— Это моя застава, — сказала она. — Защищать ее — моя работа. Я должна взимать пошлину со всех, кто проезжает мимо… со всех, кроме вас. Господи, вы совсем как труп в этой маске.
— Я уверен, вы славно послужили дорожному опекунскому совету, миссис Филлипс, — сказал он, стараясь не думать, что дорога каждая секунда. — Я доволен вашей службой и позабочусь о том, чтобы вы, уйдя на покой, жили достойно и удобно в домике где-нибудь на территории поместья и получали пособие. Ну так что, едем? Боюсь, моим людям не терпится разрушить заставу и домик. Но сначала, разумеется, они вынесут из него ваши вещи. Это будет урок тем, кто придет сюда примерно через час.
— С настоящим Ребеккой? — спросила она. — А разве нам не следует остаться, чтобы поймать их?
— У них есть оружие, у нас — нет, — сказал он. — Иногда осторожность — это лучшая доблесть, дорогая. Шарлотта, дочь моя, — позвал он через плечо, — попроси кого-нибудь из пеших сделать мне одолжение, подсадить миссис Филлипс ко мне на лошадь. И еще: пусть несколько человек вынесут ее вещи из дома.
Оказавшись на месте, которое обычно занимала Марджед, миссис Филлипс сурово взглянула на него.
— Я думаю, вы и есть Ребекка, — произнесла она. — Все говорят, что вы вежливо обходитесь со сторожами, никогда не причиняете им зла, никогда не носите оружия. А еще говорят, что сторожа получают деньги из сундуков Ребекки.
— Иногда, миссис Филлипс, — сказал он, — в чрезвычайных обстоятельствах нужно применять чрезвычайные меры.
Он поднял только одну руку, так как второй придерживал женщину за пояс, и отдал приказ разрушить ворота. Но из уважения к сторожихе он не остался на дороге, как происходило обычно, а начал подниматься на холм.
Они преодолели только часть склона, когда она попросила остановить коня.
— Не то чтобы я очень любила это место, знаете ли, но, когда умер мистер Филлипс, у меня не было выбора: или эта застава, или работный дом. Детей, что присматривали бы за нами в старости, у нас не было. А я действительно получу собственный домик и пособие? Как вы добры, милорд. Я скажу это, хотя, конечно, нехорошо, что вы рядитесь вот так и нагоняете страх на невинных людей.
Людей в этот раз было меньше, чем обычно, но от ворот и домика ничего не осталось за несколько минут. Самозваный Ребекка и банда головорезов, нанятых Гектором, еще не появились. Герейнт снова поднял руку, и все его люди повернулись как один, чтобы выслушать приказ.
— Дело сделано, дети мои, — сказал Ребекка. — Теперь расходитесь по домам.
Он смотрел, как они взбираются по холму и сворачивают вместе в сторону Глиндери — возможно, в последний раз как воины Ребекки. Во всяком случае, для него это был последний раз. Больше он не станет этого делать. Сейчас он отвезет миссис Филлипс в безопасное место, а затем как можно скорее вернется в Тегфан и будет начисто отрицать все обвинения, которые могут ему выдвинуть сегодня вечером или завтра.
Они не смогут ничего доказать. Но дело свое он сделал. К ним подъехал Алед, и вместе они замыкали шествие.
Герейнт почувствовал, что ему очень не хватает Марджед. Интересно, что она скажет завтра, когда он придет в Тайгуин рассказать ей всю правду. Вчера он попытался подготовить почву, заставив признать, что привлекает ее как человек. И почти преуспел. Но возможно, он только все усложнил.
Да и что она имела в виду, когда сказала, что Ребекка пообещал не оставлять ее? Он дал ей это обещание в первую ночь, когда сказал, что не покинет ее, если она будет ждать ребенка. Неужели это случилось? Он терзал себя этим вопросом уже больше суток.
Неужели Марджед ждет ребенка?
И тут сквозь топот копыт и затрудненное дыхание прорвались детские крики. Идрис! Парнишку следовало бы пришить к материнской юбке. Да он еще привел с собой целую ватагу ребятишек! Они бегали среди людей, кричали, жестикулировали. Идрис сразу бросился к лошадям.
— В парке засада, — кричал он, — возле кузницы тоже. Всем нужно идти кружной дорогой по холмам на ферму мистера Вильямса.
Проклятие! Он мог бы догадаться, что под конец им устроят засаду. Видимо, об Аледе им тоже было все известно.
— А почему туда, паренек? — спросил он, перевешиваясь с седла и не забывая при этом поддерживать миссис Филлипс.
— Там будут праздновать помолвку мистера Рослина и Сирис Вильямс, — ответил Идрис. — Преподобный Ллуид все устроил. Отправляйтесь туда как можно скорее.
— Ну, будь я проклят! — только и смог сказать Герейнт.
— Хорошо, что я успел сделать предложение Сирис, — сухо заметил Алед. — Давай, парнишка, сюда. Поедешь со мной. — Он протянул мальчику руку.
Все мужчины повернули в другую сторону и ускорили шаг.
