Все были увлечены игрой, и их появление привлекло меньше внимания, чем в гостиной.
Не считая Мертона. Он заметил их вскоре после появления и выглядел явно обеспокоенным. Когда музыка закончилась, он шепнул что-то мисс Уидинг, склонив к ней голову, затем решительно направился к своей сестре.
– Мэг, – сказал он, – я ждал, пока ты приедешь. Я боялся вернуться домой из опасения, что мы разминемся. Ты должна уехать прямо сейчас. Позволь мне проводить тебя домой. – Он перевел взгляд на Дункана, и его лицо приняло неприязненное выражение. – Вам не следует находиться здесь, Шерингфорд. Я рассчитывал, что миссис Генри не пригласит вас.
Дункан только приподнял брови.
– Но меня пригласили, Стивен, – сказала мисс Хакстебл, – так что в моем пребывании здесь нет ничего особенного. Как и лорда Шерингфорда. Миссис Генри – его родная тетка.
– Здесь Тернер, – сообщил Стивен, понизив голос. – И Пеннеторны.
Ах вот как…
Что ж, это было неизбежно. Они приехали в Лондон на сезон, и он, Дункан, увы, тоже. Рано или поздно они должны были столкнуться лицом к лицу. Это чуть не случилось позапрошлым вечером в театре, правда, их разделяло пространство зрительного зала, и Тернер не стал устраивать сцену. Он предпочел уйти во время антракта, что, надо полагать, более соответствовало его характеру. Но сегодня вечером у него не будет выбора, если только мисс Хакстебл не ретируется, поджав хвост, прямо сейчас, пока не слишком поздно.
Она подняла на него взгляд.
– Полагаю, – усмехнулась она, – именно это имела в виду миссис Генри, сказав, что ее вечеринка будет завтра у всех на устах. И ваши кузины, когда советовали вам не задерживаться здесь и не выходить за пределы гостиной.
– Вы отвезете ее домой, Шерингфорд, или это сделать мне? – осведомился Стивен.
. – Вы желаете уйти, милорд? – поинтересовалась мисс Хакстебл, пристально глядя на него и игнорируя брата.
Вообще-то Дункан предпочел бы уйти. Место было весьма публичным, а он сопровождал женщину, на которой надеялся жениться. Женщину, которая могла спасти его от нищеты и невозможности дать Тоби уютный дом, какой он обещал ему после смерти Лоры. Он находился в обществе людей, которые думали о нем худшее и не выразили бы ему и тени симпатии в стычке с мужем Лоры или с Кэролайн Пеннеторн.
Не слишком приятно, когда тебя ненавидят. Можно, конечно, делать вид, что тебе наплевать, но в душе…
Да, он предпочел бы уйти. Но в жизни бывают моменты, которые навсегда определяют, что ты за человек и чего стоишь – в собственных глазах по крайней мере. А самооценка, когда все сказано и сделано, может оказаться гораздо важнее, чем переменчивая оценка твоих приятелей. Он не мог уклониться от этого момента, как не мог уклониться от мучительного решения, принятого пять лет назад.
Если только мисс Хакстебл не желает уйти. Его главная обязанность – позаботиться о ней.
Однако она задала ему вопрос.
– Нет, – ответил он. – Но я, разумеется, провожу вас домой, если вы хотите уйти.
– Вам незачем причинять себе неудобства! – резко бросил Стивен. – Я с величайшим удовольствием избавлю свою сестру от неприятностей, а самого себя от некрасивой сцены. На твоем месте, Мэг, я бы навсегда распрощался с графом Шерингфордом.
Все это время она не сводила глаз с Дункана.
– Благодарю вас обоих, – сказала она, – но я намерена остаться. Было бы невежливо уехать так рано.
– Позволь мне по крайней мере, – произнес ее брат со вздохом, – проводить тебя в гостиную, Мэг. Там…
Она повернула голову и наконец посмотрела на него.
– Стивен, – мягко сказала она, – спасибо. Но видишь ли, это моя жизнь, и я в состоянии прожить ее без чужой помощи. Иди и развлекайся. Мисс Уидинг выглядит совсем несчастной с тех пор, как ты покинул ее.
– Подумай как следует, Мэг, – умоляюще произнес он, взглянул на Дункана и двинулся прочь, направившись к юной особе, которая уступила место за фортепьяно другой музыкантше с более тяжелой рукой, к сожалению.
– Мисс Хакстебл, – вздохнул Дункан, – вас поставили в неловкое положение, если не сказать больше. Я и в самом деле должен настаивать на том, чтобы проводить вас домой.
– Я сама поставила себя в неловкое положение, – отозвалась она, – когда солгала Криспину на балу у леди Тинделл. И осложнила это положение, когда приняла вас у себя дома позавчера – о Боже, неужели это было так недавно? – и предложила ухаживать за мной. Пока еще вы ничего не сделали, чтобы убедить меня в том, что мне следует выйти за вас замуж, и ничего не сделали, чтобы убедить меня в том, что этого не следует делать. Если я сбегу сейчас, я всегда буду гадать, не упустила ли я возможность обрести хотя бы подобие счастья, выйдя за вас.
