Аэродром здесь имеет небольшую
бетонную полосу но она не используется, если не считать стоящих на ней са
молетов, это предотвращает их погружение в грязь. Практически невозможн
о взлетать, приземляться или рулить по земле, все это место похоже на тряс
ину. Рядом с летным полем Ц небольшой хутор, в котором мы размещаемся на п
остой. После полетов, а также в те дни, когда стоит нелетная погода, мы с Гад
ерманом занимаемся упражнениями. После бега на длинную дистанцию по пер
есеченной местности мы принимаем горячую и холодную ванну и потом голыш
ом катаемся в снегу перед домом. Чувство, которое испытываешь после этой
процедуры просто незабываемо, это то же самое, что вновь родиться. Некото
рые «паны» и «паненки», которым случается проходить в то момент мимо, взи
рают на нас с изумлением. Я надеюсь, что один наш атлетический вид опровер
гает их пропаганду о «некультурных германцах».
Без метеоразведки утренние вылеты большими группами в этот сектор пока
зали себя бесполезной тратой времени. Район, в котором находятся цели, мо
жет быть закрыт туманом и тогда их нельзя атаковать. Вылетать наугад был
о бы тратой драгоценного горючего, не говоря даже о том факте, что плохие м
етеоусловия могут оказаться фатальными для больших групп и неопытных э
кипажей. Поэтому был дан приказ что на рассвете каждый раз должен посыла
ться самолет метеоразведки и его отчет о погодных условиях в районе пред
полагаемой цели определит, будем мы взлетать, ил нет. Задача слишком важн
а для меня, чтобы посылать в такой патруль первого попавшегося, с ним долж
ен летать Фиккель или кто-то еще, если лейтенант нуждается в отдыхе.
Однажды утром мы направляемся к фронту. Я воспользовался благоприятной
погодой и мы взлетаем прежде чем окончательно рассветет. Я стараюсь запо
мнить весь фронт в этом секторе. В сумеречном свете я ясно вижу вспышки не
приятельских орудий. Судя по интенсивности артиллерийского огня можно
догадаться о намерениях противника на этот день. Как только артиллерийс
кие позиции удается обнаружить, они наносятся на карту. Пройдет немного
времени и их невозможно будет разглядеть с воздуха, а так вполне вероятн
о, что несколько часов спустя они попадут под бомбежку «Штук». Эта развед
ывательная информация представляет также огромный интерес для наших к
оллег на земле. Если я пролетел низко над линией фронта в это утро, я могу д
ать армии точные сведения о местах сосредоточения противника. Таким обр
азом в этот день удастся противостоять всем возможным сюрпризам. Это впе
чатляющая картина и для меня там, наверху, вспышки вражеских орудий в пол
утьме напоминают огромную железнодорожную станцию, на перроне которой
то загораются, то гаснут зажигалки. Огненные нити, на которые нанизаны яр
кие и темные бусинки, настигают меня и образуют нечто вроде соединительн
ой линии с землей. Вражеская оборона нас заметила. Яркие цветные сигналь
ные ракеты взмывают вверх, это сигналы, которыми обмениваются подраздел
ения на земле. Постепенно во время наших регулярных утренних визитов мы
начинаем все ближе подбираться к иванам. Это вызывает их особенную досад
у, потому что в эти ранние часы мы часто захватываем их танки врасплох. Они
также хотят воспользоваться началом дня, чтобы достичь внезапности и от
крывает по мне огонь. Можно понять ивана, который посылает Красных сокол
ов очистить фронт вскоре после рассвета. Мы часто сражаемся с Красным со
колами. Для нас не особенно благоприятны эти маневры при численном перев
есе противника и без защиты истребителей.
Во время этого этапа боев Фиккель выглядит очень измотанным и Гадерман c
советует мне дать ему отдохнуть какое-то время или по крайней мере освоб
одить его от этих вылетов со мной. Даже хотя Фиккель и говорит полушутя, ко
гда замечает после посадки на сильно поврежденном самолете, что эта мисс
ия «отняло еще пять лет моей жизни», я и сам вижу, что он не атлет и что даже
его выносливость имеет свои пределы. Но я благодарен ему, что он не отказы
вается сопровождать меня в этих вылетах и в такие моменты я всегда ощуща
ю, что боевая дружба Ц поистине очень светлое чувство.
Наша утренняя разведка сконцентрирована в районе к северо-западу и юго-
западу от Кировограда, где Советы предпринимают все новые и новые попытк
и прорваться своей неистощимой массой. Если погода хоть сколько-нибудь
летная, мы взлетаем всей эскадрильей через полчаса после нашей первой по
садки для атаки тех важных целей, которые мы только что разведали. Сейчас
зима и густой туман превращает все наблюдения скорее в игру-угадайку и м
ы вылетаем без всякой уверенности, что сможем приземлиться здесь же чере
з час. Непроницаемый туман опускается на землю неожиданно и может провис
еть так несколько часов. Когда стоит такая погода, автомашина была бы пол
езнее самолета.
