Несмотря на присутствие Криспина, Маргарет вскоре расслабилась. Чета Дью явно не знала о сплетнях и слухах, доставивших ей столько волнений в последние два дня. Выходит, Криспин ничего не сказал им. И на том спасибо.
Хотя Маргарет пришла с Ванессой и Эллиотом и предполагала вернуться вместе с ними, сэр Хэмфри жаждал отправить ее домой в своей карете отдельно от сестры, и леди Дью присоединила свой голос к голосу мужа. Они просто не примут отказа, заявила она. Это самое меньшее, что они могут сделать для одной из самых восхитительных соседок на свете. Она никогда не забудет, сказала леди Дью, как дорогая Маргарет посвятила свою юность младшим сестрам и брату, окружив их любовью и заботой, о какой только могли мечтать дети, имеющие обоих родителей.
– Криспин проводит тебя, – сказала она, промокая платочком слезы, выступившие у нее на глазах.
– О, не стоит, мадам! – возразила Маргарет, встревожившись. – В этом нет необходимости.
– Улицы Лондона кишат разбойниками всех мастей, – заявил сэр Хэмфри. – Конечно, Криспин поедет с вами, мисс Хакстебл. При одном взгляде на него любой разбойник кинется наутек со всей резвостью, на какую способны его ноги.
– Я с удовольствием провожу тебя, Мэг, – вызвался Криспин.
В результате сэр Хэмфри приказал подать его карету к дверям отеля, а леди Дью снова радостно заулыбалась, переводя взгляд со своего сына на Маргарет.
– Совсем как в старые добрые времена, – сказала она. – Я бы разбогатела, если бы мне давали по соверену или даже по шиллингу каждый раз, когда Криспин провожал тебя домой из Рандл-Парка, Маргарет, зачастую после того, как ты провожала его из деревни. А сколько раз с вами были Ванесса и наш дорогой Хедли, а иногда Кэтрин и кто-нибудь из наших девочек. Это были славные времена. Как бы мне хотелось, чтобы они вернулись, хотя бы частично. Ведь Хедли уже не вернешь.
Она смахнула еще несколько слезинок, а сэр Хэмфри вытащил из кармана огромный носовой платок и высморкался. Ванесса подошла к леди Дью и обняла ее за плечи, прижавшись щекой к ее макушке.
Через некоторое время Маргарет сидела в старомодной карете Дью рядом с Криспином, возвращаясь домой.
– Мэг, – сказал он, когда карета тронулась, – я столкнулся с Шерингфордом в парке сегодня утром. Он тебе не говорил? Вы виделись сегодня? Он заявил, что охотно врезал бы мне по физиономии, не будь его репутация подмочена, и прочитал мне целую лекцию насчет того, что нужно держать язык за зубами, когда меня просит об этом дама, и делать все возможное, чтобы ее слова и действия не стали предметом всеобщего внимания и обсуждения. Каков наглец! И это после того, что он сделал по отношению к мисс Тернер и миссис Тернер. Не может быть, что ты действительно помолвлена с ним, несмотря на тот факт, что вчера вечером он был в театре с тобой и твоей семьей. В газетах пока еще не было объявления. Не позволяй этому случиться, пожалуйста. Лучше выходи за меня.
Лорд Шерингфорд ничего не говорил о встрече в парке. Выходит, он отчитал Криспина из-за нее. Конечно, он сам не без греха, но вся эта история с дамами из семейства Тернер случилась пять лет назад. Маргарет уже смертельно надоело слышать о них. В конце концов, пять лет назад Криспин женился на своей испанке – Терезе.
– Почему ты это сделал? – спросила она. – Почему ты женился на ней, Криспин?
Он откинулся в угол сиденья.