Глава 28
Марджед уступила прялку свекрови, а сама по просьбе бабушки Юрвина пела, аккомпанируя себе на арфе. Она радовалась тихому вечеру, но при этом не могла не чувствовать грусти. Скоро наступят перемены. Она сама не знала точно, что произойдет, но что-то обязательно должно было произойти. Если Ребекка женится на ней… когда Ребекка женится на ней, то сможет ли он взять на себя заботы еще о двух женщинах? Женщинах, которые даже не приходились ей прямыми родственницами, а были родней ее первого мужа? И если он согласится заботиться о них, то хватит ли у него денег? Возможно, Уолдо Парри и дальше будет работать на их ферме, чтобы женщины могли жить самостоятельно.
— Что-то сегодня людно на тропе, — произнесла свекровь, остановив прялку, когда Марджед закончила песню.
Женщины прислушались. Тут Марджед тоже услышала — шаги и голоса. Она подошла к маленькому окошку и посмотрела в темноту. Оказалось, что на улице не так уж и темно. С безоблачного неба на землю падал свет луны и звезд. По тропе вдоль ограждения шли люди. А потом она услышала и увидела лошадей — сразу двух — и припала к стеклу. Одним из всадников был Ребекка. Второй, Алед, свесившись с седла, открыл калитку, и оба заехали на подворье.
— Что там происходит, Марджед? — спросила бабушка, сидевшая в кресле возле огня.
— Гости, — ответила она и метнулась в коридор.
— Марджед! — позвал Ребекка, прежде чем она успела открыть дверь.
В его голосе звучала тревога. Неужели у них был поход без нее? Или они только сейчас направляются к заставе и приехали за ней? Торопясь по двору, она заметила, что Ребекка на лошади не один.
— Это миссис Филлипс с заставы, что по другую сторону деревни, — объяснил он. — Нас преследуют, Марджед. Мы должны добраться до фермы Ниниана Вильямса. Ты не приютишь миссис Филлипс на одну ночь? Завтра я ее устрою.
— Конечно. — Марджед несколько растерянно взглянула на маленькую старушку, которая когда-то жила в Глиндери, пока не умер ее муж. Не успела она договорить, как Ребекка соскочил на землю и снял миссис Филлипс с лошади. — А при чем здесь Ниниан Вильямс?
— Он устраивает праздник в честь нашей с Сирис помолвки, — ответил с улыбкой Алед, стирая рукавом балахона черную краску с лица. — Твой отец все организовал.
— О Господи, как здорово снова оказаться на твердой земле, — произнесла миссис Филлипс. — А я хорошо помню бабушку твоего Юрвина, Марджед Эванс.
Ребекка проводил женщину до двери. Марджед шла за ними. Все происходящее казалось ей каким-то бессмысленным, странным сном. — Вас преследуют? — переспросила она.
— Пожалуйста, Марджед, проводи миссис Филлипс, — попросил Ребекка. — Твоей родне не понравится мой вид. Мне пора идти.
К дверям подошла свекровь, движимая любопытством. При виде Ребекки она остолбенела.
— Вы не должны беспокоиться, миссис Эванс. Это всего лишь Ребекка, — сказала миссис Филлипс. — И более обходительного джентльмена вряд ли можно встретить на этом свете. Он спас меня от мерзавцев, которые поколотили бы меня… если бы, конечно, им удалось увернуться от моей дубины. — Она весело закудахтала.
Марджед поймала Ребекку за рукав.
— Ты уезжаешь? — спросила она. — На ферму Вильямса?
— Нельзя терять ни минуты, — сказал он. — Они идут за нами по пятам, даже сейчас.
— Я с тобой, — заявила она. — Мама, позаботься о миссис Филлипс, ладно? Отдай ей мою кровать. Я, когда вернусь, устроюсь на лавке.
Она шагнула в коридор, схватила с крючка накидку и направилась к лошади, на которой уже сидел Ребекка. Он протянул руку и помог ей взобраться на спину животного.
— Мне кажется, наступает развязка, — сказал он. — Наверное, Марджед, тебе тоже стоит там быть.
Они последовали за Аледом и, миновав ворота, свернул на тропу, ведущую на ферму Вильямсов. «Он, похоже, не очень обрадовался», — подумала Марджед, повернув голову и глядя в лицо, спрятанное под маской. У них сегодня был поход — к заставе миссис Филлипс, — а ей ничего не сказали. Что это — оплошность Аледа или приказ Ребекки? «Наверное, тебе тоже стоит там быть». Произнес он эти слова как бы через силу. Быть может, он вовсе не хотел, чтобы она там оказалась?
— Не смотри на меня так, — произнес он. — Сегодня ночью нам приготовили ловушку, Марджед, и я узнал об этом, хотя не все. Но и дома остаться не мог. Мне стало известно, что они собираются выставить собственного Ребекку, который причинит вред миссис Филлипс и дискредитирует меня в глазах собственного народа. Сегодняшний поход был опаснее, чем обычно. И эта опасность еще не прошла. Я велел Аледу ничего тебе не говорить.
— Потому что я женщина, — сказала она.
— Да, потому что ты женщина, — взволнованно повторил он, — а вовсе не потому, что я не хотел видеть тебя, Марджед.