«…хотя бы подобие счастья…»
Дункан угрюмо уставился на нее. Неужели он обретет счастье или хотя бы подобие счастья, женившись? Все эти годы он хотел лишь одного – покоя. И возможности жить в родном доме, где Тоби будет обеспечено счастливое и безопасное детство. Присутствие жены стало бы серьезным осложнением. Но без жены не будет никакого дома ни у него, ни у малыша – единственного человека на свете, которого он любил безоглядно и без всяких условий.
Маргарет Хакстебл была храброй женщиной. Пожалуй, даже незаурядной, как он заподозрил еще раньше. Она не пряталась от трудностей, предпочитая встречаться с ними лицом к лицу.
– Вы, случайно, не обнаружили вчера вечером, – поинтересовался Дункан, – что майор Дью сделает вас более счастливой, чем я?
Ее губы сжались. Ему не следовало спрашивать. Она может подумать, что он ревнует. Но хотя ему не нравился Дью, он подозревал, что она все еще питает к этому типу теплые чувства. И он определенно не хотел, чтобы она вышла за него замуж и тосковала по другому мужчине всю оставшуюся жизнь.
– Я не выбираю между вами двумя, – ответила она. – Это не состязание, милорд. Вчера вечером Криспин Дью снова предложил мне выйти за него замуж, а я снова сказала «нет». Вам я этого не говорила – пока. Когда я пойму, что ответ «нет», я дам вам знать. А если я пойму, что ответ «да», вы тоже об этом узнаете.
Дункан слегка улыбнулся.
– В таком случае, может, пройдем в следующую комнату? – предложил он. – У моего дяди впечатляющая коллекция старинных карт, которую он всегда держал в библиотеке, хотя я сомневаюсь, что она открыта для всеобщего обозрения сегодня.
– Что ж, давайте пойдем и посмотрим, – сказала мисс Хакстебл, взяв его под руку несколько крепче, чем обычно, и улыбнулась.
Глава 12
Внезапное затишье в заполненной гостями библиотеке, за которым последовал оживленный гул голосов, сообщили Дункану, что по крайней мере один из трех человек, которых он меньше всего хотел видеть, находится в этой самой комнате. Он неторопливо огляделся. И точно, на мягкой скамье у окна сидела Кэролайн, рядом с ней стоял Норман.
Дункан учтиво склонил голову в их сторону, а мисс Хакстебл поздоровалась с Коном, который был вместе с рыжеволосой красавицей.
– Маргарет! Шерри! – произнес Кон с чрезмерной сердечностью. – Вы знакомы с миссис Хантер? Пойдемте с нами в музыкальную комнату. Надеюсь, вы поможете мне убедить миссис Хантер спеть для всей компании. Мисс Хакстебл и граф Шерингфорд, Ингрид, – представил он их.
– Насколько я помню, у вас очаровательное контральто, миссис Хантер, – сказала мисс Хакстебл. – Я так надеюсь, что вы согласитесь спеть. Однако мы с лордом Шерингфордом только что провели полчаса в музыкальной комнате. И хотели бы перекусить.
В глазах миссис Хантер мелькнуло веселье.
– Я помню вас с прежних времен, лорд Шерингфорд, – сказала она. – Все юные девушки, дебютировавшие вместе со мной, включая, должна признаться, и меня, были готовы упасть в обморок от одного вашего взгляда. Увы, вы даже не подозревали о нашем существовании.
У нее был низкий музыкальный голос.
– Осмелюсь предположить, – сказал он, – что в то время я был глупее, чем сейчас, миссис Хантер. Мистер Хантер был явно намного мудрее.
– Бедный Оливер, – вздохнула она. – Он пережил нашу свадьбу менее чем на год, хотя спешу добавить, что между этими двумя событиями нет связи. Может, продолжим наш путь в музыкальную комнату, Кон?
Кон помедлил, бросив на кузину многозначительный взгляд, однако предложил вдове руку, и они проследовали дальше.
К ним решительно направлялся Норман. Дункан был прав в своем впечатлении о нем, сложившемся позапрошлым вечером. Он не изменился, если не считать раздавшейся талии и количества волос на голове. У него был все такой же высокий воротничок и все такой же важный вид. Правда, за эти пять лет он обзавелся двойным подбородком.
И он пылал праведным негодованием.
– Шерингфорд, – сказал он, подойдя достаточно близко, чтобы его было слышно. Хотя вокруг стоял гул голосов, Дункан готов был поспорить на свое состояние, если бы оно у него имелось, что каждый, кто находился в библиотеке, сможет завтра пересказать их разговор любому, кто не имел счастья прослушать его лично.
– Норм, – любезно отозвался он. – Могу ли я представить тебе мисс Хакстебл? Норман Пеннеторн, любовь моя. Мой кузен с отцовской стороны, как следует из его имени. Двоюродный кузен, если быть точным.
Норман коротко кивнул мисс Хакстебл.
– Как я понял, мадам, – сказал он, – моя дорогая жена нанесла вам визит позапрошлым утром, хотя я узнал о ее намерениях, когда было уже слишком поздно, иначе я никогда бы этого не допустил. Но я должен поаплодировать ее мужеству. Она пошла на этот столь тягостный для нее шаг исключительно из заботы о вашем счастье и добром имени. Вижу, ее усилия были напрасны. Вы пренебрегли ее предупреждением.