– Ты должна понять, Мэг, – сказал он. – Прошло много времени с тех пор, как мы расстались. Я был одинок. У мужчины есть потребности, которых женщины, к счастью, не имеют. Я хотел вернуться к тебе. Но Тереза обнаружила, что беременна, а она принадлежала к уважаемой семье. Я не мог просто откупиться от нее. Я любил тебя. И никогда не изменял этому чувству. Я по-прежнему люблю тебя. Но ты должна понять, что поставила передо мной невыполнимую задачу. Тебе не следовало оставаться со своей семьей. Ванесса была не намного младше, чем ты.
– Почему ты не написал мне? – спросила она.
Граф Шерингфорд, подумала она, не искал оправдания своим поступкам. Он признал свою вину, несмотря на заинтересованность в том, чтобы она думала о нем достаточно хорошо, чтобы выйти за него замуж и спасти его от нищеты и утраты родного дома.
– Я написал сотню писем, – сказал Криспин, – и скомкал все до одного и швырнул в огонь. Я знал, что разбиваю тебе сердце. Я написал своей матери, полагая, что она сообщит тебе эту новость более деликатно.
Маргарет промолчала.
– Твое сердце было разбито? – спросил он. – Мое – да, Мэг. Брак с Терезой был жестоким наказанием за несколько краденых минут, чтобы скрасить мое одиночество.
– Она была единственной женщиной, которая скрасила твое одиночество? – поинтересовалась Маргарет.
– Мэг! – воскликнул он. – Как, по-твоему, я должен ответить на подобный вопрос?
– Да или нет, – отозвалась она. – Так как?
– Конечно, нет, – сказал он. – Я мужчина, Мэг. Но этого никогда бы не случилось, если бы ты была там. И этого не случится, если ты выйдешь за меня сейчас. Сделай это. Прогони этого проходимца и выходи за меня. Не наказывай меня больше, чем я наказан. И не наказывай себя.
Карета остановилась. Должно быть, они уже добрались до Мертон-Хауса. Но кучер не спешил открыть дверцу.
– Это именно то, чем ты занимаешься, – продолжил Криспин, снова подавшись вперед и взяв ее за руку. – Наказываешь себя. Если ты выйдешь замуж за Шерингфорда, это будет назло мне. Но, поступив так, ты окажешься в браке, который может продлиться всю твою жизнь. Мне повезло, я освободился через четыре года. Ты можешь оказаться не столь удачливой. Не делай этого, Мэг.
Он сжал ее руку и, склонившись к ней, крепко поцеловал ее в губы. Его свободная рука обхватила ее затылок, удерживая ее голову, пока длился поцелуй.
О, она совсем забыла – он всегда целовал ее так, почти причиняя боль своим натиском. Он и любовью занимался так же напористо в уединенном уголке Рандл-Парка накануне его отъезда к месту службы. Все произошло быстро, болезненно и оставило синяки. Но тогда ее потребность в нем была столь же отчаянной.
С тех пор прошла целая жизнь, и все изменилось. Не считая того, что он целовался так же, как тогда.
Маргарет уперлась ему в грудь ладонью и нажимала, пока он не поднял голову и не ослабил хватку на ее руке.
– Твоя женитьба, Криспин, – сказала она, – действительно разбила мне сердце. Не стану отрицать. Но моя жизнь не превратилась в унылое существование в ожидании момента, пока ты каким-то образом вернешься ко мне. Я собрала осколки своего сердца и постаралась жить дальше. Я уже не та девушка, которая была влюблена в тебя и мечтала выйти за тебя замуж. И не та, какой я была, когда узнала о твоей женитьбе. Я та, какой я стала через пять лет, и это совсем другая женщина. Мне она нравится. Я хочу жить ее жизнью.
И это тоже было правдой. Хотя ее горло мучительно сжалось.