Один раз мы совершаем вылет с Фиккелем, мы уже закончили нашу разведку и п
ровели несколько атак с малой высоты в окрестностях Кировограда. Уже сов
сем светло и мы летим на запад, направляясь домой. Нам еще осталось преодо
леть полпути, но достигнув Ново-Украинки, мы внезапно оказываемся в густ
ом тумане. Фиккель держится очень близко ко мне, чтобы не потерять меня из
виду. Пролетая над селом, я едва успеваю заметить несколько высоких печн
ых труб. Земли почти не видно. Верхняя граница тумана поднимается на боль
шую высоту, так что мы, возможно, не сможем через нее перелететь. Где-то при
дется снова спуститься вниз. Кто знает, какую территорию охватили эти по
годные условия? Держаться западного курса так долго, как хватит горючего
, и рассчитывать на удачу, а затем, может быть, совершить посадку на террит
ории, занятой партизанами? Это тоже не выход. Мы вскоре достигнем наших по
зиций, и я могу срочно понадобиться. Кроме этого, после нашего длинного ре
когносцировочного полета у нас осталось очень мало горючего, так что ост
ается только одно Ц держаться ближе к земле и попытаться достигнуть наш
его аэродрома в условиях плохой видимости. Вокруг сплошная серая пелена
. Линии горизонта нет. Самолет Фиккеля исчез. Я не видел его с того момента,
когда мы пролетали над Ново-Укранкой. Может быть, он ударился о печную тру
бу?
Мы можем лететь через эту стену тумана пока местность остается ровной. К
ак только впереди показывается какое-то препятствие, телеграфный столб
, деревья или холм, мне приходиться тянуть ручку управления на себя и тут ж
е погружаться в этот непроницаемый гороховый суп. Прощупывать таким обр
азом выход из этого тумана было бы очень рискованно. Землю видно с высоты
не больше 3-4 метров, но на такой высоте некоторые препятствия могут появи
ться совершенно неожиданно. Я лечу только по компасу и, судя по часам, я до
лжен уже находиться в двадцати минутах полета от моего аэродрома в Перво
майске. Сейчас или равнина уступит место холмам, или туман станет гуще. Я т
олько что с трудом избежал несколько высоких столбов. С меня достаточно.

«Хеншель, мы садимся».
Где именно садиться, я ни имею ни малейшего представления, потому что поч
ти ничего не видно, только одна серая муть. Я выпуская закрылки и убираю га
з. Я удерживаю самолет на низкой скорости и чувствую, как колеса коснулис
ь земли. Посадка проходит нормально и после короткого пробега мы останав
ливаемся. Хеншель оттягивает назад фонарь и выпрыгивает с широкой ухмыл
кой.
«На этот раз нам повезло».
Видимость на земле не больше 40 метров. Мы, предположительно оказались на н
ебольшом пригорке, туман стекает с него куда-то вниз. Я слышу что-то похож
ее на звук работающего автомобильного мотора и прошу Хеншеля пройти нем
ного назад и посмотреть. Возможно, это дорога. Пока он ходит, я сижу неподв
ижно в моем надежном Ю-87 и в который раз радуюсь, что остался жив. Хеншель в
озвращается. Моя догадка оказалась правильной, сзади нас проходит дорог
а. Армейские водители сказали ему, что до Первомайска еще добрых тридцат
ь километров и эта дорога ведет прямо к нему. Мы садимся в самолет, запуска
ем двигатель и выруливаем на дорогу. Видимость все еще не больше тридцат
и метров, в лучшем случае, до сорока. Мы едем по широкому шоссе как будто в а
втомашине, повинуясь обычным правилам дорожного движения и пропуская т
яжелые грузовики. Там, где машин больше, я останавливаюсь, чтобы избежать
аварии, на тот случай, если водители не заметят мой самолет и въедут прямо
в него. Многие из них думают, что видят самолет-призрак. И так я еду около дв
ух часов, поднимаюсь вверх по склону и спускаюсь вниз. Затем мы подъезжае
м к перекрестку, через него мне никак не проехать с моими крыльями, и я съе
зжаю с дороги. Здесь я оставляю самолет. До Первомайска остается около де
сяти километров. Меня подбрасывает проходящая мимо армейская машина и я
вскоре оказываюсь на стоянке наших самолетов. Вскоре сменяют и Хеншеля,
оставшегося часовым возле машины. Наши товарищи уже начали беспокоитьс
я о нас, поскольку мы не могли долго находится в воздухе с таким запасом го
рючего и ниоткуда не звонили и теперь ликуют по поводу нашего возвращени
я.
