Особенно заботилась она о том, чтобы картина русского рабства не затмила ее собственной славы в глазах иностранцев. Ради этого она готова была пойти и на прямой подлог. Так, в своем «Антидоте», написанном в ответ на книгу путешествовавшего по России французского астронома Шаппа д'Отероша, она возвещала, что «положение простонародья в России не только не хуже, чем во многих иных странах, но в большинстве случаев оно даже лучше», а в письмах к Вольтеру сообщала, что русские крестьяне имеют каждый на обед курицу, а в некоторых губерниях даже индюшек. Но это для иностранцев, а что же реально сделала и сделала ли что-либо Екатерина для облегчения крестьянской доли? Для ответа на этот вопрос обратимся к ее внутренней политике, но прежде познакомимся с еще одним очень важным документом, ярко характеризующим Екатерину-политика.В 1801 г., когда на российский престол взошел любимый внук Екатерины Александр I, «екатерининские старики», надеявшиеся, что теперь все станет совершаться, как утверждал государь, «по закону и по сердцу» покойной государыни, принялись поучать молодого царя. Один из них, В. С. Попов, служивший секретарем сперва у Г. А. Потемкина, а потом у самой императрицы, написал Александру пространное письмо, в котором вспоминал о разговоре с его бабушкой: «Я говорил с удивлением о том слепом повиновении, с которым воля ея повсюду была исполняема, и о том усердии и ревности, с которыми все старались ей угождать.— Это не так легко, как ты думаешь, — изволила она сказать. — Во-первых, повеления мои, конечно, не исполнялись бы с точностию, если бы не были удобны к исполнению. Ты сам знаешь, с какою осмотрительностию, с какою осторожностию поступаю я в издании моих узаконений. Я разбираю обстоятельства, советуюсь, уведываю мысли просвещенной части народа и по тому заключаю, какое действие указ мой произвесть должен. И когда уже наперед я уверена о общем одобрении, тогда выпускаю я мое повеление и имею удовольствие то, что ты называешь слепым повиновением. И вот основание власти неограниченной. Но будь уверен, что слепо не повинуются, когда приказание не приноровлено к обычаям, ко мнению народному и когда в оном последовала бы я одной моей воле, не размышляя о следствиях. Во-вторых, ты обманываешься, когда думаешь, что вокруг меня все делается только мне угодное. Напротив того, это я, которая, принуждая себя, стараюсь угождать каждому сообразно с заслугами, с достоинствами, с склонностями и с привычками и, поверь мне, что гораздо легче делать приятное для всех, нежели, чтоб все тебе угодили. Напрасно будешь сего ожидать и будешь огорчаться, но я себе сего огорчения не имею, ибо не ожидаю, чтобы все без изъятия по-моему делалось. Может быть, сначала и трудно было себя к тому приучать, но теперь с удовольствием я чувствую, что, не имея прихотей, капризов и вспыльчивости, не могу я быть в тягость и беседа моя всем нравится». Глава 3. Трудный путь преобразований 1 Достигнув желаемого, став самодержавной императрицей, Екатерина не спешила с воплощением в жизнь своих планов. Она понимала, что нельзя было пугать подданных слишком резкими движениями, необходимо было упрочить свое положение, оглядеться, выяснить стремления тех, кто возвел ее на трон и от кого она продолжала зависеть, изучить расстановку политических сил в стране. И она начала с того, с чего и следовало, — со знакомства с состоянием государственных дел. Знакомство это на первых порах не вселило ей оптимизма. Какой бы сферы управления она ни коснулась, везде дела были донельзя запущенны: казна пуста, армия давно не получала жалованья, а сенаторы не ведали о том, сколько в Российской империи городов (узнав об этом на заседании Сената, Екатерина дала служителю 5 рублей и послала в книжную лавку за атласом). К тому же бунтовали монастырские и приписные крестьяне, духовенство было недовольно секуляризацией церковных земель, а дворянство — заключенным Петром III миром с Пруссией. Очень быстро Екатерина убедилась, что для достижения тех идеальных целей, которые она провозгласила, потребуется широкомасштабная реформа всех областей государственной жизни, включая и управление.