– В таком случае позволь мне снова стать частью твоей жизни, – сказал он. – Ты нужна мне, Мэг. Без тебя я чувствую себя одиноким. И я знаю, что ты все еще любишь меня. Ты знала, что я вернулся в Англию. Ведь именно поэтому ты обручилась с Шерингфордом, не так ли? Ты выбрала худшего из всех, кого можно было найти. Возможно, ты даже не понимаешь почему. Зато я понимаю. Ты сделала это, чтобы я явился и спас тебя. Ты сделала это, потому что была сердита на меня, хотела наказать меня и заставить вернуться к тебе. Но в этом не было нужды, Мэг, я бы все равно вернулся.
– Криспин, – спросила она, – когда ты в последний раз был с женщиной? Я хочу сказать – спал с ней?
Новая Маргарет была гораздо смелее прежней. Но даже новая Маргарет ужаснулась вопросу, который она только что задала. Впрочем, это сделал гнев, сидевший глубоко внутри ее. И горечь.
– Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, – сказал он, явно шокированный. – Это неподходящая тема для приличной женщины, Мэг. Я не могу поверить…
– И тем не менее когда, Криспин? – повторила она. – На этой неделе?
– Это ни в коей мере тебя не касается, – сказал он. – Бога ради, Мэг, что…
– В таком случае тебе не так уж одиноко.
– Мне одиноко без тебя, – заявил он. – Никого не будет, Мэг, если ты станешь моей.
– Никого, о ком бы я знала, – сказала она. – Криспин, это был чудесный вечер. Твои родители были добры и гостеприимны, как всегда. Давай не будем его портить. Я устала. Ты не мог бы дать знак кучеру, чтобы он открыл дверцу и опустил лесенку?
Криспин вздохнул и отпустил ее руку, прежде чем постучать по передней панели кареты.
– Подумай о том, что я сказал, – произнес он после того, как помог ей выбраться из кареты и проводил к двери дома, услужливо распахнутой дворецким Стивена. – Не надо выходить за Шерингфорда назло мне, Мэг. Ты причинишь зло только себе.
– Криспин, – отозвалась она, – не льсти себе. Спокойной ночи.
Он запрыгнул в карету, глядя прямо перед собой, пока кучер убирал ступеньки и закрывал дверцу.
Маргарет вошла внутрь, прежде чем карета отъехала от крыльца.
Она была крайне возбуждена. Пожалуй, даже расстроена.
Криспин все еще обладал властью возбуждать ее чувства.
Она испытывала гнев и ужасную горечь.
Граф Шерингфорд был прав. Криспин действительно слабоволен. Ее огорчило то, что он рассказал о себе этим вечером.
Но он по-прежнему оставался Криспином. И она любила его.
О, как она любила его.
Она устало побрела в свою комнату, собираясь лечь в постель, хотя не верила, что сможет заснуть.
После двенадцати пустых лет сегодня ее поцеловали дважды – двое разных мужчин.
Оба хотели жениться на ней.
Ни один из них не был особо желанной партией.
Но только один из них признал это.
Хотя миссис Генри, тетка Дункана, не прислала ему приглашения, она наверняка бы это сделала, рассудил Дункан, если бы он находился в Лондоне, когда она рассылала приглашения. Он всегда был ее любимчиком, поскольку у нее было шесть дочерей и ни одного сына.
Впрочем, когда он появился в разгар вечеринки под руку с Маргарет Хакстебл, ее приветствие было не слишком восторженным.
– О Боже! – воскликнула она скорее с испуганным, чем с радостным видом. – Дункан! Как… – Она не закончила фразу, лишь приподняла брови и закатила глаза. – Ладно, не важно. – Она взяла его протянутую руку обеими руками и прижалась щекой к его щеке. – Определенно моя вечеринка будет завтра у всех на устах, а возможно, еще пару недель. Ни одна хозяйка не может желать большего, не так ли? К тому же ты мой племянник.
Она тепло улыбнулась его спутнице.
– Мисс Хакстебл, – сказала она, – какой чудесный оттенок розового у вашего платья. Вам очень идет этот цвет. Итак, вы решились связаться с этим негодником, моим племянником. Я восхищаюсь вашим мужеством.
