Он рад, что я здесь и очень доволен, что выиграл дуэль с фел
ьдмаршалом Шернером. Он спрашивает меня, что я сейчас собираюсь делать. В
ремя 11 часов вечера, поэтому я отвечаю: «Иду спать» Ц поскольку мне нужно
вставать завтра как можно раньше, чтобы составить общее представление о
ситуации. Но Гиммлер думает иначе.
«А мне не спится», говорит он.
Я говорю ему, что ему не нужно лететь завтра утром, и что когда люди летают
без перерыва, сон незаменим. После долгой праздной болтовни он сообщает,
что посылает за мной машину, чтобы увидится со мной как можно скорее. Поск
ольку в любом случае у меня мало топлива и боеприпасов, информация о ново
м секторе, которую может мне сообщить его командующий, может по крайней м
ере облегчить мне ряд организационных проблем. На пути в Орденбург мы за
стреваем в снежных заносах. Когда я попадаю туда, уже два часа ночи. Первым
я вижу его начальника штаба, с которым мы долго обсуждаем ситуацию и общи
е вопросы. Мне особенно любопытно услышать от него, как Гитлер приступае
т к своей новой задаче, видя, что у него не хватает необходимой подготовки
и опыта. Начальник его штаба Ц армейский офицер, а не член СС. Он говорит м
не, что работать с Гиммлером Ц большое удовольствие, потому что он вовсе
не самоуверенный человек и не ищет случая показать свою власть. Он не счи
тает, что знает лучше, чем эксперты его штаба, с готовностью соглашается с
их предложениями и затем использует весь свой авторитет чтобы претвори
ть выработанное решение в жизнь. И поэтому все идет гладко.
«Только одна вещь вас поразит. У вас всегда будет чувство, что Гиммлер ник
огда не говорит того, что думает на самом деле».
Через несколько минут я обсуждаю ситуацию и мою задачу с Гиммлером. Я нем
едленно замечаю его озабоченность. Советы почти обошли Шнайдемюль и рву
тся в Восточную Померанию по направлению к Одеру, частично вдоль долины
Нейсе, и также к северу и к югу от нее. В этом районе очень мало частей, котор
ых можно было бы назвать боеспособными. В окрестностях Маркиш-Фридлянда
формируется боевая группа, которая должна сдержать прорвавшиеся враже
ские силы и предотвратить их предстоящее движение к Одеру. Никто не може
т пока еще предсказать, в какой степени наши войска в районе Позена-Грауд
енца смогут пробиться назад, в любом случае они не смогут быстро восстан
овить свои силы. Разведка оставляет желать лучшего и поэтому нельзя сост
авить полное представление об их положении. Это, следовательно, будет од
ной из наших первых задач, кроме того, чтобы атаковать противника во всех
известных пунктах, которых он уже достиг, в особенности его механизирова
нные и бронетанковые силы.
Я выясняю потребности в бомбах, горючем и боеприпасах. Если они не будут у
довлетворены, уже через несколько дней я не смогу выполнять боевые задач
и. Гиммлер обещает мне, в своих собственных интересах, что мои запросы буд
ут удовлетворяться в первую очередь. Я объясняю ему, какие возможности я
вижу в использовании моего соединения, основывая свою точку зрения на то
й картине, которую он мне нарисовал.
Я покидаю Орденсбург в 4:30 утра, зная, что через два часа я уже буду летать на
д сектором. «Штуки» летают весь день без перерывов. Наши самолеты украше
ны эмблемой Германского рыцарского ордена, потому что сейчас, как и шест
ь столетий тому назад, мы вовлечены в битву с Востоком. Устанавливается о
чень холодная погода, снежный покров на аэродроме достигает высоты 5 сан
тиметров, когда мы взлетаем, эта снежная пыль забивается в механизмы пуш
ек на наших противотанковых самолетах и замерзает, как только мы поднима
емся в воздух. После того, как выпущен один или два снаряда, орудия заклини
вает. Я не могу этого вынести! Вот подо мною русские бронированные колонн
ы наступают на Германию и когда мы заходим в атаку, временами преодолева
я очень сильную противовоздушную оборону, что происходит? Пушки молчат.
