Если Румыния хотела избежать войны, которую она была совершенно не в состоянии вести - еще меньше, чем Финляндия 6 месяцев тому назад, - то ей не оставалось ничего другого, как только уступить силе. На основании «мирного соглашения» части Красной Армии утром 28 июня перешли границы обеих провинций. Румынам было предоставлено четыре дня для очищения указанных выше областей.
Гитлер был крайне недоволен этим изменением границ, потому что Советский Союз оказался теперь в угрожающей близости от нефтяных районов Румынии, эксплуатация которых была для Германии незаменимой предпосылкой для успешного ведения войны. Поэтому он твердо решил создать прочную преграду, препятствующую всякому стремлению Советского Союза расшириться еще дальше на юго-восток.
Для этого необходима была договоренность Германии с Румынией, чему мешали, однако, некоторые довольно серьезные осложнения. Румыния жила в напряженных отношениях с Венгрией и Болгарией, которые еще после окончания первой мировой войны имели притязания на ее территорию. Румынии как стране-победительнице удалось сорвать тогда крупный куш. Теперь румынам, только что отдавшим свои области Советскому Союзу, было трудно искать союза с державами оси, которые, конечно, благосклонно относились к венгерским и болгарским претензиям. Но у Румынии не было иного выхода. Целостность ее территории была гарантирована в апреле 1939 г. Англией и Францией. Однако, когда Советский Союз в июне 1940 г. захватил обе румынские провинции, Франция просто не могла, а Англия не хотела или была не в состоянии выполнять данные Румынии гарантии. Таким образом, если русские стали бы стремиться к дальнейшим захватам, чего Румыния опасалась, она не могла бы рассчитывать на помощь участников этого договора. Конфликты на новой румыно-русской границе, которые в августе 1940 г. приняли форму вооруженных столкновении и привели к обмену резкими дипломатическими нотами, показали, каким неустойчивым оставалось положение. К тому времени Румыния уже вышла 13 июля из состава Лиги Наций и доверила свою защиту державам оси. Последние попытались вначале добиться полюбовного соглашения между Венгрией и Румынией. После тщетных переговоров, которые велись в течение нескольких недель, этот план потерпел неудачу из-за непомерных притязаний Венгрии, требовавшей почти всю Трансильванию, где, кроме 1,5 млн. венгров, жило еще около 3,5 млн. румын и 500 тыс. немцев. Конец бесконечному спору был положен решением Венского арбитража 30 августа 1940 г., по которому Венгрия получила Северную Трансильванию. По договору с Болгарией Румыния 15 сентября 1940 г. отдала Болгарии южную часть Добруджи. В течение нескольких месяцев она уступила своим трем соседям третью часть своей территории и своего населения. Недовольство в стране было велико и искало жертву. Жертва нашлась в лице короля Кароля II и его министров. Правительство было вынуждено уйти в отставку, Кароль II потерял трон и 7 сентября покинул страну. Королем стал его сын Михай. Но одновременно с этим под руководством генерала Антонеску, опиравшегося на «железную гвардию» - организацию фашистского типа, возникло новое тоталитарное государство, безоговорочно вставшее на сторону держав оси.
Гитлер пошел еще дальше. Он заключил с новым правительством соглашение, согласно которому немецкие войска были переброшены в Румынию для реорганизации румынской армии и охраны нефтяных районов. Румыния видела в этом соглашении наилучшую защиту от дальнейших незаконных действий со стороны русских. Для Гитлера же оно значило больше. С тех пор как в июле он в первый раз подумал о возможности войны против Советского Союза, Румыния стала для него плацдармом для наступления на восток.
Высказывание Молотова, который в большой речи о внешней политике 2 августа заявил о том, что Советский Союз не может удовлетвориться достигнутыми до сих пор успехами, усилило подозрения Гитлера и укрепило его решение. Имея за спиной такого опасного соседа, он считал невозможным вступить в решающую схватку с Англией. Ему казалось, что будет гораздо лучше самому выбрать момент начала войны с «бесчувственными вымогателями» на Востоке, быстро использовать ударную силу германских вооруженных сил и навязать русским свою волю. Он считал, что для подготовки таких планов у него еще имеется достаточно много времени. Англия, оставшаяся единственным противником Германии на западе, не представляла пока никакой опасности, а Соединенные Штаты, по мнению Гитлера, смогут оказывать Англии существенную помощь лишь примерно через два года. А до того времени можно было свободно ликвидировать угрозу с тыла на востоке. Гитлер нисколько не сомневался, что ему и здесь придется вести только «молниеносную войну». Осуществление «плана Барбаросса», война против Советского Союза - вот что стало лейтмотивом его политики. Однако итальянский союзник вопреки ожиданиям Гитлера значительно помешал проведению этой политики.
