей кандидатуры, чем ты, дорогая, нам не найти.
Мередит кивнула, но ничего не ответила. Патси подняла чашку с чаем.
– Тогда давай выпьем за наш новый отель. За его процветание.
– За «Скелл-Гарт».
10
Люк де Монбуше посмотрел на Агнес и Мередит и сказал: – На переоборудование потребуется по крайней мере полгода. Вы совершите большую ошибку, если сократите этот срок до четырех месяцев.
Агнес возразила:
– Но мы рассчитывали открыть гостиницу этим летом…
– Это абсолютно невозможно! – горячо перебил ее Люк. – Нужно сделать слишком много, а ведь вы еще хотите внести некоторые архитектурные изменения. Впрочем, согласен, они совершенно необходимы. Придется менять электропроводку, водопровод, окна, полы. Стены надо заново оштукатурить и покрасить. – Он типично по-французски всплеснул руками и закончил: – Если уж совсем откровенно, Агнес… Мередит… позвольте обратить ваше внимание на то, что даже полгода – срок для подрядчика крайне жесткий. Я искренне надеюсь, что он его примет.
– Но замок де ла Клозье не так велик, – заметила Агнес и обратилась к Мередит: – А ты что скажешь? Ты ведь за эту неделю ездила туда дважды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28