Некоторые пилоты уже подумывают о том, чтобы врезаться в танки от полног
о отчаяния. Мы заходим еще и еще раз Ц но все безнадежно. Это случается с н
ами у Шарникау, в Филенне, во многих других местах. Т-34 рвутся на запад. Иног
да для того, чтобы взорвать танк, нужен всего один выстрел, но часто этого
мало. Самые ценные дни потеряны, прежде чем я наконец получаю достаточно
людей, чтобы постоянно очищать взлетную полосу от снега. Огромное количе
ство танков заставляет шевелиться волосы на голове. Мы летаем во все сто
роны света, если бы световой день был бы в три раза длиннее, этого все равн
о было слишком мало. Взаимодействие с нашей истребительной эскадрильей
выше всяких похвал, они реагируют на каждый наш разведывательный отчет
Ц «Передовые отряды противника в такой-то или такой-то точке». В совмест
ной операции к востоку от Дейчекроны и в лесах к югу от Шлоппе мы смогли на
нести Советам существенные потери. Когда танки оказываются в деревне, он
и обычно въезжают прямо в дома и пытаются там укрыться. После этого их мож
но заметить только по длинному шесту, который торчит из середины дома, эт
о ни что иное, как танковая пушка. В стене дома образуется пролом и посколь
ку маловероятно, что в нем все еще живут немцы, мы заходим сзади и стреляем
в двигатель. Никакие другие методы атаки не помогают. Танки загораются и
взрываются вместе с развалинами домов. Если кто-то из экипажа остается в
живых, они иногда пытаются въехать на горящем танке в новое укрытие, но в э
том случае исход борьбы уже решен, поскольку в этот момент можно нанести
удар в любую уязвимую часть танка. Я никогда не сбрасываю на деревни бомб
ы, даже если это оправданно с военной точки зрения, поскольку меня бросае
т в дрожь при одной мысли о том, что я могу попасть в немецких жителей, кото
рые и так уже беззащитны перед террором русских.
Ужасная вещь Ц летать и сражаться над нашими собственными домами, тем б
олее когда видишь, как массы людей и военной техники врываются в твою стр
ану подобно наводнению. Сейчас мы играем роль плотины, небольшого препят
ствия, но не способны остановить прилив. Германия, вся Европа сейчас стои
т на кону в этой дъвольской игре. Бесценные силы истекают кровью, последн
ий бастион мира разрушается под натиском Красной Азии. Вечером мы больше
истощены этой мыслью, чем непрерывными полетами в течение дня. Отказ сми
риться с этим роком и уверенность в том, что «это не может случиться» заст
авляет нас двигаться. Я бы не хотел обвинять себя за то, что не сделал всег
о от меня зависящего и не предотвратил пугающего, угрожающего призрака п
оражения. Я знаю, что каждый достойный молодой немец думает так же, как и я.

К югу от нашего сектора ситуация выглядит очень мрачной. Франкфурт-на-Од
ере находится под угрозой. Поэтому ночью мы получаем приказ выдвинуться
в район Фюрстенвальде, который находится ближе к критическому сектору. Ч
ерез несколько часов мы вылетаем в операционный район Франфурт-Кюстрин
. Клинья советского наступления достигли Одера в предместье Франкфурта.
Дальше к северу Кюстрин окружен и враг, не теряя времени, захватывает пла
цдарм в Геритце-Рейтвейне на западном берегу замерзшей реки.
Однажды, как и прусский кавалерийский генерал Цейтен триста лет назад мы
принимаем участие в битве к востоку от Франкфурта, на месте историческо
го сражения. Здесь небольшие немецкие силы окружены советскими танками.
Мы атакуем их и те танки, которые не загорелись, пытаются уйти по открытой
местности. Мы заходим на них в атаку снова и снова. Наши товарищи на земле
прыгают от радости, бросают в воздух свои ружья и каски и не заботясь об ук
рытии преследуют отходящих русских. Наш огонь выводит из строя все танки
до одного. Среди всех, кто был свидетелем нашего успеха царит радостное н
астроение. После того, как все танки были уничтожены или захвачены, я приг
отавливаю контейнер и пишу поздравление нашим товарищам от имени полка
и от своего имени. Я кружу на очень малой высоте и бросаю контейнер с запис
кой и плиткой шоколада прямо им под ноги. Вид их счастливых, благодарных л
иц укрепляет нас в преддверии трудных операций и вдохновляет нас на новы
е упорные усилия облегчить борьбу наших товарищей по оружию.


***

К несчастью, первые дни февраля очень холодные, Одер во многих местах зам
ерз так сильно, что русские могут перебираться через реку. Они часто клад
ут на лед доски и я вижу, как по ним едут грузовики. Лед не кажется мне доста
точно крепким, чтобы выдержать вес танков. Поскольку фронт на Одере еще н
е установился и в его линии много брешей, в которых нет ни одного немецког
о солдата, который мог бы противостоять наступлению, Советам удается зах
ватить несколько плацдармов, например, в Рейтвейне. Наши танковые войска
, которые были введены в бой слишком поздно, сталкиваются здесь с сильной
вражеской обороной на западном берегу, подкрепленной тяжелой артиллер
ией. Переправы через реку с самого первого дня защищены сильным зенитным
огнем. Иван хорошо информирован о нашем присутствии в этом секторе. Кажд
ый день мне приказывают уничтожить переправы, чтобы отсрочить наступле
ние и выиграть время для подхода наших подкреплений и боевой техники. Я с
ообщаю, что в данный момент это почти бесполезно, потому что чрез Одер мож
но перебраться практически в любом месте. Бомбы пробивают лед, оставляя
сравнительно небольшие полыньи, и это все, чего мы можем добиться. Я атаку
ю только распознаваемые цели на обеих сторонах реки или пересекающий ее
транспорт, но не так называемые мосты, которых строго говоря, вообще нет. Т
о, что на аэрофотография выглядит как мост, обычно оказывается следами п
ехоты и колеями автомашин, а также досками, уложенные на лед. Если мы бомби
м эти следы, иван просто переходи по льду в стороне от них. Это становится
ясным для меня в первый же день, потому что я летаю над ними бесчисленное к
оличество раз и кроме того, эти переправы не являются для меня чем-то новы
м, я знаю их по Дону, Донцу, Днестру и другим русским рекам.