Императрица прежде всего отменила нововведения своего незадачливого супруга и учредила ряд комиссий, которым поручила выработать законопроекты в разных областях. Этим она убивала сразу двух зайцев: и оттягивала время, и как бы передавала право подготовки реформы в руки самих подданных. Для умиротворения же крестьян был послан князь А. А. Вяземский — человек твердый и исполнительный. Ему было строго велено прежде всего разобраться в причинах волнений, постараться их устранить, договориться с бунтующими и только в крайнем случае применять силу. Вяземский успешно справился с данным ему поручением, и в результате его доклада появился указ Екатерины Берг-коллегии от 9 апреля 1763 г., в котором отмечалось, что сиятельные заводчики приписывали к своим предприятиям самых лучших крестьян, оставляя в деревнях физически слабых, что сразу же ухудшило положение крестьян. Отягощение произошло и вследствие несправедливого распределения работы между деревней и фабрикой, причем «налог работ усмотрен столь велик, что работник того в день выработать отнюдь не может ни пеший, ни конный, что на него налагается». Далее говорилось о несправедливой зарплате, увозе крестьян на далекое расстояние от дома и их семей и прочее. Естественным следствием этого, заключала императрица, были волнения приписных крестьян, и теперь заводчикам надлежит самим с крестьянами «на некоторой договор примиретельной пойти, потому что и для самих содержателей заводов не полезно, чтоб крестьяне, приписанные к заводам, совершенно были разорены». Одновременно правительство начало выкупать заводы у крупных вельмож в казну. Эта мера на некоторое время погасила волнения приписных крестьян, но на развитии промышленности сказалась не слишком благоприятно, поскольку у государства не было достаточных средств для развития тяжелой индустрии, и уже к концу века она стала отставать от ведущих европейских стран.Ловко играя на противоречиях в своем ближайшем окружении, Екатерине довольно быстро удалось стать достаточно независимой и получить, таким образом, возможность самостоятельно принимать решения. Она была подчеркнуто внимательна к советам, которые ей давали, сама просила о них, но следовала им, лишь когда была уверена в их правильности. Так был отвергнут проект Н. И. Панина — фактически главы оппозиции в екатерининском окружении — о создании совета при императрице, который бы значительно ограничил ее реальную власть. Но не для того она боролась за власть, чтобы сразу же расстаться хотя бы с ее частью. Несколько лет спустя совет был создан, но как чисто совещательный орган, без всяких властных полномочий.А вот другую рекомендацию Панина Екатерина приняла. В 1763 г. по его проекту была осуществлена сенатская реформа. Необходимость коренной реорганизации Сената, этого детища Петра Великого, назрела давно. Преемники царя-реформатора то низводили его до ничтожного состояния, то вновь подымали. В результате указы Сената на местах практически не исполнялись, дела рассматривались годами, а сами сенаторы давно перестали ощущать себя коллективным alter ego государя, какими хотел их видеть Петр. В ходе реформы 1763 г. правительствующий Сенат был разделен на шесть департаментов со строго определенными функциями каждого. Во главе департаментов были поставлены обер-прокуроры, подчинявшиеся генерал-прокурору. В ведение каждого департамента передавалась определенная сфера государственного управления и конкретные государственные учреждения. Сенат по-прежнему сочетал административную, контрольную и судебную функции, хотя номинально лишился функции законодательной. В результате реформы он стал работать оперативнее и квалифицированнее. На некоторое время проблема реформы центрального управления потеряла былую остроту. И лишь в последнее десятилетие своей жизни Екатерина вновь вернулась к идее реформы Сената, подготовила обширный проект, но реализовать его так и не успела.Другая проблема, решение которой откладывать было невозможно, была связана с церковными имениями. 12 августа 1762 г. Екатерина своим указом ликвидировала созданную Петром III Коллегию экономии и вернула духовенству его вотчины и крестьян. Но проблема осталась. Во-первых, сам факт владения Церковью подобными богатствами не вписывался в екатерининскую концепцию идеального государства, не соответствовал ее взглядам на роль Церкви. Во-вторых, государство остро нуждалось в деньгах, и через секуляризацию церковных земель можно было быстро пополнить казну. Наконец, в-третьих, взаимоотношения между крестьянами и монастырскими властями обострились как никогда прежде, и государство вынуждено было вмешиваться, чтобы уладить конфликты. И это было использовано как очень удобный предлог. Государство как бы говорило Церкви: или справляйтесь с крестьянами сами, или отдайте их мне, а на то, чтобы всякий раз посылать для их усмирения воинские команды, у меня средств нет.У Екатерины необходимость секуляризационной реформы, видимо, никогда сомнений не вызывала, она лишь собиралась провести ее постепенно, когда улягутся страсти вокруг поспешных преобразований ее мужа. Уже два месяца спустя после ликвидации Коллегии экономии она создает Комиссию о духовных имениях во главе с Г. Н. Тепловым — человеком деятельным, способным, преданным и довольно циничным. К концу года комиссия Теплова представила императрице «Мнение о монастырских деревнях». 