В семидесятые годы площадь после пожара была перестроена, но, к счастью, ей сохранили прежний вид. Она выглядит точно так же, как во времена твоего детства.
– Вряд ли это вызовет какие-нибудь важные воспоминания, Патси. Нам пора ехать в Райпон. Надо все там как следует осмотреть, поговорить с Миллерами. Кстати, я очень рада, что они согласились остаться и работать управляющими в отеле.
– Отлично! – воскликнула Патси. – Я сама обрадовалась, когда они мне об этом сказали на прошлой неделе. Надеюсь, ты не сердишься, что я тебе сразу не сообщила: просто хотела преподнести маленький сюрприз.
– Какое там сержусь! Отличная новость. Ведь теперь нам не нужно подбирать новую команду для работы в гостинице, беседовать с претендентами.
– Да, но нужно побеседовать с тремя кандидатами на должность шеф-повара. Миллеры сделали предварительный отбор, так что осталось всего три человека.
– Неплохо. Хотя, сама знаешь, выбрать шеф-повара всегда бывает очень сложно.
Обычно сначала они производят прекрасное впечатление, но потом обязательно что-нибудь случается…
– За две последние недели Миллеры этих троих всесторонне испытали. Один – мужчина, Ллойд Брикер. Двое других – женщины, миссис Морган и миссис Джонс. Так что в этот уик-энд мы напробуемся всяких вкусных вещей. Но в общем-то, я с тобой полностью согласна: хорошего шефа выбрать нелегко.
– Мы должны открыть гостиницу в мае, – сказала Мередит. – Могут возникнуть какие-нибудь проблемы?
– Нет, вряд ли. Меня беспокоит только кандидатура шеф-повара, а так все в порядке, не беспокойся. – Патси бросила быстрый взгляд на Мередит, потом снова стала смотреть на дорогу. – А когда ты улетаешь в Париж?
– Надеюсь, в следующую среду. Пока точно не знаю. В четверг мы с Агнес наметили съездить в Монфор Л'Амори: я хотела посмотреть, как продвигаются дела с реконструкцией усадьбы. А потом собиралась с Люком в Талси, но, поскольку мы теперь начали поиски моей матери, я и не знаю, как все сложится.
– Поживем – увидим, – вздохнула Патси.
После изысканнейшего обеда, приготовленного Ллойдом Брикером, Мередит и Патси отправились осматривать отремонтированную заново гостиницу «Скелл-Гарт».
Обе вели подробные записи, осматривая каждый номер, каждый угол, чтобы потом сверить замечания и устранить недостатки.
– В комнатах отсутствует множество необходимых вещей, – заявила Патси. – Очевидно, Клаудиа не до конца поняла мои указания. Я несколько раз ей объясняла, что мы намерены повысить уровень гостиницы, улучшить не только обстановку, но и уровень обслуживания. Она пропустила мимо ушей главное: в наших гостиницах должно быть не просто уютно, а роскошно. – Патси заглянула в свой блокнот и начала перечислять. – Бутылки с горячей водой в футлярах, много полотенец в каждом номере, вазы с фруктами, ароматические свечи, фены и так далее, и так далее… Уверена, у тебя записано то же самое.
– Да, я отметила те же вещи, но ведь это не проблема. Привезем все из Лондона.
– Все уже привезено, – недовольно скривив губы, ответила Патси. – Просто она их не разложила, хотя я и говорила ей об этом. А что ты думаешь о ремонте в целом?
– Все очень хорошо, Патси, мы с тобой подобрали отлично сочетающиеся ткани и ковры. Занавески и покрывала на кроватях сделаны замечательно, равно как и новая обивка кресел и диванов. Спасибо. Обои, окраска – все здорово. Но в большинстве комнат я бы переставила мебель.
– Я была уверена, что ты это скажешь. Две недели назад после настилки полов я дала Миллерам подробный план расстановки мебели. Судя по всему, они в него даже не заглядывали.