Продолжать разговор у них не было времени. Они свернули к ферме Ниниана Вильямса и через минуту оказались у дома. Двери были широко распахнуты, в комнатах горел свет, изнутри доносился шум. Несколько мужчин во дворе умывались возле насоса, а рядом с ними стояли две женщины с полотенцами.
— Слезайте с коней. — Ниниан вышел во двор встретить новых гостей. — Я скажу, чтобы их отвели в конюшню и поставили рядом с нашими, так что никто не заметит разницы. А вы ступайте в дом. Мы празднуем помолвку, и теперь оба виновника торжества на месте. Привет, Марджед. Я рад, что ты смогла приехать так скоро.
Через несколько секунд они оказались в доме, моргая от яркого света лампы. Ребекка держал руку у нее на затылке. В комнате находилось много мужчин, женщин и было даже несколько детей. Кухонный стол весь заставили едой, словно начали готовиться к вечеринке еще неделю назад. Наступила тишина.
— Ребекка, — испуганно охнула миссис Вильямс, прижав руки к груди.
— Алед, ты жив! — воскликнула Сирис, подлетая к нему с распростертыми объятиями, а он тем временем стягивал с головы темный парик. — Снимай быстро свой балахон. Мы спрячем его вместе с париком. И умойся.
Марджед прошла дальше в комнату, чтобы обнять отца, который стоял спиной к огню.
— Спасибо, папа, — прошептала она ему на ухо.
Она только сейчас начала понимать, что произошло. В деревне, должно быть, расставили посты, и тогда ее отец придумал, как объяснить отсутствие всех мужчин. Но Ребекка мог и не рисковать, а благополучно вернуться домой. Преподобный Ллуид похлопал ее по спине.
— Быстро избавьтесь от этой маскировки, — сказал он, глядя на Ребекку. — Скрывать правду от всех больше незачем. Снимайте все это, и мы попросим Сирис запихнуть эти вещи в навозную кучу вместе с вещами Аледа.
Марджед, задохнувшись, тут же обернулась, чтобы бросить взгляд через комнату. Конечно, отец прав! Но ей не хотелось, чтобы это произошло таким образом. Она мечтала, что это случится, когда они будут вместе, наедине. Она не хотела, чтобы это произошло сейчас. Она была не готова. Она не была уверена, хочет ли вообще, чтобы это произошло. Через секунду она взглянет в лицо незнакомцу — своему любовнику.
Сначала был снят парик. Миссис Вильямс взяла парик у него из рук. Маска, как и подозревала Марджед, оказалась вязаным колпаком, обхватывавшим всю голову и лицо. Ребекка стянул его вслед за париком и передал миссис Вильямс.
Тишина стала гнетущей.
— Господи, — тихо произнес кто-то.
— Нас предали. Мы все-таки угодили в ловушку. — Тишину нарушил голос Дьюи Оуэна, но ему никто не ответил.
— А теперь балахон! — скомандовал преподобный Ллуид. — Сирис, унеси все это вместе с вещами Аледа. Хвала Господу, что все в безопасности. И это действительно так, Дьюи Оуэн. Его сиятельство, граф Уиверн, был вашим Ребеккой с самого начала.
Герейнт Пендерин стянул белый балахон Ребекки через голову, и Сирис быстро унесла все вещи.
Потом Герейнт посмотрел в дальний конец комнаты и встретился взглядом с Марджед.
В ее глазах не было ни испуга, ни обвинения, ни гнева, ни удивления. Ничего. Она смотрела на него безучастно.
И тут кто-то ворвался стрелой в комнату и сломил напряжение — словно нож вошел в масло.
— Они идут, — пронзительно завопил Идрис Парри. — Целая толпа поднимается по холму. Все на конях.
— Спасибо, Идрис. — Преподобный Майрион Ллуид, не покинув главного места у огня, поднял обе руки, в одной из которых была Библия. — Давайте покажем этим людям, друзья мои, как валлийцы празднуют помолвку, торжественное обещание мужчины и женщины перед лицом Господа Бога создать союз. Празднуют не с шумным и пустым весельем, а восхваляя пением нашего Господа.
Герейнт с удивлением увидел, что все как один послушались священника и состроили радостные лица. И все же у него не сложилось впечатления, что их почтительное внимание тоже было показным. Сирис вернулась с заднего двора и присоединилась к Аледу в центре комнаты. Они улыбнулись друг другу тепло и ласково и взялись за руки.
— Давайте покажем им наш праздник, как подобает, — призвал всех преподобный Ллуид. — И думайте, пожалуйста, о словах, которые мы поем. Задай нам тон, Марджед.
Марджед пропела ноту, и тут же дом наполнила великолепная мелодия, исполняемая на четыре голоса. Герейнт подхватил вторую строчку.
Комната была набита до отказа. Тем не менее вокруг него образовалась пустота, словно он страдал какой-то заразной болезнью и никто не хотел прикасаться к нему: С одного взгляда можно было заподозрить, что он вовсе не желанный гость на празднике. Эта мысль, должно быть, пришла в голову еще кому-то, кроме него, — во всяком случае, двоим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43