5. Ведение Италией войны на Средиземном море и в Восточной Африке
Весьма показательно, что, начиная с момента вступления Италии в войну, использование итальянских вооруженных сил никогда не проводилось Муссолини на основе своевременного ориентирования военных инстанций и надлежащих тщательных приготовлений и не соответствовало ограниченной мощи вооруженных сил. Муссолини, по его собственным словам, вверг 10 июня 1940 г. Италию в войну потому, что «ему было нужно несколько тысяч убитых, чтобы он мог как участник войны сесть за стол мирной конференции». Он заверял озабоченного начальника генерального штаба вооруженных сил, что «в сентябре все кончится». Мысль о том, как следует вести войну, если, вопреки ожиданиям, Англия не будет сразу побеждена Германией и не проявит уступчивость, не беспокоила ни Муссолини, ни его военных советников; первого по той причине, что он вообще не собирался вести никакой войны, а последних потому, что они были убеждены в недостаточной подготовке Италии к войне и, следовательно, считали для Италии невозможным принять в ней участие. После того как эти советники, выполняя свой долг, еще до объявления войны Франции и Англии указали Муссолини на абсолютную непригодность его военной машины, они успокоили себя надеждой, что прогноз Муссолини оправдается (см. карту 3 на стр. 150).
С политической точки зрения было понятно, почему Италия вначале воздерживалась от войны с Англией. Своим объявлением войны она стремилась не к развязыванию военных действий против Англии, а к участию в дележе французского наследства. Когда же выяснилось, что англичане далеки от подобной сдержанности, когда они, наоборот, немедленно предприняли наступательные действия на море и в воздухе и, более того, резко отвергли предложение Гитлера о мире от 19 июля, стало ясно, что теперь нужно будет вести войну с Англией не на жизнь, а на смерть. Таким образом, представлялось необходимым быстро использовать временную слабость Англии и захватить благоприятные [150 - Карта 3] исходные позиции в Северной и Восточной Африке для успеха будущей решительной борьбы. Целенаправленное руководство военными действиями при имеющихся в распоряжении силах, несмотря на все их слабости, имело бы многообещающие перспективы. В Ливии под командованием маршала Бальбо находились четыре дивизии резерва главного командования, две дивизии фашистской милиции и две туземные дивизии, всего около 250 тыс. человек. В Итальянской Восточной Африке, которая наряду со старыми колониями Эритреей и Сомали включала завоеванную в 1936 г. Абиссинию, было 350 тыс. человек под командованием герцога Аоста. Если бы удалось захватить остров Мальту, английскую воздушную и военно-морскую базу в центральной части Средиземного моря, в то время имевшую очень слабый гарнизон, и если бы в результате стремительного, немедленно предпринятого наступления итальянские войска сумели занять Египет и продвинуться к Суэцкому каналу, то не только все Средиземное море очутилось бы в итальянских руках, но была бы также установлена связь с Восточной Африкой, которая в противном случае, будучи отрезанной от метрополии, рано или поздно должна была стать жертвой английского господства на море. Большое значение имел, наконец, и захват Адена, который охранял южный вход в Красное море напротив Итальянского Сомали. Овладение этой базой позволило бы перерезать путь к Средиземному морю также и с юга.