Мередит кивнула.
– Да, похоже на то. – На губах ее мелькнула легкая улыбка. – Миллеры попросту расставили все, как раньше, а это не самое лучшее решение. И не самое удобное.
– Ой, Мередит, надеюсь, мы с тобой не совершили ошибку, оставив их управлять гостиницей, – задумчиво протянула Патси. – Неужели они слишком упрямы?
– Возможно. Но мы с этим справимся. Я серьезно поговорю с ними. Они должны понять, что поскольку мы повышаем цены, то должен возрасти и общий уровень гостиницы. Миллеры – люди неглупые, уверена: мы с тобой их перевоспитаем, поможем на первых порах.
– Ты такая оптимистка, Мередит, – усмехнулась Патси. – Я вот, например, всерьез испугалась, когда мы с тобой стали осматривать номера.
– Не будь я оптимисткой, я вряд ли бы выжила в сиднейском приюте.
– Это точно. – Патси глянула в свои записи и продолжила: – Ну, остальное уже мелочи: электрические розетки, лампочки. С этим можно подождать.
– Тогда у меня больше замечаний нет. –
Мередит закрыла блокнот и встала. – Пойду пройдусь.
– Хочешь, я отвезу тебя в аббатство Фонтейнс?
– Нет-нет, спасибо. Я просто хочу погулять, подышать свежим воздухом. Увидимся чуть позже.
Патси улыбнулась и кивнула. Улыбнувшись в ответ, Мередит вышла во двор.
Стоял чудесный апрельский день, довольно теплый. На чистом голубом небе кое-где виднелись пушистые белые облака. Весна была в полном разгаре: почки на деревьях, повсюду первая зеленая травка, ранние весенние цветы. Мередит встретила примулы, ирисы, а потом, шагая по липовой аллее, ведущей к церкви, с замиранием сердца увидела нарциссы.
Подойдя к ним, Мередит вспомнила стихотворение Вордсворта, которое в январе читала ей Патси. Тогда стихи показались ей знакомыми, но только сейчас она поняла, что давно знает последние строчки:
Ведь ныне в сладкий час покоя
Иль думы одинокий час
Вдруг озарят они весною,
Пред оком мысленным явясь.
И сердцем я плясать готов,
Ликуя радостью цветов.
Когда-то, в далеком детстве, эти стихи читала ей мать, и они остались в памяти, похороненные под грузом других воспоминаний и разбуженные только теперь.
Мысли Мередит вернулись к Кэти Сандерсон. Потрясение от известия, что мать жива, немного поутихло, но горечь обиды на Кэти, которая так жестоко бросила свою маленькую дочку, осталась.
Мередит хорошо себя знала и прекрасно понимала, что эта обида не пройдет, а будет только крепнуть. Поэтому она еще раз сказала себе, что найдет мать во что бы то ни стало.
Она дошла до вершины холма и посмотрела на аббатство Фонтейнс. И так же, как в январе, Мередит почувствовала, как что-то толкает ее вперед – древнее аббатство манило к себе.
Оно притягивает меня, как магнит, промелькнуло в голове у Мередит, и она побежала вперед, подгоняемая неведомой силой. Через несколько минут она уже стояла посреди древних руин.
Мрачная красота этой взмывающей ввысь каменной громады поражала даже в солнечный апрельский день. Темное и величественное, аббатство вонзалось темным клином в голубое небо. Но сейчас почерневшие камни не казались такими угрюмыми – их оживляла зелень первых весенних листочков на деревьях. В нескольких шагах текла речка Скелл. «Еще одна река, – подумала Мередит. – Неудивительно, что я люблю воду: я возле нее выросла».
Присев на обломок каменной стены, Мередит попыталась припомнить, могла ли она бывать здесь с матерью, но память отказывала ей.