12 мая 1763 г. Коллегия экономии была восстановлена, но не для того, чтобы конфисковать церковные владения, а формально лишь для того, чтобы их описать. Комиссия между тем работала над проектом реформы, который был готов в начале 1764 г. Екатерина приняла его благосклонно и 26 февраля подписала манифест, по которому все монастырские вотчины вновь оказались в ведении Коллегии экономии, то есть государства. А поскольку монахи теперь перешли на содержание государства, все епархии и монастыри в них были разделены на три класса, в соответствии с которыми устанавливалось и число монастырей в каждой епархии и число монахов в них. Лишние монастыри выводились «за штат». Находившиеся в них монахи должны были или перейти в другие монастыри, или оставались доживать свой век, кормясь подаянием. Общее число монастырей сократилось в три с лишним раза. Среди них были и такие, чьи постройки представляли собой историческую или культурную ценность и в результате запустения погибли. Но в XVIII в. о сохранении памятников архитектуры еще не задумывались.Секуляризационная реформа имела и иные последствия. Государство поправило свои денежные дела, обложив около миллиона вышедших из крепостной зависимости крестьян полуторарублевым налогом. Но главное, реформа окончательно лишила Православную Церковь какого-либо политического значения, поставив ее в финансовую зависимость от государства. Таким образом был приобретен и еще один важный рычаг регламентации духовной жизни общества. Ограничивая жесткими рамками количество подданных, имеющих право посвятить себя Богу, государство тем самым определяло и место Церкви в социально-политической системе. Секуляризация церковных земель означала продолжение секуляризации общества в целом. Духовенство же окончательно превращалось в один из отрядов чиновничества. Именно в этом видела его роль и Екатерина, и впоследствии, занимаясь созданием в России полноценных сословий, она никогда не пыталась сделать таковым духовенство.Избранная Екатериной тактика постепенных реформ принесла плоды: секуляризация, так дружно принятая в штыки при Петре III, теперь почти не вызвала в обществе протеста. Единственным, кто осмелился поднять против нее свой голос, был архиепископ ростовский Арсений Мациевич, утверждавший, что даже татарские завоеватели не обращались с Церковью так жестоко, как екатерининское правительство. Арестованный по приказу Синода, он был допрошен в присутствии императрицы, наговорил ей дерзостей, от которых она даже зажала уши, был лишен сана и сослан в дальний монастырь. Позднее, когда Арсений — талантливый проповедник — распропагандировал тамошних монахов, его и вовсе расстригли и под именем Андрея Враля отправили в Ревель.Еще одним важным мероприятием первых лет царствования Екатерины II была отмена гетманства на Украине. В свое время еще Петр I, создавший губернскую систему управления, подчиненную сильной центральной власти, заложил основы устройства Российского государства как унитарного. Однако отдельные территории страны в силу различных причин сохраняли признаки автономии. Екатерина имела по этому поводу вполне однозначное мнение: «Малая Россия, Лифляндия и Финляндия — суть провинции, которые правятся конфирмованными им привилегиями: нарушить оные все вдруг весьма непристояно б было, однакож и называть их чужестранными, и обходиться с ними на таком же основании есть больше, нежели ошибка, а можно назвать с достоверностию глупостию. Сии провинции, также и Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть как волки к лесу… когда же в Малороссии гетмана не будет, то должно стараться, чтоб навек и имя гетманов исчезло».Эти слова написаны в начале 1764 г. в секретной инструкции генерал-прокурору Сената и, следовательно, воплощали осознанную стратегическую цель императрицы. Отменить гетманство было несложно, ибо еще с елизаветинских времен этот пост занимал поклонник Екатерины граф Кирилл Разумовский, давно уже живший в Петербурге, редко бывавший на родине и фактически передоверивший все дела своему правителю канцелярии Г. Н. Теплову. Ему же императрица поручила и работу над проектом нового административного устройства Украины. Теплов составил «Записку о Малой России», в которой, в полном соответствии с волей своей державной заказчицы, доказывал, что нынешняя система управления на Украине никак не соответствует характеру самодержавного государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120