– Благодарю вас, мадам, – отозвалась Маргарет. – Я была в восторге, получив приглашение на вашу вечеринку.
Выходит, она получила приглашение. А ведь она пробыла в Лондоне не дольше, чем он. Значит, его тетка и в самом деле не желала, чтобы он был здесь. Это была обескураживающая мысль.
Леди Генри тем временем поспешила навстречу очередной группе вновь прибывших гостей.
– Что ж, – сказал Дункан, накрыв ладонью руку мисс Хакстебл, лежавшую у него на локте, – постараемся сделать этот вечер незабываемым для моей тетушки. Все глаза уже устремлены на нас, как вы, возможно, заметили. К такому постепенно начинаешь привыкать. Вам нравится быть в центре внимания?
– Отнюдь, – отозвалась она. – Но я не в центре внимания. С какой стати? Я всего лишь пришла на вечеринку, на которую получила приглашение, в сопровождении знакомого джентльмена.
Она вздернула подбородок, воинственно сверкнув глазами.
– Джентльмена, который активно ухаживает за вами, – уточнил он, склонив к ней голову. – О, я вижу двух своих кузин. Пожалуй, нам нужно подойти и поздороваться, прежде чем глаза Сьюзен выскочат из орбит.
Они пересекли комнату, и Дункан представил Маргарет дочерям миссис Генри, Сьюзен Мидлтон и Андреа Генри.
– О, я больше не мисс Генри, Дункан, – запротестовала Андреа. – Я теперь леди Бодсуорт. Разве ты не слышал? Я вышла замуж за Натана два года назад.
– Неужели? – удивился он. – Счастливчик Натан. Как же я мог пропустить такое событие? Видимо, я был занят чем-то другим.
Андреа прикусила губу, весело поблескивая глазами, а Сьюзен рассмеялась. Кузины всегда обожали Дункана, как и их мать, и он платил им искренней привязанностью. Они были дружными и веселыми, всегда готовыми к шуткам и проказам.
– Не могу поверить, – сказала Сьюзен, – что ты вернулся в Лондон, Дункан. Хотя, признаться, я очень рада. Мне никогда не нравилась Кэролайн Тернер, как я тебе и говорила, если помнишь, прежде чем ты обручился с ней.
– Тебе не следовало приходить сюда сегодня вечером, Дункан, – сказала Андреа. – Жаль, что прежде ты не посоветовался с кем-нибудь из нас. На твоем месте я бы не стала задерживаться здесь дольше, чем на несколько минут. Мисс Хакстебл, я в восторге от вашего платья. Какой дивный цвет. Увы, я в нем выглядела бы бледной немочью. Но вам он идеально подходит.
– Спасибо, – улыбнулась Маргарет.
Дункан огляделся вокруг.
Особняк его тетки идеально подходил для такого рода вечеринок, представляя собой анфиладу комнат, растянувшуюся во всю длину дома, включая гостиную, музыкальный салон, библиотеку и столовую. Двери комнат были распахнуты, так что гости могли свободно перемещаться из одной комнаты в другую, словно это было одно помещение.
В гостиной уже было тесновато, а в соседней комнате кто-то играл на фортепьяно.
– Может, пойдем послушаем? – предложил он мисс Хакстебл.
– О, на вашем месте я бы не стала, – сказала Андреа, но мисс Хакстебл уже положила руку на его локоть. – О Боже, как неловко получилось…
Пройдя через первые двери, они обнаружили группу людей, собравшихся вокруг фортепьяно, за которым с незаурядным мастерством играла совсем юная девушка в бледно-розовом платье. Рядом с ней стоял Мертон, перелистывая нотные страницы.
– Это мисс Уидинг, – объяснила мисс Хакстебл. – У нее настоящий талант, но она очень скромна. Я в восторге, что ее уговорили сыграть сегодня вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39