Дункан собрался ответить, но мисс Хакстебл его опередила.
– Вовсе нет, мистер Пеннеторн, – сказала она. – Я благодарна вашей жене за визит и очень внимательно ее выслушала. Но видите ли, у каждой истории есть две стороны, и было бы несправедливо выслушать только ее, не предоставив слова лорду Шерингфорду, особенно учитывая, что он оказал мне честь, предложив выйти за него замуж.
Она говорила тихо, но Дункан не сомневался, что среди присутствующих были такие, кто слышал каждое слово.
– И вы приняли предложение? – резко спросил Норман.
– Если бы я его приняла, – ответила она, – или если я его приму, вы сможете прочитать объявление об этом в утренних газетах на следующий день, сэр.
Кэролайн, заметил Дункан, осталась сидеть там, где сидела. Она выглядела бледной и интересной, окруженная стайкой дам, которые похлопывали ее по спине и коленям, обмахивали платочками и подносили к ее носу флакончики с нюхательной солью.
Норман переключил внимание с мисс Хакстебл на него.
– А ты, Шерингфорд, – сказал он, набрав в грудь воздух, – лучше со временем не стал. Все так же пренебрегаешь правилами приличия, как и раньше. У тебя даже не хватило порядочности держаться подальше от моей дорогой жены и шурина. Зато у тебя хватило совести явиться на вечеринку, где приличная публика вправе рассчитывать, что ее избавят от общества негодяев. Я никак не ожидал, что миссис Генри пригласит тебя сегодня вечером.
В отличие от мисс Хакстебл Норман даже не пытался понизить голос. Он говорил с четкой артикуляцией, красноречием и страстностью, словно выступал в палате общин.
– Приятно снова повидаться, Норм, – любезно отозвался Дункан. – А теперь, если ты извинишь нас, мы хотели бы продолжить путь в столовую. Мы с мисс Хакстебл желаем перекусить.
По методу исключения, подумал он, Тернер должен оказаться в столовой. Но он не может отступить сейчас и позволить утренним газетам представить его трусом.
– Я требую, – заявил Норман, – чтобы ты покинул этот дом, где также находится моя жена.
О Господи, этому позеру следовало бы выступать на сцене.
– Я с удовольствием покину этот дом, Норм, – отозвался Дункан, – когда мисс Хакстебл сообщит мне, что она желает вернуться домой. Или когда моя тетушка попросит меня уйти.
Он бросил взгляд на мисс Хакстебл, сожалея, что не настоял на том, чтобы она ушла домой раньше. Было несправедливо втягивать ее в это пошлое действо. Сплетни последних дней покажутся ерундой по сравнению с завтрашними.
Впрочем, как она сообщила ему несколько минут назад, не в его власти заставить ее сделать что-либо против ее воли.
– Если вы пытаетесь привлечь внимание и поставить свою жену в неловкое положение, сэр, – негромко произнесла она, обращаясь к Норману, – то вы отлично преуспели. А теперь, надеюсь, вы извините нас?
Она взяла Дункана под руку и двинулась в сторону столовой в тот самый момент, когда оттуда вышел Рэндольф Тернер под руки с двумя юными особами.
Это была идеально рассчитанная мизансцена, вынужден был признать Дункан, как в отличной театральной постановке. Даже те немногие, кто еще делал вид, что не прислушивается к их разговору, перестали притворяться.
– Тернер, – сказал Дункан, склонив голову.
Тернер резко остановился и побледнел.
Он выглядит как само воплощение романтического героя, отметил Дункан, окинув его критическим взглядом в ожидании ответа на свое приветствие. Высокий, хорошо сложенный, с гладкими белокурыми волосами, бледно-голубыми глазами, изящно вылепленным носом и выразительным ртом. Они были на редкость красивой парой, он и Лора, которая тоже была блондинкой с голубыми глазами.
Норман не стал дожидаться, пока его шурин ответит. Он пересек комнату и встал между ними.
– Рэндольф, – сказал он, – я пытался убедить Шерингфорда уйти по-тихому, пока вы не столкнулись лицом к лицу. Представляю, насколько мучительна для тебя эта встреча, да еще в таком публичном месте. Но он отказался уйти, так что ему придется пожинать последствия. Здесь полно свидетелей, которые, вне всякого сомнения, разделяют твое негодование, как и мое. Никто не упрекнет тебя, если ты выскажешь ему все, что у тебя на уме, и потребуешь удовлетворения. Все поймут, что у тебя не было иного выхода.
Дункан, приподняв брови, наблюдал за Тернером. Его и без того бледное лицо приобрело мучнистый оттенок, челюсти были крепко сжаты, взгляд казался непроницаемым.
Что можно сказать человеку, которому ты позволил сбежать с твоей женой, не предприняв попытки броситься за ним в погоню, чтобы догнать и вытрясти из него душу, во-первых, либо отвергнуть неверную жену и развестись с ней, во-вторых?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39