По-прежнему никаких следов Фиккеля. Мы сильно встревожены. К полудню тум
ан рассеивается, я доезжаю до своего самолета и взлетаю прямо с дороги. Че
рез несколько минут я приземляюсь на нашем аэродроме и наши верные механ
ики глазеют на самолет как на блуднего сына. После обеда еще один вылет. Ко
гда я вхожу, Гадерман говорит мне, что Фиккель только что звонил из Ново-У
краинки. Они с бортстрелком смогли благополучно выбраться из тумана. Он
потерял меня, когда туман стал гуще и тут же пошел на посадку. Вот теперь м
ы радуемся по-настоящему.
Вскоре после этих событий центр тяжести наших операций смещается дальш
е к югу. Немецкие войска окружены в районе Черкасс и с помощью свежих резе
рвов должна быть предпринята операция по их спасению. Атака по разблокир
ованию котла будет вестись с юга и юго-запада. Мы поддерживаем 11-ю и 13-ю тан
ковые дивизии, которые ударили на север из района западнее Нового Миргор
ода и достигли реки, за которой Советы смогли хорошо укрепиться. Здесь дл
я нас множество отличных целей. Активность в воздухе высока с обеих стор
он. «Железные Густавы» пытаются подражать нам, атакуя наши танковые диви
зии и их части снабжения. С нашими медленными Ю-87 мы делаем все, что можем ч
тобы рассеять и отогнать прочь эти Ил-2, но они немного быстрее нас, потому
что у них убирающиеся шасси. Кроме этого, они гораздо лучше бронированы и
значительно тяжелее. Это особенно заметно во время атаки, они могут набр
ать скорость очень быстро. Но поскольку мы обычно заняты нанесением удар
ов с малых высот, на борьбу с ними времени в любом случае не остается.
Во время этой фазы мне везет в ходе одного из поединков с «Железными Густ
авами». Все наши самолеты участвуют на бомбежки советских укрепленных п
озиций в лесу. Я кружу над ними потому что лечу на самолете с противотанко
выми пушками и еще ни нашел ни одного танка для атаки. Впереди, по диагонал
и к нашему курсу и в 300 метрах ниже пролетает группа Ил-2, которую эскортиру
ют Ла и Аэрокобры. Мой ведомый несет бомбы. Я говорю ему, что мы атакуем Илы.
Мы уже начали снижение. Когда я подхожу к ним на расстояние 100 метров я вижу
, что не могу к ним приблизиться, потому что Илы опять летят быстрее меня. Б
олее того, мною начинают интересоваться истребители. Двое из них уже сде
лали сзади меня боевой разворот. Для прицельной стрельбы далековато, но
я уже поймал одну из этих неуклюжих птичек в прицел и делаю по одному выст
релу из каждой противотанковой пушки. «Густав» превращается в ярко-оран
жевый шар и рассыпается на мелкие огненные частицы. Остальные, кажется, п
оняли, откуда дует ветер, они несутся вниз еще быстрее и расстояние между
ними увеличивается на глазах. Кроме того, самое время для меня начать укл
онение, потому что на хвост моему «самолету-злодею» уже сели истребител
и. Моя тактика уклонения приближает меня к эскадрилье, и русские уходят п
рочь. Без всякого сомнения, они подумали, что неподалеку наши истребител
и эскорта и сбить меня окажется не такой уж простой задачей. Во второй пол
овине дня из боевого вылета в тот же самый сектор не возвращается обер-ле
йтенант Кюнц. Имея 70 побед на своем счету, он возглавлял список истребител
ей танков. Его везение началось с Белгорода и Харькова, с тех пор он приобр
ел немалый опыт. Его потеря Ц удар по всем нам и еще одна брешь в нашем тов
арищеском круге.
Общее наступление с целью разблокирования частей, окруженных в районе Ч
еркасс идет успешно и нашим ударным войскам удается пробить проход в кот
ел. Как только контакт установлен, фронт здесь отодвигается на запад. Мы п
ерелетаем из Первомайска в Раховку, район Ново-Миргорода остается далек
о за русскими линиями.
Спустя короткое время после выполнения своей миссии над территорией Ге
рмании в Ново-Миргороде приземляются американские бомбардировщики. Их
русские союзники помогают готовить самолеты к новому вылету. Операцион
ная база этих самолетов находится в Средиземноморье.
Тем не менее, к югу от нас ситуация также меняется и наши войска оставляют
Никопольский плацдарм. Советы рвутся вперед в районе Николаева и немецк
ие дивизии к северо-западу от города вступают в тяжелейшие бои.

13. Отступление к Днестру

В марте 1944 года наш южный фронт обороняется, яростно оспаривая усилия рус
ских войск добиться решающего прорыва в южном направлении, так, чтобы ли
квидировать весь немецкий фронт на юге. Моя эскадрилья «Штук» оперирует
с аэродрома в Раховке, в 200 км к северу от Одессы, поддерживая наши армейски
е части. Мы находимся в воздухе с рассвета до сумерек. Мы делаем все, от нас
зависящее, чтобы помочь нашим товарищам на земле, уничтожая танки, атаку
я артиллерию и «катюши».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40