Мередит просидела так почти полчаса, но никаких воспоминаний вызвать не удалось. И все же ее не оставляло острое чувство какой-то трагедии, происшедшей здесь. Но какой? Что могло случиться в этих древних стенах с маленькой девочкой Мэри Сандерсон?
Только ее мать могла дать ответ на этот вопрос.
Всю свою жизнь Мередит работала до полного изнеможения, чтобы, рухнув от усталости после тяжелого дня, заглушить душевную боль, заставить мозг забыть о страданиях истерзанного сердца.
Вот и теперь она воспользовалась испытанным средством, чтобы не думать о том, что мать ее бросила. Мередит решила потратить уикэнд на то, чтобы переставить мебель в гостинице и придать комнатам нарядный вид.
С помощью Патси, Билла и Клаудии Миллеров и трех грузчиков она двигала мебель до тех пор, пока комнаты наконец не стали выглядеть так, как того хотела Мередит. Кровати, кресла, диваны, столики, сундуки перемещались по ее указаниям; покончив с мебелью, она принималась за лампы и украшения, потом бросалась перевешивать картины.
Миллеры растерялись. Билл потом делился с Патси своими чувствами:
– Мы глазам своим не поверили, когда она сняла пиджак, закатала рукава и сама принялась за дело.
На Клаудиу Миллер тоже произвели сильное впечатление энергия Мередит, ее выносливость и исключительная дотошность. В какой-то момент Клаудиа сказала Патси:
– Я никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь так работал. Она ни на минуту не останавливается, она просто как ураган.
– Верно. Я сама не перестаю ею восхищаться. Мередит – настоящая рабочая лошадка. И очень талантливый дизайнер.
Клаудиа согласно кивнула. Патси добавила:
– У Мередит очень изысканный вкус и глаз настоящего художника. Это у нее от природы.
– Да, я заметила. Теперь номера выглядят совершенно по-другому. Видимо, мы с Биллом не сразу ухватили вашу идею о новом облике гостиницы. Нам надо было точно выполнить все ваши инструкции. – На лице Клаудии отразилось беспокойство, и она виноватым голосом спросила: – Вы с Мередит сожалеете, что оставили нас управляющими?
– Нет, конечно, нет. Все в порядке, не беспокойтесь, – уверила ее Патси. – Но, пожалуйста, постарайтесь в будущем четко следовать нашим указаниям. Это убережет нас всех от многих проблем. Завтра я помогу вам распаковать всякие мелочи, которые прибыли из Лондона, а Мередит завершит оформление общего зала. Она надеется, что к завтраку мы закончим.
– Вы будете завтра беседовать с поварами? – спросила Клаудиа. – Понедельник – крайний срок для ответа.
– Я думаю, с этим трудностей не возникнет. Между прочим, сегодня был очень вкусный завтрак. Кто его приготовил? Миссис Морган?
– Да. И еще она сегодня приготовит ужин.
– А почему не миссис Джонс?
– Миссис Джонс вчера обожгла руку, когда готовила ужин, и попросила сегодня выходной.
– Понятно. Клаудиа, а кто из троих вам нравится больше?
– Миссис Морган. Она отлично готовит, и у нее такой милый, уживчивый характер, не то что у этого вздорного Ллойда.
– А миссис Джонс? О ней у вас какое мнение?
– Она хороший повар, но вряд ли она годится для такого отеля, каким теперь станет «Скелл-Гарт».
– Вы хотите сказать, что она не будет соответствовать нашему уровню?
– Что-то в этом роде. Вы с Мередит хотите, чтобы блюда отвечали высоким стандартам и были разнообразными. Мне кажется, что наиболее подходящим поваром в данном случае является миссис Морган. Из всех троих она – лучший вариант.
Миссис Морган оказалась симпатичной женщиной чуть за пятьдесят, с румяными щеками, яркими карими глазами и веселым улыбчивым лицом.