Поэтому, не обращая внимание на приказы, я концентрирую атаки на подлинн
ых целях на обоих берегах реки: танках, автомашинах и артиллерии. Однажды
появляется генерал, посланный из Берлина и говорит мне, что на фотографи
ях, сделанных с самолетов-разведчиков всегда появляются новые мосты.
«Но», говорит он, «вы не докладывали, что эти мосты не разрушены. Вы должны
продолжать их атаковать».
«В общем и целом», объясняю я ему, «это вовсе не мосты», и когда я вижу, что е
го лицо превратилось в вопросительный знак, мне на ум приходит одна идея.
Я говорю ему, что я только что собирался подняться в воздух и приглашаю ег
о лететь со мной, и обещаю, что предоставлю практические доказательства
этого. Он на мгновение колеблется, затем, видя любопытные взгляды моих мо
лодых офицеров, которые слышали мое предложение с некоторым ликованием,
он соглашается. Я отдаю подразделению приказ атаковать плацдарм, а сам п
риближаюсь к цели на предельно малой высоте и пролетаю от Шведта до Фран
фурта-на-Одере. В некоторых местах мы наталкиваемся на внушающий уважен
ие зенитный огонь и генерал вскоре признает, что эти мосты на самом деле я
вляются следами. Он видел достаточно. После посадки он очень доволен, что
смог убедиться лично и делает соответствующий доклад. Мы освобождены от
нашей ежедневной обязанности атаковать эти «мосты». Однажды вечером ре
йхсминистр Шпеер привозит мне новое задание от фюрера. Я должен разработ
ать план для его выполнения. Он говорит мне кратко:
«Фюрер планирует атаки на плотины гидроэлектростанции, снабжающих эне
ргией военную промышленность Урала. Он ожидает, что производство вражес
ких вооружений, и в особенности танков, будет остановлено на год. Этот год
даст нам шанс воспользоваться передышкой. Вам предстоит организовать э
ту операцию, но ни в коем случае вы не должны лететь сам, фюрер повторил эт
о несколько раз».
Я обратил внимание министра на то, что есть более подходящие кандидатуры
для выполнения этой задачи, а именно, из командования авиацией дальнего
действия, которые знакомы с такими вещами как астрономическая навигаци
я и пр., гораздо лучше меня, получившего подготовку в бомбометании с пикир
ования и поэтому обладающего совершенно иным знанием и опытом. Более тог
о, если я должен ставить задачу экипажам и остаться после этого в нормаль
ном состоянии, я должен получить разрешение лететь самому.
«Фюрер хочет, чтобы именно вы руководили этой операцией», возражает Шпее
р.
Я задаю несколько важнейших технических вопросов, относящихся к типу са
молета и бомб, с помощью которых должна быть выполнена эта операция. Если
это нужно сделать как можно быстрее, всерьез можно рассматривать только
Хейнкель-177, хотя и не совсем ясно, окажется ли он пригоден для этой цели. С м
оей точки зрения единственной бомбой для такой цели является нечто врод
е торпеды, но ее еще необходимо испытать в действии. Я отказываюсь от его п
редложения использовать тонные бомбы, я уверен, что с их помощью нельзя д
остичь успеха. Я показываю министру фотографии, сделанные в северном сек
торе восточного фронта, когда я сбросил две тонные бомбы на бетонные опо
ры моста через Неву и он не обрушился. Эта проблема, таким образом, должна
быть решена, как и вопрос о моем участии в этой миссии. Вот мои условия, есл
и фюрер настаивает на том, чтобы я взялся за эту задачу. Он уже знает мои во
зражения касающиеся того, что мой опыт относится к совершенно иной облас
ти.
Я получаю досье с фотографиями заводов и с интересом их изучаю. Я вижу, что
значительная часть из них находится под землей и они практически неуязв
имы с воздуха. На фотографиях, которые были сделаны во время войны, изобра
жена сама плотина, гидроэлектростанция и некоторые фабричные здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40