Англичане хорошо понимали слабость своей позиции в этом районе. Они опасались наступления итальянцев на свои опорные пункты на Ближнем Востоке, особенно если его поддержит Германия, даже больше вторжения на Британские острова. На обширной территории от Палестины до Кении англичане имели летом 1940 г. только 100 тыс. человек, из которых 36 тыс. находились в Египте и 27 тыс. - в Палестине. К тому же силы, стоящие в Палестине, были им скованы, потому что еще не смолкли отзвуки арабских восстаний 1939 г. К невооруженные евреи нуждались в защите от арабов. Для использования Восточной Африке имелось 9 тыс. человек в Судане, 5500 - в Кении, 1470 - Британском Сомали и 2500 - в Адене. Количество военно-воздушных сил, которым противостояла вся итальянская авиация, было очень небольшим и не могло быть значительно увеличено до тех пор, пока существовала угроза немецкого вторжения на Британские острова и шла воздушная битва над Англией. Итальянский военно-морской флот численно значительно превосходил английскую эскадру в Александрии, усиленную в мае до 4 линейных кораблей, 9 крейсеров, 26 эскадренных миноносцев, 12 подводных лодок и 1 авианосца. Дальнейшее усиление английского флота должно было идти за счет борьбы с немецкими надводными кораблями и подводными лодками и поэтому было возможно лишь в очень ограниченных размерах. Кроме того, угроза вторжения также сковывала большую часть флота. Конвои могли следовать в Средиземном море только под защитой очень сильного охранения. Если бы итальянцы решились полностью использовать свое превосходство на суше, на море и в воздухе, опираясь при случае на поддержку немецких танковых соединений, и если бы они имели хорошо продуманные планы соответствующих операций, то были бы большие шансы вырвать всю Северо-Восточную Африку из-под власти англичан.
Но ни сознание того, что обстановка требовала быстрых, энергичных действий, ни очевидная слабость противника не могли побудить итальянцев начать активные действия. Муссолини обладал слишком элементарными военными знаниями, чтобы заниматься далекой для него областью стратегического руководства, и питал надежды, которые нельзя было не признать весьма шаткими, на то, что сильно переоцениваемые им итальянские вооруженные силы, воодушевленные фашистскими идеями, все-таки сумеют выполнить свою задачу. У представителей же высшего командования не было достаточной уверенности в себе, чтобы настаивать на ведении всеми силами решительных действии против англичан. О помощи немцев на Средиземном море по уже изложенным причинам не могло быть и речи.
Таким образом, итальянцы оказались предоставленными самим себе.
Так как англичане с момента объявления им войны Италией были очень активны на море, несмотря на численное превосходство противника, они вскоре поняли, что итальянский флот явно избегает вступать в бой. Уже 11 июня у южного побережья Италии показалась англо-французская эскадра, которая прошла даже до Адриатического моря, не встретив вражеских кораблей. 9 июля английская Александрийская эскадра провела до Мальты два конвоя и вошла в соприкосновение со значительно более крупными итальянскими морскими силами, поддержанными многочисленной авиацией. Но как только с дистанции 28 км удалось попасть в итальянский линкор, итальянцы немедленно прекратили бой, хотя они находились в более выгодном положении благодаря близости своих баз. Атаки итальянских самолетов успеха не имели. При более мелких столкновениях итальянские корабли также всегда стремились как можно скорее прервать бой. Они довольствовались тем, что при помощи воздушной разведки устанавливали отсутствие противника и использовали такую благоприятную возможность для проводки транспортов в Ливию. Это было для них довольно легко сделать, тем более, что Мальта тогда еще очень слабо оборонялась англичанами и ввиду итальянского превосходства в воздухе не могла использоваться как опорный пункт флота на Средиземном море.
На ливийско-египетской границе в течение нескольких недель происходили только мелкие пограничные стычки, инициатива в которых, несмотря на численное превосходство противника, большей частью принадлежала англичанам. Они умели искусными мероприятиями ввести противника в заблуждение и скрыть свою истинную слабость. 30 июня генерал-губернатор Ливии маршал Бальбо был по ошибке сбит над Тобруком итальянской зенитной артиллерией. Итальянцы, чтобы скрыть этот тяжелый несчастный случай, сообщили о том, что маршал якобы погиб в воздушном бою с англичанами. Его преемником стал маршал Грациани, получивший известность еще в двадцатые годы за борьбу с сенуситами{11} и позднее при завоевании Абиссинии. В этих боях ему не приходилось иметь дела с равным - не говоря уже о превосходящем его в военном отношении - противником, но на основании своих прежних успехов он считался лучшим солдатом Италии. Может быть, как раз потому, что он был лучшим солдатом, он не строил иллюзии относительно боеспособности вверенных ему вооруженных сил.
Было очень мало сделано для того, чтобы лучше оснастить итальянские дивизии, и, по существу, ничего, чтобы увеличить их маневренность. Три дивизии, которые могли быть погружены на грузовики, так же как и две единственные моторизованные дивизии и две танковые дивизии, оставались в Италии, несмотря на то, что их можно было бы использовать в Европе хотя бы для обеспечения особых интересов Италии.
Англичане хорошо использовали предоставленное им время. Несмотря на заботы, связанные с планируемым Германией вторжением, они усилили свои вооруженные силы в Египте танками и современными истребителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142