Судя по всему, характер у нее и вправду был легкий, и через минуту после начала разговора все почувствовали себя непринужденно. Эта женщина прямо-таки излучала спокойствие и уверенность, и Мередит, переглянувшись с Патси, пришла к выводу, что лучшей кандидатуры им не найти.
– От миссис Миллер я знаю, что вам приходилось готовить на большое количество народа, – начала Мередит.
– О да. До последнего времени я работала в отеле на границе Шотландии. Это был старинный дом, переоборудованный в отель, чуть побольше вашего. В наш ресторан ходили и местные жители. Так что большое количество народа меня совсем не пугает, миссис Стреттон. Но, конечно, я попросила бы парочку помощников.
– Разумеется, миссис Морган, это вполне понятно, – поспешила подтвердить Патси.
– Я дала миссис Миллер мои рекомендации, надеюсь, вы их видели.
– Да, конечно, – улыбнулась Мередит. – Они безукоризненны. А ваша еда говорит сама за себя.
– Спасибо большое, миссис Стреттон. Называйте меня Юнис. Так как-то проще, правда?
– Хорошо, Юнис. – Мередит помолчала, потом медленно сказала: – Я знала только одного человека с именем Юнис. Так звали девочку, мою няню, когда я была ребенком.
Юнис засмеялась.
– Это совпадение. Ваша няня жила в Америке, а я работала няней здесь, в Йоркшире.
Мередит впилась в нее взглядом и с видимым усилием спросила:
– Где в Йоркшире?
– В Лидсе. Я ведь оттуда родом. Мой муж из Райпона, и все эти годы он меня пилил, мол, давай вернемся в родные места.
– У кого вы были няней? – продолжала допытываться Мередит.
– У одной милой девчушки. Ее звали Мэри.
– А фамилия? – сдавленно спросила Мередит.
– Сандерсон, – ответила Юнис и удивленно поглядела на Мередит. – С вами все в порядке, миссис Стреттон? Вы так побледнели.
– Я – та самая девочка, Юнис. Я – Мэри Сандерсон.
– Да бросьте, вы не можете ею быть! – в явном изумлении воскликнула Юнис.
– Но это так.
– Чтоб мне провалиться на месте! Прямо как в книжке! – захихикала Юнис. – Ты можешь себе представить, Мэри, что из всех профессий я выбрала профессию повара? Это я-то, у которой все время подгорал обед? Я твою бедную маму доводила до белого каления!
– Я хотела бы поговорить с тобой о моей матери.
23
– Меня с матерью разлучили, когда я была маленькой, – объяснила Мередит. – Я сама не знаю, как это произошло, но мы расстались.
– Она сильно болела. В больнице лежала, это я точно знаю, – сказала Юнис.
– А кто присматривал за мной?
Юнис обхватила руками лицо, нахмурила брови и задумалась. Наконец вздохнула и покачала головой.
– Не знаю, честно не знаю. Тогда я думала, что тебя забрали родственники.
– Родственники, – медленно повторила Мередит. – Я не помню никаких родственников, мы всегда были вдвоем – я и мама.
– Да… – Юнис сидела в кресле и горестно смотрела на Мередит. Потом нерешительно спросила: – А что же с тобой случилось?
– Я сама точно не знаю. Но я каким-то образом попала за границу.
Патси вмешалась в разговор и обратилась к Юнис:
– Вы помните, когда в последний раз видели миссис Сандерсон?
– Дайте-ка вспомнить… В то лето, когда она заболела. Сейчас-сейчас… Да, точно. Летом пятьдесят шестого. Однажды я пришла в Хотторн-коттедж, а там никого не оказалось. Ну, я вернулась домой. Мы тогда жили в Гриноксе. А через несколько дней я встретила констебля О'Ши, и он мне рассказал, что миссис Сандерсон в больнице. Я спросила, как же Мэри, и он ответил, что с ней все в порядке, о ней есть кому позаботиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28